Top.Mail.Ru
lifestyle

Шедевры придержат до лучших времен

Николай Палажченко (Спайдер). Фото: Дарина Белоногова Николай Палажченко (Спайдер). Фото: Дарина Белоногова

Николай Палажченко, арт-дилер, куратор и эксперт по арт-рынку, рассказал «Компании», что ждет мировой рынок искусства после окончания пандемии, как могут трансформироваться форматы торговли и почему подделки никуда не деваются.

В 2008 году экономический кризис обрушил глобальный арт-рынок: падение продаж достигало 80 %. Как повлияет нынешняя ситуация с пандемией на торговлю искусством и антиквариатом?

— Циклы арт-рынка находятся не в прямой зависимости, но в очень сильной корреляции с ситуацией в мировой экономике. И, естественно, сейчас мы будем наблюдать драматическое сокращение объемов продаж искусства, в некоторых сегментах обязательно произойдет падение. Но в обозримом будущем, в течение года-полутора, все восстановится, и начнется рост, так же как было после кризиса 2008 года. И без пандемии определенная коррекция была ожидаема, так как мировой арт-рынок демонстрировал уверенный и поступательный рост в течение довольно долгого времени. Всегда, когда кривая продаж долго и уверенно идет вверх, возникают bubbles (переоцененные художники), именно они пострадают сильнее всего. Но это скорее хорошо, чем плохо. Определенная коррекция — нормальный процесс.

Какие еще сегменты пострадают больше других?

— Больше всего пострадает сегмент рынка современного искусства с предметами по цене до 200 тысяч долларов и массовый антиквариат.
Прямо сейчас мы будем наблюдать противоположные движения. С одной стороны, те коллекционеры и дилеры, кто мог и хотел что-то стоящее продать, отложат сделки до лучших времен. А шедевры и вещи первого ряда и вовсе могут уйти с рынка, именно они будут ждать удачного момента, когда рынок восстановится. Рембрандт, Гоген, Дойг, Бэкон если и появятся в продаже, то коррекция цен будет минимальная.
Но, с другой стороны, активизируются те, кому срочно нужны деньги. Эти продавцы начнут сбрасывать товар, составляющий основную массу арт-рынка — второстепенные работы известных художников или работы художников третьего-четвертого ряда, — по тем ценам, которые смогут за них выручить в моменте. Поэтому низовой сегмент рынка, напротив, может прийти в движение, и падение цен будет заметным. Еще я ожидаю массовый приток некачественных и не очень интересных вещей, в том числе и фальшивых. А дальше все зависит от уровня и квалификации конкретного покупателя и от того, насколько он готов свои деньги грамотно тратить. Если у покупателя достаточно опыта, знаний и экспертизы, кризис — прекрасное время для покупок!

В последние годы экспертиза живописи, и прежде всего — технико-технологическая, достигла такого уровня, что любую подделку старше 50 лет почти невозможно выдать за оригинал.

— В кризисные времена активизируется мошенничество в духе одесского Привоза: «Вот, налетайте, супер дешево, но быстрее-быстрее и деньги нужны прямо сейчас, а советоваться ни с кем времени нет, потому что за дверью другой покупатель уже стоит». Удивительно, но на многих людей эти нехитрые уловки производят впечатление до сих пор. Уверен, что проблема сомнительных работ будет актуальной еще долго. Потому что легального инструмента по изъятию подделок у владельца нет. Это только в Голливудских фильмах найденные фальшивки широким жестом кидают в костер, в реальности они гуляют десятилетиями, даже будучи выявлены и опубликованы. Просто попадают к некомпетентным покупателям и годами у них висят на стене.
В странах бывшего СССР на арт-рынке — огромное количество «левых» работ, можно найти и авангард, и импрессионистов. Время от времени их покупают какие-нибудь крупные коррумпированные чиновники или представители криминала. Им кажется, что это их пенсионный фонд. А на самом деле подделки стоят не дороже репродукций.

Есть шанс, что бизнесмены, столкнувшиеся с проблемами, выставят на рынок свои «инвестиционные собрания»?

— Не исключено. Правда, я очень негативно отношусь к разговорам об искусстве в инвестиционных терминах. Мне кажется, что культивируемый некоторыми дилерами принцип «арт-инвестиций» — тупиковый путь. Настоящее коллекционирование должно быть основано на глубоком понимании предмета и на любви к нему. Только такие коллекции в конечном итоге имеют ценность, в том числе материальную.

арт-рынок, картины, искусство, галерея Фото: 123rf/Legion-media
В чем главная ошибка «инвестиционных» коллекционеров?

— Инвесторы, особенно из финансового сектора, приходят на арт-рынок, мало зная о предмете, с ошибочной концепцией скупки имен. Им кажется, что ценность работ одного и того же художника можно как-то просчитать по квадратным сантиметрам, что есть стабильные «голубые фишки» от искусства. Но и это понятие применительно к искусству глубоко ошибочно, оно взялось из биржевой торговли, где действительно две одинаковые акции идентичны по стоимости, к миру искусства это мало применимо. Даже у имен первого ряда каждая работа имеет свой вес. На ценообразование конкретного произведения влияют десятки факторов, у всех есть удачные и не очень удачные вещи — а значит, и их цена может отличаться в разы.
У покупателей, недавно попавших на арт-рынок, к примеру — приехавших на Art Basel, возникает иллюзия изобилия, мол, посмотрите, сколько всего. На самом деле хорошие работы больших художников встречаются редко, стоят дорого, и именно они — самое выгодное приобретение. Поэтому «инвесторы» после того, как, ориентируясь на имена, а не на качество работы, нахватают за миллионы второстепенных вещей, остаются с низколиквидными активами и нередко потом разочаровываются в коллекционировании.

На какие нюансы стоит обращать внимание?

— Стоимость различных работ Ван-Гога может отличаться в сотни раз, в зависимости от уровня конкретной работы. Или, к примеру, Малевич стоит по-разному, цена зависит от множества факторов. Могут быть сложности с провенансом работы: если картина была нелегально вывезена из России, цена ее будет ниже. К тому же в отношении многих работ русского авангарда, и это большая трагедия рынка, очень часто возникает вопрос подлинности. И дело не в том, что экспертиза не в состоянии установить фальшивку, просто большая часть коллекционеров и покупателей, и даже музейщиков, вообще не хотят консультироваться с экспертами, понимая риск того, что работа может быть признана экспертизой фальшивой.
Недавний пример — скандал с выставкой авангарда из собрания Топоровского в Музее изящных искусств (MSK) в бельгийском Генте в 2018 году, где почти не было подлинных вещей.
Поэтому я за то, чтобы покупать в известных и понятных галереях работы современных художников при их жизни — это 100 % гарантия подлинности работы.

Что ждет российский арт-рынок в нынешней ситуации?

— В России настолько мизерный рынок, по разным оценкам от 0,01–0,1 % от мирового, и так мало коллекционеров, это песочница рядом с песчаным карьером. К тому же мы очень слабо интегрированы в мировой арт-рынок.
Поэтому, думаю, что судьба внутреннего рынка будет зависеть от судеб бизнесов конкретных наших крупных коллекционеров, в том числе нескольких человек из списка Forbes, которых можно по пальцам двух рук пересчитать. Надеяться на то, что чиновники, у которых скопилась большая денежная масса, вдруг станут собирать искусство и тем самым поднимут продажи, просто смешно. Я ни разу не встречал чиновника с грязными деньгами, который бы стал успешным коллекционером. Возможно, кто-то будет пытаться пристроить свои деньги, но, скорее всего, они купят дорого не очень интересные и не очень ликвидные вещи.

Повлияет ли нынешняя ситуация на увеличение мировых объемов онлайн-продаж?

— Рост интернет-продаж искусства — важный тренд последних лет. Сейчас, естественно, все галереи и ярмарки бросились активно использовать инструменты онлайн-торговли, и, скорее всего, эта временная мера научит работать дистанционно многих коллекционеров и галеристов, которые раньше предпочитали традиционную торговлю лицом к лицу. У онлайн-торговли есть большой плюс для рынка в целом. Интернет-продажи делают ценообразование более понятным, происходит верифицирование цен не только на предметы искусства, но вообще на редкие предметы, коллекционные предметы: старинные автомобили, уникальные драгоценные камни, автографы и прочее.
Но у онлайн-торговли есть и существенный минус, который связан с тем, что шедевры и вещи первого ряда, за редким исключением, через интернет не продаются. И, видимо, не будут продаваться никогда. Продавцов, которые обладают шедеврами, всего пара сотен человек на весь мир, крупные и серьезные коллекционеры тоже все известны, а хороших вещей на рынке крайне мало. К тому же продавцам часто бывает важно, в какие именно руки попадет работа, в таких сделках имеет значение не только цена, но и репутация покупателя. Поэтому самый высокий и интересный сегмент в онлайн (то есть случайному покупателю) не уйдет никогда.

Николай Палажченко (псевдоним Спайдер) — российский арт-дилер, арт-менеджер, куратор, арт-критик, искусствовед.

Арт-директор Центра современного искусства «Винзавод» (2005–2007), член совета фонда «Винзавод» (с 2007), куратор факультета арт-менеджмента и галерейного бизнеса бизнес-школы RMA.

Сотрудничает с Институтом медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка».