Погоня за тенью

«Пора выходить из тени», – гласит до навязчивости часто встречающийся на улицах Москвы слоган Министерства по налогам. Призыв, надо сказать, весьма миролюбивый: «Пора, брат, пора...». Правда, нередко эти плакаты соседствуют с куда более энергичным лозунгом Налоговой полиции «Верой и правдой по закону» (насколько можно разобрать, именно так – без запятой). Однако на фоне благополучия с доходами бюджета активность ФСНП сейчас заметно ослабла: ужесточение налогового режима перестало быть первым вопросом повестки дня. Однако кампания по борьбе с «тенью» продолжается, и важнейшим ее элементом в сезоне 2001/2002 года стало снижение налога на прибыль. Попробуем разобраться, действительно ли правительство сделало все необходимое для вывода финансовых и товарных потоков компаний из тени.

Царство тени

Во избежание недоразумений скажем, что речь идет не о криминальной экономике, а о «серой» – большинство вполне законопослушных компаний в силу уродливости нашей налоговой системы и непомерного налогового бремени привыкли «показывать» лишь часть своих операций. В результате к середине 90-х доля теневого сектора в экономике оценивалась в 25 – 40%. Зависимость здесь обратная: чем тяжелее бремя, тем выше доля спрятанных доходов. Собственно, именно за это налоговую систему тогда и критиковали все кому не лень. По негласному правилу выплата налогов по действовавшим ставкам никем и не предполагалась – реальные ставки были много ниже номинальных. Государство делало вид, что взимает налоги, а предприятия – что они их платят. Все были довольны.

Погоня за тенью начинается

После 1998 года порочность этой практики сомнению не подвергалась. И с лета 2000-го началась кампания по приведению налогов в соответствие с реальностью. Смысл ее был чрезвычайно прост: государство снижает налоги, но требует их полной уплаты, то есть легализации бизнес-операций. Несогласных должны были убедить операции типа «Импорт-2000», «маски-шоу» и другие не менее сильные доводы. Однако вскоре выяснилось, что всерьез снижать налоги правительство боится. Больше того – каждое снижение номинальной ставки налога оставляло ее более высокой, нежели реальная ставка по этому же налогу (средства, которые удается собрать консолидированному бюджету). Это касалось всех основных «послаблений»: снижения подоходного налога, взносов во внебюджетные фонды, импортных пошлин, и вот теперь – налога на прибыль. В результате широко разрекламированное «снижение налогового бремени» всякий раз заканчивалось повышением налоговых доходов бюджета. Выходит, правительство в совершенстве овладело искусством снижать номинальное бремя, увеличивая в то же время реальные налоги. Так, доходы от соцналога (в который объединены взносы в Пенсионный фонд, соцстрах, а также в федеральный и территориальный медстрах) в первом полугодии 2001 года превысили аналогичные прошлогодние показатели более чем на 15%. Ставка, напомним, была снижена с 38,9% до 35,6% (это не учитывая возможность регрессии, если официальные зарплаты на предприятии высоки). С другой стороны, доходы от соцналога выросли меньше, чем доходы бюджета в целом (доходы по линии МНС в первом полугодии выросли на 36,7%). Это означает, что трехпроцентное снижение ставки предприниматели сочли недостаточным для того, чтобы показывать зарплаты своих сотрудников. Абсолютно аналогична ситуация с таможней. Но особенно впечатляет рост подоходных сборов: в январе – мае они дали почти 12% доходов консолидированного бюджета (для сравнения: НДС дал 22,5% доходов). Разумеется, снижение ставок – это попытка заключить более честный договор между государством и бизнесом. Но пока – только попытка. По нынешним ставкам платить 100% полагающихся налогов могут только те, кому это для чего-либо надо. Или те, кто не боится ни проигрыша в ценовой конкуренции с «соседом», ни снижения продаж и прибылей – то есть самые «отмороженные», которым вообще ничего не страшно. Либо представительства инофирм, торгующие эксклюзивными товарами и услугами. Остальным с полным выходом из тени пока придется повременить, хотя каждое снижение ставок делает эту перспективу все более близкой.

Снижение налога на прибыль: хорошо тем, кто не инвестирует

В 2000 году впервые за постсоветские годы налог на прибыль обогнал НДС и оказался первым по значимости для федерального бюджета. В этом году ничего не изменилось: сборы по налогу на прибыль почти на 21% выше платежей по НДС. В этой ситуации правительство великодушно снижает ставку почти на треть – с 35% до 24%. Правительственные СМИ представляют этот шаг как смелое и рискованное решение. Правда, при этом компании лишаются всех льгот по налогу (по словам чиновников Минфина, льготы сейчас «съедают» восемь процентных пунктов ставки налога. Иначе говоря, 35% с льготами – это все равно что 27% без льгот). Значит, бремя снижено на три пункта. По расчетам РСПП выходит не так: льготы составляли не 8%, а порядка 14%, – то есть 40% налогооблагаемой базы по налогу на прибыль списывались на различные льготы. Если расчеты РСПП справедливы, то теперь бремя повышается на те же три пункта. В бюджетных документах Минфин и не отрицает, что рассчитывает на рост своих доходов от прибыли: налог на прибыль с 5,7% ВВП в 2000 году вырастет в 2002 году до 6,3% ВВП. При этом тот же Минфин в бюджетных расчетах полагает, что при сохранении льгот списанию из прибыли подлежит 380 млрд руб., или 3,7% ВВП. То есть 37% потенциальной базы по налогу на прибыль, что очень похоже на 40% из расчетов РСПП. Если отбросить риторику относительно стремления компаний выйти из тени на свет, то рост доходов бюджета может быть достигнут только «благодаря ликвидации имеющихся у субъектов налогообложения возможностей законного снижения налоговой базы», как полагает Дмитрий Тушунов из Центра развития. Основной льготой по налогу на прибыль была льгота инвестиционная, по которой направляемая на инвестиции прибыль исключалась из базы налога. Например, если предприятие получило 100 руб. прибыли и половину из них инвестировало, то налог составлял не 35 руб., а 17,5 руб. Теперь он вырастет до 24 руб. – более чем на треть. Получается, как отмечают эксперты Центра развития, странный парадокс: выгоду от снижения ставки получают только те, кто не инвестирует. Обмен льгот на ставку будет эквивалентным для предприятия только в том случае, если инвестируется примерно треть прибыли. Если больше – бремя увеличивается. И наоборот. Правительство подталкивает компании к сокращению инвестиций. Если же посмотреть, кто от новой ставки налога на прибыль в наибольшей степени выигрывает, а кто – проигрывает, то получится следующая картина. В 1999 – 2000 годах средняя ставка налоговой нагрузки на прибыль составляла, по расчетам Центра развития, 26,6%. Но это – как средняя температура по больнице. В промышленности нагрузка меньше – 21,3%. Особенно сильно отмена льгот ударит по предприятиям связи, где нагрузка составляла 16,3% прибыли, а также по черной и цветной металлургии (18,1%). Меньше проигрыш ТЭКа, пищевиков и машиностроения, а строители (отдавали государству 27,9% прибыли) даже выиграют. Вот такая интересная получается структурная политика. Самое же примечательное состоит в том, что в правительстве о таких последствиях «снижения» налога на прибыль, кажется, не подозревают. Там довольны тем, что ловко провели депутатов, незаметно обеспечив рост бюджетных доходов. Так выведут ли компании свою прибыль из тени? Конечно, нет. Благо возможности для минимизации налогов за счет амортизационной политики и калькуляцией себестоимости (то есть за счет политики затрат) остаются. Поэтому поставленная правительством задача в исторически короткий срок вывести российских предпринимателей из тени остается так же далека от решения, как и месяц-другой назад.

Теневые налоги борются с официальными

Казалось бы, история со «снижением» налога на прибыль полностью соответствует черномырдинскому закону: «Хотели как лучше...» Но есть и другая точка зрения: выход из тени – это вопрос гарантий. Помните, как напугали всех сообщения о том, что подоходный налог снижается не навсегда, а на время, а потом его опять увеличат? Дескать, будут у бизнеса гарантии – он и «легализует» потоки. Кажется, это не совсем так: предприниматели выйдут из тени ровно тогда, когда это станет выгодно. Ведь теневой бизнес платит свои, теневые налоги. Конверт «крыше», процент за «обналичку», расходы на «отмазку» от проверок (приносим извинения за жаргон: каков рынок, такова и лексика. – Прим. «Ко»), немного региональным властям, побольше торговым посредникам, плюс расходы на создание офф-шорных компаний, гонорары юристам, «лишние» траты на ведение двойной бухгалтерии и проч. Грубо говоря, предприниматель максимизирует свою выгоду, сравнивая объем теневых налогов с объемом официальных. Пока что сравнение не располагает к стопроцентному выходу из тени. Очевидно, Россия еще очень далека от предела, за которым снижение налогов будет вести к уменьшению доходов государства. Пока же все с точностью до наоборот – в соответствии с известной «кривой Лаффера». Почему правительство так боится снижения налогов, если любое снижение ведет только к росту поступлений – вопрос сложный. Можно лишь сказать, что конкуренция между легальным и теневым налогообложением остается довольно острой. И если бы бюрократический аппарат в одночасье снизил официальные налоговые ставки, делающие теневое налогообложение невыгодным, то сразу пропал бы сам смысл существования «теневого аппарата». Но именно от него кормятся чиновники, чья официальная зарплата столь же далека от их доходов, сколь далеки официальные налоговые ставки от реальных. Выбирать между светом и тенью нужно не только предпринимателям, но и чиновникам. При нынешних официальных зарплатах чиновников их выход из тени был бы сравним с поступком унтер-офицерской вдовы.