Семейное дело Уотерхаусов
В середине девятнадцатого века профессию аудитора никак нельзя было назвать престижной — этот конторский служащий лишь вел учет того, что произвели, продали или приобрели занятые серьезным делом джентльмены.
Более или менее прилично зарабатывать аудиторские компании могли лишь на банкротствах, что отнюдь не способствовало популярности профессии — в глазах общественности аудиторы были «невежественными людьми, наживающимися на чужом горе».
С 1874 по 1998 год в название знаменитой аудиторской Price, Waterhouse & Сo. было внесено лишь два изменения: в 1940-м исчезла запятая, а в 1981-м — словосочетание & Co. Все нынешние мировые лидеры на рынке аудиторских уcлуг появились в результате многочисленных слияний, и только Price Waterhouse расширялась за счет внутреннего роста, время от времени приобретая небольшие независимые аудиторские компании. Однако грядущий в декабре 150-летний юбилей фирма встретит под новым названием, и это третье изменение уже существенное: Price Waterhouse объединилась с другим лидером на рынке аудита Coopers & Lybrand. Возникшая в результате слияния PricewaterhouseCoopers — самая крупная в мире организация по оказанию профессиональных услуг. А начиналось все со скромного офиса в лондонском Сити.
Непутевый младший брат
Когда Сэмюел Лоуэлл Прайс вместе с Уильямом Эдвардсом открыли 24 декабря 1849 года аудиторскую контору, будущему партнеру Прайса — Эдвину Уотерхаусу было всего восемь лет. Он был младшим (седьмым) ребенком в семье ливерпульского квакера Альфреда Уотерхауса — младшего партнера в торговой и посреднической фирме Nicholas Waterhouse & Sons. Отец постарался дать детям хорошее образование: Альфред-младший, например, стал известным архитектором; Теодор, блестяще окончив колледж, открыл собственную адвокатскую практику, и только Эдвин никак не мог решить, чем же ему заняться. Еще учась в колледже, Эдвин решил было посвятить себя медицине, но, по его собственному признанию, «не имел к ней особой склонности» и «боялся потерпеть неудачу на этом поприще». В общем, окончив колледж, Эдвин, так и не определившись с карьерой, отправился отдохнуть с родителями в местечко Уайтнайтс. Дом по соседству с Уотерхаусами снимали сестры Тэркуанд, брат которых Уильям был совладельцем аудиторской фирмы Coleman, Turquand, Youngs & Co. Порасспросив Уильяма Тэркуанда о профессии аудитора, Альфред Уотерхаус положил конец сомнениям сына, единолично решив, что Эдвин будет учиться премудростям бухгалтерского дела в конторе у Тэркуанда. Эдвин не посмел перечить отцу, хотя огорчен был донельзя: братья вышли в люди, а ему придется посвятить себя ремеслу, которое никак не назовешь достойным.
Второсортная профессия
В середине девятнадцатого века профессию аудитора никак нельзя было назвать престижной — этот конторский служащий лишь вел учет того, что произвели, продали или приобрели занятые серьезным делом джентльмены. Более или менее прилично зарабатывать аудиторские компании могли лишь на банкротствах, что отнюдь не способствовало популярности профессии — в глазах общественности аудиторы были «невежественными людьми, наживающимися на чужом горе». Впрочем, во второй половине прошлого века нередки были случаи, когда аудиторами становились именно банкроты. Самый знаменитый среди них — Роберт Хардинг, неудачливый торговец шляпами. Судья, который вел дело о банкротстве Хардинга, поразившись аккуратности, с которой велась его бухгалтерия, посоветовал несостоявшемуся коммерсанту заняться исключительно бухучетом. Хардинг послушался дельного совета и основал с несколькими партнерами аудиторскую фирму Harding, Pullein, Whinney & Gibbons, из которой впоследствии выросла Ernst & Young.
В общем, ряды аудиторов зачастую пополняли собой люди, имевшие о профессии лишь самое приблизительное представление. Эдвин Уотерхаус конечно же отличался от таких персонажей, поскольку у него об аудите не было и приблизительного представления. Тэркуанд вряд ли взял бы такого человека в штат, если бы не предложенные Альфредом Уотерхаусом условия: он не просил для Эдвина жалованья, более того — готов был заплатить за обучение сына азам ремесла 210 фунтов. Эдвин целый год без особого энтузиазма постигал премудрости бухучета, после чего ему доверили самостоятельно провести аудит нескольких мелких клиентов. Тут-то в Уотерхаусе и проснулся интерес к ремеслу. Его рвение не осталось незамеченным, и еще через год Эдвину заплатили за очередной аудит два с половиной фунта и даже пообещали назначить регулярное жалованье. Однако молодой человек, посчитав, что приобретенных знаний вполне достаточно, уведомил Тэркуанда о том, что уходит из фирмы, чтобы открыть собственную контору.
Братская помощь
Заняв у отца две тысячи фунтов, 23-летний Эдвин Уотерхаус в январе 1864 года повесил бронзовую табличку со своим именем на двери дома № 11 по Олд Джуэри Чемберс, разослал визитки и деловые письма друзьям и знакомым и стал ждать, когда же к нему повалит весь Сити. Однако прошло два месяца, а в контору к Уотерхаусу так никто и не заглянул. Тогда неудавшийся покоритель Сити решил спросить совета у Джона Болла, совладельца аудиторской компании Quilter, Ball & Co. Это, по собственному признанию Уотерхауса, было ошибкой: «Мистер Болл, решив проверить мои профессиональные качества, задал мне несколько вопросов, на которые я из-за волнения не смог толком ответить». Протестировав молодого аудитора, Болл посоветовал ему... поучиться в какой-нибудь фирме.
В общем, вполне возможно, что самостоятельная карьера Эдвина на том бы и завершилась, если бы не брат Альфред, который поручил ему аудит своей манчестерской архитектурной практики. Надо сказать, что Альфред хотел просто поддержать отчаявшегося Эдвина, однако тот не только выполнил задание быстро и очень качественно, но и предложил брату целый «список усовершенствований по ведению финансовой отчетности, позволяющий значительно повысить ее эффективность». С тех пор младший брат неизменно консультировал старшего по финансовым вопросам, и в том, что архитектурная практика Альфреда Уотерхауса была одной из самых успешных во всей Англии, немалая заслуга Эдвина.
Новатор поневоле
Надо сказать, что консалтинг, которым, собственно, и занимался Эдвин Уотерхаус, после того как брат рекомендовал его своим клиентам и знакомым, был абсолютно несвойственным для солидного аудитора занятием. Но самый лакомый кусок пирога — дела о банкротстве — был поделен между солидными фирмами, а собственно аудитом Уотерхаус занимался тоже неохотно: отчасти из-за неопытности, а отчасти из-за невостребованности такого рода услуг.
Так что новатором Уотерхаусу приходилось быть поневоле. Одним из самых примечательных дел, иллюстрирующих состояние тогдашнего менеджмента, была история, произошедшая в с фирмой British Ice Making Co. Бизнес этой компании, производившей, как следует из названия, лед, чуть было не закончился, едва начавшись, потому что фирма решила стартовать зимой 1863/64 года. К огорчению ледоваров, зима выдалась такой суровой и льда в стране было столько, что компании пришлось остановить производство. Эдвин Уотерхаус был приглашен оценить жизнеспособность компании. Обнаружив убытки в размере 361 фунта, Уотерхаус тем не менее посоветовал владельцам продолжить дело: «Проведенные мною маркетинговые исследования показывают, что даже нынешней зимой рыночная цена натурального льда составляет 30 — 40 шиллингов за тонну, тогда как компания способна производить 12 тонн льда в день по себестоимости меньше 10 шиллингов за тонну». Уотерхаусу удалось убедить British Ice Making Co. в том, что главная причина неудачи — неправильно выбранное время для выхода на рынок, и фирма возобновила свою деятельность. Дела у нее шли успешно до следующей зимы, когда компания «наступила на те же грабли»: нисколько не сообразуясь со студеной погодой, British Ice Making Co. продолжала себе варить лед по 12 тонн в день. В итоге очередной отчет Уотерхауса уже содержал предложение «поручить ведение дел компании джентльменам, с которыми я на днях объединяю свой бизнес. Большой опыт и профессионализм моих партнеров позволит вашей компании по крайней мере умереть достойно».
Джентльменское партнерство
Джентльменами, о которых Уотерхаус упоминал в письме к руководству British Ice Making Co., были Сэмюел Лоуэлл Прайс и Уильям Хопкинс Холиленд. Прайс был старше Уотерхауса на 20 лет, а Холиленд — на 34 года, однако им обоим понравилась основательность, с которой молодой аудитор вел дела, и 1 марта 1865 года партнеры объединились в фирму Price, Holyland & Waterhouse. Шесть лет спустя 64-летний Холиленд ушел в отставку, продолжая, впрочем, время от времени вести дела частных клиентов — из своего прежнего кабинета, расположенного в офисе фирмы. Это довольно часто приводило к путанице, и клиенты обращались к Холиленду как к одному из партнеров фирмы. В конце концов Прайс уведомил Холиленда о том, что со 2 ноября 1874 года компания меняет название на Price, Waterhouse & Co. Надо сказать, что решение это было вызвано не только формальными причинами, но и вполне меркантильными: к этому времени количество желающих стать клиентами значительно увеличилось и терять их из-за путаницы в названиях было отнюдь не в интересах Прайса и Уотерхауса.
Становлению фирмы и формированию ее репутации в эти годы прежде всего способствовал именно Эдвин Уотерхаус. В 1866 году он был выбран аудитором для железнодорожной компании London and North Western Railway (LNWR). Собственно говоря, ежегодный аудит акционерной компании в те времена осуществляли обычно два человека, выбранных из числа держателей акций, а профессиональный аудитор формально лишь ассистировал им. Однако работа, проделанная Уотерхаусом, оказалась настолько впечатляющей, что на следующий год услугами Price, Holyland & Waterhouse решила воспользоваться еще одна железнодорожная компания — London, Brighton & South Coast Railway. В последующие двадцать лет компания приобрела репутацию признанного лидера на рынке аудита железнодорожных компаний, который стремительно увеличивался вслед за бурным развитием железнодорожного транспорта.
В 1887 году умер Прайс, и Уотерхаус стал в фирме старшим партнером. Он оставался на этом посту до 1905 года, сумев за это время значительно расширить сферу бизнеса компании — главным образом за счет банковского аудита. Однако главной заслугой Уотерхауса следует признать то, что незадолго до своей отставки он принял на работу в фирму 22-летнего Гилберта Гарнси.
«Волшебник аудита»
Гарнси, сын мясника, только что окончил колледж, блестяще сдал квалификационные экзамены в институте дипломированных аудиторов Англии и Уэльса и разослал свои резюме в несколько ведущих лондонских фирм. Price Waterhouse, всегда руководствовавшаяся при наборе сотрудников не их происхождением, а способностями, приняла довольно неказистого на вид паренька в качестве помощника Николаса Уотерхауса, одного из младших партнеров и «по совместительству» сына Эдвина. Николас сразу же оценил недюжинные способности Гарнси. «Для меня цифры обладают индивидуальностью, — говаривал Гарнси. — Я могу забыть, как выглядит тот или иной клиент, но я точно помню цифры, ассоциирующиеся с его именем». Блестящий теоретик и практик, Гарнси был в 1913 году произведен в партнеры — совершенно уникальный по тем временам случай для простолюдина. Весь год до начала первой мировой войны Гарнси по поручению фирмы провел в деловых поездках по Европе. Равноценной замены для подобных командировок просто не было: Гарнси буквально за считанные дни выучивался сносно объясняться на незнакомом языке.
В годы первой мировой войны именно во многом благодаря Гарнси позиции Price Waterhouse еще более укрепились. Осуществляя контроль за армейскими расходами, Гарнси консультировал многих государственных чиновников, в том числе и Черчилля. Эти связи в сочетании с безупречной репутацией Гарнси обеспечили впоследствии компании новых клиентов из числа государственных учреждений, а также самое широкое паблисити. Ряд громких дел, в том числе разоблачение финансиста Кларенса Хэтри, который путем махинаций с поддельными временными сертификатами на владение акциями попытался приобрести контроль над United Steel Companies и United Strip & Bar Mills, принесли Гарнси всебританскую известность. Влияние Гарнси в компании все более возрастало, и впервые в истории Price Waterhouse он мог стать старшим партнером, не имея самой большой в фирме выслуги лет — именно по этому принципу шли назначения на высшие посты в Price Waterhouse. 1 июля 1932 года прежний старший партнер Альберт Уайон должен был уйти в отставку, а Гарнси — возглавить компанию. Однако за пять дней до этого Гарнси скоропостижно скончался от кровоизлияния в легкие.
Тихая революция с опозданием на 30 лет
Конечно, строить предположения о том, как бы развивалась Price Waterhouse под водительством Гарнси, — занятие неблагодарное, однако несомненно, что структурные и прочие перемены, которые начались в компании в 60-е годы, случились бы раньше. Во всяком случае, Гарнси еще в 20-е годы ратовал за слияние Price Waterhouse и W.B.Peat & Co. — чтобы расширить сферу влияния компании. Как бы там ни было, после смерти Гарнси разговоры о скорых переменах в Price Waterhouse, которых многие страшились, сошли на нет, и вплоть до середины 60-х корпоративный имидж компании — надо сказать, безупречный — оставался исключительно консервативным. Собственно говоря, безупречность компании ее сотрудники связывали как раз с консервативностью. Price Waterhouse категорически отвергала все предложения о слиянии, расширяясь в основном за счет приобретения мелких независимых фирм. Неизменными на протяжении века с лишним оставались адрес компании и даже фирменные бланки. Николас Уотерхаус, который стал старшим партнером в 1945 году в возрасте 68 лет, не раз просился в отставку, однако его всякий раз уговаривали остаться — ради все того же консервативного имиджа Price Waterhouse.
Лишь после отставки Уотерхауса-младшего был взят курс на перемены, которые диктовались временем. Их венцом стало немыслимое прежде слияние Price Waterhouse и Coopers & Lybrand. Процесс полной интеграции должен завершиться до июля 1999 года. Образованная в результате слияния PricewaterhouseCoopers объединяет в своих рядах 9000 партнеров, 140 тыс. ее сотрудников работают в 152 странах мира. Фирма занимает первые или вторые места на любом рынке, где представлены ее интересы, а годовой доход превышает $15 млрд.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
