«Силовики не нападают на тех, кто может себя защитить»

Драма в Беслане закончилась. Но последствия и результаты самого крупного теракта в истории России, похоже, повлияют не только на военную и разведывательную политику. Михаил Делягин, председатель президиума Института проблем глобализации, полагает, что в очень скором времени изменения почувствуют весь государственный аппарат и бизнес-сообщество.

«Ко»: Какой может быть реакция государства на трагические события? Что, на ваш взгляд, собирается предпринимать власть?

Михаил Делягин: Было бы справедливо, если бы наказали людей, из-за неисполнения которыми служебных обязанностей теракты остались фактически безнаказанными. Убийство Кадырова еще могло стать неожиданным, но уж кровавое нападение на Ингушетию 22 июня неожиданностью быть не могло. За безопасность в России несет ответственность в первую очередь директор Федеральной службы безопасности г-н Патрушев. Он должен уйти с поста либо сам, либо, если у человека нет понимания своих обязанностей, его должны отправить в отставку.

Я думаю, что этого не произойдет. Тому имеются две косвенные причины. Во-первых, озвученные СМИ призывы к отставке вырезаются из эфира, а это способ выведения директора ФСБ из-под удара. Во-вторых, когда президент говорил о том, что одной из причин террора является коррупция в судах и силовых структурах, он практически ничего не сказал собственно о борьбе с коррупцией и тут же перевел разговор на укрепление границ.

Конечно, всю ответственность нельзя перекладывать на одного человека. Кто из начальников управлений прав, а кто виноват – это внутренние вопросы для специалистов, которые знают фамилии. Однако с персональной ответственностью директора ФСБ не возникает никаких вопросов. С мая мы наблюдаем волну террора и беспомощность силовых структур, мы видим, как спецслужбы отвлекаются на обеспечение интересов коммерческих и политических, не связанных с безопасностью страны. Яркие примеры – разгон в конце августа городских властей Краснодара, когда главу городской Думы Александра Кирюшина представители Генпрокуратуры сначала избивают в служебном кабинете, а затем арестовывают и увозят без объяснения причин ареста. Кроме этого, дело ЮКОСа, которое, похоже, сводится к тривиальному распилу компании. Мы видим осуществление антисоциальных реформ, когда государство, уже имея одну войну с террористами, развязывает вторую войну с собственным народом. На два фронта воевать нельзя – на террористов сил не хватает.

Можно спорить о степени вины МВД. Обеспечение безопасности вроде бы не относится к функциям этого ведомства, террористов должна блокировать ФСБ. Причем не с помощью вкрадчивых голосов в метро, напоминающих о забытых вещах, и не с помощью расстановки растерянных патрулей. Борьба с терроризмом – вопрос прежде всего агентурной разведки. Северный Кавказ – это не чужая территория, не Саудовская Аравия, с которой дипломатические отношения были установлены только в 1990 году. Советские спецслужбы имели здесь колоссальную агентуру, и всю ее унаследовали нынешние силовые структуры. Неизвестно, куда делась обширная агентурная сеть и на кого она работает теперь.

Достаточно вспомнить, что высочайшая профессиональная подготовка бандитов, признаком которой являются колоссальные потери спецназа, оказалась неожиданностью. У нас что, не только у правосудия глаза завязаны, но и у спецслужб? И за что мы им тогда платим?

Главная беда в том, что страной правит силовая олигархия, которая, вместо того чтобы заниматься правоохранительной работой, предпочитает людям лгать, а бизнес давить.

«Ко»: В своем выступлении Владимир Путин говорит о «гражданском обществе». Это понятие подразумевает информационную открытость органов власти…

М.Д.: Ну да, президент заговорил о гражданском обществе и одновременно с этим, с одной стороны, произошли увольнение главного редактора «Известий» Рафа Шакирова, задержание Бабицкого и непонятное отравление Политковской (никому из них не сочувствую, но тенденция очевидна), а с другой – никто и не заикается об ответственности чиновников перед гражданским обществом – хотя бы за обман.

Все знают, что бегство заложников из школы было неожиданным для спецслужб. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-то спросил о причинах: ведь профессионалы должны были прогнозировать все возможные варианты развития событий. Количество заложников было занижено в 2,5 раза. Это называется ложью.

Теперь звучат призывы сплотиться вокруг государства, но нельзя сплотиться вокруг того, кто не хочет вести с тобой диалог, кто тебе врет и кто ведет с тобой войну. Чтобы власть могла объединить людей, она сначала должна перестать врать. Никто из чиновников не спрашивает, кто ответит за ложь, за дискредитацию государства, однако эти вопросы не сняты. Их много, и президент отвечать на них, похоже, не хочет. Перед Путиным стоит простой, но по-человечески страшный вопрос: готов ли он пожертвовать своими друзьями, доказавшими свою некомпетентность, ради безопасности государства? Боюсь, ответ будет «нет».

Обратите внимание на замечательное обращение президента к нации. Это речь эмоционально потрясенного человека, с правильно подобранным тембром голоса, отлично сбалансированной по цвету картинкой. По качеству это лучше шедевров Голливуда – и при этом сердечное, открытое обращение человека к людям, настоящее произведение политического искусства. Думаю, что Путин был действительно потрясен, и с человеческой точки зрения он вызывает сочувствие. Но ведь это не обращение лидера страны, оно абсолютно беспомощно. Самобичевание не поможет вывести государство из кризиса и войны! Да, Путин признал вину каких-то абстрактных «мы» перед пострадавшими людьми, однако он не предложил выхода из ситуации, не сказал, что нужно делать и что будет предпринимать он сам как глава России. Фраза «я приму необходимые меры» – это опять свидетельство пренебрежения ценностями гражданского общества и игнорирования мнения людей. Он демонстрирует, что не считает нужным раскрывать содержание этих мер.

На какую поддержку при этом можно рассчитывать? Даже солдат – по Суворову – «должен понимать свой маневр». Граждане России «своего маневра» не понимают: президент их никак не сориентировал.

Меня очень пугает, что сейчас может начаться завинчивание гаек. При этом показателен пример BBC. Напомню, что, по сообщениям СМИ, руководство этой телекомпании запретило называть террористов террористами. Но BBC представляет британское государство, которое может за себя постоять, так что этот плевок в лицо всей России наше государство, по-видимому, стерпит. Зато российских журналистов могут прессовать по полной программе. Эта реакция малозначима на фоне чудовищного горя, которое на нас обрушилось, но это свидетельство того, что по сути в стране ничего не изменится.

Из существенных вещей – будет продолжена наметившаяся разумная политика первичной стабилизации Чечни. При Кадырове все деньги были сосредоточены в руках одного клана, остальные чувствовали себя обиженными, и это рождало оппозицию. Теперь, похоже, произойдет передел средств между кланами посредством допуска их в парламент. Такая модель, например, стабилизирует Дагестан. Передача доходов от продажи нефти в республиканский бюджет позволит легализовать этот бизнес в Чечне и вывести его из-под разнообразных силовых крыш.

Однако главная задача – оздоровление спецслужб – боюсь, решена не будет. В самом начале кризиса мне задали потрясающий вопрос: им и так принадлежит вся власть, почему они ничего не делают? Я нашел только один ответ: они потому ничего и не делают, что им уже принадлежит вся власть и с них некому спросить.

«Ко»: В 2005 году финансирование силовых структур увеличивается на 26%. Как создать систему, чтобы средства, вложенные в эти ведомства, работали?

М.Д.: Конечно, можно усиливать гражданский контроль над расходами и даже дойти до состояния английского бюджета, когда секретные комитеты парламента в деталях рассматривают секретные бюджетные статьи. Но это направление не магистральное: и потому, что в России однопартийная система, при которой парламент не слишком отличается от администрации президента; и потому, что главная задача другая. Гораздо важнее изменить мотивацию людей в форме, превратить их обратно в правоохранительные структуры, обеспечивающие безопасность страны. Без этого увеличение расходов и раздувание штата МВД и ФСБ может лишь усугублять их недееспособность.

Повторяю, нужно сломать устоявшуюся мотивацию, связанную с реализацией личных амбиций, корпоративных интересов и с полной безответственностью. Клинический пример: министр обороны Сергей Иванов заявил о необходимости модернизации самолета Су-24 – безнадежно устаревшей машины, годящейся только для борьбы с боевиками. С таким же успехом он мог заявить о модернизации Ил-2 (лучшего самолета второй мировой войны) или вообще каменного топора. Такую мотивацию, неотделимую от безответственности, нужно сломать и лишь потом развивать финансовый контроль и предпринимать другие шаги.

«Ко»: Подтолкнет ли волна терактов бегство капиталов из России?

М.Д.: Сами теракты не приведут к росту экспорта капиталов – терроризм направлен не на промышленные и финансовые объекты, а против людей, что для бизнеса не очень принципиально. Но опосредованное влияние будет более сильным. По внутреннему туризму уже нанесен чудовищный удар: более 20 000 западных туристов отказались ехать в Россию, а ручеек российских туристов на Кавказ опять прервется на годы. Во время кризиса фондовый рынок даже немного подрос, но он и так лежит на полу как пришибленная муха из-за «дела ЮКОСа» и инсайдерской игры на этом. За год, в течение которого продолжается «дело», отток капитала вырос в пять раз – казалось бы, больше уже некуда. Но если сейчас под флагом борьбы с терроризмом произойдет усиление силовой олигархии, если силовики окажутся безнаказанными и еще более укрепят свою власть, то отток капиталов действительно увеличится. В России не останется бизнеса, который не будет «крышеваться» силовой олигархией, как в Белоруссии почти нет бизнеса, который не контролируется администрацией президента.

«Ко»: А как поведут себя в России иностранные компании?

М.Д.: Иностранные компании, которые представляют крупный капитал и могут рассчитывать на защиту своего правительства, будут приходить и дальше. Наши силовики не нападают на тех, кто может себя защитить. Это, кстати, одно из главных последствий развития силовой олигархии в России – то, что иностранный капитал имеет колоссальные преимущества перед российским, так как иностранные бизнесмены получают от своих государств помощь, а их российские конкуренты, наоборот, втаптываются своим государством в землю.

Это справедливо и в отношении стратегических вопросов. Так, например, отношения России и США, возможно, будут улучшаться, особенно после аукциона по продаже госпакета ЛУКОЙЛа, основным претендентом на который считается американская компания ConocoPhilips.

Средний же зарубежный бизнес и российские капиталы, которые ранее ушли на Запад и теперь возвращаются обратно под видом иностранного среднего бизнеса, по каждому чиху к иностранным правительствам обращаться не смогут. И вот по их линии может произойти уменьшение инвестиций в российскую экономику.

«Ко»: В условиях попустительства государства частные компании своими силами пытаются обеспечить собственную безопасность, вводят усиленную охрану зданий, принимают другие меры. Оправданно ли это?

М.Д.: Для каждого отдельно взятого бизнесмена это оправданно. Однако с точки зрения общества усиление корпоративных мер безопасности неоправданно. Оно ведет к чудовищному росту издержек, которые в конечном счете перекладываются на потребителей. Если бы государство выполняло свою функцию по обеспечению правопорядка, то издержки корпораций на собственную безопасность были бы меньшими и расходы потребителей тоже сократились. Модернизация силовых структур сопряжена со снижением уровня воровства, со снижением уровня давления на бизнес. Как следствие совокупные издержки для экономики снизятся. Это азбука.

Сейчас сложилась парадоксальная ситуация: действия по оздоровлению государства потенциально являются самым рентабельным бизнесом. Беда в том, что это общественный, а не частный бизнес, что им некому заниматься, кроме самого государства. Может быть, когда во главе страны встанет бизнесмен, он сможет изменить ситуацию. Пока же справедливо утверждение: если в отношении бизнесмена средней руки не возбуждено уголовное дело, то он или из Питера, или не бизнесмен – у него просто нечего взять.