Редкоземельная лихорадка: битва за будущее или очередной пузырь?

В этом году мировая политическая элита внезапно заговорила языком периодической таблицы Менделеева. Лантан, церий, диспрозий и другие малопонятные слова ворвались в мировую повестку так эффектно, что перед искушением поучаствовать в хайпе не устоял даже Александр Лукашенко. «Надо копать!» — громко объявил глава Белоруссии, и речь шла вовсе не о картошке. Так что же происходит? Мы наблюдаем борьбу за стратегические сырьевые активы, которые определят технологическое превосходство государств в XXI веке? Или на наших глазах надувается новый экономический пузырь, только на этот раз его участниками становятся не частные инвесторы, а целые государства? 

Редкоземельная дипломатия

Хайп вокруг редкоземельных металлов поднялся на теме совсем не неожиданной.

Украина и США довольно долго вели непростые переговоры о соглашении по совместной разработке природных ресурсов. Стартовая позиция американской стороны была жесткой: Киев должен был перечислять половину доходов от своих полезных ископаемых в фонд, полностью принадлежащий США, пока общая сумма не достигнет $500 млрд. В итоге стороны договорились о 50-процентном распределении будущих доходов без фиксированной общей суммы выплат, но без гарантий безопасности, на которых изначально настаивал Киев.

В тот же день был сделан ответный ход Владимира Путина: он предложил американским компаниям совместно добывать редкоземельные металлы в России. Инициатива включает три основных пункта: совместную разработку месторождений, возобновление поставок российского алюминия на американский рынок и создание совместного производства алюминия в Красноярском крае с инвестициями около $15 млрд.

Дональд Трамп сразу же выразил интерес к «огромным запасам» редкоземельных металлов России. Это неудивительно, учитывая, что еще в 2017 году он подписал указ об обеспечении поставок критически важных минералов, а в 2020 году последовал еще один указ как реакция на доминирование Китая в поставках редкоземельных элементов.

На волне неожиданного осознания стратегической важности редкоземельных металлов тут же начались громкие заявления и политические игры. На языке скандия и тербия вдруг заговорили эксперты всех мастей, незаметные на карте страны вдруг стали смотреть себе под ноги в поисках лютеция. Некоторые особо рьяные государственники, как депутат казахского мажилиса Азат Перуашев, открыли сезон охоты на ведьм, обвиняя компанию «Казахмыс» в бесконтрольном вывозе из страны редкоземельных и драгоценных металлов. Но когда уже Александр Лукашенко объявил «Надо копать!», стало понятно: мир охватила редкоземельная лихорадка. 

Они не такие уж редкие

Вопреки своему названию, редкоземельные металлы не так уж редки. Они встречаются в земной коре примерно с той же частотой, что и медь или свинец. Группа включает 17 химических элементов, в том числе скандий, иттрий, лантан и неодим. Наиболее стратегически важными считаются неодим и диспрозий из-за их ключевой роли в возобновляемой энергетике и электромобилях. Эксперты прогнозируют, что в ближайшие 5–10 лет наибольший дефицит возникнет именно по этим двум элементам.

Их «редкость» заключается не в малочисленности, а в рассеянности: эти металлы редко встречаются в концентрациях, достаточных для экономически выгодной добычи. Месторождения обычно имеют диаметр меньше километра, что существенно затрудняет их обнаружение и делает экономически нецелесообразной разведку и добычу.

Редкоземельные металлы ценны благодаря своим уникальным физическим и химическим свойствам. Они критически важны для современных технологий: от смартфонов (неодим в миниатюрных магнитах) до электромобилей (до килограмма неодима и диспрозия в двигателе) и ветряных турбин. Не говоря уже о военных технологиях — редкоземельные элементы играют ключевую роль в производстве постоянных магнитов, используемых в истребителях и ракетах.

Топ-10 редкоземельных элементов по стратегической важности:

• Неодим — самый востребованный элемент, основа мощных магнитов для электромобилей и ветрогенераторов

• Диспрозий — критически важен для высокотемпературных магнитов в электродвигателях, цена ~$300–400/кг

• Скандий — используется в аэрокосмических сплавах, один из самых дорогих ($3 000/кг)

• Европий — необходим для производства светодиодов и дисплеев

• Тербий — ключевой компонент для энергоэффективного освещения и топливных элементов

• Лютеций — самый дорогой из редкоземельных элементов (до $10 000/кг), применяется в медицинском оборудовании

• Иттрий — используется в лазерах, сверхпроводниках и керамике для электроники

• Празеодим — компонент магнитов и специальных стекол для защитных очков и фотохромных линз

• Самарий — необходим для производства ракетных двигателей и ядерных реакторов

• Гадолиний — применяется в магнитно-резонансной томографии и системах охлаждения

Сложность работы с редкоземельными металлами заключается не столько в их добыче, сколько в переработке. Извлечение металлов из горных пород и последующая очистка требуют сложных химических процессов, времени и огромных инвестиций. И несет с собой экологические риски.

Многие месторождения содержат радиоактивные элементы, такие как торий и уран, которые при разработке могут попадать в окружающую среду. Процесс переработки руды требует использования агрессивных химических веществ, а образующиеся отходы могут загрязнять почву и водные ресурсы.

Со всеми этими проблемами уже в полной мере столкнулся Китай, где долгое время добыча и переработка велись с минимальным вниманием к охране окружающей среды. В последние годы китайские власти начали ужесточать экологические стандарты, что привело к закрытию ряда предприятий и росту стоимости производства.

Ирония ситуации заключается в том, что редкоземельные металлы необходимы для развития «зеленых» технологий, таких как ветрогенераторы и электромобили, но их добыча может наносить серьезный ущерб окружающей среде.

Карта сокровищ в руках Китая

Когда мы говорим о редкоземельных металлах, на геополитической карте четко выделяется один главный игрок — Китай. По данным Геологической службы США, на долю Поднебесной приходится чуть менее половины этих ресурсов. И 90 % мировых мощностей по переработке редкоземельных металлов. Китайское доминирование в этой области неслучайно: страна уже более 30 лет инвестирует в очистку и переработку редкоземельных металлов. В итоге вы можете добывать руду в любой точке мира, но если не построить плавильные и перерабатывающие мощности, придется отправлять руду в Китай для переработки.

Второе место в мире по запасам редкоземельных металлов занимает Россия. Она обладает примерно 20 % от их общего количества, но ее доля в мировой добыче не превышает 1 %, а переработка практически отсутствует. Значительные запасы также имеются в Бразилии,Индии и Австралии. Что касается Украины, то несмотря на интерес Трампа, по данным Геологической службы США и Benchmark Mineral Intelligence, в стране нет коммерческих запасов редкоземельных металлов или действующих рудников.

Таким образом, все высокотехнологичные страны зависят от Китая. Евросоюз импортирует из Китая 98 % используемых редкоземельных магнитов. США также значительно зависят от китайских поставок, что рассматривается Вашингтоном как угроза национальной безопасности.

Мировая добыча редкоземельных металлов (2023–2024)

• Китай: 60–69 %

• США: 13–15 %

• Австралия: 5–8 %

• Мьянма: 4–7 %

• Россия: 1 %

• Другие страны: 6 %

Мировые мощности по переработке редкоземельных металлов

• Китай: 90 %

• Малайзия: 5 %

• США и Европа: 5 %

Технологическая гонка или спекулятивный бум?

Так что же происходит? Это начало новой стратегической битвы за сырье для технологического превосходства или очередной сырьевой пузырь?

С одной стороны, значимость редкоземельных металлов для современных технологий неоспорима. Они действительно критически важны для перехода к чистой энергетике, производства высокотехнологичной электроники и военной промышленности.

С другой стороны, реальные масштабы рынка не соответствуют уровню ажиотажа вокруг него. По данным исследовательской группы Project Blue, в 2023 году весь сектор редкоземельных металлов в мире стоил всего около $7 млрд — это меньше годовой выручки первой тройки технологических компаний.

Но самое забавное — на рынке редкоземельных металлов предложение опережает спрос. По данным Benchmark Mineral Intelligence, рост китайского предложения с 2020 года превышает спрос, и избыточное предложение сохранится как минимум до 2026–2027 годов.

Эта диспропорция между стратегической важностью и относительно небольшими размерами рынка вполне может указывать на классический сырьевой пузырь, раздуваемый геополитическими амбициями и страхами перед технологическим отставанием.

Как надуваются пузыри

История экономики богата примерами спекулятивных бумов, которые заканчивались громкими крахами. От тюльпаномании в Голландии XVII века до NFT и криптовалют — все они имеют схожие черты, которые можно применить к текущей ситуации с редкоземельными металлами.

Одним из главных признаков экономического пузыря является резкий рост интереса к определенному активу, не подкрепленный фундаментальными экономическими факторами. В случае с редкоземельными металлами мы видим внезапный всплеск внимания со стороны политиков и СМИ, хотя реальная ситуация на рынке — избыток предложения и стабильные цены — не дает поводов для ажиотажа.

Другой признак — нарратив об «исключительности» или «революционности» актива. Сейчас мы слышим, что редкоземельные металлы — это «ключ к технологическому превосходству» и «стратегический ресурс будущего». Похожие заявления сопровождали и другие пузыри: от «новой экономики» доткомов до «революции в финансах» биткоина.

Пузыри бывают и сырьевые. В XIX веке Северная Америка пережила несколько волн золотой лихорадки, когда тысячи людей устремлялись на новые месторождения в надежде быстро разбогатеть. Результатом чаще всего становилось полное разорение для большинства искателей и обогащение посредников и поставщиков услуг.

В истории — нефтяной бум начала XXI века, когда цены на нефть взлетели выше $140 за баррель, а эксперты предрекали эру «дорогой нефти». За этим последовал обвал, разоривший множество компаний, специализировавшихся на дорогостоящей добыче сланцевой нефти.

В ситуации с редкоземельными металлами похожая картина. Завышенные ожидания и стремление правительств и компаний застолбить позиции на рынке, потенциал которого, возможно, сильно преувеличен. Но есть и важное «но»: в отличие от классических пузырей, где главными действующими лицами являются частные инвесторы, в случае с редкоземельными металлами основными игроками выступают государства. И это может привести к другим сценариям развития событий.

Так все-таки стратегический ресурс или очередной пузырь?

Так что же представляет собой нынешняя «редкоземельная лихорадка» — стратегическую борьбу за ресурсы будущего или очередной экономический пузырь?

Как это часто бывает, истина находится где-то посередине. Редкоземельные металлы действительно имеют стратегическое значение для развития современных технологий и обеспечения национальной безопасности. Зависимость западных стран от китайских поставок создает реальные геополитические риски, что объясняет стремление диверсифицировать источники этих ресурсов.

Однако масштаб ажиотажа явно не соответствует реальным размерам рынка и актуальной ситуации с балансом спроса и предложения. Это указывает на наличие спекулятивного элемента, характерного для экономических пузырей.

Скорее всего, в ближайшие годы мы увидим реализацию ряда проектов по разработке месторождений редкоземельных металлов за пределами Китая, инвестиции в создание перерабатывающих мощностей и формирование стратегических запасов в западных странах. Однако масштаб этих инициатив, скорее всего, будет значительно скромнее, чем можно предположить из сегодняшней риторики.

Для России открывается возможность использовать свои ресурсные преимущества для привлечения технологий и инвестиций, необходимых для развития отрасли. Для Украины соглашение с США может стать источником инвестиций в горнодобывающую отрасль, но отсутствие значительных запасов редкоземельных металлов ограничивает потенциальные выгоды именно в этом секторе.

В конечном счете судьба «редкоземельной лихорадки», скорее всего, во многом будет зависеть не от реального положения дел, а от того, станут ли они маркером геополитического влияния. Ведь если пузырь надувают государства, экономическая целесообразность уже никого не интересует.