Отсекая лишнее
На недавней пресс-конференции Путин впервые высказался столь однозначно о «партийном правительстве». «Я против того, чтобы внедрять подобную практику в российскую политическую действительность сегодня. По моему глубокому убеждению, на постсоветском пространстве в условиях развивающейся экономики, укрепляющейся государственности, в условиях окончательного формирования принципов федерализма нам нужна твердая президентская власть». Это противоречит тому, на что многими делалось немало намеков (и возлагалось надежд).
В отношении перспектив своего трудоустройства как руководителя «Газпрома» Путин оказался столь же непреклонен: «Я вряд ли смогу возглавить какую-нибудь бизнес-структуру: ни по характеру, ни по предыдущему моему жизненному опыту бизнесменом себя не чувствую».
Можно, конечно, рассуждать о том, насколько именно печальный опыт текущих украинских настроений отвратил российского руководителя от проекта «парламентско-президентской республики». Можно удивляться тому обстоятельству, что на вопрос о «Газпроме» президент ответил в самом конце беседы, когда все были буквально измождены, и Путин вдруг стал в речи путать миллионы с миллиардами, что ему несвойственно. Тянул и ждал заранее заготовленного вопроса? Тогда организаторы экспромта заслужили серьезный реприманд.
Путин разом опроверг две наиболее распространенные гипотезы касательно своего будущего после ухода с президентского поста. Нужно ли говорить, что это очень важно в свете не только его личных перспектив? Теоретическая возможность того, что «Газпром» по стоимости превзойдет ExxonMobil, ныне может претендовать на вариант российской «национальной идеи». Повысил бы руководитель Путин шансы газового концерна в этом «соревновании»? Тут есть очевидные «за» и «против». Излишняя политизация – враг капитализации.
Но гораздо принципиальнее, что Путин отверг для России политическую модель: «сильный премьер при номинальном президенте». И подобное самоотречение может оказаться важнейшим президентским подарком стране (а не «демократам», как они по неразумию способны помыслить). Каждое государство имеет свою модель власти, уходящую корнями в глубину веков. Франция – централизованна, Германия – федеративна. Тут что-либо нарушить – вразнос может пойти все (см. Четвертую республику или Третий рейх). В России власть моноцентрична, и это объективная реальность. Как конституция человеческого тела: коренастому не суждено стать астеничным и наоборот.
Путин ради своего трудоустройства не станет ломать модель, «конструктивную схему» российской государственности, и спасибо ему за это. Но должны же в обществе существовать достойные позиции и работа для столь альтруистичного своего члена?
Микеланджело говорил, что для создания скульптуры нужно лишь отсечь от каменной глыбы «все лишнее». И какая, после прошедшей пресс-конференции, вырисовывается грядущая роль нынешнего президента? Путин как руководитель «партии власти» – для заявленного им ранее намерения и в будущем «найти свое место в строю» иного воплощения пока не просматривается.
Будет ли это «Единая Россия» – не факт. Отмеченное президентом отсутствие «общенациональных устойчивых политических партий» касается и ее. В то же время реальные партии могут появиться, только если их станут возглавлять очевидные и серьезные национальные лидеры.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
