«Расцениваю это как награду»

Основателя инвестфонда Marshall Capital, бывшего крупнейшего частного акционера «Ростелекома» Константина Малофеева называли «серым кардиналом» российского IT-рынка. Его влияние на отрасль ослабло два года назад с уходом из правительства министра связи Игоря Щеголева. Но в 2014 г. предприниматель возник на политическом горизонте с новыми бизнес-проектами. В интервью «Ко» Константин Малофеев рассказал, что связывает его с бывшим премьером Донецкой Народной Республики (ДНР) Александром Бородаем, почему введенные против него персональные санкции стали приятной неожиданностью и куда он вкладывает деньги от продажи 10-процентного пакета «Ростелекома».

 — Минувшей весной ваше имя громко прозвучало в связи с присоединением Крыма и войной на Украине. Главой правительства непризнанной Донецкой Республики был назначен ваш бывший консультант Александр Бородай. Министра обороны ДНР Игоря Стрелкова называли сотрудником вашей службы безопасности. Вы продолжали общаться с Александром Бородаем, когда тот уже работал в правительстве Крыма у Сергея Аксенова, а затем занимал пост главы кабинета министров ДНР?

— Александр Бородай несколько лет был моим консультантом по коммуникациям. Мы регулярно общались, я познакомил его с Сергеем Аксеновым (исполняющий обязанности главы Республики Крым.— Прим. «Ко»). После этого его политическая карьера складывалась самостоятельно. С Игорем Стрелковым мы тоже знакомы: он отвечал за меры безопасности во время привоза Даров волхвов в Крым и Киев, проделал очень большую работу, чтобы это событие состоялось.

— Бородай продолжает вас консультировать?

— Нет, теперь этим занимаются другие люди.

— Основанный вами Фонд Василия Великого отправлял в Донбасс гуманитарную помощь. В этой связи украинские власти обвиняют вас в координации и финансировании деятельности ополченцев непризнанных республик...

— У фонда заключено соглашение с правительством Донецкой Народной Республики, согласно которому, он выступает федеральным координатором по сбору гуманитарной помощи. В этих документах четко определено, какую помощь мы можем оказывать, какие вещи можем поставлять. В соглашении зафиксировано, что мы не имеем права ввозить товары, которые могут иметь двойное назначение. Фонд также помогает беженцам с Украины — организует сбор продуктов питания, медикаментов, вещей первой необходимости для тысяч людей, вынужденных покинуть свои дома из-за вооруженного конфликта. Помогать людям, попавшим в беду, — долг каждого христианина, поэтому и я, и мой фонд делаем все, что в наших силах.

Хорошая компания

— В августе Россия отправила на Украину 280 грузовиков с гуманитарным грузом. Почему Киев, Брюссель и Вашингтон пытались их остановить и объявили чуть ли не о вооруженном вторжении на территорию Украины?

— Потому что идет информационная война. Для Запада гуманитарная колонна— это всего лишь картинка, вокруг которой удобно строить «теории заговора». Мы же, работая с беженцами, каждый день лично сталкиваемся с трагедиями людей, оказавшихся на грани выживания. Мы видим, что им действительно нужна эта помощь, что они ее ждут. Очень жаль, что сегодня эта тема перешла в плоскость политики. Если у кого-то возникают вопросы о правомерности гуманитарного груза, то за ответом нужно обращаться не к украинским или российским властям, а к тем, кому эта помощь адресована.

— Складывается ощущение, что Россия проигрывает в информационной войне...

— Проигрывают люди, а выигрывают профессиональные технологи и консультанты, которые на этом зарабатывают. Не буду называть это геббельсовской пропагандой, я не жил в то время и не могу сравнить, но на моей памяти такого уровня зомбирования людей еще не было. На мой взгляд, Россия эффективно отвечает на эту пропаганду, МИД и Минобороны оперируют конкретными доказательствами, а наши СМИ объективно освещают происходящее.

— «Царьград ТВ»— это тоже ответ на пропаганду? Журналисты вашего телеканала сняли несколько репортажей о военных действиях в ЛНР и ДНР и выложили их на YouTube. На нем же прозвучало заявление об отставке с поста министра обороны ДНР Игоря Стрелкова.

— Телеканал существует всего несколько недель, но за это время был сделан ряд репортажей, которые хорошо разошлись в Сети. Некоторые из них раскупили федеральные каналы. «»Царьград ТВ«» пока представляет собой контент-лабораторию, поставляющую видео для других каналов. Как только мы будем готовы к собственному вещанию, канал выйдет в эфир.

— В связи с крымскими и украинскими событиями Канада и страны ЕС внесли ваше имя в санкционный список. Стало ли для вас это неожиданностью? Повлияло ли на бизнес?

— Еще Австралия и Швейцария. Это была приятная неожиданность.

— Почему приятная?

— Я расцениваю это как награду. Не могу сказать, что ожидал, но и не скажу, что сильно расстроился: компания в санкционном списке подобралась хорошая, все — достойные люди. Да и на моем бизнесе это никак не отразилось. У меня нет зарубежных активов, о которых шла речь в санкциях, а мои деловые партнеры способны прилететь в Москву. Единственный минус— ограничение в передвижении. Но это осложняет отдых, а не работу. Клоунада с санкциями рано или поздно закончится. Они не нужны ни той, ни другой стороне. Настроения в Европе меняются, и не в пользу США, чей ковбойский задор уже начинает вызывать раздражение.

— Где вы привыкли отдыхать?

— Я катаюсь на лыжах в Альпах. Это, наверное, будет единственным для меня существенным ограничением.

— Теперь в Сочи?

— Там создали прекрасную туристическую инфраструктуру. Посмотрим, может быть. Мы делаем бизнес там, где знаем людей

— В одном из своих интервью вы говорили, что в жизни вас интересуют три вещи: бизнес, история и православие. Что вас заинтересовало в Крыму и Донбассе?

— Если говорить о помощи беженцам в Донбассе, это общечеловеческая история, дело милосердия. Что касается Крыма, вначале была благотворительная помощь: мы собирали деньги в помощь осажденному Севастополю. С этого началось участие нашего фонда в крымских проектах. Потом появилась идея основать в Крыму тематический парк русской истории «Царьград» (совместный проект с французским парком Puy du Fou был поддержан президентом Владимиром Путиным.— Прим. «Ко»).

— Это социальный проект? До сих пор ни одна из заявленных в России развлекательно-познавательных парковых историй не реализована...

— Это бизнес-проект. Puy du Fou, расположенный во французском департаменте Вандея, прибылен на протяжении многих лет. Поэтому мы предполагаем, что и крымский проект будет коммерчески успешным. Для меня же это, безусловно, проект эмоциональный, имеющий большое социальное и общественное значение.

— В крымский «Царьград» предполагается вложить 4 млрд руб., в подмосковный — около 18 млрд руб. Откуда деньги? От продажи акций «Ростелекома»?

— Пока это мои личные инвестиции, но предполагаю, что мое акционерное участие снизится до 50%. Объем и сумма будут зависеть от количества и качества других участников. К государству обращаться за финансированием не собираемся— это принцип Филиппа де Вилье (основатель французского Puy du Fou.— Прим. «Ко»). Мы хотим быть свободны и сами решать, что и как делать. Еще не был готов инвестиционный меморандум, но только на новости, что такой проект запускается, к нам пришли люди, готовые вкладывать в него средства.

— Сложно назвать совпадением: сначала вы поддерживаете присоединение Крыма, а затем начинаете строительство на полуострове тематического парка «Царьград». Вам это посоветовал Александр Бородай?

— Он здесь ни при чем. Но эти две вещи, конечно, связаны. Мы делаем бизнес там, где знаем людей. Я всегда мечтал о подобном проекте, понимая, что технологически он безумно сложный. Во Франции Puy du Fou— огромное предприятие. В спектаклях занято 3000 волонтеров, 1500 сотрудников, 200 лошадей. По масштабам каждый спектакль можно сравнить с открытием Олимпийских игр, а их дается несколько ежедневно. Филипп де Вилье занимается этим уже 27 лет. Я был поражен, увидев представление в первый раз, и понял, что если и буду делать что-то подобное, то только вместе с ним. Я очень рад, что Puy du Fou согласился прийти в Россию, хотя у него были предложения от Китая, ОАЭ, США.

— Много ли бизнесменов сейчас инвестируют в Крым?

— Лучше спросить об этом у правительства полуострова. Для меня это единственный проект в Крыму, других инвестиций там нет. Собственно говоря, никакие другие инвестиции меня на текущий момент не интересуют. Я разделяю бизнес и проекты, которыми занимаюсь сам: сейчас это парк «Царьград», телеканал «Царьград ТВ» и гимназия святителя Василия Великого. А к финансовым инвестициям нельзя прикипеть душой.

— Вряд ли бы вы вошли в этот проект без согласований с Кремлем. С Владимиром Путиным встречались по этому поводу?

— Когда подписывали соглашение, все телеканалы показали встречу Владимира Путина с моим партнером Филиппом де Вилье.

— Благословил?

— Более того, обещал во всем помогать проекту парка.

— Крупный бизнес и политику разделить нельзя. Но как это можно совместить без ущерба для бизнеса?

— Большой бизнес ни в одной стране мира нельзя вести, не оглядываясь на политику. Когда компания становится большой, в ней работают тысячи, десятки тысяч людей, и волей-неволей власти должны ее каким-то образом регулировать. Но можно заниматься малым и средним бизнесом, не связываясь с политикой. Что касается меня, в своих проектах я всегда руководствуюсь бизнес-логикой.

Это не цензура

— «Ростелеком», один из ваших крупнейших проектов, был самым тесным образом связан с политикой...

— Я был миноритарным акционером «»Ростелекома«», государство-контролирующим. От решений мажоритарного акционера зависела стоимость моего пакета. Если государство принимало не те решения, которые мне как миноритарию казались правильными для повышения стоимости компании, я был вынужден встречаться не с одним-единственным человеком, как было бы в случае с частным партнером. Имелись десятки контрагентов от государства, с которыми надо было общаться, убеждать в изменении госполитики, чтобы она была выгодна всем акционерам «Ростелекома».

— Часто приходилось идти на компромисс, принимать решения государства?

— Иногда приходилось.

— До продажи пакета акций «Ростелекома» вас считали одним из самых влиятельных людей в телекоммуникационной отрасли. Вам удалось подготовить и провести реформу «Связьинвеста», реорганизовать «Ростелеком». Какую роль в этом сыграл бывший глава Минкомсвязи Игорь Щеголев? Говорят, вы с ним много лет дружите. Как вы познакомились?

— Это личная история. Познакомились мы за много лет до того, как он стал министром связи. Мы много общались, когда он еще возглавлял протокол президента. Но у нас не было тогда общих рабочих интересов.

— А в Минкомсвязи?

— Во время работы в комитете по стратегии в «Ростелекоме» мы часто общались по рабочим вопросам. Могу сказать, что это умнейший, высокопрофессиональный человек. Его роль в реформировании проблемной российской телеком-отрасли огромна, и я очень высоко оцениваю те проекты, которые были реализованы за время его министерства. А отношения дружеские мы не начали, когда он бы министром, и не закончили, когда он ушел из Минкомсвязи.

— Что, на ваш взгляд, ему удалось сделать в Минкомсвязи?

— Первое — при нем прекратилась выдача радиочастотных лицензий без конкурсов. Второе — произошла реформа «Связьинвеста» и «Ростелекома». Из компании, полностью подготовленной к распродаже по частям, она превратилась в лидера рынка с точки зрения роста операционных показателей. EBITDA «Ростелекома» за время преобразований выросла с 32 до 39%. В то же время на рынке этот показатель у мобильных операторов снижался. Все это произошло благодаря его команде. Третий, феноменальный проект, который он сделал и чего не было на тот момент нигде в мире,— это web-выборы. За два месяца развернуть web-камеры по всей стране — архисложная задача. Такого числа камер за два месяца до выборов не было произведено даже в Китае. Четвертое — цифровизация телевидения. Пятое — это начало широкомасштабного предоставления услуг населению. При Щеголеве Россия переместилась с 59-го на 27-е место в мире в рейтинге «электронных правительств».

— Вы говорите, что все это произошло «при нем». Это разве не равнозначно «при вас»? Тем более что «Связьинвест» и «Ростелеком» возглавляли менеджеры, связанные с вашим инвестфондом Marshall Capital.

— Я имел отношение только к одному из этих проектов на этапе разработки идеологии реформы «Ростелекома». А что касается остальных, это исключительно работа министра, сотрудников министерства и менеджмента компании «Ростелеком».

— Реформа прошла ровно так, как задумывалась вами?

— Это одна из немногих реформ, когда что-то объединялось, а не разъединялось. И проведена она была в феноменально короткие сроки, точно как планировалось. На реформе государство заработало миллиарды долларов, и, я думаю, это наилучший показатель того, правильно мы поступали или нет.

— Еще один ваш проект — Лига безопасного Интернета. Ее называли цензором Рунета, но сейчас о Лиге почти ничего не слышно. Проект сворачивается?

— Скорее, наоборот. Лига работает на такой мощности, которая нам и не снилась. Работа ведется в рамках ранее обозначенной цели— противодействие распространению в Интернете опасного контента (среди учредителей Лиги Фонд Василия Великого, все крупные операторы сотовой связи — «Вымпелком», «Мегафон», МТС, «Лаборатория Касперского».— Прим. «Ко»). В Лиге есть закрытая социальная сеть, где зарегистрировано более 20 000 человек, из них около 5000 каждый день выявляют вредные материалы. Мы их называем «кибердружинниками». Благодаря их работе, а это волонтеры, которые все делают бесплатно, удалось уменьшить долю России в мировом контенте детской порнографии. За два года работы мы снизили эту цифру с 29 до 13%. Если раньше идея регулирования Интернета вызывала бурные обсуждения, то сейчас всем очевидно, что это необходимая мера для любой цивилизованной страны. Мифы об угрозе онлайн-цензуры развеялись, осталась конструктивная работа по созданию свободного и безопасного интернет-пространства. И если уж мы говорим о цензуре, то цензура — это предварительный просмотр чего-либо. Все то, что уже лежит в Интернете два дня, месяц или год, а потом устраняется,— это не цензура.

С ВТБ у нас диспут закрыт

— Давление на вас и ваш бизнес началось именно после ухода Игоря Щеголева из Минкомсвязи. Вряд ли это можно назвать совпадением. Снятие вас с выборов в Знаменский сельсовет Смоленской области, конфликт с ВТБ вокруг «Нутритека»...

— Это совершенно разные истории, происходившие в разных сферах моей жизни. С ВТБ у нас диспут закрыт. Мы в процессе оформления наших сложных юридических отношений, но конфликт принципиально исчерпан.

— Вы были вынуждены продать акции «Ростелекома». Какие уроки вы извлекли из этого периода жизни?

— Для меня гораздо важнее события, случившиеся после этого, как вы называете, «периода жизни». Мы привезли Дары волхвов в Москву, Санкт-Петербург, Волгоград, Минск и Киев. 1,7 млн человек пришли поклониться святыне за 23 дня. Это заслонило все события, которые происходили в моей жизни ранее. Когда на твоих глазах происходит исцеление больных, на все остальное начинаешь смотреть по-другому.

— Паломничество к Дарам волхвов не обходилось без скандалов. СМИ писали о билетах в VIP-очередь, о журналистской аккредитации, позволяющей осуществить беспрепятственный проход к реликвиям...

— Ничего подобного не было. Я лично по несколько часов обходил очереди во всех городах, разговаривал с людьми. Вторая очередь была в Москве для детей и инвалидов. В Москве в отдельные дни очередь превышала 100 000 человек, но это было связано с пропускной способностью храма— один человек в секунду. Быстрее просто было нельзя сделать. В Киеве поклонение Дарам волхвов происходило во время Майдана. Это был маленький подвиг. Разверзшаяся преисподняя Майдана, горящие покрышки, бесноватость толпы. После всего этого вспоминать какие-то истории, которые могли повлиять на меня, как-то даже смешно. Это были обычные бизнес-конфликты в мирной, уютной прошлой жизни.

— Вы называете самыми главными проектами парки «Царьград» и гимназию. Где ваши основные инвестиции после продажи «Ростелекома»?

— Моими инвестициями занимаются профессиональные управляющие. Я им доверяю и в эти вопросы стараюсь не вмешиваться. Я разделяю инвестиции и бизнес, который делаешь руками. Если сам занимаешься проектами, вкладываешь в них душу, то не остается времени и сил следить за котировками в компьютере. Из продолжающихся моих личных проектов — гимназия, которая с точки зрения души, сил, потраченных на нее, не сравнима ни с какими миллионами, заработанными до этого. В этом году мы заканчиваем там строительство храма. Гимназия — это часть тебя, а остальное — приходящие и уходящие деньги, в конечном счете тебе не принадлежащие. Из других личных проектов — тематические парки русской истории «Царьград», которые сейчас отнимают много времени и сил. Телеканал «Царьград ТВ». Есть еще отель в Подмосковье и большая ферма, производящая органические продукты. Запуская ее, мы и не думали, что на них будет такой спрос, и сейчас начинаем расширять производство.

— Можно ли совмещать бизнес, который строится в России на праве сильного, обмане и взятках, и православие, основывающееся на заповедях: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй?

— Сложнейший вопрос. Я отвечу словами Иоанна Златоуста. Богатый человек должен помнить: он только распорядитель имущества, дарованного Богом, и должен употребить его с пользой. Что это означает? Поскольку все мы смертны, деньги у нас на короткое время. Поэтому наша задача — как можно лучше управлять ими в жизни. Управлять — не значит получать с них процент. Задача в том, чтобы сделать как можно больше добрых дел. Благотворительность — это и есть настоящая моя деятельность. А деньги дают мне возможность ею заниматься. Я занимаюсь бизнесом, чтобы заработать деньги и их раздать.