С раскосыми и жадными глазами

Китайский бизнес, в равной степени компании с госучастием и независимые, проводит активную скупку зарубежных активов. Цели понятны: обеспечение доступа к ресурсам и технологиям, а также выход на новые рынки. Впечатляют темпы и масштабы покупательской активности. Каковы будут последствия?

Распорядитель европейского стабфонда немец Клаус Реглинг с очевидным ужасом смотрел на стол перед собой: подобного количества микрофонов, какое было на его пекинской пресс-конференции, состоявшейся после раунда встреч с представителями китайских государственных и финансовых властей, не видели даже старейшины журналистского корпуса. Все хотели знать, нужна ли Европе помощь от КНР в борьбе за спасение евро и еврозоны и хочет ли сам Китай таковую помощь оказать.

Реглинг сделал все, дабы охладить разгоряченное воображение не только журналистов, но и всего мира, заявив, что ни о каком сотрудничестве и партнерстве речь не идет. Но вопросы все равно остались. Во-первых, зачем Клаус Реглинг приезжал в Поднебесную? Во-вторых, зачем звонил китайцам президент Франции Николя Саркози, председательствующий в G-20? А в-третьих, в конце концов, кто, если не Китай, вышедший на второе после США место по размеру ВВП и вполне способный в обозримой перспективе оттеснить американцев с позиции глобального лидера, мог бы поддержать мир в трудную минуту? Тем более что мир этот уже во многом именно Китаю и принадлежит.

Громкие бренды

В последние годы сделки с участием китайского капитала вызывали немало шумихи, поскольку речь шла о знаковых брендах. Например, это покупка в 2005 г. китайской Nanjing Automobile Group обанкротившейся MG Rover. В марте 2010 г. крупнейший китайский автомобильный холдинг Geely приобрел у Ford автопроизводителя Volvo. Китайским стал и американский Hummer, 80% которого находится теперь в руках Sichuan Tengzhong Heavy Industrial Machinery Co. Прямо сейчас разворачивается интрига вокруг покупки китайскими Zhejiang Youngman Lotus Automobile Co. и Pang Da Automobile Trade Co. шведской SAAB. В этот же ряд сделок с громкими брендами можно, очевидно, поставить и приобретение китайской Lenovo бизнеса персональных компьютеров IBM.

Но это далеко не вся картина массированной глобальной экспансии китайского бизнеса. "В последнее время действительно на слуху тема скупки различного рода статусных активов инвесторами из КНР, будь то частные или государственные корпорации, - комментирует ситуацию главный консультант Invest Hong Kong Леонид Орлов. - В Южной Америке сегодня китайские инвесторы активно вкладываются в пахотные угодья, возделывание зерновых, в том числе сои, инфраструктуру сельского хозяйства, даже в розничную торговлю в периферийных районах. Поезжайте по объездной дороге вокруг Дубая и увидите, что львиная доля контрактов по строительству новых автострад выполняется китайскими подрядчиками. Я уже не говорю о стратегическом характере инвестиций в Африку, еще 10 лет назад казавшуюся малоперспективной на фоне таких развивающихся рынков, как Восточная и Центральная Европа и Южная и Центральная Америка".

Сделки с участием покупателей из Китая (включая Гонконг) в 2010 г. составили около 10% от мирового объема таких транзакций по стоимости. По официальным данным, приводимым ресурсом ChinaPRO, Поднебесная инвестирует в экономики 178 государств и регионов мира. До 2010 г. общий объем налогов, уплаченных китайскими предприятиями за пределами КНР, достиг $11,7 млрд. С 2005-го по 2010 г. объем прямых инвестиций со стороны Китая в иностранные экономики вырос более чем на 450%, с $12,2 млрд до более чем $68 млрд, что составляет 5,2% совокупного объема мировых инвестиций. Поднебесная занимает пятое место по объему прямых инвестиций в экономики других стран. А уже в 2013 г., по предварительным прогнозам, уровень инвестиций КНР в экономики других государств поднимется до $100 млрд.

Приоритетами для китайского бизнеса являются ресурсы, технологии и инфраструктурные проекты. "Китай скупает везде ресурсные и технологические активы", - констатирует базирующийся в Люксембурге партнер Allen-and-Overy Франк Маусен. "Активность Китая в сырьевом и инфраструктурном секторах обусловлена потенциальной уязвимостью ключевых сырьевых поставок, - уверен в свою очередь главный аналитик брокерской группы ITInvest Александр Потавин. - Таким образом КНР пытается сформировать стабильные цепочки поставок ресурсов. За последние годы выросли инвестиции Китая в гособлигации стран Евросоюза, а также в сырьевые отрасли других стран. КНР диверсифицирует свой инвестиционный портфель, снижая риски, а инвестиции в сырьевые компании могут помочь решить проблемы доступа страны к дешевому сырью для последующей переработки. Такая диверсификация позволяет снимать напряжение в экономике, направляя избыток денежных средств на международную инвестиционную деятельность".

Нефть и уголь

Некоторые китайские инвестиции в странах Африки

Замбия В 2010 г. прямые инвестиции превысили $1 млрд. Деньги направлены главным образом на добычу меди и развитие сельского хозяйства.

Зимбабве По сведениям из правительства страны, China Development Bank может инвестировать в добывающий и сельскохозяйственный секторы экономики до $10 млрд.

Судан На Китай приходится 60% экспорта нефти из Судана и 71% всего экспорта из этой страны. Китай обязался инвестировать в развитие системы водоснабжения в Судане, аэро- и морских портов.

Алжир К концу 2010 г. китайские инвестиции в Алжире составили $1 млрд.

Нигерия К концу 2010 г. китайские инвестиции в Нигерии превысили $7 млрд.

Кения Инвестиции в кенийские порты, гидро- и ветровые электростанции.

Танзания Прямые инвестиции со стороны КНР к концу 2009 г. превысили $200 млн, которые сосредоточены в сельском хозяйстве, фармацевтике, горнодобыче, строительстве, проектах по созданию транспортной инфраструктуры.

Южная Африка Только в 2009 г. Китай импортировал из Южной Африки природных ресурсов более чем на $6,5 млрд. КНР инвестирует в промпроизводство, горнодобычу, банкинг, железные дороги, телеком и энергетику.

СМИ широко освещали натовскую операцию по свержению Муамара Каддафи, но явно недостаточно внимания уделили тому, что у берегов Ливии все это время обретался китайский военный корабль. Учитывая, что исторически никаких особых интересов у Пекина на Ближнем Востоке нет, очевидно, что именно так КНР обозначила свою совершенно конкретную озабоченность в связи с обеспечением безопасности каналов поставок нефти. Китай на сегодняшний день - второй в мире после США ее потребитель. На фоне разворачивающейся в стране индустриализации и в целом бурного развития экономики (в среднем на 8-10% в год) потребность КНР в энергоресурсах к 2020 г., по оценкам, увеличится на 150%, при этом потребность именно в черном золоте становится острее ежегодно на 7,5% (эти темпы в семь раз быстрее, чем в США). Дополнительный и значительный фактор - рост потребления в китайском обществе, в частности бум авторынка. По некоторым расчетам, к 2030 г. в Поднебесной будет больше автомобилей, чем в США. Как считают эксперты Международного энергетического агентства (МЭА), до конца 2012 г. потребность КНР в нефти перевалит за треть от мировой. В одном из докладов МЭА отмечается, что к 2030 г. Китай станет импортировать столько же нефти, сколько и США. И уже к 2015 г., как ожидается, до 70% ввозимого в страну черного золота будет поступать именно с Ближнего Востока.

Подобная зависимость от импорта в целом и от ближневосточного региона в частности, конечно, подталкивает Пекин и китайские компании к поиску все новых активов - в Казахстане, России, Венесуэле, Судане, Иране, Канаде. Китайские инвестиции в Нигерии, например, по итогам 2010 г. составили $7 млрд, а с 2006 г. нефтяные компании Поднебесной вложили в нигерийскую нефтегазовую отрасль более $16 млрд.

В Алжире аппетиты китайского бизнеса скромнее, но тоже весьма показательны. К концу прошлого года объем инвестиций китайских компаний достиг $1 млрд. В стране ведут операции 50 крупных коммерческих структур из КНР, концентрируясь именно на нефтяном секторе - в процессе реализации находится шесть больших проектов.

Но если нефть для Китая - это острая потребность в перспективе, то уголь - основное топливо сегодняшнего дня, обеспечивающее, по разным оценкам, около 70% текущих потребностей страны в энергии. В том, что касается угля, китайцы решают сразу две задачи. Прежде всего, это бесперебойность поставок угля, в том числе и из-за рубежа. А еще одна проблема - необходимость модернизации угольной отрасли в самом Китае (по экономическим и экологическим соображениям). В частности, власти приняли в свое время решение о закрытии значительной части из 11 000 небольших шахт, что, конечно, стало дополнительным стимулом для поиска новых активов вне Китая. Китайские компании за три года потратили на покупки в угольной отрасли вне КНР $20,96 млрд.

Скажите как

Конечно, технологии - еще один объект притяжения китайского интереса. Помните недавний шпионский скандал во французской Renault? Тогда высокопоставленных менеджеров заподозрили в том, что они за деньги передавали секреты технологий создания электродвигателей неким конкурентам. Самих конкурентов предпочитали не идентифицировать, хотя в самом начале прошли сообщения о том, что речь шла о компаниях из Китая. В дальнейшем всякие упоминания о китайцах из прессы исчезли - после решительных протестов со стороны китайских представителей, да и сам скандал оказался провокацией, едва не стоившей места главе Renault-Nissan Карлосу Гону и приведшей к отставке второго лица компании.

Но факт остается фактом: кто бы ни задумывал этот сценарий, он понимал, что намек на некий китайский след обязательно сработает, потому что заинтересованность китайцев в новых технологиях - независимо от отрасли - известна всем. Понятно, что, приобретая иностранные бизнесы, китайские компании, так или иначе, доступ к этим технологиям получают, решая при этом и свои рыночные, государственные и политические задачи. Как говорит партнер Allen-and-Overy Франк Маусен, "Китай делает упор на обеспечение себе доступа и к ресурсам, необходимым для поддержания роста экономики, и к технологиям и экспертизе, которые придали бы добавленную стоимость его экономике, поскольку КНР хочет превратиться из просто производителя товаров в экономику инновационную и созидательную". "Высокотехнологические компании интересны китайскому бизнесу в первую очередь из-за слабости инновационной активности в самом Китае, а также из-за стремления Китая в среднесрочной перспективе поменять свою роль с примитивного обработчика сырья на полноценного инновационного лидера региона, наподобие Японии или Кореи", - считает в свою очередь Александр Потавин из ITInvest.

"Китайская цена"

Бизнесы, выставляемые на реализацию, если речь не идет о враждебном поглощении, как правило, обременены проблемами, которые продажа как раз и должна помочь решить. С этой точки зрения можно сказать, что китайцы собирают по всему миру то, что сравнительно плохо лежит. Это обстоятельство, впрочем, не означает низкого качества самих активов и их такой уж дешевизны. Более того, в употребление в корпоративной среде прочно вошло понятие "китайская цена". Такова реакция на готовность китайцев платить - и переплачивать.

Одно дело, когда в схватке за нефтяные или газовые активы на повышение цены играют китайские госкомпании или инвестфонды - за ними, так или иначе, стоят рекордно большие золотовалютные резервы страны и политическая воля ее руководства. Но не скупятся и другие бизнесы.

Показательна ситуация вокруг американского производителя бытовой техники Maytag. Некогда компания являлась символом американского качества, но в последние годы у нее возникло много сложностей, она теряла долю рынка, а ее генеральные директора сменялись один за другим. Наконец, в мае американская же компания прямых инвестиций Ripplewood Holdings согласилась приобрести Maytag из расчета $14 за акцию. Но тут в игру вступила китайская Haier, у которой уже есть завод в Северной Каролине. Производитель из Поднебесной совместно с Blackstone Group и Bain Capital предложил по $16 за акцию. При этом в отличие от Ripplewood, классического финансового покупателя, стремящегося купить подешевле, а потом продать подороже, Haier действует как стратегический инвестор, для которого важны не только объемы ликвидности и материальные активы, но вся совокупность приобретаемых активов, включая экспертизу, бренд, менеджмент, каналы дистрибуции. Потенциальные стратегические покупатели из США, скажем, Whirlpool, могли бы счесть Maytag уж слишком потрепанной трудностями. Ну а для китайской Haier важен уже сам бренд Maytag, позволяющий не тратить годы и миллионы долларов на борьбу за узнаваемость марки в США и на других рынках.

Примерно так же можно расценить и сделку по компьютерному подразделению IBM. Зачем, скажем, Dell или Hewlett-Packard стоящий на коленях бизнес? В конкурентной борьбе они его уже сокрушили, а обломки им ни к чему. Другое дело малоизвестная в США Lenovo, не упустившая возможность приобрести и бизнес, и команду менеджеров за $1,75 млрд.

Впрочем, "китайская цена" может быть предложена и за -and-вполне устойчивую коммерческую структуру. Свежий пример - нефтяная компания второго эшелона Unocal. В апреле была достигнута договоренность о том, что ее купит ChevronTexaco, но, по информации The Financial Times, китайская China National Offshore Oil Corporation, возможно, будет пытаться предложить за Unocal более высокую цену.

Без тапочек - никуда

Динамика прямых иностранных инвестиций КНР $, млрд)
2005 г.	12,2
2006 г.	21,1
2007 г.	22,4
2008 г.	52,1
2009 г.	48
2010 г.	68
Страны с наибольшим потенциалом роста в ближайшие 2-3 года (доля респондентов, %)*
Китай	44
Индия	34
США	23
Бразилия	14
Великобритания	12
Германия	9
Япония	9
Россия	9
Сингапур	8
Австралия	8
*По результатам опроса 1004 топ-менеджеров глобальных компаний
Источник: A&O's Investment Perspective

Американская гостиничная сеть Starwood Hotels-and-Resorts в своих отелях в 19 городах США недавно провела известную "китаизацию": по требованию в номерах теперь можно получить китайские чайники и тапочки, буклеты с информацией о гостинице и с другими необходимыми гостям сведениями переведены на китайский, в меню включены блюда китайской кухни, среди персонала работают говорящие на китайском билингвы. Такие же шаги предприняты в Marriott International, Hilton Worldwide (51 отель в 33 городах мира, включая 22 отеля в США). Представители сетей говорят о приросте приезжающих в США по делам и останавливающихся в этих отелях китайцев (в среднем на 50% в год).

У китайцев и в самом деле все больше дел по всем умиру. В настоящее время в Германии, например, насчитывается более 800 компаний с участием китайского капитала, в том числе торговая сеть Rossmann (торговля предметами гигиены, косметикой, фармпродукцией безрецептурного отпуска) и одна из ведущих в мире компаний в области станкостроения Waldrich Coburg. Сейчас Lenovo покупает немецкого ритейлера электроники Medion. Кстати, это крупнейшее приобретение Lenovo после покупки компьютерного бизнеса IBM шесть лет назад. А всего четырьмя месяцами ранее Lenovo договорилась о формировании СП с японской NEC.
В Великобритании, по данным консалтинговой Dealogic, с 2008 г. компании из КНР приобрели доли в 33 британских коммерческих структурах, а общий объем инвестиций составил почти 12 млрд фунтов стерлингов. В Португалии китайцы владеют, в частности, пакетами бумаг банка BPI и международного энергохолдинга EDP. Что касается Италии, то здесь китайцы вкладываются в производство и логистику. Упоминавшаяся уже Haier строит сборочное производство в Варезе. Автомобильные Taihe и Chery планируют развернуть сборочные предприятия на Сицилии. Hutchison Whampoa инвестировала значительные средства в развитие порта в Таранто.

Что касается развивающихся рынков, то в Сербии, Румынии, Болгарии и Польше инвестиции идут в инфраструктуру и добычу полезных ископаемых. В Польше государственный концерн COVEC получил подряд на прокладку 49-километровой автомобильной магистрали между Варшавой и Лодзью. В Сербии китайские подрядчики строят мост через Дунай в районе Белграда и электростанцию в Костолаце. В Румынии китайцы инвестировали свыше 1 млрд евро в развитие сельского хозяйства и угольную промышленность. Что же касается богатейшей на ресурсы Африки, то здесь мы имеем дело просто с пиром китайского духа (см. таблицу).

Мир крестится

Безусловно, трансграничное перемещение капиталов - неотъемлемая черта и свойство мировых рынков. Но сам Китай не очень спешит распахивать свой рынок для иностранцев. По данным опроса, проведенного Allen-and-Overy среди более чем 1000 руководителей крупных международных компаний из 19 стран, 21% из них (больше всего) сочли, что труднее всего выходить именно на рынок Поднебесной. Справедливости ради надо отметить, что на втором месте этого рейтинга оказались США с 19%, а на третьем - Россия с 17%.

Нет слов, китайские деньги - огромное подспорье для проблемных компаний, для государств с пустыми бюджетами, да и для стран с бюджетами пока не пустыми, но наполненными суверенными долгами. Понятно и то, что свои средства китайцы вкладывают в своих же интересах, и вопрос только в том, как долго еще интересы обеих сторон будут хотя бы отчасти совпадать. Поэтому к китайской экспансии в мире в целом относятся не без опаски. По мнению Александра Потавина, "китайские компании показали себя как инвестор, стремящийся к максимальной выкачке дешевого сырья для последующей переработки, а что касается технологий, то обычно они только импортируются".

Явно больше беспокоит усиление - на фоне экономической экспансии - политических позиций Пекина. Недаром эксперты в один голос говорят о том, что если Китай и будет рассматривать вопрос о непосредственном вмешательстве в разрешение долгового кризиса в еврозоне, то обставит свое решение рядом политических условий. Например, потребует признать себя страной с рыночной экономикой. Или большей роли в МВФ. "Китай желает быть признанным торговым и деловым партнером, а не мировой кормилицей, снабжающей всех товарами по бросовым ценам", - подчеркивает инвестиционный стратег по рынку Китая и Юго-Восточной Азии брокерского дома "Открытие" Александр Душкин.
Кроме того, имеется ведь и обратная сторона массированного присутствия китайского капитала в мире. "Вкладываясь в экономики развивающихся и развитых стран, Китай увеличивает свое политическое влияние на эти страны, - констатирует Александр Потавин. - Но у этого процесса есть еще экономический риск. Он связан с возможным торможением потребления товаров и услуг, производящихся в Китае, из-за общей слабости мировой экономики. Из-за закрытости невозможно оценить уровень "плохих" долгов в китайской экономике".

Грубо говоря, все хорошо, пока в Поднебесной все хорошо. А что будет, если в КНР ситуация ухудшится? "Китайская инвестиционная активность не имеет существенного значения для глобальной экономики, - рассуждает Александр Душкин. - Значительно более важно состояние дел в самом Китае. На данный момент китайская экономика находится в состоянии контролируемого и управляемого правительством намеренного замедления. Данный процесс способен привести к возможной рекапитализации банков, что может потребовать значительных финансовых вливаний. Последствия охлаждения (мягкой посадки) Китая мы уже видим на рынке меди, котировки которой значительно снизились. Влияние Поднебесной на мир сложно переоценить: когда Китай чихает, мир крестится".

---