Преступление и наказание
Для того чтобы зажарить человека живьем, нужно всего лишь, чтобы подозрения были представлены как убеждения. «Было бы желание убеждать» – примерно так писал Монтень в своем очерке «О хромых». Вероятно, это произведение имеет что-то общее с известной итальянской пословицей: «Кто идет в ногу с хромым, сам начинает хромать». Великий французский философ ненавидел, когда правдоподобные вещи выдают за бесспорные.
Казалось бы, пары подобных высказываний достаточно, чтобы поставить под сомнение саму идею смертной казни. Но, как известно, для того чтобы сломать всю огромную систему «современных взглядов», на которую от века опираются все законы, разрешающие убийство людей, одних афоризмов мало. Проходят годы, столетия, меняются формулировки законов, но неизменно высшей мерой наказания остается смертная казнь.
Между тем смертный приговор имеет одну трагическую особенность: после приведения его в исполнение ничего уже нельзя изменить. Вот где ловушка! А поскольку правдоподобие и истина не одно и то же (более того, зачастую это вещи прямо противоположные), то может статься, что все справедливые доводы, согласно которым повесили мужчину или женщину, вдруг признаются несправедливыми. Однако слишком поздно что-либо исправлять.
Но что это за справедливость, которая требует смертной казни? Каждый общественный строй формулирует: кто оступился, должен понести наказание. Не будем забывать и вот о чем – в любом социуме в борьбе за власть люди под прикрытием закона часто просто разделывались со своими соперниками. По выражению Макиавелли, «гасили их».
Сильно ли мы изменились с тех пор? Внешне, пожалуй, да. Почти во всех так называемых цивилизованных странах перестали «гасить» своих сограждан. Налицо прогресс в области морали. Речь теперь идет не только о человеческом милосердии, но и о новом этапе в развитии общества и юриспруденции. Система правосудия состоит из нескольких судебных инстанций, но официально возможность ошибки не исключается.
Перефразируя историков, которые описывали закат Рима в период правления императора Адриана, можно было бы сказать, что западное общество достигло такого уровня, когда человек, стремящийся к истине или по крайней мере к точности, все чаще обнаруживает как Пилат, что истина не бывает абсолютной.
Руководствуясь такими принципами, действительно нельзя никого лишать жизни, даже если человек считается виновным в самом страшном злодеянии. Но, оглядываясь вокруг, мы увидим, что в некоторых государствах вынесение смертного приговора в порядке вещей. Например, в Соединенных Штатах Америки, стране, в которой во главу угла ставятся права и свободы человека. Старую виселицу заменили усовершенствованной казнью, но средневековая сущность осталась. Как все это совмещается с максимально широкими индивидуальными правами и свободами, остается только гадать. Мне кажется, что именно ультраиндивидуализм Америки является причиной того, что там по-прежнему применяют смертную казнь. Индивидуум, занимающий центральное место в американском сознании, не может быть прощен. Отсутствует та система общественных гарантий, которая оправдывала бы – в общественном плане – оступившегося человека. Смерть является неумолимым следствием предательства, которое один человек совершил в отношении другого.
На противоположном полюсе находится Китай. Там применение смертной казни основывается на совершенно иных принципах. В бесконечно огромной массе людей индивидуальность растворяется. Смертная казнь в обществе подобном китайскому не наказание, а устранение микроскопической аномалии. Чтобы тебя сочли аномалией, необязательно покушаться на жизнь другого человека, достаточно украсть или брать взятки. И вряд ли наказание устрашает. Скорее оно напоминает машинальный жест садовника, который, проходя мимо клумбы, срывает сорную траву – для него это вопрос эстетики.
Еще по теме
