Сергей Белоусов

Сергей говорит с плохо скрываемым английским акцентом и, что удивительно, делает абсолютно правильные ударения в непривычных для русского слуха корейских именах и фамилиях. Он не может точно сказать, в какой стране проводит больше времени. Складывается ощущение, что он живет во всех часовых поясах одновременно. Обороты его компаний не раскрываются, официально говорят, что они составляют "несколько сотен миллионов долларов" в год, а программы продаются в более чем 130 странах мира. Но учитывая, что только в стартапы его венчурные фонды вложили 100 млн, и не рублей, а опять же долларов, можно предположить, что обороты всего бизнеса куда больше, нежели официально заявленные. При этом ни охраны, ни золотого iPhone у него не имеется. Его кабинет в московском офисе ничем не отличается от рабочего места сотен менеджеров среднего звена, он на скорую руку ест из одноразовой посуды, а в его кабинете не работает кондиционер. Но на такие "мелочи" основатель Acronis, Parallels и Rolsen Сергей Белоусов не обращает ровным счетом никакого внимания. Он просто делает бизнес, зарабатывает деньги, как сам признается, давая выплеск "креативной энергии своего мозга". При этом одним из любимых ответов на вопрос, почему и как, у него является непосредственное: "Так получилось".

- Из-за санкций, действующих против российского бизнеса со стороны США и Евросоюза, ощущаете ли вы давление со стороны американских властей в связи с тем, что Acronis и Parallels, по сути, являются российскими компаниями, работающими в США?

- Во-первых, Acronis и Parallels не чисто российские компании, а скажем так, международные компании с "российскими корнями". Во-вторых, мы не ощущаем, что к нам как-то изменилось отношение в связи с ситуацией вокруг Украины. Но необходимо различать подход к компаниям, в зависимости от сферы их деятельности. Добывающая сфера и финансовая - это совсем другая история. Дело в том, что в силу специфики бизнеса Acronis и Parallels минимально подвержены политическим рискам. Программное обеспечение, производимое нашими компаниями, не является "стратегическим", а средний размер одного чека при продаже составляет порядка $2000. Когда люди тратят такие деньги на софт, то в наименьшей степени руководствуются какими-то политическими или идеологическими соображениями, они ориентируются на то, насколько им удобно работать с этими программами и насколько те выполняют свои функции. Технологические компании не могут быть исконно российскими, американскими или китайскими: IT-бизнес глобален.

- Вице-премьер Дмитрий Рогозин недавно заявил о том, что Россия может отказаться от GPS. Способны ли иностранные государства отказаться от наших высокотехнологичных продуктов, например, того же "антивируса Касперского"?

- В части GPS дальше просто заявлений дело пока не пошло. Думаю, от этой системы спутниковой навигации пока никто отказываться не собирается, GPS и российская система ГЛОНАСС дополняют друг друга, их очень часто используют вместе - качество услуг и надежность в этом случае выше. Да и речь шла лишь о контрольно-измерительных станциях, которые нужны для мониторинга спутников и прогнозирования их положений. Их много в мире, отключение станций в России не будет заметно ни геодезистам (они используют свои системы повышения точности), ни обычным пользователям. Точность определения местоположения для автомобилистов, пользователей смартфонов сегодня 5-8 метров, а отключение станций внесет погрешность в сантиметры. Что касается программного обеспечения, произведенного российскими компаниями, то я не думаю, что от него будут отказываться. Тем более в ответ на заявления относительно GPS.

- История успеха практически любой крупной иностранной IT-компании тем или иным образом связана с интересами американских спецслужб. Вспомним историю создания Интернета или компании Apple. Даже популярная игра Angry Birds, говорят, "следит" за пользователями. Проявляли ли интерес иностранные спецслужбы к Acronis и Parallels?

- Когда я учился в школе в Санкт-Петербурге, в 11-м классе нас водили в военкомат, где мы проходили тесты. Там были вопросы примерно такого содержания: "Считаете ли вы, что вас контролируют инопланетяне?" Я понимаю, что данный вопрос связан с проверкой на психологическую устойчивость. Поэтому все подобные заявления про глобальный контроль со стороны спецслужб, в том числе и про Angry Birds, я числю по разряду конспирологических и не имеющих никакого отношения к действительности. Я не верю, что в Angry Birds есть какие-то "закладки", это бред или газетная "утка". Я достаточно хорошо представляю себе механизм работы "закладок", позволяющих следить за пользователями. Со всей ответственностью могу заявить, что, по крайней мере, в игре Angry Birds их нет.

- Почему у вас сингапурское гражданство?

- Так получилось - случайность. В начале 1990-х, когда у меня было еще гражданство СССР, я проводил очень много времени за границей. Когда Союз развалился, возник вопрос: получать гражданство России, Сингапура или какой-нибудь другой страны. В то время я по работе проводил много времени в Сингапуре, эта страна соблюдает нейтралитет, что позволяет мне без виз путешествовать практически по всему миру. Поэтому выбор пал именно на Сингапур. Но необходимо подчеркнуть, что сингапурцем меня никто не считает. Я не менял ни имя, ни фамилию и в душе остаюсь русским человеком.

- Вы сохранили российское гражданство? Не боитесь, что ФМС может потребовать отказаться от сингапурского паспорта?

- У меня нет российского гражданства, к сожалению, Сингапур не разрешает двойное гражданство в принципе. Так что, мне кажется, ко мне это не имеет отношения.

- Тяжело ли вам было выходить на иностранные рынки?

- Компания Acronis была основана российскими инженерами в Сингапуре. Они написали софт, который начал продаваться в Японии, Германии и США. И только потом в России. Поэтому говорить о том, что мы выходили на иностранные рынки, было бы некорректно, мы с них начинали, а уже потом пошли на российский рынок.

Приведу пример: компания SPB Software, не так давно купленная "Яндексом" за $80 млн. Все искренне думают, что она была создана и работает в Санкт-Петербурге. Знаете, где она создана? В Чинг-Мае - это город на севере Таиланда. Почему? Один из основателей компании решил, что нужно открывать офис поближе к Китаю и Тайваню, где делаются все мобильные гаджеты, для которых и планировалось писать программы. Были варианты - Сингапур, Гонконг, а потом оказалось, что в тайском Чинг-Мае осело много китайцев, а билеты до того же Тайваня стоят просто копейки.

- Почему вы в первую очередь ориентируетесь на продажи за рубежом, в России нет спроса?

- У нас, можно сказать, гигантские продажи в РФ: около 2% нашего софта мы реализуем на российском рынке. В этом году выйдем на показатель в 3%, а в перспективе надеемся что дорастем аж до процентов 7-8. Цифры незначительны лишь на первый взгляд. Наши продажи пропорциональны размерам рынка. Дело в том, что в России проживает 2% от всего населения Земли. А мы продаем свой софт в 130 странах мира. У той же Microsoft на Россию приходится 1,5% глобальных объемов продаж.

- Могли бы цифры быть больше, если бы не пиратство?

- Да, проблема с нелицензионным программным обеспечением в России существует. В мировой экономике на РФ приходится порядка 3,5%, то есть доля продаж программного обеспечения могла быть сопоставимой. Но мешают пираты.

- Как вы намерены бороться с пиратами?

- Никак. Наша первая задача - чтобы все пользовались нашими программными продуктами. И только вторая - монетизировать это. Некоторые люди будут покупать программы, другие - искать в Интернете взломанные, проверять их на наличие вирусов, тратить на это время. А можно просто заплатить небольшую сумму и получить лицензионную версию. В России пользовательская версия стоит всего 1700 руб. Это не астрономическая сумма. Рано или поздно значительная часть потенциальных пользователей поймет, что лучше купить лицензионную программу, чем рисковать, пользуясь взломанной версией.

- Как вы пришли к тому, чтобы создать собственный бизнес? Откуда появились деньги?

- Чтобы создавать что-то новое, нужны в первую очередь не деньги, а энергия. Креативная энергия, которую вырабатывает мозг. На второй по важности позиции - это люди, качественные человеко-часы. Таковые были доступны, так как я учился в МФТИ. И только на третьем месте - деньги.

- Как вы начинали путь в бизнесе?

- Я учился на четвертом курсе Физтеха и зачем-то первый раз женился. Нужны были деньги для жизни, так казалось, как минимум. Это был 1992 год. Было лето, и никакого конкретного плана действий по созданию какого-то бизнеса у меня не было. Вначале я организовал массовую подготовку абитуриентов для поступления в продвинутые вузы, потом ездил в Сибирь продавать какие-то смешные товары (кроссовки и куртки), затем меня пригласили собирать компьютеры. Сначала я получал только зарплату, потом зарплату и процент от оборота, а потом в фирме меня сделали партнером. Оказалось, что это называется бизнес. Но затем я решил создать собственную компанию по сборке компьютеров, которая и стала моим первым полноценным бизнесом. Отсюда вырос мой второй бизнес по производству бытовой электроники. Для компьютеров мы покупали мониторы, и один из представителей поставщиков - южнокорейской GoldStar - господин Сун Джук Ли посоветовал нам заняться выпуском телевизоров, сказав, что это очень выгодно. Мы купили 2000 комплектов для сборки телевизоров, но на каком-то этапе поняли, что не умеем их продавать, так как те, кто покупает компьютеры, зачастую не интересуются бытовыми телевизорами. Часть партии даже пришлось распродать сотрудникам. Но потом продажи пошли, и мы занялись не только телевизорами, но и стиральными машинами, другой бытовой техникой. Так родился бренд Rolsen.

- А как вы пришли к написанию программного обеспечения?

- К середине 1990-х у нас сформировался достаточно большой бизнес по сборке компьютеров и бытовой техники. Все это требовало системы учета. Мы решили стать ее перепродавцами, чтобы приобрести подешевле, со скидкой. Но оказалось, что подобные системы продаются в России плохо, так как сделаны они с прицелом на западную бухгалтерию. Но эти программы, как выяснилось, достаточно хорошо продаются в Сингапуре, где наш офис существовал с 1994 г. - необходимо было координировать логистику и закупки комплектующих для бытовой техники и компьютеров. Так мы вышли на рынок софта, который впоследствии доводили под требования отдельных рынков, а потом стали разрабатывать самостоятельно.

- Вы вышли из числа совладельцев Rolsen?

- Нет, мне до сих пор принадлежит доля, но я не занимаюсь этим бизнесом уже порядка пятнадцати лет. Компания до сих пор работает и выпускает продукцию под своим брендом, но я этим направлением практически не интересуюсь.

- Вы являетесь партнером в международных венчурных фондах Runa Capital и Quantum Wave Fund. Что это - благотворительность или точный расчет? Вы намерены найти новых основателей Google или Apple и заработать на этом?

- У любого бизнеса есть две части: заработать денег и сделать что-то полезное для окружающих, изменить окружающий мир. У меня так устроен мозг, что мне тяжело просто зарабатывать деньги. Мне всегда казалось, что просто зарабатывать деньги, не делая что-то полезное, нельзя. Этим принципом я руководствовался с самого начала, еще собирая компьютеры. Тогда их было мало, они были дорогими, и я считал, что делаю благое дело, увеличивая продажи доступных ЭВМ в стране. С телевизорами точно такая же история. Но это вовсе не отменяло и второе направление - я, делая что-то полезное, еще и зарабатывал на этом деньги. Потом были Acronis и Parallels. На каком-то этапе я понял, что полезно и выгодно заниматься инвестированием в технологические стартапы.

- Сколько денег вы вложили в эти венчурные фонды?

- В один - $135 млн, во второй - $300 млн. Это классические венчурные фонды, которые вкладывают в проекты от нескольких сот тысяч до нескольких десятков миллионов долларов. Фонд Runa Capital на сегодняшний день инвестировал примерно в 40 проектов. Часть мы продали, часть стартапов закончилась неудачно. Сейчас осталось около 30 проектов.

- Есть проекты, которые вам запомнились больше всего?

- Я постараюсь быть корректным. Это все равно что спрашивать у многодетных родителей, кто из детей у них самый лучший. Но отдельные проекты все же можно выделить. Например, LinguaLeo - это веб-сервис для изучения английского языка и практики в нем. На начало 2014 г. у него было зарегистрировано 8,5 млн пользователей. Или Infratel, команда которого первой в России создала программный продукт для управления call-центрами.

- Вы гражданин Сингапура, считаете себя русским, работаете в США. Где вы проводите больше всего времени. Где ваш дом?

- Я не знаю. В прошлые выходные я был в Новгороде, затем в Твери, потом приехал в Москву. В четверг я буду в Риге, в пятницу планирую посетить Таллин. В воскресенье снова буду в Москве. Затем я поеду в Армению, оттуда в Новосибирск, после в Швейцарию, потом в Великобританию. В июле я буду в Бостоне, а в августе в Европе, в сентябре в Сингапуре. Меня раздражает вопрос, который мне часто задают деловые партнеры, вне зависимости от того, в какой стране я нахожусь: "Когда вы вернетесь?" У меня возникает логичный вопрос: "Куда?" Или еще один раздражающий вопрос, его особенно любят задавать иностранные журналисты: "Когда вы уехали из России?" Я не знаю, что на него ответить. Вчера, на прошлой неделе, через неделю вернусь, а потом поеду в Сингапур.

Текст Максим Логвинов. Фото Алексей Совертков.