Петля Федорова

На этой неделе акции авиастроительной корпорации «Иркут» начнут котироваться на ведущих российских биржах. Гендиректор «Иркута» Алексей Федоров превращает некогда закрытое советское предприятие в первую публичную компанию отечественного ВПК. Однако Федорову недолго осталось быть оборонщиком.

Десяток заснеженных бараков постройки 40 – 50-х годов, теплоцентрали со свисающими с них сталактитами сосулек, цеха, в которых современные станки соседствуют с частями обшивки и хвостами фронтовых истребителей и гидропланов. Так выглядит расположенный в Иркутске авиазавод корпорации «Иркут», производителя истребителей Су-30 и самолетов-амфибий Бе-200 с ежегодными продажами, превышающими $500 млн.

Через пару недель любой желающий сможет стать совладельцем военного авиазавода. Уже в конце марта акции «Иркута» будут котироваться на ММВБ и РТС. В прошлом закрытое оборонное предприятие становится одной из немногих публичных российских корпораций, опередив иные компании из гораздо более конкурентных секторов. А некогда классический «красный директор», совладелец «Иркута» Алексей Федоров имеет все шансы попасть в число легальных российских миллионеров. В случае удачного завершения IPO cостояние гендиректора «Иркута», бенефициара 26,7 акций компании, будет оцениваться $200 млн.

От чистого истока

В семье Федоровых о самолетах говорили не чаще, чем о политической обстановке в Южной Африке. Отец Алексея был строителем, мать – провизором. И на авиационный факультет Иркутского политеха (ныне Иркутский технический университет) 17-летний уроженец Улан-Удэ поступал исключительно ради диплома о высшем образовании.

Лишь став студентом, Федоров понял, что самолеты – его призвание. Правда, по воспоминаниям преподавателей, учился он далеко не блестяще. «По крайней мере хуже своих нынешних замов», – говорит декан факультета транспортных систем ИрГТУ Игорь Гусев. А одной настойчивости и целеустремленности, для того чтобы стать выдающимся авиаконструктором, недостаточно.

Поэтому назначение молодого выпускника на должность инженера-механика по самолетостроению в серийный конструкторский отдел Иркутского авиационного производственного объединения (ИАПО) следует рассматривать скорее как дань традиции. К 1974 году, когда Федоров окончил политех, его альма-матер давно уже исполняла роль главной кузницы кадров для Иркутского авиазавода.

Однако с началом перестройки, когда начали рушиться наработанные годами хозяйственные связи, напористость Федорова оказалась востребована на совершенно ином поприще. Умение договариваться с поставщиками и смежниками начало цениться ничуть не меньше, чем неординарные конструкторские способности.

В результате в 1989 году Алексей Федоров стал главным инженером ИАПО. А в 1993-м – гендиректором предприятия.

Один в небе не летчик

Нельзя сказать, что Федорову досталось хлебное место. В начале 90-х российская армия практически прекратила закупку боевых самолетов, а советская система экспорта вооружений уже не функционировала. Позволял хоть как-то держаться на плаву ремонт проданных ранее машин. Но такие заказы тоже не сыпались как из рога изобилия. В 1994 году пришлось даже провести серьезное сокращение персонала.

Вывести ИАПО из кризиса могли бы новые разработки, но своего конструкторского бюро у предприятия не было. Все-таки в Иркутске, как показывает карьера самого Федорова, трудились главным образом производственники, а не конструкторы. Ведущие же отраслевые КБ давно уже жили самостоятельной жизнью.

Как опытный хозяйственник, Алексей Федоров решил купить то, что нельзя сделать самостоятельно. Тем более что госпакет приватизированного еще в июле 1992-го ОКБ Сухого в 1995-м должен был быть выставлен на залоговый аукцион.

Ни финансовым, ни административным ресурсом, позволяющим участвовать в такой сделке, ИАПО не обладало. Нужен был могущественный союзник. Федоров нашел такового в лице главы ОНЭКСИМбанка и одного из организаторов залоговых аукционов Владимира Потанина.

«Росвооружение» в ту пору готовило крупный контракт по поставке Су-27 в Китай и организации там лицензионного производства. «Онэксимовцы», пытавшиеся подключиться к обслуживанию контракта, не без оснований предположили, что на первых порах заказы на изготовление самолетов будут проходить через ИАПО. В такой ситуации грех не замкнуть производственную цепочку на себя.

Правда, главу ОКБ Сухого Михаила Симонова не слишком устраивала перспектива потери недавно обретенной независимости, а вместе с ней и денег, которые авиазаводы платили за разработку модернизированных моделей истребителей. Для защиты от ОНЭКСИМа, начавшего скупать акции ОКБ, Симонов привлек Инкомбанк. А затем в дело вмешались и более влиятельные силы. 28 ноября 1995 года ОКБ Сухого по настоянию Госкомоборонпрома и руководства предприятия было исключено из программы залоговых аукционов.

То взлет, то посадка

Но наступил 1996-й – год трудных президентских выборов. И в обеспечении переизбрания Бориса Ельцина на второй срок начинающий олигарх Владимир Потанин сыграл далеко не последнюю роль. В награду за заслуги главе ОНЭКСИМа был пожалован пост первого вице-премьера.

Одним из решений пролоббированных энергичным «первым вице» стало создание Авиационного военно-промышленного комплекса (АВПК) «Сухой». В него вошли ОКБ Сухого, ИАПО, Комсомольское-на-Амуре и Новосибирское авиационно-производственные объединения (соответственно КнААПО и НААПО), а также Таганрогский авиационный научно-технический комплекс (ТАНТК) им. Г.М. Бериева. Главой новоиспеченного госконцерна назначили Алексея Федорова.

Но «воздух свободы» сыграл злую шутку не только с Михаилом Симоновым. Руководители КнААПО и НАПО тоже не собирались отдавать в «общий котел» выручку по иностранным контрактам. Не понравился такой вариант развития событий и губернаторам, в чьих областях и краях находились соответствующие предприятия.

Неудивительно, что предложения Федорова по централизации торговой политики и финансовых потоков предприятий концерна трактовались оппонентами не иначе как попытки узурпировать власть в пользу ИАПО. А местные власти делали все от них зависящее, чтобы торпедировать создание концерна.

На федеральном уровне, несмотря на наличие соответствующего президентского указа, поддержка тоже была не абсолютной. В апреле 1997 года представители государства, владевшего контрольным пакетом акций ОКБ, проголосовали против отставки Михаила Симонова, за которую ратовал Алексей Федоров. А затем Высший арбитражный суд по иску КнААПО вообще приостановил формирование АВПК «Сухой». Единственное, чего смог добиться Федоров – это передачи в распоряжение концерна 51% акций ОКБ Сухого, 14,7% ИАПО и 38% ТАНТК.

На фоне столь скромных успехов вдвойне угрожающе для карьеры Алексея Федорова выглядела трагедия 6 декабря 1997 года, когда транспортный самолет Ан-124 «Руслан» упал на жилые кварталы Иркутска. Лайнер взлетал с аэродрома Иркутского авиазавода с двумя отремонтированными вьетнамскими Су-27УБ на борту. Тогда под горящими обломками «Руслана» погибло 66 человек.

Вины Федорова тут не было никакой. ИАПО не понесло даже материального ущерба. Транспортный самолет принадлежал ВВС России, а перевозимые истребители были застрахованы в «Ингосстрахе» на $ 56 млн. Но оппоненты получили прекрасную возможность порассуждать на тему, имеет ли право возглавлять крупнейший оборонный концерн человек, на вотчине которого происходят такие ужасные техногенные катастрофы.

Судьба нашего героя была предрешена. В начале января распоряжением правительства Алексея Федорова сменил на посту гендиректора АВПК «Сухой» один из любимых учеников Михаила Симонова – главный конструктор самолета С-37 «Беркут» Михаил Погосян.

Бери его

К счастью, с «запасным аэродромом» у Федорова проблем не возникало. До ухода в АВПК «Сухой» он сумел вкусить все прелести директорского варианта приватизации, и со временем дружественные ему структуры – компания «Финансы, технологии, консалтинг» (ФТК) и банк «Форпост» – аккумулировали до 40% ИАПО.

Другое дело, что Федоров так и не сумел снабдить родной завод новыми конструкторскими разработками. Более того, находясь во главе АВПК «Сухой», он испортил отношения практически со всеми директорами авиастроительных предприятий.

Чтобы выжить в создавшихся условиях, у ИАПО не оставалось иного выхода, кроме как начать самостоятельно скупать КБ. Первой мишенью стал ТАНТК им. Г.М. Бериева. ИАПО как раз налаживало производство Бе-200. «А у государства оставалось лишь 38% акций ТАНТК, поэтому получить контроль над таганрогским предприятием было вполне реально», – считает советник президента «Иркута» по науке Геннадий Панатов (до 2002-го он возглавлял ТАНТК).

Для достижения намеченной цели Алексею Федорову потребовалось два года. В 2002-м он был избран председателем совета директоров ТАНТК им. Г.М. Бериева.

Но одновременно президент ИАПО не оставлял надежды добиться «руки и сердца» ОКБ Сухого. Тем более что в 2001-м была реанимирована почившая было в бозе идея объединения конструирующих и выпускающих «сушки» предприятий. Правда, на месте АВПК «Сухой» должна была возникнуть Авиационная холдинговая компания (АХК) «Сухой». Причем подписанный Владимиром Путиным указ предполагал акционирование КнААПО и НАПО с передачей в распоряжение АХК 74,5% их акций и закреплением 25,5% за Российским фондом федерального имущества.

Ради доступа к новым разработкам ОКБ Сухого Федоров готов был также присоединиться к АХК «Сухой» и отдать государству пакет акций своего предприятия. Но, судя по всему, не контрольный.

Во всяком случае, восстановить отношения с семейством «Сухих» Федорову так и не удалось. Возможно, не последнюю роль в провале переговоров сыграл тот факт, что «сушки» оказались в эпицентре борьбы между «семейными» и «питерскими». И обе претендующие на опекунство АХК «Сухой» группировки просто не могли договориться о цене, которую нужно затребовать с владельца ИАПО.

Зато к консенсусу с ОКБ Яковлева Алексей Федоров пришел довольно быстро. В 2003-м, через полтора года после начала переговоров, было объявлено о том, что корпорация «Иркут» (в 2002-м Федоров еще и провел ребрэндинг своей компании) приобретет 75,46% яковлевского КБ за $43 млн.

Для привлечения этих денег «Иркут» и решил разместить 23% своих акций на бирже. Надо сказать, что «Иркут» и раньше демонстрировал необычный для оборонного предприятия подход к финансированию. Если, например, векселя РСК «МиГ» появились лишь в прошлом году, то «Иркут» выпускал рублевые облигации уже в 2002-м.

А ведь к компании, привлекающей деньги на рынках долгового капитала, предъявляются довольно высокие требования по раскрытию информации. В свою очередь, подготовка к IPO потребовала от «Иркута» еще большего саморазоблачения. Ведь она должна была публиковать свою отчетность по стандартам US GAAP.

Прорыв обороны

Правда, в силу специфики «иркутского» бизнеса была реализована двухуровневая система аудита. PricewaterhouseCoopers получает финансовую отчетность компании не из первых рук, а уже обработанную отечественной фирмой «Аудитор», которая имеет все необходимые разрешения ФСБ.

И это ахиллесова пята Федорова. С одной стороны, потенциальные инвесторы могут заподозрить «Иркут» в предоставлении PricewaterhouseCoopers не совсем достоверной информации. С другой стороны, конкуренты получают возможность повлиять на исход IPO. Благо российские силовые ведомства, к сожалению, не всегда занимают нейтральную позицию в спорах «хозяйствующих субъектов». Не случайно многие наблюдатели объясняли недавнее решение ФСБ, отказавшегося возобновить МДМ-банку лицензию на работу с содержащими гостайну документами в том числе и тем обстоятельством, что этот банк является финансовым консультантом «Иркута». Иными словами, есть основания разделить опасения директора по корпоративным исследованиям Hermitage Capital Management Вадима Клейнера, утверждающего, что минусом «Иркута» «является то, что отрасль, в которой компания работает, регулируется государством и зависит от политической конъюнктуры».

Впрочем, сам Алексей Федоров полон радужных ожиданий по поводу IPO и считает, что за проданные акции удастся выручить $100 млн – $200 млн, то есть гораздо больше, чем требуется компании на приобретение ОКБ Яковлева. На оставшиеся деньги Алексей Федоров рассчитывает купить еще один авиазавод, чтобы разделить производство военных и гражданских самолетов. Кроме того, есть вероятность, что руководитель «Иркута» не оставляет надежд договориться с ОКБ Сухого. Тем более что КБ Бериева и Яковлева раньше никогда не занимались конструированием истребителей. «Иркут» сейчас производит модернизированные Су-30, многофункциональные истребители поколений 4 и 4+. Однако все права на них принадлежат разработчику – АХК «Сухой». Алексей Федоров полагает, что эти машины будут пользоваться устойчивым спросом на мировом рынке как минимум до 2010 года. Однако после 2015-го все модификации Су-30 устареют. Им на смену должны прийти истребители пятого поколения. Эти самолеты будут способны вести ракетную стрельбу сразу по нескольким целям на земле, воде и в воздухе, станут невидимыми для радиолокаторов, сверхбыстрыми и сверхманевренными благодаря новым двигателям и использованию композитных материалов. Без новых разработок после 2015 года иркутский завод просто перестанет существовать как оборонное предприятие.