Невидимая армия

В сентябре 1986 года, когда в Соединенных Штатах широко праздновалось 200-летие независимости, неожиданный «подарок» американцам преподнесла ливанская пресса. В нескольких газетах были опубликованы материалы, изобличавшие высших должностных лиц США в причастности к незаконному обороту оружия и наркотиков. Прибыль от сомнительных сделок использовалась для выкупа американских заложников и свержения просоветских режимов в странах Латинской Америки.

Такого острого кризиса недоверия к власти Америка не помнила со времен уотергейтского скандала 1972 года, когда пятеро помощников президента Никсона были арестованы за взлом штаба демократической партии. Тот скандал завершился добровольной отставкой президента. Политический кризис 1986 года, который по аналогии стали называть «ирангейтом», грозил отставкой не только президенту Рональду Рейгану и вице-президенту Джорджу Бушу-старшему, но и всей административной верхушке армии, совета по национальной безопасности, силовых и финансовых ведомств.

Особая комиссия конгресса, проверявшая факты, упомянутые ливанскими газетами, установила, что под крышей ЦРУ действовала торгово-посредническая компания Enterprise, которая поставила Ирану более 2000 крылатых ракет, нарушив тем самым действовавшее в США эмбарго на поставку оружия этой стране (а ракеты класса TOW запрещалось продавать в «третий мир» вообще). Полученную прибыль Enterprise переводила ультраправым повстанческим силам Никарагуа – контрас. Комиссия также установила, что другим источником финансирования контрас были деньги, вырученные от продажи никарагуанского кокаина в «черных» кварталах Лос-Анджелеса.

Комиссия назвала имена главных участников и организаторов операции: подполковника Оливера Норта – помощника заместителя директора СНБ по военно-политическим вопросам, вице-адмирала Джона Пойндекстера – советника президента по национальной безопасности, а также директора ЦРУ Уильяма Кейси. Буш-старший признался, что знал об операции «Иран-контрас», но, по его утверждению, «цели ее были благородными: мы стремились освободить наших заложников в Ливане, а наркотики, коррупция и грязные финансовые махинации проникли в нее из-за жадности рядовых исполнителей и недостаточного контроля с нашей стороны».

Следующим этапом скандала должно было стать признание Рейгана в причастности к этой операции, но вместо этого президент заявил в телеобращении к бурлящей Америке: «Мы никогда не торговали оружием или чем-либо другим в обмен на освобождение заложников и никогда не будем торговать». Нация была шокирована откровенной ложью президента, выгораживавшего высокопоставленных чиновников, причастных к самой грязной сделке 1980-х годов.

Империализм не пройдет!

В 1979 году Фронт национального освобождения имени Аугусто Сесара Сандино, организовав наступление с территории Коста-Рики и Гондураса, совершил в Никарагуа военный переворот. Свергнув проамериканского диктатора Анастасио Сомосу Дебайле, сандинисты посадили в президентское кресло левого лидера Даниэля Ортегу, который, по данным американской разведки, являлся действующим агентом Кремля. Революционный диктатор провозгласил социалистический путь развития страны, национализировал промышленность, в том числе и собственность американских компаний, и начал в соответствии с известным «принципом домино» копить военные силы для расширения советского влияния в регионе.

ЦРУ немедленно отреагировало на экспансию Москвы в традиционную зону американского влияния. В Никарагуа отправились десятки высококлассных специалистов по диверсионной деятельности, которые объединили немногочисленных сторонников свергнутого Сомосы в боевые отряды контрас. Но финансовые возможности латиноамериканского отдела ЦРУ были небезграничны. В 1981 году Уильям Кейси обратился в комитет конгресса по надзору за деятельностью спецслужб за дополнительным финансированием операций против сандинистов. Он просил всего $20 млн на создание во Флориде сети учебных лагерей, где никарагуанские беженцы будут проходить боевую подготовку, а затем пополнять ряды боевиков.

Конгрессмены отреагировали неожиданно резко, обвинив Кейси в том, что он пытается нарушить закон о нейтралитете и втянуть Америку в очередной Вьетнам. В не меньшей степени конгресс был возмущен небрежностью, с которой Кейси говорил о необходимой ему сумме: бюджетные доходы ежегодно сокращаются, национальный долг зашкаливает за $2 трлн, а ЦРУ требует на свои малопонятные игры все больше денег. Налогоплательщики этого не одобрят. Так или иначе, но вместо денег Кейси получил секретную поправку к закону о разведке, запрещавшую ЦРУ субсидировать свержение никарагуанского правительства.

В поисках синекуры

В Белом доме отлично понимали смысл никарагуанской игры ЦРУ. Рост бюджетных расходов на «холодную войну» с СССР нужно было оправдывать победами. На президентских выборах 1984 года Рональд Рейган смог вторично победить в основном благодаря тому, что ЦРУ удалось свергнуть коммунистический режим на острове Гренада. США тогда впервые удалось отобрать у Советского Союза небольшого сателлита. Подготовка контрас была столь же многообещающим делом. Кейси получил $20 млн из неких тайных фондов совета по национальной безопасности. Но в Белом доме при этом осознавали, что проблема требует системного решения, тем более что конгресс, узнав о секретном финансировании контрас, встал на дыбы. Вместо секретного запрета на вмешательство ЦРУ в дела Никарагуа комитет по разведке внес вполне публичные «поправки Боланда».

25 июня 1984 года Рейган встретился в Белом доме с Кейси и несколькими высшими советниками, чтобы обсудить, каким образом профинансировать контрас, чтобы не нарушить при этом запрет конгресса. В основном обсуждалось предложение Уильяма Кейси: наладить поступление средств для никарагуанских повстанцев из третьих стран. Советник президента Роберт Макфарлейн уже вел переговоры с правительством Израиля и рядом зависимых частных компаний о сборе пожертвований. Кейси эта тактика не устраивала (ЦРУ не привыкло побираться), и он попросил президента отдать на откуп разведчикам какой-нибудь высокорентабельный бизнес, прибыль от которого покрыла бы необходимые расходы.

Поставка современного оружия Ирану была для ЦРУ безупречным решением проблемы. Иран с 1981 года, когда на него напали войска Саддама Хусейна, находился в состоянии войны с Ираком. Хусейна негласно поддерживали и СССР, где иракский диктатор закупал оружие, и Запад, возмущенный исламской революцией 1979 года, и весь арабский мир, обеспокоенный мощным военным потенциалом Ирана. США, как обычно, придерживались в отношении Ирана двойных стандартов. Президент называл эту страну «членом международной конфедерации террористических режимов» и ввел эмбарго на торговлю с Ираном, но при этом именно помощникам Рейгана удалось договориться с исламскими революционерами об освобождении американских заложников непосредственно в день избрания Рейгана президентом США. До 1979 года Штаты легально продавали Ирану оружие (примерно на $5 млрд в год), и на Ближнем Востоке до сих пор сохранились старые каналы, через которые шли эти поставки.

Лидер исламского Ирана Сейед Али Хаменеи был готов покупать вооружение за любые деньги и на любых условиях. Цена, которую Кейси потребовал с него за ракеты TOW, осталась неизвестной, но в качестве дополнительного условия продавец потребовал, чтобы Хаменеи выступил посредником в переговорах об освобождении американских заложников, захваченных исламистами в Бейруте. ЦРУ подстраховалось: в случае разоблачения нелегальной сделки с Ираном можно было сбить следователей с никарагуанского следа.

Безвозмездно, но выгодно

Вскоре операция вступила в стадию практического исполнения. Завербованные ЦРУ бывший генерал-майор ВВС США Ричард Секорд и иранский эмигрант Альберт Хаким зарегистрировали корпорацию Enterprise, в структуре которой было несколько десятков офшорных и национальных компаний. Хаким и Секорд получали от подполковника Оливера Норта разрешения на вывоз с военных складов США за границу ракет TOW. Груз по официальным документам предназначался Израилю. Там его принимал бывший спецназовец Яков Нимроди, директор Desalination Equipment (израильской «дочки» Enterprise International), и на вертолетах переправлял в Иран.

Пару раз Нимроди ловили на банальном воровстве: в 1985 году он попытался подменить американские TOW устаревшими израильскими ракетами Hawk, и ЦРУ пришлось возвращать на счета иранского минобороны $18 млн, что сыграло свою роль в разоблачении операции. Однако операцию компрометировал не только вороватый израильский посредник, но и сами директора Enterprise. Через сеть офшорных счетов отмытые иранские деньги возвращались в США, где ЦРУ тратило их на подготовку и снабжение отрядов никарагуанских боевиков. Часть денег агенты вывозили в Никарагуа, чтобы использовать для подкупа сандинистских чиновников и командиров. Хакима и Секорда в суть операции не посвящали: оба были уверены, что имеют дело с коррумпированным картелем военных и спецслужбистов, и потому испытывали глубокое разочарование всякий раз, когда «крыша» присваивала практически все заработанные ими деньги.

К началу 1986 года директора Enterprise придумали, как обеспечить будущее своей фирме: теперь вертолеты, доставлявшие в Никарагуа отряды боевиков и партии оружия, возвращались не порожняком, а с грузом дешевого никарагуанского кокаина и марихуаны. Наркотики сбывались в округе Уотс Лос-Анджелеса, где проживали преимущественно афроамериканцы и эмигранты.

Его величество шредер

5 октября 1986 года сандинисты сбили один из самолетов Enterprise. Его пилот Юджин Хасенфус выжил и на допросе признался, что обучался в лагере ЦРУ. Конгресс США, обеспокоенный публикациями в ливанских газетах, потребовал, чтобы Пойндекстер, Норт и Кейси выступили с объяснениями. Те полностью отрицали связь между ЦРУ и сбитым над Никарагуа самолетом, ливанские публикации называли «происками Кремля» (что было не лишено смысла), а сами в это время поспешно уничтожали документы, касавшиеся операции «Иран-контрас». Большую часть бумажных документов им удалось ликвидировать, но следователи восстановили события по электронной переписке, которую махинаторы не успели удалить с сервера.

Генеральный прокурор США Эдвин Миз по требованию президента начал расследование сделок с оружием и наркотиками. Ему пришлось признать факты незаконной деятельности корпорации Enterprise, но при этом Миз сумел дистанцировать Рейгана от грязной истории. 25 ноября 1986 года Эдвин Миз сообщил конгрессу о том, что «средства, полученные от продажи Ирану оружия, действительно были направлены в помощь никарагуанским контрас. Но президент не мог ничего об этом знать, так как махинациями занимались частные лица, действовавшие под покровительством отдельных чиновников в личных интересах».

Рейган и конгресс учредили две действовавшие независимо друг от друга следственные комиссии. Президентская бригада во главе с бывшим сенатором Тауэром оказалась значительно расторопнее. Тауэр опросил более 500 свидетелей и подшил к делу около 300 000 документов, но, как сказал его конкурент Уильям Коэн из следственной комиссии конгресса, «многие важные вопросы Тауэр просто не задал, а самые главные документы не попали в его руки, так как были заблаговременно искрошены в бумагорезательных машинах или превратились в кучки пепла на дне мусоросжигательных урн. Со свидетелями происходили поистине удивительные вещи: у кого-то вдруг частично отшибло память, кто-то принимался лгать, кто-то путался. А показания высших государственных чиновников по ключевым моментам прямо противоречили друг другу».

Возможно, все дело было в том, что Кейси, Рейган и Буш уже определили козлов отпущения, которым придется взять на себя всю вину. В марте 1988 года Норт, Пойндекстер, Секорд и Хаким предстали перед судом по обвинению в заговоре с целью обмана государства, хищении государственного имущества, препятствовании совершению правосудия, мошенничестве, лжесвидетельстве, а также в уничтожении и сокрытии государственных документов. Норт и Пойндекстер были оправданы федеральным апелляционным судом. Хаким и Секорд признали себя виновными и были присуждены к штрафам по $5000 и небольшим условным срокам заключения. Они также отказались от $8 млн, остававшихся на балансе Enterprise к моменту наложения ареста на ее имущество.