По-нашему, по-бразильски

Сенат Федеративной Республики Бразилия 12 мая проголосовал за временное отстранение от должности президента страны Дилмы Русеф. Голосованию предшествовали сложные политические интриги и маневры. Но политический кризис в далекой латиноамериканской стране мог бы и не интересовать жителей России. Однако почему-то интересует – особенно с учетом того факта, что 68% бразильцев поддержали импичмент некогда популярного президента. Почему же так случилось? При попытке в этом разобраться неожиданно обнаруживается, что многие бразильские проблемы оказываются чрезвычайно актуальными и для России. 

Левый поворот

Вообще Россия и Бразилия удивительно похожи. В 1985 г. в СССР началась перестройка, которая привела к завершению правления компартии. В том же самом 1985 г. в Бразилии пала военная диктатура и была принята демократическая Конституция. 

В начале нулевых и в России, и в Бразилии сменилось политическое руководство, и началась совершенно новая жизнь. Президентом нашей страны был избран Владимир Путин, который после вольницы «лихих девяностых» начал политику централизации и повышения управляемости. В Бразилии в конце 2002 г. президентом стал лидер Партии трудящихся Луис Инасиу Лула да Силва, который начал резкий поворот влево. Предыдущий президент Фернанду Кордозу проводил праволиберальную политику, поэтому в 1990-х в Бразилии, как и в России, была проведена тотальная приватизация. Но началась новая эпоха. Как объяснил «Ко» историк Максим Артемьев, кабинет да Силвы стал первым левым правительством в бразильской истории, и поэтому многие его социальные меры, до которых не доходили руки у предыдущих правителей, произвели на бразильское общество очень сильное впечатление. При этом да Силва находил компромиссы с бизнесом – вице-президентом страны при нем стал текстильный магнат Жозе Аленкар. 

Важно, что да Силва мог себе позволить проведение активной социальной политики. И тут возникает еще одна аналогия с Россией: в обоих странах большая часть нулевых считалась благословенным временем, поскольку национальному рзавитию благоприятствовала внешнеэкономическая конъюнктура. Правда, нефти в Бразилии немного, основу бразильского экспорта составляют железная руда и продукция сельского хозяйства, в особенности соя, но в то время вообще были высокие цены на сырье. 

В России поток нефтедолларов способствовал росту доходов всего населения, но прежде всего, наиболее богатой его части, и социальное неравенство росло. В Бразилии, где неравенство исходно было гораздо выше российского, большие усилия левого правительства были направлены на борьбу с бедностью. Самой известной социальной программой левого правительства стал «Семейный пакет» – оказание материальной поддержки в обмен на обязательное посещение школ детьми и своевременное получение прививок. Как отмечает известный российский специалист по Латинской Америке, политолог Татьяна Ворожейкина, в Бразилии в нулевые годы возник своеобразный круг благодати, при котором относительно высокие темпы экономического роста сочетались с активной перераспределительной политикой правительства, и при этом борьба с бедностью проходила на фоне поддержки либерального макроэкономического курса, который включал сохранение плавающего обменного курса, контроль над доходами и расходами бюджета, а также над инфляцией.

Неудивительно, что да Силва, чье правление одновременно ассоциировалось с бурным экономическим ростом и социальным прогрессом, пользовался огромной популярностью. И тут еще одно серьезное отличие от России, равно и от Венесуэлы: бразильский президент не захотел конвертировать свою популярность в несменяемую власть. После того как да Силва пробыл на посту главы государства два четырехлетних срока, он выдвинул в качестве преемника свою давнюю соратницу Дилму Русеф, ранее занимавшую посты министра энергетики и главы президентской администрации. Бразильская пресса тут же начала сравнивать да Силву и Русеф с российскими Путиным и Медведевым, но да Силва все-таки не стал возвращаться к власти, и в 2014 г. президентом второй раз была избрана Дилма Русеф.

Бюджет как слабое звено

Хотя президенты менялись, у власти в Бразилии оставалась Партия трудящихся. Пока экономика росла, активная социальная политика вызывала всеобщий восторг, но когда процветание сменилось кризисом, то выяснилось, что она была не такой уж и эффективной.

Сегодня тринадцатилетнее правление Партии трудящихся вызывает крайне разноречивые оценки. Говоря о второй половине правления да Силвы, профессор права Университета Сан-Паулу Камила Дуран подчеркивает: «Тогда страна еще могла позволить себе расти вопреки из рук вон плохому управлению». Социальные программы, которые инициировал предыдущий президент, эксперт называет чудесными: за 20 лет из нищеты удалось вытащить 40 млн человек – каждого пятого бразильца. Но результаты финансовой и инвестиционной политики оказались провальными. 

А экономический рост закончился в Бразилии примерно тогда же, когда и в России, и примерно по тем же причинам.

«В первую очередь в бразильском кризисе виноват глобальный экономический кризис, который привел к падению цен на сырьевые товары, – объясняет замдиректора аналитического департамента компании «Альпари» Наталья Мильчакова. – Это цены на нефть, металлы и руду, а также на ряд сельскохозяйственных товаров, в том числе на сою, которая является одной из главных статей экспорта Бразилии. В целом доходы бюджета этой страны на 60% складываются из доходов от экспорта сырья, так что влияние кризиса на текущее экономическое положение Бразилии весьма очевидно». 

В Morgan Stanley говорят, что на Бразилию оказали воздействие три фактора: кризис кредитования развивающихся рынков, проблемы в Китае и изменение денежно-кредитной политики США.

Однако Максим Артемьев рассказывает, что в самой бразильской прессе вину за экономическую нестабильность возлагают на неэффективную экономическую политику левых, вменяя им в вину слишком вольное использование средств Центробанка, коррупцию и рост налогов. Бразильцы выплачивают ежегодно 37% ВВП в виде налогов, то есть примерно столько же, сколько и европейцы, но с куда худшим качеством госуслуг. Кстати, в России планку в 37% ВВП налогообложение преодолело в 2012 г. и теперь подбирается к 40%. 

В 2014 г. и Россия, и Бразилия продемонстрировали рост, близкий к нулевому, а в 2015-м в обеих странах начался спад. В Бразилии в 2015 г. ВВП снизился более чем на 3%, и МВФ прогнозирует такое же падение в 2016 г. По итогам 2015 г. инфляция почти достигла 11%, а курс бразильского реала к доллару упал на треть. В Рио-де-Жанейро даже закрывались больницы из-за недостаточного финансирования. В нынешнем году происходят совсем непривычные для страны вещи: некоторые города из-за нехватки средств отказываются от традиционного карнавала. Как заявили в компании Condal – одном из крупнейших производителей карнавальных масок в Рио-де-Жанейро, – продажи в этом году будут худшими за все время с момента ее основания в 1994 г. 

В условиях неустойчивой экономики именно государственный бюджет стал играть роль слабого звена. «Снижение мировых цен на основные экспортные товары – руду и нефть – само по себе привело к падению темпов роста, – говорит заместитель председателя Внешэкономбанка РФ Сергей Васильев. – В этой ситуации правительство должно было пересматривать бюджетные расходы и социальные программы. Однако оно не нашло моральных сил для сокращения социальных расходов... Следствием стали неконтролируемый рост бюджетного дефицита, пересмотр суверенных рейтингов страны, сокращение притока иностранных инвестиций и снижение темпов роста».

Президент Бразильского центра общественного лидерства Луис Фелипе д’Авила констатирует, что в начале 2000-х правительство да Силвы, пользуясь притоком денег, вызванным сырьевым бумом, стало раздавать субсидируемые кредиты потребителям и бизнесу, искусственно сдерживать цены на энергоносители, а также наращивать госрасходы, причем в два с лишним раза быстрее темпов роста ВВП. Результатом этой политики стал госдолг, достигающий сейчас 70% ВВП, а также дефицит бюджета, приближающийся к 11% ВВП. 

На рубеже 2015–2016 гг. международные рейтинговые агентства стали одно за другим снижать суверенный рейтинг страны с инвестиционного уровня до спекулятивного. В Moody's пояснили, что снижение рейтинга обусловлено, в частности, перспективами дальнейшего ухудшения показателей госдолга Бразилии на фоне низкой динамики ВВП: в течение трех лет госдолг страны может превысить 80% ВВП.

Принуждение к экономии

В 2014 г. Бразилия переживала самый высокий бюджетный дефицит в своей истории. Спасая расходы госбюджета, в 2014 г. Дилма Русеф пошла на ряд манипуляций: во-первых, она прибегла к кредитованию бюджета из средств госкомпаний, во-вторых, задержала выплаты из бюджета в адрес Центрального банка, вынудив последний организовывать аграрное кредитование за собственный счет. Однако в 2014 г. бюджетные проблемы не закончились, а сами манипуляции стали формальным поводом для отстранения президента от власти. 

И Россия, и Бразилия столкнулись с действием одной и той же закономерности: наращивать госрасходы легко, а их сокращение – всегда болезненный процесс, чреватый политическими инцидентами. В начале нулевых правительство да Силвы хвалили за то, что оно сохранило доставшуюся от либерала Кордозу сбалансированную бюджетную и монетарную политику. Но к концу нулевых и Россия, и Бразилия скатились к бюджетному дефициту. Когда же ситуация стала еще напряженнее, пришлось прибегнуть к мерам, которые до тех пор откладывались. В России согласились на «большую приватизацию», начали сокращение социальных расходов и опять позвали поближе к власти экс-министра финансов Алексея Кудрина.

Стоит при этом заметить, что изменение вектора экономической политики часто не зависит от убеждений политиков, а вызывается обстоятельствами. На своем втором президентском сроке, начавшемся 1 января 2015 г., Дилма Русеф в качестве министра финансов пригласила экономиста Жоакима Леви – сторонника мер жесткой экономии, получившего докторскую степень в Чикагском университете и имевшего опыт работы в МВФ и Европейском ЦБ. Правда, предложенные им меры экономии встретили резкое сопротивление в парламенте, под давлением которого в январе нынешнего года Леви подал в отставку. Новым главой Минфина стал Нелсон Барбоза, постоянный критик Леви, известный своими социалистическими взглядами на экономику. Он сразу заявил о желании взять взаймы на внешних рынках $12 млрд. Однако обстоятельства сильнее убеждений, и через несколько месяцев Барбоза объявил о программе сокращения расходов, расширении полномочий Центробанка в сфере стерилизации денежной массы, а заодно о столь знакомых России планах по увеличению пенсионного возраста с 60 до 65 лет.

Вице-президент Бразилии Мишел Темер, который теперь исполняет обязанности главы государства, по своим взглядам еще недавно был левее Русеф, однако, по единодушному мнению экспертов, его правительству придется приступить к рыночным реформам.

По мнению Луиса Фелипе д’Авилы, правительство Темера должно сосредоточиться на трех главных направлениях: увеличить приток иностранных инвестиций, отменить чрезмерное регулирование рынка труда и провести пенсионную реформу, особенно в части пенсий госслужащих, ведь власти Бразилии в настоящее время тратят примерно столько же денег на 950 000 госслужащих, вышедших на пенсию, сколько и на 28 млн пенсионеров, работавших в частном секторе. 

Профессор МГИМО Людмила Окунева, рассуждая о будущей политике правительства Темера, говорит, что «скорее всего, это будет приоритетное развитие рынка, рыночных механизмов», и поскольку в правительство приходят представители правых партий, то «политика будет проводиться, в общем-то, противоположная нынешней».

Олимпийские резервы

Ошибки российского и бразильского правительств схожи: оба дали себя «развратить» благоприятной экспортной конъюнктуре и оба в итоге поссорились со средним классом. Уже на президентских выборах 2014 г. бразильское общество было крайне расколотым. Русеф победила с преимуществом всего в 1%: за нее голосовали беднейшие слои, а люди со средним достатком перешли на сторону ее противников. Как сказал о выборах 2014 г. профессор СПбГУ Виктор Хейфец, средний класс, заметно выросший в Бразилии за последние годы, поддержал Аэсиу Невиса – сторонника либерализации бразильского рынка, привлечения частных инвестиций в крупные инфраструктурные проекты, сокращения госрасходов, активизации сотрудничества с США и ЕС, а также выстраивания прагматичных отношений с левыми латиноамериканскими режимами. Самое интересное, что Партия трудящихся в некотором смысле своими руками создала себе проблему. Активные социальные программы правительства смогли вытащить из нищеты и перевести в разряд среднего класса десятки миллионов человек. Однако средний класс столкнулся с тем, что институты и инфраструктура страны не соответствуют его потребностям, а правительство не желает эти проблемы решать.

Может быть, более всего непонимание властями новых потребностей граждан проявилось в случае со спортивными расходами. Бразилия, как и Россия, придают огромное политическое значение спортивным мегапроектам. Если Россия принимала зимнюю Олимпиаду-2014 и готовится к чемпионату мира по футболу-2018, то Бразилия проводила мировое футбольное первенство в 2014 г. и готовится к летней Олимпиаде-2016. Футбол называют религией Бразилии. Расходы на спортивные праздники в обеих странах велики, но в Бразилии эти расходы вызывают возмущение не только в прессе.

Рассказывает публицист и аналитик Михаил Магид: «Первая волна протестов с 1,5 млн участников накрыла Бразилию в 2013 г. Протестующие – преимущественно студенты, рабочие, специалисты – потребовали снизить плату за пользование общественным транспортом, а также прекратить тратить громадные деньги на спортивные сооружения, и в особенности на футбол. Повышение стоимости проезда в общественном транспорте особенно больно ударило по беднейшим слоям населения. Именно это стало детонатором протестов».

По словам Михаила Магида, традиционно в Бразилии футбол используется для создания телевизионной картинки и как средство отвлечения внимания граждан от коррупции и экономических трудностей. Но по мере того, как растет масса образованного населения, данная ситуация вызывает все большее отвращение. Футбольная мания воспринимается не только как способ отмывания денег на всевозможных спортивных стройках и чемпионатах, но и как настоящее национальное унижение. «Мы не идиоты – говорят протестующие, – и не намерены играть в ваши игры. Тратьте лучше деньги на школы и медицину». Поэтому одним из главных в протестном движении стал лозунг «Да – школам, нет – футболу!». 

Политолог Татьяна Ворожейкина отмечает, что именно те слои населения, которые больше всех выиграли от политики да Силвы в нулевые годы, теперь требуют от властей сокращения неравенства не только в личном потреблении, но и в жилищных условиях, доступе к водоснабжению и канализации, к здравоохранению и образованию. 

Возможно, именно поэтому в конце прошлого года оргкомитет Олимпиады-2016 заявил о своей готовности сократить расходы на нее примерно на треть. Как сказал директор по связям с общественностью оргкомитета Игр Мариу Андрада, общественность в Бразилии на фоне недавнего экономического кризиса «не потерпит перерасхода средств», и его коллеги не хотели бы повторения протестов 2013 г.

В России же протестующих никто не желает слышать. 

 

Две большие разницы

В отличие от России, в Бразилии не пытаются подавить протестные акции. «В 2013–2016 гг. в Бразилии неоднократно поднимались столь же или даже еще более мощные волны протеста. Можно сказать, что у бразильцев постепенно вырабатывается своеобразная протестная ментальность, причем все это происходит именно в последние несколько лет», – рассказывает Михаил Магид. 

Наиболее сильные протесты вызывают факты коррупции, которые и привели к падению популярности Дилмы Русеф, что позволило политическим соперникам отстранить ее от власти. Как и в России, в Бразилии высок уровень коррупции, и для этого есть общая причина – бессменное нахождение у власти одной и той же политической группировки. Партия трудящихся была правящей в 2003–2016 гг., правда, в парламенте она никогда не была в большинстве и всегда формировала коалицию союзников. «Ведь чтобы в такой фрагментированной политической системе собрать коалицию, нужно чем-то привлекать депутатов. Вот их и привлекали откатами», – считает Татьяна Ворожейкина.

И тут мы подходим к главному уроку, который могла бы извлечь Россия из бразильского кризиса. Да, Бразилия, как и Россия, – страна с серьезной коррупцией, сильным социальным неравенством, высокой зависимостью от сырьевого экспорта, имевшая неосторожность наращивать госрасходы быстрее, чем рос ее ВВП. 

Однако Бразилия, будучи демократической страной, обладает некоторыми инструментами борьбы с коррупцией и решения проблем, которых нет в России. Среди них – демократические процедуры, которые, например, позволяют достаточно часто, а иногда и досрочно, менять президента, а значит, и политический курс; общественное мнение, которое периодически выражает себя через миллионные протестные акции. И конечно, независимые суд и прокуратура.

Авторитет Партии трудящихся и лично Дилмы Русеф упал во многом из-за скандалов с откатами и взятками в государственной нефтегазовой компании Petrobras, председателем совета директоров которой в прошлом была Русеф. И начался этот скандал с полицейского расследования в провинциальном бразильском городе Куритиба, а довели его до конца девять провинциальных прокуроров. В ходе расследования, например, выяснилось, что да Силва утаил от общественности многоэтажную виллу на побережье. Предполагается, что шикарная недвижимость была отдана его семье строительным конгломератом OAS в качестве взятки.

И в России часто всплывают утаенные чиновниками «шубохранилища», но последствия у этих скандалов другие. Сегодня по делу Petrobras арестованы 139 человек, в основном это предприниматели, которые уже дают показания. 179 подследственным предъявлены обвинения, из них 47 человек – политические деятели. В скандале оказались замешаны депутаты, сенаторы, губернаторы, председатель Конгресса Эдуарду Кунья, председатель Сената Ренан Калейрус и бывший кандидат в президенты от оппозиции Аэсиу Невис.

В итоге в марте этого года полиция задержала самого экс-президента да Силву. В ответ Дилма Русеф, занимавшая в 2003–2010 гг. пост председателя совета директоров Petrobras, объявила о его назначении главой своей администрации, что давало да Силве иммунитет от расследования. 

«Поступив таким образом, Русеф думала защитить да Силву, но вызвала настоящую политическую бурю и накликала беду уже на собственную голову», – считает Михаил Магид. На улицу вышли миллионы бразильцев. По словам эксперта, «если бы не эти протесты, в которых приняли участие около 4 млн человек в десятках городов, парламентарии Бразилии и не решились бы зайти так далеко, однако теперь они чувствуют поддержку улицы».

Федеральный судья выпустил постановление, приостанавливающее назначение да Силвы, в связи с тем, что оно мешает свободному отправлению правосудия в ходе антикоррупционного расследования, и сегодня бывший президент Бразилии ожидает суда.