России грозит «углеродная ловушка»

Валентин Катасонов — экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО

---

Примерно полвека назад на Западе стала разыгрываться карта «климатической катастрофы» для того, чтобы начать переход к новому мировому порядку. Псевдонаучная теория «парникового эффекта», вброшенная в обращение Римским клубом, призвана была обосновать де-индустриализацию и переход от углеродной (базирующейся на нефти, природном газе и угле) энергетики к так называемой «зеленой».

Впервые подобная идея громко прозвучала на Конференции ООН по проблемам окружающей среды в Стокгольме в 1972 году. Следующим эпохальным событием стала Конференция ООН по окружающей среде и устойчивому развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Ее итогом стала подготовка Рамочной конвенции ООН по изменению климата (РКИК), вступила в силу в 1994 году. Поскольку документ рамочный, то были продолжены переговоры по документу, который бы устанавливал график и конкретные обязательства по снижению выбросов парниковых газов (прежде всего, углекислого газа — СО₂). Таким документом стал Киотский протокол 1997 года. Был подписан, а затем ратифицирован подавляющим числом стран. Правда, Россия «тянула кота за хвост» и ратификацию произвела лишь в 2004 году. Еще более странным оказалось поведение США. Они вообще не ратифицировали протокол.

Для выполнения требований Киотского протокола надо было совершить самую настоящую революцию в промышленности и энергетике. Промышленность — перевести на новые энергосберегающие технологии, позволяющие снизить выбросы СО₂. А энергетику — на возобновляемые источники, такие как солнце, ветер, геотермальная энергия, водородное топливо. Кристиана Фигерес, исполнительный секретарь Рамочной конвенции ООН об изменении климата потребовала «поставить перед собой задачу намеренно… изменить модель экономического развития, которая царит уже по меньшей мере 150 лет, начиная с промышленной революции».

Самым эпохальным событием стала конференция по климату в Париже в декабре 2015 года. На ней было разработано Соглашение по климату, которое предусматривало, что к середине XXI века должно быть достигнуто глобальное «углеродное обнуление» (полная ликвидация эмиссии СО₂, создаваемой промышленностью и другими отраслями экономики). В 2016 году Парижского соглашение по климату было подписано, а 4 ноября того же года оно вступило в силу после ратификации 55 странами. К настоящему времени подписано 195 странами и Европейским союзом. 

Ратифицировали документ все, за исключением 9 стран. Среди последних мы опять видим США. Дональд Трамп еще в 2017 году заявил, что Парижское соглашение слишком обременительно для американской экономики. Вашингтон не только не будет ратифицировать документ, но даже намерен выйти из соглашения. Можно предположить, что соглашение наиболее обременительно для тех стран, у которых наибольшие объемы выбросов двуокиси углерода.

Вот как выглядела раскладка по первой пятерке стран с наибольшими выбросами СО₂  в 2014 году (по оценкам Всемирного банка) по сравнению с 2018 годом (оценка British Petroleum):

За период 2014-2018 гг. выбросы СО₂ у Китая, США, России и Японии несколько снизились, а у Индии выросли. У таких стран, как США, Индия и Япония доли в мировых выбросах СО₂ примерно соответствовали их долям в мировом ВВП. А вот у Китая и России доли в выбросах были существенно выше доли в ВВП: у Китая — соответственно 27,8% и 16,8%; у России — 4,6% и 3,3%. Это означает, что экономики Китая и России имеют более высокую «карбонизацию» по сравнению со среднемировыми показателями. Да, Китаю и России предстоит понести серьезные затраты для снижения выбросов СО₂ со своей территории. Путем введения новых технологий или изменения структуры экономики в пользу производств с низкой «карбонизацией».

Всемирный экономический форум (ВЭФ) является ярым поборником «зеленой энергетики» и углеродного обнуления экономики. О «зеленой экономике» Клаус Шваб писал еще в 2016 году в своей книге «Четвертая промышленная революция». В ней он напомнил, что первой промышленной революцией стал изобретение и массовое внедрение паровой машины, работающей на угле. Таким образом еще более двух веков назад мировая экономика встала на рельсы углеродной энергетики. Четвертая промышленная революция должна перевести мировую экономику с углеродных рельсов на «зеленые». Т.е. заменить нефть, природный газ, уголь альтернативными источниками энергии — солнечной, ветровой, геотермальной, углеродной. 

У Клауса Шваба много единомышленников. Например, принц Чарльз. Он в прошлом году с энтузиазмом поддержал план «Великой перезагрузки», особенно подчеркивая необходимость «углеродного обнуления». Он заявил, что в мире есть угрозы более серьезные, чем COVID-19 или даже ядерная война. Таковой высшей угрозой он назвал климатическую катастрофу.

А громче всего о планах перехода на рельсы «зеленого» развития заявляла в последние годы Европа. В самом конце 2019 года Брюссель подготовил документ Европейского союза под названием «Европейская зеленая сделка» (The European Green Deal). Это план опережающего (по сравнению с графиками Парижского соглашения по климату) движения стран ЕС к цели полного «углеродного обнуления» своих экономик. Предусмотрено, что к 2030 году Европейский союз должен по крайней мере на 50% снизить углеродный след экономики. А на «углеродный ноль» выйти раньше, чем это предусмотрено Парижским соглашением (там датой достижения этой цели определен 2050 год). 

Предполагалось, что весь 2020 год уйдет на подготовку разных законов, директив и методик, которые позволят перейти в 2021 году к практической реализации плана «Европейской зеленой сделки». Обсуждая план ЕС на триллион евро по восстановлению экономики после пандемии, президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен пообещала поставить Европейскую зеленую сделку в центре внимания. Канцлер Германии Ангела Меркель ее поддержала.

Самое, пожалуй, любопытное в документах Европейской зеленой сделки является то, что ЕС планирует ввести углеродный налог (или углеродную пошлину) на импорт «углеродных» товаров. Брюссель и раньше обсуждал возможность использования такого инструмента для стимулирования более быстрого перехода европейских экономик на «зеленые рельсы». Но разговор шел о введении такой пошлины не ранее 2025 или даже 2030 года. Теперь, вероятно, это произойдет в 2022 или 2023 году. 

Идет проработка вопроса, поэтому есть пока неопределенности по ставке пошлины и по охвату товаров. Очевидно, что в списке на первом месте находятся различные виды ископаемого топлива (уголь, нефть, природный газ). Далее: производные от этих видов энергетического сырья (нефтепродукты, кокс, сжиженный газ и т.п.). 

Могут в список попасть и товары с сильным «углеродным следом» — те, производство, которых создает большие объемы эмиссии СО₂. Оказывается, это не только такие промышленные товары, как, например, сталь, чугун или алюминий, но и продукция сельского хозяйства. Особенно животноводства (в частности, навоз, как считают в Брюсселе, является источником эмиссии метана, который относится к категории «парниковых газов»).

Что касается Америки, то при Трампе, как я выше отметил, США дистанцировались от Парижского соглашения по климату. И, как можно догадаться, вопрос о введении углеродных пошлин там не поднимался. Примечательно, что в ходе предвыборной кампании в прошлом году Байден активно напирал на то, что вернет Америку на рельсы «зеленого развития». Его соратники по демократической партии, преимущественно левого крыла — Элизабет Уоррен, Берни Сандерс и Александрия Окасио-Кортес — поддержали Байдена и его «зеленую программу». Там и обещание инвестиций в зеленую энергетику на сумму 1,7 трлн. долл., и запрет на бурение нефти и газа на общественных землях, и внутренний налог на углеродные эмиссии, и импортные пошлины на углеродные товары. Судя по первым заявлениям Байдена после его прихода в Белый дом, новая администрация собирается всерьез реализовать «зеленую программу». И тут Вашингтон планирует действовать скоординировано с Европейским союзом.

В этом году в «Большой семерке» председательское место принадлежит Великобритании. Борис Джонсон, британский премьер-министр заявил, что на встречах G-7 одним из главных вопросов будет тема «зеленой энергетики» и импортных пошлин на углеродные товары. Намечается создание «Углеродного клуба» экономически развитых стран; этот клуб будет диктовать всем остальным странам свои правила жизни в «дивном зеленом мире». Важная роль в организации работы «Углеродного клуба» отводится Марку Карни, специальному посланнику ООН по вопросам климата и финансов. Это тот самый Марк Карни, который в 2008-2013 гг. занимал пост председателя Банка Канада, а затем в 2013-2020 гг. был управляющим Банка Англии. Думаю, что он наряду с Клаусом Швабом станет одним из главных «дирижеров» мировой «карбоновой перезагрузки».

Удар по России

Боюсь, что по России меры по декарбонизации мировой экономики могут ударить сильнее, чем даже по Китаю, занимающего первое место по эмиссии СО₂. По той причине, что Россия сильно зависит от экспорта товаров, имеющих сильный «карбоновый след». Вот, например, в 2019 году, по данным Федеральной таможенной службы, в общем объеме товарного экспорта на товарную группу «Топливо минеральное, нефть и продукты их перегонки; битуминозные вещества; воски минеральные» пришлось 62,08%; «Черные металлы и изделия из них» — 5,17%; «Цветные металлы и простые изделия из них» — 3,69%; «Продукция неорганической химии» — 1,24%; «Удобрения» — 1,99%; «Руды, шлак и зола» — 0,99% и т.д.

По моим оценкам, доля товаров с сильным «углеродным следом» в российском экспорте в 2019 году была не менее 80%. Ввоз этих товаров может со временем быть ограничен или даже полностью запрещен на территорию тех стран, которые заявили о переходе на «зеленую энергетику» и «зеленую экономику». 

Кадри Симсон, еврокомиссар по энергетике в июле прошлого года на брифинге, отвечая на вопрос о судьбе газопровода «Северный поток — 2», заявила, что Евросоюз — крупнейший потребитель российских углеводородов — намерен полностью отказаться от ископаемых источников топлива, таких, как нефть и газ.

В феврале этого года британский аналитический центр Carbon Tracker (CT) опубликовал результаты проведенного исследования по возможным издержкам перехода мировой экономики на рельсы «зеленой энергетики». Общие потери экспортной выручки по миру в результате введения углеродных пошлин к 2040 году могут составить 13 трлн. долл. При этом потери в 4 трлн. долл. придутся на те страны, для которых экспорт углеводородного топлива не является жизненно важным. Например, для США. 

А вот для 40 стран, доходы которых напрямую зависят от экспорта углеводородов, эти пошлины будут очень чувствительными. В списке таких уязвимых стран Нигерия, Саудовская Аравия, Кувейт, Иран и многие другие развивающиеся страны. А также Россия. Согласно прогнозу экспертов СТ, в результате перехода мировой экономики на рельсы «зеленой энергетики» указанные страны могут потерять экспортную выручку в размере 9 трлн долл. к 2040 году. Для России снижение экспортной выручки от экспорта углеводородов оценивается в 46% по отношению к нынешнему уровню.

Конечно, оценки достаточно условные, но они дают пищу для размышлений и должны побуждать Россию к превентивным мерам. 15 февраля этого года советник президента России по климату Руслан Эдельгериев в опубликованном 15 февраля интервью «Коммерсанту» выразил по этому поводу серьезную тревогу: «На бумаге и в корпоративных отчетах получается, что наш бизнес активно декарбонизируется, но скоро он будет вынужден платить в рамках трансграничного углеродного регулирования Европейскому союзу». Советник президента также прокомментировал возвращение США в Парижское соглашение по климату: «США вернулись в соглашение и хотят выступить в нем в качестве лидера». По его мнению, углеродная риторика в мире может усилиться, а вместе с ней и давление на РФ. 

Руслан Эдельгериев признал, что Запад интенсивно формирует «Углеродный клуб», а Россия оказывается за его пределами. Фактически на какое-то время ей будет отводиться роль своеобразного «углеродного офшора». А когда Запад в основном перейдет на рельсы «зеленой энергетики», Россию объявят «империей углеродного зла» и против нее будут введены жесткие санкции. Суть их будет сводиться к полной блокировке экспорта углеводородных энергоресурсов.