Почему банкиры не летают
Финансовый кризис в Японии выводит из игры многих крупных бизнесменов и банкиров. Но отходят они от дел совсем не так, как это делали бывшие русские олигархи. Страну восходящего солнца захлестнула волна нескончаемых суицидов деловых людей. Тадайо Хонма – один из последних и самых известных японских банкиров-самоубийц.
В древней Японии самураи убивали себя в том случае, если разочаровывали своего учителя. На добровольный уход из жизни современные японцы смотрят более спокойно, чем россияне. Для жителей Японии это всего лишь констатация собственного бессилия перед неудачей, либо просто бегство от реальности. Япония – это страна, в которой обязательства человека перед обществом, которому он служит, ставятся превыше жизни. Разочаровать соратников (будь то собственная семья или компания) – вот что страшно для японца. Поэтому в этой стране каждый год из 100 тысяч мужчин трудоспособного возраста 38 кончают жизнь самоубийством. С 1990 года, когда в Японии начался экономический кризис, количество самоубийц увеличилось на 75%. Сами японцы воспринимают подобную статистику как норму. Суициды менеджеров стали настолько привычны для японского бизнеса, что тамошняя полиция уже выделяет две основные категории самоубийц. К первой относятся «прыгуны» – специалисты и руководители среднего звена, потерявшие работу или совершившие на службе роковую ошибку. Обычно они выбрасываются из окон небоскребов или кидаются под колеса железнодорожных поездов. В одном только Токио таким способом сводят счеты с жизнью несколько человек в неделю. Вторая группа – «висельники». Они кончают с собой в номерах дорожных гостиниц или в своих загородных резиденциях. Это целый ритуал для топ-менеджеров обанкротившихся или просто попавших в полосу неудач компаний и банков. Босс снимает комнату в загородном отеле, привязывает веревку к ручке окна и... Самоубийство 60-летнего Тадайо Хонма, одного из крупнейших японских банкиров второй половины XX века, прошло именно по второму сценарию. Хонма занимал высокий пост в Bank of Japan – японском центробанке, а потом руководил крупным Nippon Credit Bank. ПЗ Касса либеральных демократов Выпускник факультета права Токийского университета Хонма с самого начала своей карьеры подавал большие надежды. На каждой своей должности Тадайо Хонма становился для сослуживцев «своим парнем», которому можно доверять. Расцвет карьеры Хонма начался в 1963 году, когда он поступил на службу в Bank of Japan. Через некоторое время Хонма был переведен в нью-йоркский офис банка. Там он дослужился до поста HR-менеджера. Служебные функции Тадайо Хонма на протяжении дальнейшей карьеры сводились не столько к работе с финансами, сколько к воспитанию молодых банковских специалистов. На этом умении он и построил карьеру. Работая в центробанке, Хонма видел, как расцветали и становились мировыми гигантами японские финансовые институты. В середине 90-х весь мир узнал о том, что банковская отрасль Японии переживает не самые лучшие времена. Но лишь несколько инсайдеров, включая Тадайо Хонму, уже тогда поняли, что банковскую систему страны ждет настоящий крах. Хонма понимал и то, что самые большие потери рано или поздно понесет Nippon Credit Bank (NCB) – одно из крупнейших банковских учреждений Японии. Именно этот банк по злому року судьбы Хонма возглавил за несколько недель до самоубийства. NCB был создан в 1951 году, сразу после завершения американской оккупации Японии, и с самого начала кредитовал в основном риэлтерские и строительные компании. Успешное развитие NCB длилось до начала 90-х. А потом разразился кризис, и у NCB, как и всех банковских учреждений страны, стали возникать различные финансовые проблемы. Аудиторская проверка 1991 года показала, что в NCB невозвратные ссуды превышают $20 млрд. Очень скоро широкую огласку получила и тайная связь NCB с правящей в Японии либерально-демократической партией (LDP). Оказалось, что на протяжении нескольких лет NCB являлся прямым источником финансирования этой партии. В 1993 году японская полиция провела обыск в офисах партии и обнаружила все тайные финансовые связи банковской и партийной организации. В ходе проверки были найдены огромный кейс, доверху набитый слитками золота, а также долговые расписки на сумму в несколько десятков миллионов долларов. Все ценные бумаги были получены из NCB. Так к середине 90-х NCB снискал «славу» одного из самых скандальных банковских учреждений Японии. Неудивительно и то, что когда в 1996 году в Японии начали лопаться многие «дутые» компании, NCB получил многомиллиардные финансовые пробоины.
«Я больше не могу»
Положение NCB оказалось настолько критическим, что руководителям центробанка необходимо было срочно делать выбор: либо ликвидировать банк, либо спасать его пока не поздно. Ведущие японские банкиры понимали, что ликвидация банка только прибавит стране дурной славы. Поэтому официальная позиция Токио в итоге свелась к тому, чтобы не допустить закрытия одного из крупнейших банковских учреждений страны. Кроме того, мировая общественность уже называла NCB «карманным банком» либерал-демократов, поэтому опровержение этого тезиса и спасение именно этого банка стали первоочередной задачей правительства. Японским политикам не хватало рычагов, чтобы привлечь к оживлению банков крупнейшие японские корпорации, и правительству не оставалось ничего другого, как выделить средства на реконструкцию банка из государственной казны. Весной 1997 года министерство финансов Японии приняло чрезвычайное решение приобрести контрольный пакет акций NCB. За полученный пакет было заплачено $2,5 млрд. На самом деле фактическая стоимость акций NCB к тому времени не превышала стоимости обоев, которыми были оклеены стены в офисах самого банка. Остальные банкиры, оказавшиеся в не менее затруднительном положении, естественно, не обрадовались привилегиям, полученным NCB. Однако поскольку в японской иерархической лестнице правительственные чиновники находятся только на одну ступеньку ниже Бога, их решение публично не обсуждалось. Тадайо Хонма вместе с другими японскими финансистами был главным советником правительства по проблемам банковского кризиса. Увы, несмотря на все усилия Хонмы и других японских специалистов, кризис только углублялся. Дела шли из рук вон плохо не только у NCB, но и у другого национального банковского гиганта – Long Term Credit Bank. В середине 1998 года японский парламент принял законодательные акты о государственной гарантии банковских депозитов и использовании государственных фондов для поддержания банковской отрасли. По сути дела, речь шла о том, что если NCB (или любой другой банк) рухнет, его клиентов защитит государство. Принятые законы несколько укрепили доверие нации к банковской системе, и кризис потихоньку пошел на спад. Однако праздновать победу было рано. Весна 1998 года обернулась для Тадайо Хонма не только публичным, но и личным кризисом. Хонма был смещен с должности исполнительного директора Bank of Japan из-за скандала, в котором оказался замешан один из его подчиненных, арестованный в момент получения взятки. Японские чиновники перестали быть в глазах общественности добрыми рыцарями, стремящимися спасти страну. Спустя два месяца после этого скандала дела пошли еще хуже. На место Тадайо Хонма в Bank of Japan был назначен Такаюки Камашидо, ровесник и один из бывших сослуживцев Хонмы. В мае 1998 года, оставив короткую записку – «Я больше не могу», – Камашидо покончил жизнь самоубийством.
Страна восходящих солнцевских
В декабре 1998 года находившийся на грани разорения NCB перешел под государственный контроль. Фактически банк был национализирован только временно, поскольку сразу после приобретения NCB японское правительство начало подыскивать для него достойного частного инвестора. В качестве предпродажной подготовки правительство согласилось вложить в NCB $28,4 млрд, чтобы поддержать хотя бы часть его обязательств. Продажа была запланирована на сентябрь 2000 года. В июне 1999 года группа Softbank, которую контролирует самый богатый японец Масайоши Сон, согласилась выкупить NCB у государства. Cовладельцами банка пожелали стать и две другие компании: лизинговая Orix и финансовая Tokio Marine, входящая в группу Mitsubishi. На роль президента банка был приглашен Тадайо Хонма – человек, который лучше многих был осведомлен о проблемах банковской отрасли. Чувство долга (да и отсутствие других серьезных предложений) не позволило Хонме отказаться от предложенной должности. В декабре 1998 года, через восемь месяцев после увольнения из Bank of Japan, Тадайо Хонма согласился взойти на капитанский мостик тонущего корабля. Летом 2000 года он приступил к своим обязанностям. Они оказались для него сущим кошмаром. Японская ритейловая компания Sogo, которая была одним из основных заемщиков NCB, совсем некстати объявила о собственном банкротстве. Долг Sogo перед NCB составлял несколько миллиардов долларов. Японское правительство обещало новым владельцам банка, что в случае возникновения подобных проблем они могут обратиться за финансовой поддержкой к государству. Аналогичное обязательство правительство приняло на себя и перед банком Long Term Credit, который был куплен американским инвестиционным фондом Ripplewood. Когда эти условия стали достоянием гласности, общественность, подогреваемая банкирами-конкурентами, потребовала отмены этих сделок. Дескать, в трудное для страны время негоже давать отдельным инвесторам какие-либо преференции за счет бюджета. Но правительство заявило, что у него нет выбора, так как без льготных условий два проблемных банка никто не купит. И в результате обе сделки были одобрены. Никто не знает точно, какую новую информацию о состоянии дел в банке Тадайо Хонма получил за те две недели, в течение которых он руководил NCB. Некоторые японские газеты предположили, что для Хонмы стало неприятным сюрпризом обилие среди клиентов руководителей «якудза» – так в Японии называют организованные преступные группировки. Бандиты – они и в Японии бандиты и всегда безапелляционно требуют возврата вложенных ими денег. Как бы там ни было, через две недели после вступления в должность Хонма уехал в Осаку, чтобы уже никогда не вернуться в родной Токио. Утром 22 сентября 2000 года его бездыханное тело нашли в номере гостиницы Hankya International Hotel. Судя по внешним признакам, Хонма покончил с собой в полном соответствии с тем ритуалом, через который за последние годы прошли десятки японских топ-менеджеров. А банк тем временем как-то ухитряется держаться на плаву. Теперь он известен под новым названием – Aozora. У новых руководителей банка пока все в порядке.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
