Top.Mail.Ru
политика

«Сеул посреди Пхеньяна»: как IT-революция в Белоруссии стала гражданской

Фото: ТАСС Фото: ТАСС

Белоруссию принято ассоциировать с высокой долей госсектора. При этом считается, что власти республики крайне недружественны к бизнесу, и широкое участие предпринимателей в протестном движении многие связывают именно с этим. Однако за последние годы в этой стране произошли поистине тектонические изменения, меняющие представление и о ее экономике, и о природе протестов.

26 октября экс-кандидат в президенты Белоруссии Светлана Тихановская призвала частный бизнес поддержать общенациональную забастовку. Бизнес откликнулся, хотя и не весь. По словам лидеров оппозиции, причин для этого у предпринимателей хватает.

«Каждый знает, что за ним могут прийти»

Член президиума Координационного совета Мария Колесникова называет бизнес-климат в стране «некомфортным». «Сумасшедшие налоги, бесконечные проверки, запугивание, — перечисляет она в интервью The Bell (признан в РФ СМИ-иноагентом). — Всегда есть угроза того, что человека посадят за то, что он не доплатил какой-то налог. […] Каждый знает, что когда-то за ним могут прийти. Даже вне зависимости от того, насколько он близок к условной какой-то администрации или далек».

«Власти в любой момент могут закрыть неугодный бизнес, — поясняет в интервью Forbes основатель главного протестного Telegram-канала Nexta Степан Путило. — Инвестиции в Беларусь, в том числе в бизнес, снижаются десятый год подряд. […] Все ухудшилось настолько, что даже айтишники, которым обещали рай, покидают страну. […] Или ты сотрудничаешь с властями, или тебе создают невыносимые условия: проверки, фейковые дела о неуплате налогов. […] Для Лукашенко бизнес и предприниматель — это блохи на теле государства».

Создатель сервиса TargetProcess Вадим Гайдукевич говорит, что белорусские силовики сажают предпринимателей чуть ли не каждый месяц. По его словам, неприкосновенным долгое время оставался только предмет особой заботы президента, IT-сектор. Но после того, как в 2015 году арестовали по подозрению в сокрытии доходов разработчика и венчурного инвестора Виктора Прокопеню, страх поселился и среди айтишников. Он усилился в 2020 году после уголовного дела против основателя Panda.Doc Никиты Микадо, запустившего сервис по сбору средств для силовиков, уволившихся в знак протеста против жестокого разгона демонстраций, поясняет Гайдукевич.

«Это самое либеральное правительство за всю историю»

Однако международные институции, оценивая белорусскую экономику, рисуют несколько иную картину. В декабре 2019 года, комментируя итоги опроса 600 белорусских компаний в разных отраслях, глава представительства Всемирного банка (далее — ВБ) в стране Алекс Кремер констатировал, что по ряду параметров позиции Белоруссии «очень сильно укрепляются». Ведение налоговой отчетности и порядок уплаты налогов, лицензирование и получение разрешений, доступ к земельным участкам, эффективность судебной системы, верховенство закона, снижение коррупции и преступности — по всем этим показателям ситуация лучше, чем во многих постсоветских странах, утверждает он.

По словам Кремера, бизнес недоволен общей стагнацией, падающим спросом, квалификацией персонала и налогами, общая ставка которых (52,9 %) выше, чем в ОЭСР и в других странах Евразии. Но, по его мнению, рабочая сила в стране весьма квалифицированна, доступность кредитов выросла, налог в отношении корпоративного бизнеса низкий, а бизнес жалуется на налоги везде и всегда.

«На фоне сложной экономической ситуации в регионе в стране сейчас самое либеральное в экономическом плане правительство за всю историю», — отмечала до скандальных выборов президента международная аудиторская компания Ernst & Young. Среди признаков — отмена обязательной продажи валютной выручки резидентами в 2018 году, снятие ограничений на валютные операции между резидентами и нерезидентами в 2019 году, отмена субсидиарной ответственности учредителей и руководителей юрлиц при банкротстве (если их действия не признаны умышленными), декриминализация экономических преступлений (открытие счетов за границей, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, лжепредпринимательство, нарушения антимонопольного законодательства, дискредитация деловой репутации конкурента). Повышен с 12 750 до $31 875 размер крупного ущерба, который влечет уголовную ответственность.

В Ernst & Young особо отмечают льготы и преференции для IT-сектора, расширенные в 2017 году. В Парк высоких технологий, насчитывающий более 800 резидентов, стало проще вступать стартапам, небольшим компаниям и тем, кто занимается не только разработкой: маркетплейсы, паблишинг, реклама. Белоруссия стала одной из первых стран мира, где полностью узаконены криптобизнес, майнинг и ICO. Упрощены документооборот, выпуск опционов, релокейт. Появились элементы английского права: договор конвертируемого займа, соглашения о возмещении имущественных потерь, о конкуренции и непереманивании сотрудников.

Бизнес хочет большой приватизации

Вместе с тем в отчете Всемирного банка Doing Business 2020 республика заняла 49-е место из 190, уступив России (28) и Казахстану (25). А более половины из 521 владельца компаний, опрошенных Центром социологических и политических исследований БГУ, заявили, что недовольны диалогом бизнеса и власти.

По словам председателя высшего координационного совета Республиканской конфедерации предпринимательства Владимира Карягина, число нормативных процедур выросло в Белоруссии за пять последних лет с 700 до 1200. Но основная претензия коммерсантов, похоже, связана с доминированием госсектора.

Представитель ВБ Алекс Кремер отмечает, что потенциальных инвесторов беспокоит несправедливая конкуренция со стороны госсектора, доля которого в республике слишком велика. Об этом же говорит глава Республиканского союза промышленников и предпринимателей Александр Швец.

По его словам, белорусскую экономическую модель нельзя считать оптимальной из-за доминирования неэффективных госпредприятий, среди которых много устойчивых банкротов. Он призывает не тратить средства налогоплательщиков на их содержание и увеличить долю частного сектора.

«Много недобросовестной конкуренции со стороны компаний, аффилированных с чиновниками, — поясняет CEO проекта Salary2.me Сергей Лавриненко. — Например, в строительстве и других отраслях, где можно относительно просто зарабатывать. Но раньше это не выливалось в публичную плоскость, бизнес находил сложные ниши или встраивался в цепочки»

И государство, кажется, готово идти предпринимателям навстречу. Как заявил недавно замминистра антимонопольного регулирования и торговли Андрей Картун, в Программе развития конкуренции предполагается обеспечить конкурентную нейтральность госорганов, чтобы их нормативная база позволила частному бизнесу заходить в отрасли, где работают госпредприятия.

Две тихих революции как предвестие громкой

Между тем в белорусской экономике незаметно происходят тектонические перемены. По данным Белстата, на январь 2020 года в госсекторе были заняты 43,4 % всех работников — меньше половины. В основном это промышленность, сельское хозяйство и строительство. Число госпредприятий за 2019 год снизилось в Белоруссии на 117, а число их сотрудников — на 48,5 тыс. человек. При этом, судя по росту прибыли госпредприятий, уменьшение госсектора идет за счет убыточных производств, большая часть которых сосредоточена в легкой промышленности, деревообработке и производстве полимеров.

За последние семь лет доля занятых на госпредприятиях в Белоруссии упала до 29 %, а доля занятых в частном секторе выросла до 45 %. Это позволяет говорить о серьезном изменении структуры экономики — а значит, и поведения граждан.

Вторая тихая революция произошла в IT-секторе, который в 2019 году принес около $2 млрд, или 5 % ВВП — почти столько же, сколько сельское хозяйство. В IT сейчас занято 60–100 тыс. белорусов, а экспорт IT-услуг на душу населения, по словам премьера Сергея Румаса, в стране выше, чем в США. Многие знают, что белорусские айтишники сделали игру World of Tanks, мессенджер Viber и навигатор Maps.me, но не все в курсе, что, по оценкам риелторов, в Минске IT-компании обеспечивают более половины спроса на коммерческую недвижимость.

По словам Сергея Лавриненко, который ведет Telegram-канал «Колонка некодера», на фоне средней белорусской городской зарплаты в 500 евро работа в IT со средним доходом 2000 евро в месяц стала для молодых белорусов чуть ли не единственным социальным лифтом. Они много путешествовали, знакомились с ведением дел на Западе, а дома, благодаря льготам и иммунитету от давления государства, ощущали себя, по меткому выражению писателя Виктора Мартиновича, в «Сеуле посреди Пхеньяна».

Если структура занятости населения так сильно меняется, меняются и его политические запросы. Независимые от государства обеспеченные молодые люди стали чувствовать нарастающее отчуждение от государства и лично Александра Лукашенко с его «колхозным» стилем руководства и уравнительной риторикой.

Обращаясь к протестующим после выборов, Лукашенко отмечал это и сам, называя претензии молодых горожан к нему «эстетическими», и язвительно просил у минчан прощения за свою «неотесанность», называя участников протестов «буржуйчиками». Этот стилистический контраст подчеркивали и его оппоненты. «Общество стало намного более продвинутым, чем власть. Власть же все более отвергает этот чужеродный для нее лоск», — писал незадолго до начала протестов член Координационного совета белорусской оппозиции Дмитрий Крук.

Белорусские айтишники не могли вечно жить в состоянии анклава, говорит Лавриненко. Сначала они были вовлечены в гражданскую активность через социальные хакатоны. Потом было деятельное оппонирование государству, занявшему позицию ковид-диссидента. Символом вовлечения в политику стало выдвижение в президенты основателя Парка высоких технологий Валерия Цепкало. Программисты участвовали в работе его штаба и штаба Виктора Бабарико, разработали систему «Голос», фиксирующую фальсификации на выборах, потом вышли на акции протеста, против них начались репрессии.

«В протестах участвуют те, кто максимально независим от государства, — объясняет принцип Лавриненко. — Банально: те ведущие ТВ, кто параллельно ведет корпоративы, увольняются, а те, у кого нет второго источника доходов, вынуждены оставаться и вещать пропаганду».

Теперь часть IT-компаний переезжает работать в Польшу и Литву, опасаясь мести государства, экономической нестабильности, поглощения со стороны России, санкций Запада. Но многих удерживает дома разрыв между валютным доходом и низкой стоимостью жизни, безопасная и комфортная городская среда.

«Назад уже не отмотаешь»

Как будут складываться отношения власти и бизнеса в Белоруссии дальше, никто определенно сказать не может.

«В целом существовали три негласных красных линии: приватизация, коррупция и политика, — поясняет Сергей Лавриненко. — Если бизнес их не пересекал, все у него было хорошо. Но атмосфера в стране очень тяжелая, трудно оставаться в стороне и закрывать глаза. Сейчас бизнес повалил в политику и стал получать ответ. Ситуация зашла так далеко, что назад уже не отмотаешь».

По словам СЕО, все в бизнесе сейчас оценивают ситуацию как ненормальную и нестабильную. «Экономика на грани краха, выход из политического кризиса не просматривается. Как будет потом — непонятно. Но в любом случае, скорее всего, бизнес будет бурно расти, других вариантов развития страны нет. Это понимал и Лукашенко, поэтому много для бизнеса делал последние годы».

Судя по смягчившейся риторике Александра Лукашенко, он осознаёт, что вырыл себе электоральную яму, пытаясь ослабить сырьевую зависимость от России за счет развития технологий. Но он явно обижен на новое поколение белорусов, как Отец Горио, которого стесняются образованные дети. Такая вот экономическая и психосоциальная трагедия.