Релокация: теряют все
Фото: 123rf / Legion-Media
В любой непонятной ситуации покупай билет на самолет — новая первая заповедь пассионарной части россиян. А с учетом того, что непонятные ситуации в последнее время случаются регулярно, считать миграционные волны — дело довольно сложное и неблагодарное. Какая именно рабочая сила, в каких пропорциях и гендерном составе вымывается из страны после 24 февраля 2022 года, до сих пор не знают ни социологи, ни правительство, ни объединения работодателей. Но общую картину попробовать сложить можно.
До сих пор точно не посчитано, сколько человек уехали из страны с начала СВО. Экспертные оценки колеблются от нескольких сотен тысяч до более чем миллиона уехавших. В Институте им. Гайдара говорили о 500–700 тысячах человек за год, НИИ ВШЭ называет цифру 900 тысяч. Росстат официально заявил о 420 тысячах человек, которые покинули Россию в первом полугодии 2022 года, после чего затих в недоумении. И есть из-за чего — как отделить «отъехавших» от тех, кто просто катается туда-сюда, никто пока не придумал.
Массовый отъезд айтишников взволновал государство куда больше, чем отъезд социологов, политологов и прочих гуманитариев. И это понятно. Айтишники — фундамент цифровой экономики, без них возвращение страны в каменный век практически гарантировано. И хотя, по официальному заявлению Минцифры, из России уехали только 100 тысяч IT-специалистов — всего 10% от общего их числа, — думать, что все остальные работают на благо родины и об отъезде не помышляют, было бы весьма наивно.
Компания Ventra в прошлом сентябре провела опрос IT-компаний, согласно которому 31% российских IT-специалистов либо уже перебрались за границу, либо готовились к релокации в течение года. 62% респондентов тогда заявили, что в их компаниях релокации не было, а еще 19% ответили, что вывезли из страны IT-бизнес целиком, частично либо отдельных сотрудников. Но сами айтишники отвечали иначе: 57% — что релокации не было, а 25% — что она планируется. То, что уезжают с понижением, похоже мало кого волнует. Директор практик рекрутинговой компании Get experts Ольга Краева говорит, что знает несколько конкретных случаев, когда технические директора уехали обычными проектными менеджерами в международные IТ-компании. Они потеряли в зарплате и должности, но зато получили возможность оплачиваемой релокации для всей семьи.
Справедливости ради надо сказать, что айтишники довольно бойко уезжали и до начала СВО — по данным Ventra, 6% из них уехали за рубеж до 24 февраля 2022 года.
Первый массовый исход наблюдался немедленно после начала СВО. Статистика Пограничной службы ФСБ показывает, что россияне в I квартале 2022 года выезжали за рубеж на 31% чаще, чем годом ранее, совершив 3,8 млн поездок.
Второй пик зафиксирован сразу после объявления частичной мобилизации 21 сентября 2022 года. Тогда, по данным пограничников Евросоюза (агентства Frontex), всего за одну неделю в ЕС прибыли 66 тысяч россиян. А по сведениям местных властей, с этой даты до конца сентября границы Финляндии пересекли около 60 тысяч жителей РФ, Грузии — 78 тысяч, Казахстана — более 200 тысяч.
Марш на Москву мятежного повара никакой волны спровоцировать не успел, но закрепил условный рефлекс на скупку билетов куда угодно задорого.
Теряют все
Отъезд деятелей культуры, политологов, блогеров, журналистов был не столько массовым, сколько заметным. Куда более массовым, хоть и менее заметным, стал отъезд преподавателей вузов и исследователей различной специализации. Ольга Орлова, научный журналист и главный редактор T-invariant, наблюдает активную релокацию представителей гуманитарных и социальных наук, в том числе — целых коллективов и лабораторий. Из опасений попасть под призыв уехали студенты и аспиранты, а также многие врачи.
Но если на представителей точных наук — Computer Science, математиков — за пределами России есть какой-никакой спрос, гуманитариям приходится очень нелегко. Ольга Орлова отмечает, что в западных университетах высокая конкуренция, и российских ученых если и приглашают, то чаще на временные позиции на крайне невыгодных условиях. Более-менее приличные условия предлагают в Китае, Вьетнаме, Латинской Америке, ОАЭ, Пакистане или Индии, но ехать туда решится далеко не каждый.
Диаметрально противоположная ситуация — у специалистов из бьюти-индустрии. Тихо уехав с парой долларов в кармане, маникюрши и массажистки быстро нашли стабильный источник заработка не только в Турции и Сербии, но и в Арабских Эмиратах и Европе. По большей части их первыми клиентами становятся сами отъехавшие русские, но за ними начинают подтягиваться и местные — благо слава о «русском маникюре» пошла по Европе и ОАЭ задолго до начала СВО.
Предприниматели предпочитают покидать страну вместе с бизнесом. И не только с тем, главные активы которого — мозги и люди. Анна Кулешова, социолог, координатор исследования «Новые российские диаспоры за пределами Европейского Союза», проведенного командой Social Foresight Group, рассказывает, что переносили и строительные компании, и современное промышленное производство — вывозили из России даже станки, хотя сделать это было чрезвычайно трудно из-за санкций. А вот что стало с ними дальше и удалось ли привить этот бизнес на новой почве, пока история умалчивает.
Фото: UnsplashТак какие же адаптационные стратегии выбирают релоканты?
Все просто — какими они будут, полностью зависит от выбранной страны. Опубликованный в июле 2023 года по итогам исследования Social Research Group отчет показывает, что персональные экономические стратегии определяет уровень жизни выбранной страны.
Если это недорогой Казахстан, Грузия или Сербия — можно продолжать зарабатывать на удаленке, и этих денег хватает. Если это Европа или Израиль — там приходится искать работу в международных компаниях или, на худой конец, на местном рынке неквалифицированной рабочей силы. Однако есть часть людей, и их немало, которые ради сохранения профессиональной идентичности не желают менять сферу деятельности и соглашаются на более низкие доходы. Ну а бизнес, организованный самими релокантами, формирует собственный рынок труда — и многие считают это очень привлекательным местом работы.
Бизнес как способ солидаризации
Один из интересных выводов, сделанных в исследовании Social Research Group, — предпринимательские инициативы в новых диаспорах часто связаны не только с желанием получить прибыль, но и найти людей с общими ценностями и солидаризироваться. Особенно в тех случаях, когда новый бизнес не является основным источником дохода для мигранта. В отличие от профессиональной идентичности, национальная — не тот фундамент, на котором можно что-то совместно построить, важную роль играет совпадение политических взглядов.
Второй интересной вывод — исследователи Social Research Group наблюдают респондентов, которые впервые раскрыли свой бизнес-потенциал именно за рубежом. «Одна россиянка занялась организацией квиз-вечеринок в Сербии, начав с небольших мероприятий для коллег, переросших в самостоятельный бизнес. Другая стала востребованным тренером по плаванию в Турции, формирует собственную школу. Третья смогла монетизировать увлечение по изготовлению украшений; четвертая открыла кабинет маникюра… — перечисляет Анна Кулешова. — Учителя и репетиторы создают свои или присоединяются к действующим русскоязычным школам самой разной направленности в Армении, Грузии, Черногории, причем в них учатся и русскоговорящие из Украины, а не только россияне».
Также релоканты из РФ активно создают креативные агентства, продакшн-студии и другие бизнесы, связанные с культурой и организацией мероприятий. По словам социолога, женщины из российской бьюти-индустрии быстро завоевали рынок благодаря высоким стандартам и качеству работы. Более того: бывшие наемные работники теперь задают новый уровень услуг в принимающих их сообществах и декларируют цель: поднять их качество до российских стандартов. При этом клиенты — релоканты из России — готовы щедро платить за привычный сервис, что часто приводит к ориентации бизнеса на собственную диаспору.
В поисках земли обетованной
Судя по данным госстатистики, Казахстан в 2022 году оказался в лидерах среди принимающих жителей РФ стран. Количество пересекающих границу россиян росло с I квартала и только в III квартале превысило 1,2 млн человек.
Но в исследовании Social Research Group отмечают среди мигрантов активный процесс смены локаций. «Казахстан часто выступает как перевалочная база. Мы видим маршруты: Казахстан — Турция или Сербия, а дальше — страны ЕС», — поясняет Анна Кулешова.
Чем выше социальный капитал мигранта, тем более амбициозными могут быть его экономические стратегии, особенно если его окружение оказалось в разных странах, делают вывод социологи. Высокая мобильность — необходимый элемент адаптации. «Например, после отъезда из России не сбылись ожидания некоторых айтишников, что получится развернуть IT-кластеры в Грузии, в Черногории. В таких ситуациях приходилось придумывать новые индивидуальные стратегии», — вспоминает Анна Кулешова. В Армении в основном концентрируются релоканты, реализующие высоко- и среднемобильные стратегии (работу на международные или открытые в стране россиянами компании — IT, сфера услуг). Многие планируют превратить свой бизнес в международный.
Релоканты в Израиль часто не видят перспектив внутри страны, поэтому регистрируют компании на Кипре, в Грузии или Сербии. При этом у израильтян сложилось активное бизнес-коммьюнити, поэтому «свежеиспеченные» бизнесы опираются на наработанные связи, а уровень международного предпринимательства оказывается выше, чем в других странах исследовательской выборки. Все категории мобильности наблюдаются в Сербии. В то же время Турцию облюбовали в основном мигранты, имеющие пассивный доход или бизнес в РФ, позволяющий работать удаленно.
У многих релокантов уже была недвижимость в стране. На местном рынке работают молодые провинциалы, устроившиеся в англоязычные компании. Активность тормозит то, что открыть в Турции бизнес без участия местных партнеров и сотрудников невозможно.
В целом российским гражданам не свойственна мобильность. По данным Gallup International, под зонтиком которого в 2022 году проводился опрос в 57 странах, включая и РФ (исполнитель — РОМИР), по состоянию на август в желании сменить страну проживания признавались порядка 36% населения планеты. Россияне показали себя достаточно пассивными: такую возможность рассматривали лишь 15%, даже при условии, что не столкнутся с трудностями при оформлении миграционных документов. Примерно тот же уровень ответов — 16% — в РОМИР зафиксировали при повторных замерах в декабре. Из этого можно сделать вывод, что из страны вымывается наиболее активная часть населения.
Однако HeadHunter в декабре опубликовал совсем иную статистику: согласно их исследованию, треть россиян хотели бы уехать за рубеж.
6%
россиян активно ищут возможности для переезда за границу и дальнейшего трудоустройства
58%
россиян готовы к переезду за границу против 50% в мире (под данным BCG Report: What Job Seekers Wish Employers Knew, 2023).
37%
лингвистов и журналистов готовы к быстрому переезду — это самая мобильная профессиональная страта
15%
— лишь такой невысокий процент врачей выразили готовность сменить страну проживания, даже несмотря на высокую вероятность мобилизации
«Свой среди чужих»
Поскольку релоканты отбирают персонал для бизнеса не только по профессиональным, но и по политико-идеологическим принципам, процесс усложняется.
«В соцсетях есть группы — по странам, городам и профессиям, единомышленникам. Например, „IT Грузия чат“, „бизнес в Сербии“ и т. п. Там же можно найти и „помогаторов“, решающих проблемы с жильем, открытием счетов (что без посредничества в Турции, например, невозможно), — рассказывает Анна Кулешова. — Цифровые кочевники раньше при идеальном сценарии могли на полноценном рабочем контракте трудиться с пляжа. Сейчас ими нередко становятся поневоле, активно включаясь в цифровые коммуникации, пытаясь себя найти в международном пространстве, но место локации в таких случаях далеко не всегда связано с представлениями о комфортной жизни, путешествиях и отдыхе».
От миграционных процессов выиграли компании по сопровождению релокации, многие из которых россияне изначально создавали как туристические, теперь же они стали центрами притяжения россиян. Также в странах, куда был массовый выезд россиян, местные сообщества проводят тематические офлайн-мероприятия, как правило, ежемесячные или более-менее регулярные, что помогает наладить контакты.
Анна Кулешова говорит, что новые медицинские центры в Дубае или в Казахстане могут привлекать российских специалистов, выехавших в третьи страны, то есть «свозить» к себе россиян, рассеянных сейчас по миру. Но также там берут на работу и местных англо- или русскоговорящих сотрудников.
В пятерке стран, которые лидируют по въезду граждан России за рубеж с разными целями всеми видами транспорта в период с I квартала 2019 по I квартал 2023 года вперед выбиваются Абхазия, Турция и Казахстан, но если откинуть в сторону туристическую и транзитную составляющую Турции, а также Абхазии, которая тоже накрутила счетчик за счет своей транзитности к турецким берегам и оттуда уже в Европу, и остальной мир — Казахстан безоговорочный лидер. Как показывает статистика, пока европейские страны не начали закрывать свои границы, большой отток был заметен и туда — как напрямую, в Германию, Австрию, Нидерланды, Великобританию, Италию, Испанию, Чехию, так и через транзитные Финляндию, Латвию, Литву, Польшу, Эстонию, Балканские страны. За последний год поток россиян туда практически иссяк. Стабильные потоки ниже среднего наблюдаются в Израиль и Армению.
Тренд на покупку русских
Апрельское исследование 2023 года, проведенное HeadHunter (на которое ссылается РБК), показывает — начал расти спрос на россиян у зарубежных работодателей. Они все более активно вербуют и россиян, пока еще не покинувших пределы России. За год с начала СВО количество приглашений поработать за рубежом выросло в среднем на 57%, фиксируют в компании. А только за I квартал 2023 года вакансий оказалось 96 тысяч.
При этом в Эмиратах или в Турции интерес к «покупке» россиян за год вырос на 411% и 384% соответственно, или до 2,2 и 4,6 тысячи специалистов. В исследованиях упоминаются и другие дружественные страны, включая лидера по запросам Казахстан (+67%, или 29,5 тысячи вакансий), Грузию (+160%, или 9,3 тысячи), Узбекистан (+92%, или 7 тысяч), Киргизию (+297, или 4,8 тысячи), Армению (+198%, или 4 тысяч).
Исследователи видят, что появляются вакансии для россиян из Сербии и Мексики, Португалии и Марокко, Греции и Венгрии, Индонезии, Вьетнама и Египта — в общем, отовсюду, кроме Индии и Китая. Беларусь — на второй позиции по количеству приглашений — 20,5 тысячи, но запросов оттуда на 15% меньше, чем годом ранее.
Растет запрос и из недружественных государств, в том числе активно — из США (+276%, или 4,3 тысячи) и Германии (+129%, или 2,9 тысячи), отмечают в HeadHunter.
На кого охотятся? Как оказалось, на всех — от айтишников до операторов кол-центров. Разумеется, в первую очередь на IT-специалистов: разработчиков и программистов, на их долю приходится более 10% откликов на вакансии. Высоко востребованы менеджеры по продажам и по работе с клиентами.
Появляются совершенно новые предложения — секретари и ассистенты руководителя, продавцы-консультанты и даже кассиры, а также редакторы и копирайтеры. Все это указывает на одно — формирование полноценных офисов и представительств российских компаний, «переехавших на ПМЖ» за рубеж.
Маникюрши и массажистки первыми трудоустраиваются по профилю в любой стране. Фото: 123rf / Legion-MediaА кто возвращается?
Тема мигрантов, не вынесших тягот жизни на чужбине, — одна из любимых песен в российском официальном инфополе. В феврале текущего года Вячеслав Володин, спикер Госдумы, уверял, что 60% вернулись на родину. В июне президент РФ называл показатель в 50%. «Более половины уехавших стремятся вернуться в Россию, — считает Ирина Старжинская, соучредитель HR-агентства SOFI Consult. — Но поведение релокантов в немалой степени зависит от геополитических раскладов, на данный момент не слишком благоприятных».
Олег Буклемишев полагает, что желания репатриантов вообще не имеют значения: «Возвращаются не потому, что исчезла причина, по которой уезжали. Эмиграция затянулась, деньги закончились, люди не могут найти работу с соответствующей квалификацией и доходом. Устроиться и адаптироваться за границей удается только с дефицитными специальностями или высшей квалификацией, выше шансы у молодых людей».
«Мы видим, что возвращаются. Но иногда для того только, чтобы продать имущество, закрыть дела и уехать снова, — говорит Анна Кулешова. — Возвращаются те, кто испытал сложности с трудоустройством, поскольку иногда самой доступной работой оказывается ремонтные бригады, нелегальное такси, тяжелый труд в антисанитарных условиях. Не все трудности бывают преодолимы из-за изменчивой политики в отношении россиян. Например, кто-то серьезно вложился в ВНЖ в Турции, но потом его отменили. Или была выбрана образовательная стратегия переезда, а потом выяснилось, что Швеция дает студенческие визы россиянам только в исключительных случаях. Ну и так далее».
Прояснить намерения релакантов пытается все тот же HeadHunter, периодически запуская различные опросы. По итогам одного из них в апреле текущего года был сделан вывод, что более 60% россиян, работающих за границей, готовы вернуться в РФ в ближайшие год-два из-за личных обстоятельств или карьеры.
Основными причинами для возвращения в Россию респонденты называют
63%
личные причины
40%
лучшие карьерные возможности
Айтишники возвращаться не торопятся
Дефицитные айтишники обратно на родину не торопятся. Это видно по тому, что сейчас сотрудников в статусе junior и стажеров нанять в РФ можно, а вот с опытом — куда проблематичнее.
Ольга Краева говорит, что пока не видит встречного потока: «Закрыть вакансию топ-менеджера в IТ крайне сложно — те, кто сейчас остается на рынке, либо держатся за текущие позиции, либо тоже ищут варианты релокации». Как результат: за последние полгода в Get experts фиксируют рост зарплат в некоторых сегментах IТ, например в мобильной разработке, примерно на 40%, говорит эксперт.
Андрей Антошин, руководитель отдела подбора и адаптации персонала PARMA Technologies Group, в связи с тем, что с прошлого года ситуация с наймом в IT усложнилась, видит необходимость работать со студентами в колледжах и вузах, создавать программы стажировок, нанимать зрелых специалистов. Ольга Орел, директор по персоналу AB InBev Efes, рассказывает, что в пивоваренной компании активно ищут специалистов с квалификацией middle, а senior «взращивают» сами. Подобные же стратеги относительно дефицитных кадров всех специализаций реализуются и во многих других российских компаниях.
Ольга Орел отмечает в качестве одной из главных тенденций рынка — высокий спрос на аналитиков данных и бизнес-аналитиков. Причина: возможность удаленного найма независимо от региона и страны пребывания. «Теперь зарплату стало практически невозможно рассчитать, базируясь на уровне среднестатистического регионального оклада. Многие IT-специалисты из регионов после работы на федеральные компании ожидают значительно превосходящий доход».
При этом IТ-отрасль столкнулась с кадровым голодом задолго до 2022 года. К примеру, Сбер еще до пандемии обвиняли в том, что он пылесосит рынок, скупая и вывозя из регионов не просто отдельных специалистов, а целые команды. Fintech-компании годами соревновались — кто предложит соискателям лучшие соцпакеты, страховки, места на парковке и даже жилье. И все время повышали зарплату.
В результате медианная зарплата IT-специалистов в России составила по итогам второго полугодия 2022 года 150 тысяч рублей. В столице показатель выше — около 180 тысяч, в регионах — порядка 120 тысяч рублей.
Методы давления
Дефицит IT-специалистов, топ-менеджеров и прочего квалифицированного персонала вынуждает государство искать решения по их удержанию и возвращению. Самая простая мера, которая первой приходит на ум, — запретительная. Перекрыть представителям дефицитных специальностей выезд из России — этакий выборочный железный занавес — до сих пор окончательно не ушел из повестки.
Другая «карательная» стратегия, которая тоже обсуждается все еще всерьез, — снижение уровня зарплаты тем, кто работает удаленно из зарубежных стран.
Ну и плюс к ней периодически возникает вопрос о дополнительном налоговом давлении на релокантов, получающих доходы в России, — а именно: увеличение для них НДФЛ до 30%. Против выступает Минфин, и пока сила на его стороне.
Кардинально другой взгляд на решение проблемы — создание внешних кадровых «офшоров» и вынесенных офисов. Идея на первый взгляд конструктивная, но не факт, что реализуемая. Учитывая современный уровень цифровизации и обмена информацией, вычислить среди их бенефициаров или клиентов физических и юридических лиц, сопричастных к российскому государству или подсанкционным компаниям, — вполне посильная задача. И не секрет, что под давлением США или ЕС счета или средства таких структур могут быть в любой момент заблокированы почти в любой юрисдикции.
Но пока еще вариант с удаленкой для айтишников вполне рабочий. Согласно итогам опроса Ventra, выяснилось, что 43% заказчиков готовы сотрудничать с IT-специалистами, живущими за пределами РФ. Но набирает силу и обратная тенденция — государственные и подсанкционные структуры уже отказывают им в найме. Например, «Лаборатория Касперского» требует от сотрудников обязательного физического присутствия в России. «Яндекс» более лоялен к релокантам — по крайней мере, пока.
Попытка заманить айтишников обратно в страну бронью от мобилизации провалилась практически сразу. Сначала бронь пообещали, потом не дали, а после и вовсе отменили. А если учесть, что милитари-машина продолжает разгоняться, а военкоматы цифровизироваться, ждать скорого возвращения айтишников и других, так остро недостающих России специалистов, пока не приходится.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
