Ничто не забыто?
Несмотря на рост экономики, с повестки дня не снимается вопрос о банковском кризисе. Для этого есть причины: в 2004 году, когда цены на нефть били рекорды и кризиса никто не ждал, он все-таки произошел. А значит, может повториться.
Два года назад, летом 2004 года, в российской банковской системе произошел «странный» банковский кризис – неожиданный и беспричинный, классифицированный позже как «кризис доверия». За время, прошедшее со времен перестройки, страна, конечно, привыкла к различным форс-мажорам, но этот вызвал всеобщее недоумение, поскольку для него, казалось, не было никаких поводов. Продолжалось «экономическое чудо», начавшееся в 2000 году. Страна получала положенные ей нефтедоллары, промышленность росла, проблем с ликвидностью или кредитоспособностью субъектов рынка не наблюдалось. Фактически начало кризиса инспирировала активность правоохранительных органов и Центробанка. И до сих пор многие считают, что мы имели дело с сознательной «зачисткой», проведенной ЦБ, – хотя другие говорят, что всему причиной стала недобросовестная конкуренция между банками.
Последствия одного преступления
Все началось с того, что правоохранительные органы заинтересовались финансовой организацией средних размеров – Содбизнесбанком. Под удар в результате попал и другой банк – «Кредиттраст», поскольку глава последнего Александр Слесарев был собственником Содбизнесбанка. В 2003 году в Татарстане произошло похищение гендиректора ОАО «КамАЗ-Металлургия» Виктора Фабера, – силовики обвинили банкира в том, что выкуп за похищенного был обналичен через Содбизнесбанк. Затем было выдвинуто обвинение, что в 2003 – 2004 годах банк не предъявлял обязательную отчетность в Комитет по финансовому мониторингу, а данные обо всех операциях за 2002 год вообще оказались утеряны. В апреле 2004-го Центробанк выдал предписание о запрете приема вкладов Содбизнесбанком, а 13 мая и вовсе отозвал у него лицензию. В результате тысячи вкладчиков не смогли получить свои деньги.
Немедленно начались проблемы у «Кредиттраста», который к июню вообще прекратил платежи. 24 июня у него также была отозвана лицензия. Есть предположение, что руководство банка, почувствовав «запах жареного», стало просто уводить активы: до 1 июня 2004 года в портфеле кредитной организации находились высоколиквидные векселя «Газпрома», Альфа-банка, Банка Москвы и т.д., однако затем они были заменены на векселя сомнительных эмитентов. После «гибели» Содбизнесбанка и «Кредиттраста» поползли слухи, что на очереди – десятки других финансовых организаций, что в ЦБ есть некие «черные списки». Главным детонатором паники стало приписываемое главе Комитета по финансовому мониторингу Виктору Зубкову заявление, что у КФМ есть список по крайней мере еще десяти «проблемных» кредитных организаций кроме «Содбизнеса». Банки перестали доверять друг другу, а самое главное – прекратили давать друг другу взаймы. За первую неделю июня ставки на межбанковском рынке подскочили с 3% до 20% годовых, а оборот рынка межбанковских кредитов упал в два-три раза. К июню гуляющий по рынку «черный список» разросся до нескольких десятков, в него попали даже лидеры. В конце концов с проблемами столкнулись и крупные банки, и прежде всего – Гута-банк и Альфа-банк. Вкладчики ринулись туда снимать свои деньги. Но если Альфа-банк в течение нескольких дней сумел справиться с ситуацией, то Гута-банк всплыть уже не смог. 8 июля Банк России наконец приступил к «операции спасения». Отчисления в фонд обязательных резервов были снижены в два раза – с 7% до 3,5%. Центробанк предложил законопроект, по которому он гарантировал вклады даже в банках, не вошедших в систему страхования вкладов. Законопроект, вносящий эти поправки, предполагал, что данная норма начнет действовать задним числом и соответственно распространится на вкладчиков Содбизнесбанка и «Кредиттраста». Одновременно Внешторгбанк приступил к покупке Гута-банка (который впоследствии был преобразован во Внешторгбанк-24). Для того чтобы обеспечить ВТБ деньгами на реализацию этой сделки, ЦБ разместил во Внешторгбанке депозит на год в размере $700 млн под ставку LIBOR. 12 июля ВТБ купил 85,8% акций Гута-банка за $700 млн из депозита Центробанка и 1 млн руб. собственных средств. На этом паника практически закончилась, однако финансовые проверки и отзыв лицензий ЦБ не прекратил. Всего к 1 сентября страна недосчиталась 13 кредитных организаций.
Извлечение корней
Даже сегодня, по прошествии двух лет, причины произошедшего представляются не совсем ясными. Разговоры о «заказе» и «переделе собственности», возможно, и имеют право на существование, но жертвой «заказной зачистки» мог стать только один банк, а не вся банковская система. Вероятно, произошло совпадение сразу нескольких обстоятельств. К числу предпосылок кризиса относят снижение ликвидности, связанное с ужесточением денежной политики и ростом спроса на долларовые активы в связи с ожиданиями ужесточения политики ФРС. А дополнительным катализатором стали заявления госорганов о существовании «черного списка».
У банковских специалистов, опрошенных «Ко», единого мнения о произошедшем два года назад не оказалось.
Начальник отдела рисков межбанковского рынка Промсвязьбанка Алексей Когорев склонен скорее винить прессу. «Несмотря на то что действия, проводимые ЦБ по отзыву лицензий у банков, в том числе «Кредиттраста» и Содбизнесбанка были правильными, нагнетание по поводу этого в СМИ, появление «черных списков» и непродуманные заявления отдельных официальных лиц создали предпосылки для кризиса, – отмечает он. – Единственное, в чем можно упрекнуть регулятора в той ситуации – это в невмешательстве: с начала «кризиса недоверия», который произошел на рынке межбанковских кредитов, ЦБ воздерживался от активных действий».
А по мнению ведущего экономиста инвестиционного банка «ТРАСТ» Евгения Надоршина, кредитные организации должны винить себя сами. Причина кризиса, по его словам, в довольно неосторожном поведении банков. «В силу дешевизны ставок на денежном рынке многие использовали заимствования на рынке коротких денег для финансирования своих более долгосрочных программ или осуществления регулярных платежей, – считает Надоршин. – При этом основным инструментом были однодневные кредиты. Среди 1200 банков многие грешили «серыми схемами» и было непонятно, кто может стать следующей целью ЦБ – следовательно, большая часть кредитных линий, по которым шли операции однодневного кредитования (и не только) между банками-контрагентами, оказалась закрыта. Рынок однодневных кредитов захлопнулся, многие «безденежные» банки остались с обязательствами, но без средств для их исполнения – негде было занять. Бывшие партнеры боялись давать денег – если лицензию отнимут, назад потом ничего не получишь, а РЕПО между банками были не так популярны, у ЦБ средств было не получить – нечего принести в залог под РЕПО (он принимал в основном облигации федерального займа, а рынок тогда не считал их хорошим инструментом)».
Наконец, главный бухгалтер Международного промышленного банка Сергей Липанов вообще не уверен, что произошел какой-то кризис. «По прошествии двух лет мое мнение осталось неизменным: кризиса в его непосредственном понимании не было, – утверждает Липанов. – Кризис – это в некотором роде массовое явление. Летом же 2004 года мы просто имели ситуацию, когда отдельные банки (в том числе ряд достаточно крупных кредитных организаций) испытывали по ряду причин проблемы с грамотным управлением своими активами и пассивами. А наличие трудностей у нескольких банков не позволяет оценить ситуацию как системный кризис».
Кто виноват
Так или иначе, но действия государственных органов, несомненно, послужили детонатором кризиса – хотя затем он был усилен действиями СМИ, дефицитом денежных средств и рискованной политикой, которую вели многие банки. Но должно ли государство в таком случае нести какую-то ответственность за свои действия? И не является ли важнейшей предпосылкой кризиса тот факт, что любой чиновник может обречь тысячи вкладчиков на потерю своих денег – и ему за это ничего не будет? «Я не слышал, чтобы кто-то из госчиновников понес ответственность за действия, которые привели к потерям банков или вкладчиков», – иронично замечает вице-президент Первого республиканского банка Вячеслав Бармин.
Впрочем, опрошенные эксперты не склонны винить государство или, во всяком случае, говорят о его вине с осторожностью. «Регулятор должен нести ответственность, если принятые им решения влекут негативные последствия, – уверен вице-президент компании AGAManagement Дмитрий Смолко. – В то же время, возвращаясь к вышеупомянутому кризису, могу сказать, что негативной роли ЦБ не было, поскольку проблема заключалась в системе, а не в том, кто первым обозначил проблему».
Главное, в чем можно винить государство в лице Центробанка – медлительность. «Единственное, что хотелось бы отметить, так это несколько запоздалую реакцию представителей надзорных органов на сложившуюся ситуацию. Таким образом, в вину регулятору, и то очень условно, можно поставить позднюю публичную оценку ситуации на банковском рынке, а также ряд выступлений представителей государственных структур с упоминанием некоего списка банков, к которым есть некие претензии», – говорит Сергей Липанов из Межпромбанка.
Чтобы не повторилось
Как всякий кризис, «кризис доверия-2004» кое-чему научил и участников рынка, и регулятора. Поэтому на вопрос, извлекло ли государство какие-то уроки из произошедшего и предприняло ли оно меры для того, чтобы подобного не повторилось, большинство экспертов отвечают утвердительно.
Президент Юниаструм Банка Гагик Закарян относит к числу таких мер создание бюро кредитных историй, в базе которых уже сейчас собраны сведения о почти 200 000 клиентов банков, допустивших просрочку более 30 дней, и системы страхования вкладов, куда вошло более 900 банков. «Это первые реальные шаги по масштабному мониторингу рынка», – отмечает Закарян. Кроме того, с 1 июля ЦБ отменил последние ограничения на движение капитала через границу: вкупе с последними поправками в Закон о валютном регулировании принятие этих поправок добавит плюсов для более динамичного развития отечественного финансового сектора.
Дмитрий Смолко из AGAManagementтакже уверен, что важнейшим следствием кризиса стало решение вопроса о гарантиях государства по сохранности вкладов физических лиц. «Вступление закона в силу значительно повысило уровень доверия между населением и банками», – говорит Смолко.
Евгений Надоршин из банка «ТРАСТ» считает важным последствием кризиса тот факт, что теперь рефинансирование для кредитных организаций стало гораздо доступнее.
Сергей Липанов из Межпромбанка отмечает, что надзорные органы в последнее время не допускают необоснованных и резких публичных выступлений, грозящих привнести панику в действия вкладчиков.
Чего ждать
Итак, государство извлекло уроки из произошедшего и даже отчасти перестроилось. Но достаточно ли этого? Может повториться банковский кризис или нет? Согласно исследованию PricewaterhouseСoopers, еще год назад наибольшее беспокойство у банкиров вызывало избыточное регулирование, а сейчас основную тревогу вызывают кредитные риски, особенно в рознице. Таким образом, зона рисков переместилась в другую сферу. Но на вопрос, может ли сфера потребительского кредитования стать источником нового кризиса, специалисты отвечают довольно уклончиво. Нет, кризиса вроде бы быть произойти не должно, но какие-то трудности и неприятности возникнуть все-таки могут. Рост кредитования сопровождается низким уровнем риск-менеджмента и отсутствием специалистов, способных оценить кредитные риски при работе с населением.
По мнению Сергея Липанова, повышение объемов кредитования, особенно физических лиц, ведет к тому, что управлять кредитным портфелем банкам становится все сложнее. При изменении ситуации в экономике некоторые кредитные организации, занимающиеся в основном розничным кредитованием, могут испытать трудности. В связи с этим Банк России должен внимательно следить за качеством розничных портфелей с целью предупреждения развития кризисных ситуаций.
«Объективные основания для системных банковских кризисов на ближайшие два года отсутствуют. Возможны кризисы ликвидности отдельных банков, которые очень увлекаются потребительским кредитованием или вложением в корпоративные облигации, а также значительной несбалансированностью активов и пассивов по срокам», – считает Вячеслав Бармин из Первого республиканского банка.
Иными словами – если кризис снова разразится, то он опять будет неожиданным.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
