Октябрьский переворот
Арест главы нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского* не только не подвел черту под четвертый месяц мучающими деловое сообщество предположениями о том, что линия государства в отношении бизнеса изменилась. Напротив, он еще более обострил эти предположения.
В настоящее время правомерно ставить вопрос так: «дело ЮКОСа» – эпизод (пусть и значительный в силу масштаба компании) или новая «линия партии»? Правомерно будет разделить ответ на составляющие и рассмотреть судьбы отдельно взятого ЮКОСа, всего сектора экономики, возникшего в результате приватизации, и частного российского бизнеса в целом.
Сразу скажем, что руководящие разъяснения, доводимые до населения с самых верхов, в расчет приниматься не могут, поскольку имеют целью не разъяснить, а еще более запутать ситуацию.
Ходорковский: терновый венец российского миллиардера
Существует много версий в отношении причин, которые привели к откровенной травле ЮКОСа силовиками, которую мы наблюдаем сегодня. Основные из них: недовольство политической активностью Ходорковского, выразившейся в его поддержке относительно оппозиционных власти партий; ревность президента, которому помогли увидеть в Ходорковском возможного кандидата на выборах-2008; реванш питерской команды, учуявшей возможность одновременного решения ряда актуальных задач (в числе которых демонстрация президенту своей профпригодности, лишение «старокремлевских» источников экономической подпитки, сигнализирование всему бизнесу о том, что в доме теперь новый хозяин etc). Не будем заниматься их детальным разбором: гораздо лучше это сделают (и частично уже сделали) политологи. Скажем только, что каждая из этих версий имеет основания, но при этом совершенно не объясняет все происшедшее в комплексе. Предвыборную версию о том, что все затеяно ради популистской демонстрации народу головы очередного олигарха, тоже следует признать несостоятельной: разгром крупнейшей российской компании (а к тому дело идет) – это не поимка сотни-другой «оборотней в погонах».
Арест акций ЮКОСа, случившийся 30 октября («в обеспечение обвинений, выдвинутых против Михаила Ходорковского», как сказано в сообщении Генпрокуратуры), показывает направление развития ситуации. Очевидно, что Ходорковского хотят не просто попугать (других обрушившихся на него за последние месяцы несчастий вполне достаточно, чтобы дать понять, что им недовольны) и не принуждают к выезду из страны. У него хотят отнять контроль над компанией.
Интересно проследить, на каком фоне протекали все мытарства ЮКОСа. «Ко» уже писал о явной недооценке стремительного ухода с российской экономической сцены олигарха номер один Романа Абрамовича. СМИ сосредоточились на частностях: кому и за сколько он уступает свои активы, почем покупает «Челси», что еще собирается приобрести в Англии. При этом никто не пытался всерьез проанализировать мотивы и последствия «бизнес-иммиграции» Абрамовича. А между тем распродажу своей империи он начал с «Сибнефти». И продал ее не кому-нибудь, а Михаилу Ходорковскому. В свете последующих событий совпадение отнюдь не однозначное.
Не успели акционеры объединенной «ЮкосСибнефти» завершить сделку, как рынок заполнился слухами о вероятной продаже блокирующего пакета акций новой компании одному из западных нефтяных гигантов. Обычно в качестве покупателей называются либо ExxonMobil, либо ChevronTexaco. О переговорах на этот счет неоднократно писала мировая экономическая пресса. Более того, о сделке в форме предположения высказался даже глава государства (что, вообще-то говоря, беспрецедентно). И только представители ЮКОСа твердят, что все это слухи, которые не стоят официального комментария.
Из сказанного можно сделать несколько выводов. Во-первых, беды, обрушившиеся на Ходорковского со товарищи, играют на руку потенциальным покупателям, поскольку резко уменьшают стоимость компании. Во-вторых, в условиях тюремного заключения Ходорковского, охоты на других крупных акционеров – представителей группы Ходорковского и ареста принадлежащих им акций резко возрастает роль тех, кого принято называть «акционерами «Сибнефти» (им принадлежит 26,01% акций объединенной компании, а вот кто среди них может находиться – один Бог знает, поскольку «Сибнефть», как теперь выясняется, благоразумно не раскрывала имен владельцев офшоров, выступавших акционерами компании). Наконец, у государства появляется шанс осуществить свою плохо скрываемую мечту: изъять сырьевую ренту. Причем изъять вместе с ЮКОСом.
Последствия всего происходящего сейчас трудно представить. Не беремся выступать с однозначными прогнозами, но вероятно, что на ЮКОСе ставится первый в новейшей российской истории эксперимент по национализации или силовому перераспределению крупной промышленной собственности. Во всяком случае, пересмотр результатов приватизации, самой мысли о котором не допускал президент, налицо.
На Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и других преследуемых по «делу ЮКОСа» лиц оказывается неприкрытое давление, целью которого является, вероятно, «добровольная» передача контроля над компанией иным лицам. Если власти добьются необходимого им результата, то уголовные дела, возбужденные против совладельцев ЮКОСа, развалятся в суде – даже в Басманном. В случае если Ходорковский будет упорствовать, власти для демонстрации видимости законности придется организовать тот самый показательный судебный процесс, об опасности которого предупреждал политолог Глеб Павловский. Генпрокуратура в опубликованной рядом СМИ «Справке по делу Ходорковского» уже наметила основные вехи обвинения, инкриминировав Ходорковскому «организацию преступной группы, путем мошенничества завладевшей акциями предприятий».
Параллельно с преследованием Михаила Ходорковского власти, как это обычно и бывает, сделали из него публичную политическую фигуру. Не исключено, что, потеряв звание самого богатого гражданина России, он приобретет взамен крайне высокий общественный статус – как на Западе, так и внутри страны. Может статься, что спустя четыре года возбужденное нынешней осенью сомнительного качества уголовное дело из недостатка превратится в достоинство.
Олигархам – трепетать
Ближайшее будущее даст окончательный ответ на вопрос, с каким видом пересмотра итогов приватизации мы столкнулись в «деле ЮКОСа». Варианта два и оба куда как нехороши.
Если компания поменяет собственников (разумеется, что их кандидатуры, будь то российские граждане или иностранные фирмы, теперь будут непременно согласованы с главой государства), то мы имеем дело с прикрытым фиговым листком устиновской законности произволом государства. Опробовав на ЮКОСе модель «борьбы с отдельными злоупотреблениями», власть вряд ли остановится на соблазне пустить в ход эту же дубинку еще разок-другой. Потенциальными мишенями атаки становятся другие российские олигархические кланы, связанные первородным грехом «преступной приватизации». Вероятно, что вероятными претендентами будут те из них, кто, во-первых, получил собственность на самых выгодных для себя условиях (меру невыгодности для государства определит Генпрокуратура); во-вторых, контролирует наиболее прибыльные куски экономики, то есть сырьевой сектор. Масштаб деятельности компании, ее репутация в международных деловых кругах, как показывает пример ЮКОСа, власть не смущает. Некоторым иммунитетом от наезда будут обладать только инкорпорированные в международные компании российские предприятия, открытие дел в отношении неблаговидного прошлого владельцев которых чревато межгосударственными осложнениями. Само собой, что «прочим равным условиям», а именно: не высовываться, не демонстрировать политических амбиций, должны удовлетворять все без исключения олигархические «хозяйствующие субъекты», не желающие разделить судьбу ЮКОСа. Прямые иностранные инвесторы в этой ситуации разделятся на две группы. Наиболее нетерпеливые и заинтересованные в российском рынке воспользуются китайской моделью, при которой, как известно, правительство самостоятельно подбирает иностранцам достойных партнеров из числа отечественных производителей. Более консервативные и опасливые поостерегутся инвестировать в Россию по крайней мере в течение ближайших пяти лет.
Аналогичная вышеописанной схема «работы с иностранными инвесторами» небезуспешно применялась в конце 1990-х годов правительством Казахстана. Тамошние предприятия в отличие от российских не приватизировались, а передавались властями в длительную концессию (главным образом иностранным компаниям). В ряде случаев правительство, не удовлетворенное экономическими результатами или невыполнением инвестиционных обязательств (а зачастую и по гораздо менее прозрачным причинам), приостанавливало действие договоров аренды, выплачивало скромную компенсацию «за управление», а затем передавало промышленные активы новым операторам. Характерно, что, несмотря на болезненность процесса для отвергнутых инвесторов, Запад принял местные правила игры. (Заметим в скобках: терпению Запада пришел конец только тогда, когда ободренные успехом казахстанские реформаторы решили подвергнуть ревизии уже заключенные контракты на добычу и подвинуть иностранцев в пользу местной буржуазии. Вот тут припомнили все: и взятки за полученные контракты, и недемократический политический режим…)
К более тяжелым последствиям приведет национализация ЮКОСа, буде она случится. Такой исход (а теоретически он может стать следствием того самого показательного процесса над ЮКОСом) будет означать, что государство перешло от существующей (чего уж скрывать, и до ЮКОСа прецеденты случались!) практики избирательного правоприменения к прямой атаке на крупный частный капитал, выстраивая самую убогую из возможных моделей государственного капитализма. По ходу дела у инвесторов будет уничтожена вера в какие бы то ни было гарантии сохранения status quo, причем полученные на любом, даже самом высоком уровне. Страну ожидают бегство капитала, которое не удастся остановить никакими драконовскими мерами (причиной для оптимизма служит тотальная коррупция контролирующих органов, которые не упустят своего случая поживиться), замораживание инвестиционного климата и масса других малоприятных явлений. С высокой степенью уверенности можно утверждать, что на столь радикальные меры власть не пойдет – главным образом из-за боязни широкого международного резонанса.
Вместо эпилога: равноудаление завершено
Итак, после ареста 25 октября Михаила Ходорковского экономический и политический климат страны изменился. И первым – лежащим на поверхности – следствием этого является фактическая кончина «особой роли», на которую претендовали крупнейшие представители национальной буржуазии, то есть олигархи. Отныне они являются не более чем тривиальными предпринимателями, а их отличие от владельца, скажем, небольшого магазинчика заключается лишь в том, что последний ищет покровительства главы местной управы, ну а олигарх – кое-кого повыше. Попробуйте догадаться сами.
* Признан в России иностранным агентом.
Еще по теме
