Остаться в своем уме
«Сохранить свободу, здоровье и бизнес — единственное, что я могу вам предложить», — говорится на главной странице официального сайта Александра Хаминского — юриста, психиатра и журналиста.
Редкий список специальностей для одного бизнесмена. И он, оказывается, не полон: Александр Хаминский начинал свою карьеру как механик швейного производства. Сегодня он является основателем, акционером и руководителем множества компаний, оказывающих аудиторские, финансовые, юридические и консалтинговые услуги в сегменте b2b. Кроме того, он председатель правления некоммерческого партнерства «Республиканское юридическое общество», учредитель Республиканского общества защиты прав потребителей и Московского общества психиатров. Пока клиническая психиатрия исполняет роль социальной нагрузки к основному бизнесу.
Сшить свое дело
Начало своей биографии Хаминский называет «заунывной историей»: всегда был тихим еврейским мальчиком, хорошо учился. Когда пришло время поступать в институт, хотел стать дипломатом, но, с учетом пятого пункта, дорога была открыта только в технический вуз — поступил в Московский технологический институт, после окончания которого короткое время поработал по первой специальности. Хаминскому удалось распределиться сразу главным механиком в Московский областной дом моделей.
Пробивал своей головой, т. к. желающих было половина курса.
— вспоминает Александр конец 1980‑х
Уже через год молодой менеджер перешел на советско-швейцарское предприятие «Интер экспрессия», которым руководила известный модельер Лидия Соселия (у нее и сейчас модный дом на Неглинной). В международной компании Александр совмещал должности главного механика и коммерческого директора, потому что, несмотря на молодость, очень быстро наработал необходимые связи. Именно эти качества определяли успех бизнеса в 1989–1990 гг. Тогда в стране не было ничего — масло и сигареты по талонам. Налаженный бартер остродефицитной одежды в магазины позволял получить в обмен колбасу или белую рыбу; продукты, в свою очередь, меняли на нитки, фурнитуру...
Проработав в СП год, Александр Хаминский решил, что бизнес-образование завершил успешно, и открыл свою компанию по пошиву модных изделий, а по сути, легализовал подпольное цеховое движение. Компания называлась «Харс», но ее динамичная история споткнулась о «шоковую терапию». В 1992 г. вдруг выяснилось, что значительно дешевле купить недоделанные китайские вещи, чем российские, пошитые по всем технологиям. «Я понимал, что конкуренции мы не выдержим, и начал искать пути диверсификации бизнеса, — вспоминает Александр Хаминский. — Супруга — практикующий бухгалтер, и меня всегда интересовали цифры, оформление финансово‑хозяйственной деятельности на бумаге. В это время как раз стали появляться первые акты законодательства новой России, которые регулировали налоговые правоотношения. Это было безумно интересно. Мне удалось заметно оптимизировать налогообложение в своей компании, и вскоре я стал получать запросы на такую помощь от сторонних организаций». Недостаток теоретических знаний Хаминский восполнял на экономическом факультете МГУ, где лекции в то время читали возглавляющий Ассоциацию бухгалтеров и аудиторов «Содружество» заслуженный профессор МГУ Анатолий Шеремет, Виталий Палий, профессор Петр Безруких, начальник контрольно-ревизионного управления Минфина Юрий Данилевский, автор первых учебников по аудиту, профессор Николай Кондраков.
Вместе с дипломом выдавали и свидетельство аудитора. Так в бизнес-биографии Хаминского началась новая глава, а в компании появилось подразделение «Харс-консалтинг».
Услуга для власти
Именно к Хаминскому Минфин обратился с просьбой дать комментарии для внесения изменений в закон о бюджетной классификации. Он убедил заместителя министра экономического развития и торговли Германа Грефа Аркадия Дворковича построить позицию на основании положения о господдержке МСБ и закона о защите иностранных инвестиций, благодаря чему были разрешены противоречия между Минфином и ФНС о введении НДС-счетов. Юристу удалось доказать, что новый порядок администрирования не коснется основных участников рынка — ни крупных предприятий, ни малых, а, значит, бюджет от этого ничего не выиграет, и вопрос был снят с повестки дня. В 2004 году, при изменении структуры вертикали государственной власти, Александра Хаминского позвали поработать над созданием структур Роспортребнадзора, который объединил государственную санитарно-эпидемиологическую службу, гострогинспекцию и получил часть полномочий минэкономразвития по защите прав потребителей.
Как такого «монстра» организовать — не знал никто.
— признается юрист
Мы фактически осуществили действия, аналога которым в стране прежде просто не существовало. Сразу после этого к нам за помощью обратились многие. В том числе из институтов, подведомственных академии наук, из которых решили делать федеральные научные центры, не прописав порядок. Мы создали структуру научного центра неврологии академии наук на Волоколамке, который сегодня является ведущим в данной сфере учреждением. Объединили Институт неврологии и Институт мозга, решив кучу сопутствующих проблем«.
Команда Хаминского также принимала участие в разработке регламентов по взаимодействию федеральных служб между собой.
«Эти работы и услуги необходимо было оказывать в моменте и на безвозмездной основе, — уверен бизнесмен. — Чтобы получить за это какую-то сумму, оправдывающую затраты мои собственные и сотрудников, госорганам пришлось объявлять тендеры, куда всегда прибегает толпа неумеек, поэтому по большинству обращений мы предпочитаем поступать, как Чип и Дейл».
Такое бескорыстие легко конвертируется в полезные связи. Еще во времена швейного бизнеса Александр Хаминский, вынужденный взаимодействовать с властями, нашел подходы к хозяевам чиновничьих кабинетов. В новое время, когда авторитет госорганов был сильно занижен, Александр продолжал поддерживать отношения с друзьями и знакомыми, состоящими на госслужбе.
Мы беседуем с Александром Хаминским в помещении «Республиканского юридического общества», которым он руководит. Членам общества поручается ведение дел клиентов, например, в судах, или представление их интересов при проверках.
«Читатели, наверняка, скажут, что „этот Хаминский где-то явно мутит“, — предупреждает Александр Хаминский. — Но не надо забывать, что как минимум половина моих утверждений, как юриста, относится к налоговой сфере, в которой я до сих пор не стесняюсь учиться. Вопросы, которые мы разрешаем, как на досудебном уровне, так и в рамках обжалования в судебном порядке решения налоговых органов, — имеют высокую степень реализации. Все, кто знаком с решением задач в данной сфере, понимают, что я могу объявить адекватную процентную долю от той суммы, что мне удастся отбить. Например, как налоговый арбитражный юрист я осуществил обжалование отказа в возмещении сумм НДС при строительстве объекта Барвиха LuxaryVillage. Тогда Инспекция Федеральной налоговой службы № 22 по г. Москве выступала ответчиком, и некоторые нормативные акты были признаны полностью недействительными, а налоговую обязали возместить НДС, возвратить излишне уплаченные моим клиентом суммы налога и штрафа почти на 700 млн руб.».
Консультант плюс
При этом предприниматель сам себя бизнесменом не считает: «Я консультант. Просто одни консультанты могут сказать „Е2— Е4“, другие „Е2— Е2“, а я могу сказать „шах и мат“, поэтому за мои услуги иная степень оплаты».
Это не только аудит и налоговое косультирование, отчасти это и GR, и нетворкинг, в наше время услуги очень востребованные. «В текущей геополитической, политической и экономической ситуации ценность GR увеличивается для всех компаний, — уверена Галина Бельтюкова, ведущий менеджер по связям с правительственными и общественными организациями компании Grayling. — Это защита от регулятивных и иных рисков, особенно актуальная сейчас, когда государство пытается найти методы пополнения бюджета, усиливает контроль над определенными секторами экономики, например, ИТ, фармацевтикой. В то же время для российских компаний сейчас на первый план выходит возможность укрепить свои позиции за счет связей с государством».
«При этом никаких „суперпутей“ в открывании многих чиновничьих дверей зачастую вообще может не существовать, — говорит Ярослав Тарасов, директор департамента GR коммуникационного агентства АГТ. — Блат в GR — это, скорее, миф, взращиваемый некоторыми представителями GR-индустрии. Понятно, что любую сакральную, недоступную услугу, а исключительные, блатные условия доступа к тем или иным чиновникам как раз и сакрализуют в глазах заказчика тот сервис, который они получают, — так вот, такую услугу всегда можно продать дороже».
Не дай мне бог сойти с ума
В 2010 г. Александр Хаминский основал Научно-диагностический центр клинической психиатрии (НДЦ), но рассматривает этот проект не как коммерческий, а как социальный: в частной медицине, по его мнению, бизнес может быть в стоматологии, гинекологии-урологии, но никак не в психиатрии. Поле деятельности не было пустым. Тогда, в 2010 г., уже действовало несколько частных клиник: «Преображение», «Психическое здоровье» Виталия Минутко, «Клиника постстрессовых состояний» Белкиной, «Дар», где по методу Довженко лечат алкоголиков и наркоманов, центр ментального здоровья «Альянс», «Возрождение». Видимых негосударственных игроков можно насчитать в пределах одного десятка, но только в НДЦ, по словам его основателя, не просто занимаются научными исследованиями: клиника изначально организовывалась с этой целью.
Вообще вопрос, можно ли делать деньги на психиатрии, остается открытым. Дмитрий Пискунов, эксперт по управлению медицинским бизнесом института «Мирбис», призывает учитывать «анамнез»: «Длительное время у психиатрии была не очень положительная репутация в плане работы с пациентами. Это касалось и судебных вопросов, и социальной роли психиатрии в обществе, и политических вопросов. Для реализации бизнес-проектов надо четко понимать потребности в психиатрических услугах у основных групп населения. Сейчас они в основном основаны на лечении различного вида зависимостей и частично лечения пограничных состояний. Большая психиатрия полностью относится к социальным гарантиям, в данном аспекте возможна только реабилитация на платной основе».
Проект НДЦ не появился бы без личных инвестиций — речь идет о миллионах долларов: это цена помещения, которое для избавления от арендного бремени было выкуплено в собственность, ремонт класса А, оборудование, пристройка для занятий психологической коррекцией с детьми. Александр Хаминский вспоминает, что в 2012 году обратился к 49 крупнейшим компаниям с просьбой выделить средства для реализации программы помощи детям, больным аутизмом, синдромом дефицита внимания с гиперактивностью, шизофренией. На тот момент буквально несколько сотен евро обеспечили бы врачебный прием на целый год, несколько тысяч — получение полноценной помощи и психокоррекции, проведение необходимых обследований и прием препаратов. 48 компаний скромно промолчали, «Роснефть» ответила отпиской в духе «в бюджете нет средств, хотя Александр — большой молодец, раз продвигает такие идеи».
В итоге Хаминский решил больше ни у кого денег не просить, рассчитывать только на себя. В конце концов деньги у юриста были, а примеры превращения представителей цеха Фемиды в миллиардеры современная деловая Россия знает немало — тот же специалист по дорогим разводам, адвокат Александр Добровинский или Дмитрий Шумков, занимавшийся вместе с Анатолием Чубайсом приватизацией энергоактивов, сотрудничавший с Мусой Бажаевым и имевший девелоперские проекты (в декабре прошлого года Шумков был найден повешенным в своем офисе). Доходы юристов зависят от уровня клиентов, а также от масштабности и, вероятно, сомнительности сделок, которые они сопровождают.
Конечно, есть в медицинском бизнес-кейсе Хаминского и коммерческая составляющая: центр оказывает услуги по подготовке к стрессовым ситуациям. «Меня удивляет безразличие наших людей, которые достигли высот в бизнесе, но не понимают элементарных вещей — соломку необходимо подстелить до того, как начнешь падать. Поведение топ-менеджмента и собственников компаний во время проведения проверок налоговыми или правоохранительными органами — полицией, СК, прокуратурой — играет очень важную роль. Те, кто еще вчера в силу экономического статуса считал себя богами, при малейшей угрозе превращаются в тряпку — не могут объяснить свои поступки, порой, говорят то, что требуют от них проверяющие, усугубляя и без того непростую ситуацию».
Кроме того, очень многие владельцы бизнеса идентифицируют себя с собственным делом. Если компания находится в предбанкротном состоянии, владелец экстраполирует эти события на себя, так же, как упомянутый Дмитрий Шумков, который только что был мультимиллионером и вслед за финансовым крахом покончил жизнь самоубийством. Что это было (может, проявление заболевания), без результатов судебно-психиатрической экспертизы, которую проводят в том числе посмертно, говорить сложно.
Вот другого бизнесмена, знаменитого своими эксцентричными поступками, Сергея Полонского, специалисты Института психиатрии им. В.П. Сербского признали вменяемым, а поэтому по обвинению в хищении более 2,4 млрд руб. у участников долевого строительства ЖК «Кутузовская миля» и 256 млн руб. у дольщиков «Рублевской ривьеры» ему придется ответить по всей строгости закона (10 лет тюрьмы).
Посостязаться с Полонским в эксцентричности вполне могли бы основатель первой товарной биржи в России, а сейчас фермер Герман Стерлигов, у которого не только своя философия, мода, летоисчисление, но и монеты. Или владелец «Русского молока» Василий Бойко, сам себя прозвавший Великим. Вопросы об адекватности возникали после громких чудачеств и других представителей российского бизнеса, например, после заявления бывшего совладельца и основателя «Евросети» Евгения Чичваркина (признан Минюстом РФ иноагентом), что Сталин — великолепный «эйчар». Он же устроил первоапрельскую маркетинговую акцию, предлагая бесплатный телефон раздевшемуся догола. Основатель «Вконтакте» Павел Дуров вошел в скандальный «зал славы», устроив дождь из пятитысячных купюр из окна своего питерского офиса.
Во избежание срывов и незапланированного PR для владельцев бизнеса и рядовых сотрудников существуют программы подготовки к корпоративным и межкорпоратвиным конфликтам. Их предлагают в НДЦ клинической психиатрии. Занятия проходят в виде семинаров‑практикумов, на которых рассматриваются типовые критические ситуации и приемы, которые позволят «разруливать» их. Направление востребовано многими клиентоориентированными предприятиями, например, авиакомпаниями. «Услуги не массовые по количеству охвата сотрудников и несколько дороже предложенных остальными участниками рынка, чаще специализирующимися на «бланковых услугах», — отмечает Александр Хаминский.
В среднем час работы психиатра или клинического психолога в НДЦ стоит 4000 руб. Профессор или доктор наук принимает из расчета 6000 руб. в час. Тренинги в минигруппах в расчете на человека стоят половину от индивидуальных консультаций.
Сделка с психиатром
Деньги центру приносят и такие услуги, как проведение психиатрического освидетельствования участников крупных сделок, что позволяет избежать ее дальнейшего аннулирования по причине того, что одна из сторон не отдавала себе отчет в поступках. Поток таких клиентов невелик, потому что участники сделки должны раскрыть суть сделки, в том числе, например, указать, что наследуемое имущество продается по заниженной цене. Хаминский признается: бывает, просят помочь ребенка от армии откосить, бабушку признать невменяемой для оформления опекунства: «Врачи отсылают клиентов для переговоров ко мне, совершенно точно зная, что по этим вопросам договориться не получится. Я не нуждаюсь в доходах от медицинской деятельности, я имею возможность работать в этой сфере честно». При этом бизнесмен рисует безрадостную картину: «Это огромный рынок, который выкрашен в черный цвет. Лица, проживающие в психоневрологических интернатах, которые горят по всей стране, в 90% случаях либо, уже находясь в интернате, отписали свои квартиры родственникам врачей, медсестер, директората этих учреждений, либо это было одним из условий принятия их туда». Когда интернаты горят каждый год, невольно возникает аналогия с деятельностью «черных риелторов».
Помимо корпоративной «прокачки» и освидетельствования, проводится психологическое тестирование персонала — от финансовых директоров, дилеров, работающих на Forex, до водителей.
Плата за надежду
Сейчас время медицинской реформы, в результате которой на четверть уменьшено количество психиатрических больниц, наполовину — диспансеров. Время, уделяемое одному больному, резко сокращено — чуть ли не до 15 минут. Гораздо меньше стало врачей, больные выписываются недолеченными. Вот, казалось бы, причина для быстрого роста частной психиатрии, но остро встает вопрос платежеспособного спроса. Люди готовы платить за надежду, напоминает кандидат медицинских наук, тренер по продажам, переговорам и маркетингу в медицине Олег Белый: «Родственники готовы оплачивать услуги психиатра-нарколога. Они платят за надежду, что к ним вернется их любимый человек, а не погибнет и не деградирует. И он действительно может вернуться. Хуже обстоит дело в большой психиатрии. Там надежд на выздоровление и перспектив возврата инвестиций в лечение нет. Зачем вкладывать много денег в больного шизофренией, если все равно он не вылечится, а по закону положенный минимум лекарств ему и бесплатно должны дать?»
В настоящее время в России несколько десятков частных психиатрических клиник, большинство из которых сконцентрировано в Москве и Подмосковье. Наиболее востребованными направлениями являются лечение зависимостей (наркомания, алкоголизм, игромания), тревожно-депрессивных расстройств и расстройств питания (анорексия, булимия).
— отмечает управляющий партнер сети медицинских центров «Клиника «Семейная» Константин Симкин
По его мнению, на всем рынке частной медицины в России такие услуги представляет около 1% клиник. Чтобы открыть клинику такого рода со стационаром на 25 коек, в зависимости от качества ремонта, понадобится 60–80 млн руб.
Оценки Артема Толоконина, создателя и владельца Центра семейной психологии и психотерапии и частной оздоровительной клиники Neo Vita другие: он говорит, что рынок психиатрии не превышает 5% от всего рынка частных медицинских услуг, при этом средняя модель психотерапевтического и психиатрического центра без стационара, в котором заняты 5 специалистов, бухгалтер и администратор, может приносить 8–10 млн руб прибыли в год.
В одном из прежних интервью Александр Хаминский утверждал: «На пустом месте психиатрические клиники не образовывались. Либо был ключевой пациент, которому важна помощь конкретного врача, и он готов был под врача финансировать клинику. Либо, допустим, такой случай: Марк Гарбер — инвестбанкир, который был дружен с профессором Белкиным. Когда Гарбер учился в мединституте, Белкин у него преподавал и был одним из соучредителей Российского общества психиатров. И он купил для дочери Белкина особняк, та открыла клинику, где лечит высокопоставленных наркоманов и алкоголиков».
Клинику подобного профиля открыл в Мытищинском районе Подмосковья сын Эдуарда Сагалаева Михаил, который к бизнесу пришел через собственную наркотическую зависимость. Клиника для реабилитации «золотых деток» оказалась удачным бизнес-проектом.
Дмитрий Пискунов, опираясь на опыт работы в этом секторе, считает, что за последние два года количество клиник, оказывающих услуги по психиатрии, увеличивается, но не более чем на 15%
Востребованность частных психиатрических клиник постоянно растет в связи с недостаточностью мест, сервиса и комфорта в государственных клиниках, а также кризисными явлениями в экономике, которые вызывают лавинообразное увеличение количества тревожно-депрессивных расстройств.
«Добавим сюда результаты последних исследований ВОЗ и Института им. В.П. Сербского, которые говорят о том, что 40% взрослых жителей мегаполисов страдают душевными расстройствами, а к 2020 г. депрессия выйдет на второе место среди причин нетрудоспособности населения, — и вот вам место для бизнеса», — предлагает Артем Толоконин. По его мнению, в России частная психиатрия развивается в трех основных формах. Во‑первых, в виде частных клиник-пансионатов для пациентов с психическими расстройствами — шизофренией, средними и тяжелыми формами депрессии и т. д. Во‑вторых, психиатрическая помощь может оказываться на базе частных домов престарелых, где это направление уверенно развивается и растет. И наконец, частная практика.
«Если говорить о наиболее востребованных с точки зрения бизнеса направлениях в этой области медицины, то я бы говорил, скорее, не о чистой психиатрии — все-таки она чаще имеет дело с экстренными ситуациями и работает с медикаментами, — а именно о психотерапии. Это направление является самым востребованным и бурно развивающимся, и частная психиатрия будет иметь именно этот крен в своем развитии», — утверждает Артем Толоконин. Поле деятельности большое: Россия — одна из стран-лидеров по количеству самоубийств и разводов.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
