Охота на единорога

Стать лучшим мобильным приложением 2016 г. по версии Apple и Google: успех отечественного стартапа Prisma, подарившего миллионам пользователей по всему миру возможность сделать из собственной фотографии шедевр кисти Ван Гога или Серова, оспаривать практически бесполезно.

Причастные заслуженно ликуют: создатель Prisma Алексей Моисеенков, похоже, стал долларовым миллионером, а фонд Gagarin Capital ментора проекта Николая Давыдова РБК признал инвестором года. Не подвели и игроки венчурного рынка, вложившиеся в проект, — в их число вошла Mail.ru Group. Последняя, кстати, в прошедшем году вела себя на рынке более чем активно — помимо Prizma, она купила разработчика мобильных игр Pixonic за $30 млн, а еще $100 млн вложила в сервис доставки еды Delivery Club.

Впрочем, такая активность отечественной корпорации на отечественном же рынке — скорее исключение чем правило. В прошлом году российские венчурные фонды охотнее обращали внимание на зарубежные стартапы, которые и получали от них финансирование. В результате, по данным Российской венчурной компании (РВК), рынок венчурных инвестиций в России упал на 29% по итогам трех кварталов 2016 г., составив $105 млн (привлеченные средства).

Go West?

Выход отечественных венчурных фондов на иностранные рынки и предпочтительная работа с зарубежными активами стали, пожалуй, одним из ключевых трендов 2016 г. По крайней мере, с этим согласны 72% экспертов и игроков рынка, принявшие участие в глобальном ежегодном исследовании Venture Barometer Russia фонда Prostor Capital и компании Data Insight (правда, в 2015 г. их было больше — 90%). Если верить рейтингу РВК, EY и Firrma.ru, именно за счет работы на зарубежных рынках выросла активность российских фондов в принципе. Соответственно упало общее количество сделок фондов именно на российском рынке. По данным исследования Firrma.ru, последнее оценивается в пределах 20%. 42 активно инвестирующих фонда с российскими корнями за последние два года провели как минимум одну сделку с российским стартапом (в 2014 г. их было 54, в 2015 г. — 53).

а рубежом отечественные игроки вели себя и правда активно. Так, российский фонд Target Global инвестировал $28 млн в швейцарскую компанию FinanceFox, работающую в сегменте страховых технологий. Leta Capital (Александр Чачава) и Altair Capital (Игорь Рябенький) проинвестировали израильский стартап — аналитическую платформу Unomy для маркетинга и B2B-продаж (сумма сделки — $2,4 млн, совместно с JanVest). Фонд с российскими корнями Flint Capital (партнер — Сергей Грибов) стал ведущим инвестором раунда финансирования на $13 млн американского стартапа Socure. А еще можно вспомнить Зиявудина Магомедова и его Caspian VC, который вложился в Hyperloop.

«За последние два года в силу очевидных причин большая часть локальных венчурных фондов хотя бы частично перепрофилировалась на зарубежные сделки. Много и тех, кто практически отказался от рассмотрения российских стартапов и даже полностью переехал из страны (Flint, ru-Net, iTech и пр.)», — говорит член совета директоров IT-компании LiveTex Евгений Тимко.

Российские венчурные компании смогли приспособиться к современным экономическим реалиям. Их активность растет в основном за счет инвестиций в международные проекты.

— российский технологический инвестор и предприниматель Денис Черкасов

На счету российских фондов также выходы из ранее проинвестированных импортных стартапов, привлекавшие к себе немало внимания в прошлом году. Так, фонд Inventure Partners (Сергей Азатян) заработал несколько десятков миллионов долларов на продаже доли сервиса такси Gett, в который он впервые вошел в 2012 г. (в 2016 г. автоконцерн Volkswagen проинвестировал Gett на $300 млн). Этот же фонд вышел из американского стартапа Fogg, в который ранее вложил $7 млн. Ну и, конечно же, фонд Almaz Capital Partners (Александр Галицкий) продал долю в проекте Sensity Systems (решения для Интернета вещей и энергосберегающих технологий освещения) крупнейшему телекоммуникационному оператору США Verizon Communications (общая сумма сделки, включая выход других инвесторов из стартапа, превысила $200 млн).

Интерес российских венчурных фондов к международным проектам всегда был на высоком уровне, отчасти это связано с качественной проработкой проектов для инвесторского питча.

— генеральный директор Primer Capital Екатерина Теплухина

Дешево и сердито

Впрочем, было бы ошибкой утверждать, что лишь заграничные стартапы привлекали отечественных венчурных инвесторов. Несмотря на активность на Западе, они не пренебрегали и родным рынком. Так, 92% участников исследования «Венчурный барометр» делали инвестиции в России, 31% опрошенных инвестировал только на российском рынке. Появилось также несколько новых венчурных фондов (Sistema Venture Capital АФК «Система», Winter Capital, RedSeed), большая часть из которых фокусируется на России, считая, что сейчас хорошее время для покупок.

Например, инвестиции привлекла платформа для секьюритизации кредитов Blackmoon ($2,5 млн вложили Target Global, Flint Capital, A&NN Group и частные инвесторы), $20 млн привлек российский стартап Busfor ($20 млн от Baring Vostok, InVenture Partners и «Эльбрус капитал» ), $5 млн получил сервис ремонта автомобилей CarFix (от Mail.ru Group, отечественного Simile Venture Partners (Татьяна Ким и Паскаль Клеман) и французского Kima Ventures) и т.д.

Острота разочарования в российском рынке потихоньку спадает. Вера в него возвращается прямо пропорционально скорости и частоте появления российских проектов с международным потенциалом.

— управляющий директор венчурного фонда Prostor Capital Алексей Соловьев

К тому же, на российский рынок в прошлом году выходили и иностранные игроки. По данным исследования Firrma.ru, если в 2014 г. только пять фондов из-за рубежа инвестировали в наши стартапы, то в 2016 г. их было 17, а всего они провели 32 инвестиции (вдвое больше, чем в 2015 г.). Среди этих проектов — решение для защиты от хакеров Wallarm, в который вложился иностранный фонд Partech Ventures, а также стартап Api.ai (технологии голосового интерфейса), приобретенный Google.

Причиной активности последних стал девальвировавшийся рубль, снизивший расходы на рабочую силу в стране практически вдвое.

«В 2016 г. интерес к российскому бизнесу у иностранных фондов возрос и в 2017 г. продолжит расти. IT-разработки в РФ стоят значительно дешевле по сравнению с аналогичными работами в США или Европе (иногда в 5–10 раз), при этом качество работы остается на высочайшем уровне», — говорит управляющий инвестиционным портфелем ФРИИ Сергей Негодяев. О том, что низкая себестоимость разработок, например, в области IT, привлекает инвесторов к российским стартапам, говорит и Денис Черкасов.

В итоге, согласно рейтингу ЕБРР, инвестфонды имеют прибыльность от российских компаний до 27%, от европейских же 17%, от североамериканских и вовсе 14%.

Печально, но факт: венчурная индустрия в России держится на дешевых квалифицированных специалистах — никаких новых претендентов на драйверы роста за год не появилось.

— управляющий директор венчурного фонда Prostor Capital Алексей Соловьев

Big data: интерес потерян?

На что же тратились российские венчурные фонды в прошедшем году? Если в 2015 г. все «болели» большими данными, в 2016-м их место заняли искусственный интеллект и машинное обучение. Также на пике спроса оказались проекты из области fintech и Интернета вещей, утверждают авторы Venture Barometr. Похоже, что именно эти направления будут задавать тон на рынке и в 2017 г.

«В 2016 г. российских инвесторов привлекали сферы науки и высоких технологий. В частности, сделки совершались в области телемедицины, искусственного интеллекта. Например, инвесторов интересовали нейросети, имитирующие структуру человеческой нервной системы. Кроме того, традиционно интересной для вложений отраслью остаются IT. Именно в сферу IT и телекоммуникаций было сделано около 80% венчурных инвестиций в 2016 г.», — уточняет Денис Черкасов.

«Сектор информационно-коммуникационных технологий остается до сих пор наиболее привлекательным с точки зрения фондов. Низкий порог входа и высокая скорость отдачи будут более интересны инвесторам, чем серьезные инвестиции в проекты, требующие длительного вывода реального товара на рынок», — добавляет член экспертного совета консалтинговой группы «Беспалов и партнеры» Сергей Колесников.

«Как и во всем мире, в 2016 г. на российском рынке доминировали темы финансовых технологий и искусственного интеллекта», — соглашается Евгений Тимко. Он также отмечает, что у инвесторов по-прежнему пользуются популярностью и проекты, связанные с потребрынком. «Они более понятны локальным инвесторам, у которых зачастую не хватает экспертизы для оценки более наукоемких проектов», — добавляет эксперт.

Лидерами рынка неизменно остаются IT-сегмент и технологии, но также и сфера услуг, подтверждает ведущий специалист финансового дивизиона IPT Group Станислав Беркут.

По его мнению, успешные примеры стартапов (WhatsApp, Uber, Jawbone и др.) в этих сегментах мотивируют людей на создание новых проектов и поиск новых идей. Инвесторов же привлекают высокий уровень маржинальности и отсутствие барьеров для входа на рынок, как, к примеру, в проектах из фармацевтической или аэрокосмической отраслей.

«В 2016 г. стали востребованы стартапы в сфере образования. Требования к опыту и знаниям людей меняются очень быстро, классический офлайн не способен удовлетворить их в полном объеме. Нужны сервисы, которые могут давать пользователям знания в новом формате», — говорит Сергей Негодяев.

«Новым направлением стали всевозможные устройства для наблюдения за показателями жизнедеятельности организма (digital health). Популярность этого сегмента связана с предыдущим профессиональным опытом венчурных инвесторов в сфере информационных технологий», — добавляет Сергей Колесников.

Государство нам поможет

И все же, несмотря на активность на российском венчурном рынке, а также работу отечественных фондов за границей, в целом рынок венчурной индустрии в России выглядел в прошлом году не слишком оптимистично.

Например, продолжилось ежегодное снижение объемов капиталов венчурных фондов (как и фондов прямых инвестиций). Если в 2013 г. в них было аккумулировано $26,7 млрд, то на протяжении первых трех кварталов прошлого года в управлении фондов оставалось $21,145 млрд (прирост совокупного капитала остается отрицательным с 2014 г.), подсчитали в РВК и Российской ассоциации венчурного инвестирования.

При этом, как следует из Venture Barometer Russia, роль венчурных фондов в перспективе может снизиться. Так, в 2016 г. заметным измерением рынка стала более высокая активность так называемых хайнетов — состоятельных людей и их фамильных офисов, предпочитающих инвестировать напрямую в венчурные проекты. Зачастую в такой ситуации венчурный фонд как инфраструктурная единица не нужен.

У частных лиц скопилась критическая масса капитала, и рано или поздно эту «трубу» прорвет — все больше и больше денег хайнетов будет поступать на венчурный рынок.

— управляющий директор венчурного фонда Prostor Capital Алексей Соловьев

Но еще одной заметной тенденцией стала активизация корпоративных венчурных фондов (так, Sistema Venture Capital АФК «Система» купил 25% компании VisionLabs за 350 млн руб., также на этот фонд пришлась большая часть инвестраунда на $6,2 млн в онлайн-сервис бытовых услуг YouDo), в том числе — связанных с государственными и близкими к государству структурами.

Например, SBT Venture Fund I (принадлежит Сбербанку) стал инвестором Uber, в российских разработчиков программного обеспечения «Рэйдикс» и Brain4Net вложился фонд «КоммИТ кэпитал» корпорации «Ростелеком».

Крупнейшим фондом посевных инвестиций оказался по итогам 2016 г. ФРИИ, созданный, напомним, по инициативе Владимира Путина Агентством стратегических инициатив (91 сделка), на втором месте — фонд Altair (24 сделки).

И даже крупнейший в России и Восточной Европе акселератор GenerationS организован и проводится РВК.

«Большие перспективные темы разобраны, их реализация под силу лишь крупнейшим корпорациям. Формат стартапов будет сходить на нет, уступая пальму первенства отраслевым и корпоративным инновационным центрам. Корпорации, государство и военные возглавят волну применения критически важных технологий, их внедрение в массовом масштабе», — полагает серийный предприниматель и инвестбанкир Юрий Гольдберг.

В итоге, как и многие другие отрасли экономики, венчурная индустрия в России имеет перспективы оказаться под контролем не частных фондов, а в той или иной мере близких к госкапиталу структур.

Эффективность госуправления в самых разных отраслях экономики на отечественном рынке регулярно оказывается под вопросом, сможет ли венчурная индустрия стать исключением — до конца не ясно. Напомним, в адрес крупнейшей госструктуры в венчурной индустрии — РВК (фонд — более 30 млрд руб., по итогам 2016 г. ее фонды профинансировали 34 проектные компании на 2,6 млрд руб.) — регулярно звучат упреки в неэффективности, это касается, в том числе, размещения средств на депозитах вместо вложения в стартапы. За 10 лет с момента создания, по словам экс-главы РВК Игоря Агамирзяна, компания смогла заработать 10 млрд руб., что для венчурной индустрии не так уж и много.