НТВ: hostile takeover
Механизм захвата общенационального телеканала мало чем отличается от механизма захвата провинциального масло-жирового комбината. Но если в роли агрессора выступает не частная структура, а российская власть, то эффективность операции захвата сильно снижается. Несмотря на тактически верно проведенную финальную часть «спецоперации НТВ», власть дала обыграть себя Гусинскому. Теперь «Газпром-Медиа», Альфреду Коху и Борису Йордану придется мириться с присутствием в составе акционеров НТВ американца Теда Тернера, располагающего блокирующим пакетом.
События, происходившие на минувшей неделе с каналом НТВ, укладываются в привычную за последние годы в России схему hostile takeover (враждебного захвата), но с некоторыми поправками. Сначала – о том, что роднит ситуацию по захвату телеканала с уже опробованными даже в самых медвежьих углах страны принципами взятия под контроль какого-нибудь масло-жирового комбината. Враждебный захват по-русски обычно осуществляется в результате реализации долговой схемы: агрессор скупает кредиторскую задолженность, предъявляет должнику арбитражную претензию, меняет менеджмент должника, после чего конвертирует долги в акции дополнительной эмиссии и становится собственником предприятия. Отличия захвата по-русски от классического западного именно в том, что используется долговая схема, а не агрессивная скупка акций на вторичном рынке. Это понятно: отечественный фондовый рынок не настолько всеобъемлющ, да и степень концентрации пакетов в одних руках в России существенно выше, чем на Западе. В случае с НТВ долговая схема была разыграна по полной программе. Проводились и обычные в таких случаях обеспечивающие мероприятия, призванные принудить должника стать сговорчивее: против Гусинского возбуждали уголовные дела, сажали в СИЗО, на допросы таскали весь топ-менеджмент «Медиа-Моста», в офисах устраивали «маски-шоу». Разве что наркотиков и патронов не находили (впрочем, кажется, и патроны к пистолету Гусинского присутствовали – уже запамятовал во всей этой сутолоке). Теперь – об отличиях «спецоперации НТВ» от других враждебных захватов. Во-первых, дело изначально имело существенный политический душок, а агрессоры своими несогласованными и попросту глупыми действиями постоянно провоцировали жертву на обобщения: хозяйственному спору придавались очертания политического процесса. Было бы странно, если бы жертва вела себя иначе, имея в руках столь мощное орудие, как эфир национального информационного телеканала. К счастью для агрессоров, современное российское общество аполитично, апатично и наивно; при любом другом состоянии общества реакцией на действия властей стали бы катастрофа с рейтингом действующего президента, вполне вероятный парламентский кризис и такое падение доверия к власти, что инициаторы трижды бы подумали, прежде чем затевать нечто подобное. Впрочем, отечественный рейтинг доверия к власти давно измеряется в отрицательных величинах. Во-вторых, в отличие от масло-жирового комбината телекомпания выпускает продукт интеллектуальный, творческий, а в таких случаях захват всегда чреват для агрессора возможностью получить по факту лишь оболочку без содержания. Одних технологических и финансовых знаний здесь недостаточно, хотя похоже, что у агрессоров и с этими пунктами возникли проблемы.
Гусинский: с таким счастьем и до сих пор на свободе По состоянию на 5 марта, когда в печать сдавался этот номер «Ко», ситуация вокруг НТВ оставалась подвешенной: новое руководство телекомпании, избранное на собрании 3 апреля и не признанное коллективом, с ближайшими планами не определилось. Еще накануне и в день собрания вполне вероятной представлялась силовая акция по физическому взятию контроля над штаб-квартирой НТВ в Останкине. Естественно, имея на руках решение собрания и при поддержке ОМОНа, новые руководители смогли бы проникнуть в помещения НТВ, однако последствия этого шага были бы для них очевидно губительными. Действующая редакция НТВ, равно как и ряд мировых каналов, не преминула бы продемонстрировать захват студий в прямом эфире, и международный резонанс от акции был бы таков, что Россия получила бы последствия в виде прямых политических – а возможно, и экономических – санкций (текущая мировая конъюнктура это позволяет). На таком фоне президент был бы вовлечен в различные международные объяснения, а фигура Альфреда Коха стала бы мелкой разменной монетой в разборках с Западом. Между тем Гусинский вновь сыграл на опережение, продав принадлежавшие ему и не арестованные по решению суда 30,5% акций НТВ основателю CNN, а ныне вице-президенту TimeWarner Теду Тернеру. Сам Гусинский, похоже, нашел для себя выход в непростой ситуации. Будь агрессоры решительнее, сделка с Тернером не состоялась бы: кому нужна доля в контролируемой мракобесами информационной телекомпании, откуда уволились все ведущие сотрудники? А уволиться они могли – и до сих пор могут, – перейдя на ТВ-6, о чем владеющий 75% акций этого канала Борис Березовский принципиально договорился с Гусинским в испанской тюрьме. В печати называлась цифра в $225 млн, которые якобы получит Гусинский от Тернера в обмен на акции, но эта сумма представляется завышенной. Официально же величина сделки не разглашается. В любом случае очевидно, что покупка Тернером акций была обставлена рядом условий: маловероятно, чтобы основатель CNN решил пожертвовать миллионами ради свободы слова в России. Как бы там ни было, Гусинский удачно «выскочил», предоставив родному ему коллективу самостоятельно разбираться с агрессорами и новоявленным американским акционером.
Не Твое, Володя После сделки Гусинского с Тернером задача, которую предстоит решить Альфреду Коху и Борису Йордану, ставшим 3 апреля председателем совета директоров и генеральным директором НТВ соответственно, усложнилась. Мнением вредоносного Гусинского, находящимся под российским следствием, можно было в интересах дела и пренебречь, но всемирно известный американский медиа-магнат не та фигура, чтобы разводить в его владениях откровенный беспредел наподобие отключения вещания и захвата студий. Скорее всего, будет сделана попытка договориться полюбовно, и американский банкир Йордан, имеющий опыт общения с тамошними магнатами, призван в руководство телеканала в том числе и для этой цели. Впрочем, до тех пор пока не будет окончательно понятна мотивация покупки акций НТВ Тернером, говорить о чем бы то ни было определенном трудно. Худой мир всегда лучше доброй ссоры, тем более когда речь идет о конфликте с политическим подтекстом. Более других в нескандальном разрешении ситуации с НТВ заинтересован Владимир Путин: он изначально публично настаивал на сугубо хозяйственном подтексте конфликта. Перевод ситуации захвата НТВ в политическую плоскость (а это могло произойти в случае использования силовых методов) для президента означает потерю лица и необходимость отыгрывать назад – к тому же, скорее всего, под нажимом Запада. Такой трюк, абсолютно органичный для Бориса Ельцина, когда в последний момент царь вмешивается в конфликт и силой данной ему свыше власти примиряет враждующих, вынося нелогичное, но «справедливое» решение, для Путина неприемлем. Второй президент России слишком дорожит своей репутацией решительного и идущего до конца политика, сложившейся в народе и в партии (в смысле – в аппарате и правящих элитах), чтобы позволить себе популистские выходки. Между тем вялотекущие переговоры между агрессорами, представителями Тернера и творческим коллективом НТВ при соблюдении внешнего блезира дадут президенту возможность удовлетворенно, хотя и несколько нервно наблюдать за ситуацией со стороны и не опускаться до публичных объяснений нюансов очередного hostile takeover по-русски.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
