«Слишком много людей ждут смерти других людей»

Основатель компании «Инвитро» Александр Островский три года назад учредил компанию 3D Bioprinting Solutions. Этот стартап собрал биопринтер и год назад напечатал на нем работающую щитовидную железу мыши. Сегодня предприниматель готовится отправить свой биопринтер в космос, чтобы приблизить создание человеческой почки. Об этом Александр Островский рассказал «Ко» в своем интервью.

 

– Когда вы собираетесь начать печатать органы человека?

– Мне бы очень хотелось сказать, что в 2030 г. в каждой больнице будет стоять биопринтер и печатать человеческие органы (улыбается), но я так сказать не могу, потому что не знаю, когда это действительно будет возможно. Это наша глобальная цель, не исключено, что мы ее не никогда не достигнем. 

 

– В декабре прошлого года ваша компания 3D Bioprinting Solutions рассказала о своем удачном эксперименте по пересадке щитовидной железы мыши…

– Мы сделали органный конструкт щитовидной железы мыши, увидели, что он работает, то есть выделяет гормоны, как настоящая щитовидка. Но для людей это сделать намного сложнее. Мы не можем в экспериментальном формате работать с человеком, с человеком мы можем работать только тогда, когда знаем, что это не опасно для его жизни. 

 

– Вы работаете с человеческими клетками? У вас есть доноры-энтузиасты, которые готовы поменять свои клетки на выращенную щитовидку или другой орган?

– Нет. Сумасшедших много, они буквально каждый день звонят, пишут и предлагают свои клетки.

 

– Почему вы им отказываете?

– Потому что это неэтично.

 

– Ну а как тогда вы вырастите искусственную печень или, как вы говорите, органный конструкт печени, или другой орган? Вам же нужны человеческие клетки.

– Нет, пока не нужны.

 

– То есть вы все еще работаете на животных?

– Конечно.

 

– А когда вы перейдете на человеческие клетки?

– Это нельзя запрограммировать. Мы не знаем, что у нас получится, мы работаем с неопределенностью. Да, у нас есть план, но не всегда наши желания совпадают с действительностью. Иногда результатом могут оказаться другие вещи. 

 

– 3D Bioprinting Solutions три года. Сколько вы вложили в эту компанию? 

– Деньги не являются мерилом и критерием этой деятельности. 

 

– Почему? Вы наняли Владимира Миронова, крупного российского ученого, живущего в США, других исследователей. А вдруг это предприятие обанкротится?

– Не важно. У нас есть мечта – делать человеческие органы, до ее осуществления очень далеко, но к ней надо идти. Ибо без мечты жизнь бессмысленна. Мы выбрали человеческую почку. Почка – чрезвычайно сложный орган, где содержится более 20 типов клеток. У почки – немереное количество функций, мы до сих пор их все не знаем. И когда ты собираешься это воспроизвести, это как смотреть в бездну. Или совершать что-то божественное. Не потому, что у меня в голове что-то поехало, просто ты понимаешь сверхмасштабность этого, и участвовать в этом – необыкновенное удовольствие. Поэтому странно это мерить деньгами.

 

– Почему? Вы же предприниматель. 

– А кто такой предприниматель?

 

– Человек, создающий предприятие, которое зарабатывает деньги и приносит ему прибыль… 

– Нет. Это совершенно не так. Предприниматель – это не про деньги, а про задачи и цели, предприниматель создает нечто, от чего получает удовольствие, предприниматель создает будущее, удовлетворяет какие-то потребности, но не зарабатывает деньги. Кто-то видит ларек и открывает сеть ларьков, мы увидели бизнес-модель «Инвитро» и ее создали, а кто-то – строит заводы. Как только в голове возникают деньги, ломается вся предпринимательская модель, потому что предприниматель не от денег получает удовольствие.

 

– Сколько стоило создать щитовидную железу мыши?

– Мы не создали щитовидную железу мыши, мы создали некий органный конструкт, и пересадили его мыши и посмотрели, работает это или нет. Работает. Это не орган, а органоид.

 

– А в чем разница между органоидом и органом? 

– Органоид или органный конструктор – это группа клеток, которая прижилась, которые мы взяли и пересадили в тело, убив собственную щитовидную железу мыши. Органоид – это искусственно сделанный орган. До создания настоящего органа пока очень далеко, и нужно многое вложить в это.

 

– Но 3D Bioprinting Solutions нужно на что-то жить. Если у вас не получится сразу или вообще с печатанием человеческих органов, то у вас наверняка есть что предложить рынку уже совсем скоро?

– У нас есть машина – биопринтер, который может печатать клетки. Его уместно сравнить с печатным станком Гутенберга, который стал, по результатам опроса популярной британской газеты The Sunday Times, человеком тысячелетия. Почему? Потому что печатный станок Гутенберга позволил тиражировать, передавать знания в печатном виде, и это привело к большим изменениям в жизни человечества. Точно так же биопринтер может печатать человеческую ткань или орган. Но есть проблема. Клетки не хотят лежать в биопринтере, так, как мы хотим, потому что они не живут отдельно от организма. Напечатать орган – безумно сложный процесс. Сегодня нет проблем напечатать хрящевую ткань, кожу – все, что не имеет обильного кровообращения. 

 

– Вы можете напечатать кожу человека?

– Мы можем напечатать клетки кожи, взяв, например, ваши клетки. Из них мы можем сделать небольшой кусочек кожи, например, в 1 кв. см, и на нем можем исследовать действие лекарственных препаратов. Это представляет интерес для фармацевтических компаний, так как позволяет сократить срок доклинических исследований и понять, можно ли дальше использовать этот препарат или он убивает все живое. Кроме того, так можно сократить испытания на животных. Это наш второй продукт. 

 

– Сколько времени нужно, чтобы напечатать сантиметр кожи? 

– Десятки часов. Мы не говорим о толщине, речь идет хотя бы о трех разных по составу и функционалу слоях – эпидермисе, дерме и подкожно-жировой клетчатке (гиподерме). Важно, чтобы клетки слились и оставались живыми. Мы хотим этот процесс ускорить. Поэтому нужно сделать хороший «станок», который бы это делал быстро, нетравматично для ткани, а также работал с разными типами клеток, и нужно, чтобы была правильная среда, в которой растут клетки. Эти задачи мы сегодня решаем. И мы год назад сделали такую машину – биопринтер Fabion, и это был один из самых передовых биопринтеров. А сейчас мы его модернизируем, работаем над биореактором, в котором клетки растут, после того, как их напечатали. Но мы не берем на себя решение всех проблем, мы работаем в кооперации с учеными из разных стран – Израиля, Бельгии, США. У нас работает инженер из Австрии, ученый из США, я имею в виду Миронова (Владимир Миронов, биолог, научный руководитель 3D Bioprinting Solutions – Прим. «Ко»). Сейчас в команду просится парень-индиец, который окончил Гарвард.

Свои биопринтеры мы собираемся поставлять международным университетам для научных исследований.

 

– А можете их назвать?

– Пока нет, но это крупные, известные университеты. Еще мы делаем прибор, который можно устанавливать в операционных и прямо там исправлять дефекты тканей. Это еще один наш продукт. Это все задачи в зоне машинерии. Затем мы смотрим, а как лучше двигать ткань, сфероиды или соединения клеток. У нас есть соглашение с ОРКК (Объединенная ракетно-космическая корпорация, входит в госкорпорацию «Роскосмос». – Прим. «Ко») о тестовых испытаниях нашего биопринтера в условиях невесомости, чтобы по-другому комплектовать клетки.

 

– А зачем вам невесомость?

– На земле уложить клетки правильно мешает гравитация. Все оседает вниз. А нам нужно располагать клетки так, чтобы они не опускались вниз, а были в трехмерном пространстве. 

 

– А кто будет работать на вашем биопринтере в космосе – ваши ученые или космонавты? 

– Конечно, космонавты. Они очень образованные и умелые люди. Никто из нас не полетит в космос, у нас есть задачи тут, на Земле. Для полета в космос требуется очень длительная подготовка. 

 

– Если в космосе вам удастся правильно уложить клетки, вы будете там печатать органы?

– На это еще нужно найти деньги, у нас пока есть рамочное соглашение с «Роскосмосом». Поднять груз в космос – это достаточно дорогая процедура, но мы хотим это сделать в ближайшие два-три года. 

 

– Насколько дорогая?

– Не знаю, но вопрос не в деньгах – деньги мы найдем. Если не получится в космосе, будем искать другие варианты. 

 

– Вы найдете деньги в «Инвитро»?

– Нет, я буду вкладывать свои деньги.

 

– Но вы же зарабатываете на «Инвитро», и у вас есть сеть поликлиник «Лечу.ру»…

– У нас еще есть компания «ОМБ», она занимается поставками медицинского оборудования и существует с 1991 г. Есть в группе и другие компании.

 

– Чтобы реализовать этот невероятный проект по печатанию клеток или даже человеческих органов на биопринтере в космосе, вам нужны финансовые партнеры? 

– Ну, если найдутся сумасшедшие, вроде меня, возьмем их в долю, конечно. 

 

– А есть такие?

– Не знаю, пока не искали. Сумасшедших много в принципе, не у всех надо брать деньги.

 

– А невесомость не приведет к мутации клетки, которая потом может, например, стать причиной рака? 

– Нас это сейчас не интересует. Нам важно добиться решения задачи – правильно уложить клетки в стабильно работающем биопринтере.

 

– А как связан бизнес «Инвитро» с биопринтингом?

– «Инвитро» – самая большая медицинская компания в России (выручка в 2015 г. – 11,6 млрд руб. – Прим. «Ко»). Мы задались вопросом: а куда нам развиваться дальше? Мы все время думаем: а что будет с компанией через 5 лет, через 20 лет и т.д., нам важно видеть будущее, и не только видеть, но и создавать его. У нас нет задачи заработать деньги, у нас есть задача создать будущее. Нет, я не такой, как Перельман, который отказался от Нобелевской премии. Я более приземленный. Конечно, мы считаем деньги. Мы сейчас самая передовая медицинская компания в России. Мы – молодцы. Почему 3D-биопринтинг? Потому что мы видим мощную синергию в области клинических исследований. 3D-принтинг произвел революцию – теперь можно создать все по индивидуальному заказу. С клетками – та же самая задача. Мы будем делать орган из вашей клетки, и это будет персонализированная медицина. Почему мы хотим напечатать почку? Огромная очередь на трансплантацию этого органа. Слишком много людей ждут смерти других людей, и это неправильно. Еще хотелось сделать комфортную зону для ученых – здесь, в России. Нормальная зарплата, нормальное оборудование.

 

– Вот вы говорили, что хотели бы напечатать человеческую почку, но начали с щитовидки мыши. Какой орган или органный конструкт можно все же быстрее сделать на 3D-биопринтере?

– Человек может обойтись без щитовидной железы, масса людей так живет – мы ее взяли как модель, чтобы посмотреть, сможем ли мы ее воссоздать на биопринтере, но печатать ее смысла нет. После почки нам интересна поджелудочная железа, без нее человек не может жить, а по структуре она похожа на щитовидную железу – тоже железистая ткань. Поджелудочную железу мы, скорее всего, создадим раньше. Почка с инженерной точки зрения невероятно сложна. 

 

– А мозг можно напечатать?

– Зачем вам мозг? Это наименее востребованный орган. Мы про мозг пока вообще не думали. Что мы можем еще предложить? Если у человека развивается опухоль, у нас существует множество лекарств против рака, но эти лекарства очень токсичны. Чтобы эффективнее подобрать препараты, можно использовать фрагмент опухоли. Для этого нужны образцы опухоли. Мы способны вырастить такие образцы из клетки пациента на биопринтере, например, 400 штук, и тогда можно испытать множество лекарств на этих образцах. И химиотерапия станет очень персонализированной. Это тоже хороший выход в монетизацию бизнеса, потому что понятно, что делать. 

 

– А как эти образцы опухоли будут продаваться?

– Мы договоримся с хирургом и химиотерапевтом, которые ведут больного, и предложим им сделать образцы этой опухоли. Но главное для нас – отработать технологию производства клеток, ускорить ее, стандартизировать, а дальше уже можно будет думать о продаже разных решений.

 

– Как вы оцениваете свою долю на рынке 3D-биопринтинга?

– Мне трудно сказать, западные коллеги ставят нас на 5–6-е место в мире. Лидеры – американская Organovo, французская Poietis, швейцарская RegenHu, Институт регенеративной медицины Wake Forest, Гарвардский университет в США, Утрехтский университет в Нидерландах. Конечно, мы хотим быть в лидерах и занять значимое, по мировым меркам, место.

 

– А в России есть компании, которые занимаются 3D-биопринтингом серьезно?

– В России значимых игроков, кроме нас, нет. Остальные работают в другой парадигме. Они создают сосуды или хрящи на основе неживых тканей, например, решетки из кристаллов: чтобы удержать ткань, клетки должны на чем-то сидеть. А нам нужно, чтобы было живое. 

 

– Кому сейчас принадлежит 3D Bioprinting Solutions?

– Компании «Инвитро-Москва» и управляющему партнеру 3D Bioprinting Solutions Юсуфу Хесуани.

 

– Доли не раскроете?

– Нет. 

 

– 3D-биопринтинг органов может привести к бессмертию человека?

– Наверное, биопринтинг со временем сможет быстро решать проблему замены больных органов. Вопрос: зачем нужно бессмертие? Но это уже вопрос не медицинский, а философский. Если мы сделаем биопринтер, то победим всех.