архив

Продукция винтажного назначения

Россия продолжает терять контракты на экспорт вооружения. Проблема не только в политизированности процесса или в качестве продукции отечественной оборонной промышленности. Производители техники ставят под сомнение эффективность монопольного права «Рособоронэкспорта» на торговлю. Через 5 – 10 лет, если не будет выстроена прозрачная система экспорта, военная техника с клеймом Made in Russia окажется морально и технически устаревшей.

Несколько лет назад многомиллионные контракты с одной из стран Юго-Вос­точной Азии на поставку из России военной техники оказались на грани разрыва. Во время профилактического ремонта радиолокационных станций, поставленных незадолго до этого, местные специалисты были неприятно удивлены их «начинкой». Оказалось, что находящиеся внутри клистроны (в просторечии – лампы) были выпущены в шестидесятых годах прошлого века! Только большими усилиями переговорщиков и дополнительными скидками скандал удалось замять.  Этот пример – далеко не единственный. Бывшие в употреблении и некачественные узлы послужили причиной нашумевшего возврата Алжиром 15 истребителей МиГ-29СМТ в 2007 году. Досконально исследовать самолеты африканским военным, вероятно, посоветовали французы, пытающиеся продать свои крылатые машины Rafale, но факт остается фактом. Алжирский контракт на поставку 34 МиГов на $1,28 млрд не состоялся. Самолеты в результате были выкуплены у производителя российским Минобороны и переданы отечественным ВВС.
У военных специалистов эти факты не вызывают удивления. «Что вы хотите, самолеты (имеется в виду алжирский контракт. – «Ко») сделаны более 15 лет назад. Взяли со склада старые машины, установили, где получится, таблички с новыми датами, – предполагает эксперт, – и отправили на экспорт».

Экспортный канал
Почему Россия экспортирует вооружение лишь в развивающиеся страны, да и число последних постоянно уменьшается? Производители кивают на «Рособоронэкспорт», получивший два года назад монопольное право на вывоз продукции военно-промышленного комплекса (ВПК). Компания могла бы работать более эффективно, но ее командное поведение по отношению к заводам сочетается с излишним потворством капризам заказчиков, утверждают участники рынка. Все поставки заводы обязаны вести только через эту структуру. Они согласовывают с экспортером только цену на свой товар, а уже стоимость всего контракта с учетом собственных комиссионных определяет «Рособоронэкспорт». «Экспортом должны заниматься представители самих предприятий, – считает ведущий эксперт УК «Финам Менеджмент» Дмитрий Баранов. – Они лучше чиновников знают, чем привлечь покупателя. И эти люди должны время от времени меняться». По его мнению, станет меньше скандалов, вроде того, который уже год не угасает вокруг авианосца «Адмирал Горшков». Проданный Индии в 2004 году, корабль до сих пор стоит у пирса Северодвинска, хотя он введен в строй индийских ВМС и даже получил имя «Викрамадитья». По итогам последних переговоров, российская сторона за ремонт и ходовые испытания выставила счет на $2,9 млрд (изначально фигурировала сумма в $974 млн). Индия же, перечислив еще до 2007 года $458 млн, платежи прекратила. Бывший командующий ВМС Индии адмирал Арун Пракаш заявил в конце прошлого года, что не видит большой беды, даже если страна не получит «Горшкова». Тем временем в России продолжаются разбирательства между проектировщиками и наладчиками корабельного оборудования, по чьей вине происходят неполадки. Например, когда работают навигационные приборы, перестают наводиться ракеты, и наоборот. Пока что планируется, что авианосец сможет встать в строй не раньше 2014 года.
Проблемы с торговлей вооружением начались еще при Советском Союзе. Ежегодная выручка составляла немного – примерно $2,5 млрд. Но в основном все происходило в порядке помощи братским странам, так что коммерцией это назвать было нельзя. Во время перестройки предприятия, привыкшие к неограниченным бюджетным вливаниям, оказались предоставлены сами себе. Проблему усугубляло и то, что некоторые заводы выпускали одну и ту же продукцию – так решалась задача снабжения армии техникой по всем регионам страны. Таким образом, предприятия, вышедшие в середине 1990-х годов на мировой рынок, начали конкурировать друг с другом. Иностранные же компании, хорошо знакомые со спецификой оружейного бизнеса, легко обходили на тендерах «красных директоров».
В 1993 году было создано «Росвооружение», ставшее преемником сразу нескольких  организаций, торговавших вооружением, а в 2000-м вместо двух госпосредников, «Росвооружения» и «Промэкспорта», возник «Рособорон­экспорт».
Одной из самых заметных фигур в новой организации стал Сергей Чемезов, получивший пост первого заместителя генерального директора. Он возглавлял «Промэкспорт», занимавшийся продажей вооружения со складов Минобороны. Видимо, в продвижении Чемезова сыграло свою роль его давнее знакомство с Владимиром Путиным (в 1980-х годах он возглавлял представительство объединения «Луч» в ГДР, где и познакомился с будущим президентом). Изначально одной из целей «Рособоронэкспорта» было упорядочение и монополизация экспорта вооружений. Только таким путем, по мнению властей, можно было прекратить конфликты за заказы между предприятиями ОПК. В 2004 году Сергей Чемезов возглавил «Рособоронэкспорт», а в 2007-м компания получила право монопольной торговли продукцией военного назначения. Предприятиям остались лишь постпродажное обслуживание и ремонт техники, а также поставки по контрактам, заключенным ими до 2007 года.

Демпинг вооружений
«Российская торговля вооружением в нынешнем виде ведет к упадку отрасли, приносящей многомиллиардные доходы в казну, – говорит топ-менеджер одного из оборонных заводов. – Чрезмерная централизация «Рособоронэкспорта» и слабый уровень его специалистов приводят к тому, что экспортер теряет напор и агрессивность, необходимые любому коммивояжеру. Компания сдает свои позиции». 58,6% всех мировых контрактов на поставку оружия в прошлом году заключили США, доля России не превысила и 6% (по данным аналитиков АРМС-ТАСС, общая сумма контрактов составила $101,3 млрд). Это контракт на поставку в Индию 80 транспортных вертолетов Ми-17В-5, соглашение с Индией и Перу на модернизацию истребителей МиГ-29, а также передача в лизинг Индии атомной подлодки «Нерпа». Еще был заключен контракт на поставку противотанковых ракетных комплексов в Турцию и зенитно-ракетных комплексов в Венесуэлу и Вьетнам.
Востребованность отечественной техники на мировом рынке эксперты объясняют ее невысокой стоимостью. По словам главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова, она в среднем на 25% дешевле западных аналогов. К тому же, по мнению одного из специалистов оборонной отрасли, «покупателям российского оружия не хватает подготовки для использования всего потенциала более современного вооружения. Несомненное преимущество российской продукции – легкость в обращении, надежность, хотя и меньшая точность».
Эксперты пока не готовы сказать, будут ли новые значительные контракты в этом году. Сейчас важно не потерять имеющиеся, а такая опасность, похоже, существует. Так, например, Индия, один из главных стратегических партнеров российского ОПК, постепенно сворачивает сотрудничество с нашей страной. В начале этого года индийцы подписали договор с Boeing о закупке у американской корпорации патрульных самолетов P-8I на $2,1 млрд. Они заменят восемь российских противолодочных самолетов Ту-142МЭ. «Ильюшину», участвовавшему в тендере, не удалось перебить американское предложение. Дело в том, что контракты не включают в себя сервисного обслуживания, которое приносит в 2 – 3 раза больше денег, чем сама сделка. Хотя постпродажный сервис обеспечивают сами производители, ответственность за выстраивание всей цепочки лежит на «Рособоронэкспорте».

Кредитная цепочка
Выстраивание торговых связей от производителя до конечного потребителя – это задача экспортера. Именно он должен договариваться о поставках, помогать предприятиям организовывать сервис и решать возникающие при этом проблемы. Однако поступки «Рособоронэкспорта» часто продиктованы высокой политикой и не всегда понятны директорам предприятий. Продавец может уступить в одном, чтобы завтра вы­играть в другом. Производителям же надо загрузить заводы. Впрочем, сами предприятия ОПК во многом неэффективны. Причина – финансовые проблемы и устаревшие производственные мощности. «Оборонные предприятия сегодня элементарно стараются выжить, – говорит Дмитрий Баранов. – Надо платить налоги, зарплату. Одного гособоронзаказа недостаточно». На 2009 год его сумма, по словам вице-премьера Сергея Иванова, составляет около 1 трлн руб., еще дополнительно 100 млрд руб. выделено на поддержку ОПК. Но в России несколько сот оборонных предприятий, практически все они обременены долгами. Бюджетные средства проблему не решат.
Экспортные поставки так и остаются главным источником дохода для большинства предприятий, а денег иногда не хватает даже на обслуживание кредитов, взятых под конкретные зарубежные контракты. «Банковские процентные ставки сегодня превышают 15% годовых, – рассказывает топ-менеджер одного из оборонных предприятий, специализирующихся в области ПВО. – Правительство обещало выделить 6 млрд руб. на субсидирование ставок. Но смысл цепочки не очень понятен: государство выделяет средства кредитным учреждениям для помощи реальному сектору – банки задирают процентные ставки – государство выделяет средства на их компенсацию». «Если в прошлые годы мы занимали у банков в среднем под 10% годовых, то сейчас ставки повысились до 18%», – говорит гендиректор корпорации «Тактическое ракетное во­оружение» (ТРВ) Борис Обносов.
Учитывая, что реструктуризация займов трудоемка, предприятиям остается брать новые экспортные заказы, причем опять в кредит. «По условиям контрактов с зарубежными заказчиками авансирование, как правило, не предусматривается, и расчеты проводятся поэтапно, после выполнения части контракта», – объясняет глава одного из оборонных заводов. При этом прибыльность экспортных контрактов для производителя – дело относительное. «Рособоронэкспорт» сам определяет стоимость работ и делает это, зачастую ориентируясь на иностранных клиентов. «По одному из наших реализуемых контрактов прибыль, с учетом оплаты кредита, составит всего чуть более 3%», – рассказали «Ко» на предприятии. «Средняя рентабельность производства в оборонной промышленности невелика. Обычно она не превышает 10, а то и 5%», – утверждает Борис Обносов.
В сложившейся ситуации виноваты сами предприятия. В 1990-е годы они оказались в условиях, когда не было возможности вести новые НИОКР: экспортная торговля только развивалась, а гособоронзаказа уже не было. В результате заводы набрали заказы, забывая, что увеличить производство более чем на 30% в год нереально.
Свою роль в последние годы сыграло и укрепление рубля: если контракт подписывался при цене 28 руб. за доллар, при курсе 23 руб. он становился убыточным. Сейчас американская валюта укрепилась, но смогут ли из этого извлечь прибыль предприятия, еще не известно – договоры заключаются, как правило, на несколько лет вперед. «Заводы сегодня не в состоянии освоить попадающие к ним деньги, – комментирует один из специалистов оборонной отрасли. – Сметы составляются на глазок, что приводит к постоянной переоценке стоимости производства, а деньги идут на латание дыр». В результате аванс или даже вся сумма за поставку продукции расходуется на неотложные нужды. Под новый заказ приходится брать кредит».

Проблема интеграции
Пока российский ОПК выполняет экспортные обязательства, но что останется от наших преимуществ через 10 – 15 лет? Сегодня большая часть отечественной техники производится на импортной элементной базе: на танках стоят французские тепловизоры, французское и даже китайское оборудование используется в МиГах и «сушках». «С одной стороны, экономически нецелесообразно производить всю электронику у себя, – говорит топ-менеджер одного из предприятий ВПК, – но ключевые элементы должны разрабатываться в стране – производителе конечной продукции».
Перспективные разработки в России еще существуют. Глава Объединенной авиастроительной корпорации Алексей Федоров считает, что военными самолетами, которые спасут авиапром, станут МиГ-35, Су-35 и ПАК ФА (перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации – так называют истребитель пятого поколения). «В отдельных сегментах, таких как производство боеприпасов, систем противовоздушной обороны, катапульт для самолетов, мы, вероятно, сможем занять свою нишу, – полагает главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Дмитрий Васильев. – Но уже назревают проблемы с интеграцией российского вооружения в международную оборонную среду». Проще говоря, оружие устаревает, а новое, отвечающее современным требованиям, не разрабатывается. Подавляющее большинство программ – заделы советских времен. «Российское оружие основано на старых принципах, – объясняет Дмитрий Баранов. – Потеряно почти 20 лет, и даже теперь наши конструкторы не пришли к пониманию, что оно должно быть многофункциональным. Например, автомат должен не только стрелять, но и совмещать в себе целеуказание, наводку, чтобы человеку осталось только нажать на кнопку».
Несколько лет назад появилась еще одна угроза для российского экспорта. На рынке вооружений все активнее заявляют о себе китайцы, известные своими «талантами» в плане копирования чужих разработок. Так, в марте этого года КНР представила копию российского зенитно-ракетного комплекса С-300, в варианте из Поднебесной он называется FT-2000. Ранее Китай скопировал истребители Су-27, теперь они выпускаются под именем J-11. Возможно, скоро появятся и авианесущие крейсеры Made in China. Еще в 1990-х Китай купил у России три таких списанных корабля. Два из них превращены в аттракционы, а третий в будущем году, возможно, встанет в строй. Не исключено, что он будет не один, а вместе с близнецами, построенными китайскими специалистами.
Китайская военная продукция уступает по качеству, но продается дешевле, признают эксперты. «Пока непосредственной угрозы для нашего экспорта нет. Но факт, что мы молчим, пока китайцы копируют, уже негативно сказывается на российском имидже, – считает Дмитрий Баранов. – К тому же китайский маркетинг куда агрессивнее нашего. Пока мы стоим на выставках с буклетами, они, пользуясь своим влиянием в регионе, активно осваивают рынок».