Top.Mail.Ru
бизнес

Смерть шоу-бизнеса в прямом эфире

Андрей Клюкин Андрей Клюкин

Российский музыкальный продюсер и промоутер Андрей Клюкин раньше работал креативным директором «Нашего радио» и был одним из организаторов «Нашествия». Потом он основал собственную компанию J Group, назвав ее в честь американской рок-звезды Дженис Джоплин, и придумал независимый фестиваль «Дикая мята». В этом году по причине пандемии фестиваль был перенесен на следующее лето. Сколько стоил перенос фестиваля, чем обернулся карантин для шоу-бизнеса и почему лично он никогда не попросит артистов снизить гонорары, Клюкин рассказал журналу «Компания».

Как российский шоу-бизнес пережил карантин — и пережил ли? Как долго будут сказываться на отрасли последствия вынужденного простоя?

— Во время карантина пострадали все без исключения. С началом пандемии у российских промоутеров и продюсеров впервые появился общий чат, где все наблюдали смерть бизнеса в прямом эфире: вот одна компания разорилась, вторая, третья… Обычно мы все разрознены, так как конкурируем за площадки и артистов, но тут пытались как-то поддержать друг друга.

Конкретно для моей компании перенос независимого фестиваля «Дикая мята» на июнь 2021 года стоил 18 млн рублей. Это потерянные деньги за невозвратные авиабилеты, предоплату гонораров, визы, инженерные работы и пр. Сам фестиваль обходится примерно в 110 млн рублей, при маржинальности 8–15 млн. Именно на эти деньги наш офис существует в течение года. Поэтому этот год придется жить в кредит.

Думаю, что у всех плюс-минус есть такое «попадание». Нам еще повезло, так как поклонники фестиваля подержали «Дикую мяту» и не стали сдавать купленные билеты. Они, по сути, спасли фестиваль, но для других проектов, где зрители не проявили подобную лояльность, перенос обернулся для организаторов финансовой катастрофой.

Сколько компаний останется на плаву через год — не знаю. Кто-то, как мы, наберется храбрости, возьмет кредит, чтобы перезапустить дела и попробовать исправить ситуацию к 2022 году (никто не рассчитывает на прибыль в 2021 году), а кто-то станет банкротом. Некоторые крупные музыкальные проекты, не буду сейчас их называть, в следующем году, скорее всего, не состоятся, а кто-то уже сейчас вынужден расстаться с сотрудниками, а в нашем бизнесе работники — самое ценное.

Вопрос «Как вы пережили пандемию?» напоминают старый советский анекдот, когда ветеран войны рассказывает школьникам о том, как их немцы заперли в сарае и подожгли.

Его спрашивают: «А как же вы выжили?»

«Так мы и не выжили», — отвечает дед.

Сейчас уже разрешено проведение концертов, но с загрузкой зала на 50 %. Жизнь налаживается?

— Да, но билетный вал сокращается в два раза. При этом цена аренды самих клубов не зависит от числа зрителей: как стоил клуб, например, 300 тыс. рублей — так и стоит.

На наших глазах рассыпается хрупкая система шоу-бизнеса. Понятная схема, когда вложил в концерт, например, миллион рублей (гонорар артиста, реклама, аренда клуба, райдеры), продал билетов на 1,2 млн и заработал 200 тысяч, больше не работает. Нужна новая постпандемийная математика, на корректировку которой потребуется время.

Клубы хотят получать как раньше, артисты — остаться в прежних гонорарах, но это уже невозможно. Пока концертов стало значительно меньше.

Несколько месяцев без работы сидели не только промоутеры, но и артисты. Когда стало известно, что ваш фестиваль все-таки состоится, но через год, не возникло у кого-нибудь желание скорректировать свой гонорар? Программа в итоге поменяется?

— Поскольку в этом году лайнап «Дикой мяты» очень интересный, то его целиком и перенесли на следующее лето, все артисты выступят на тех же условиях. Если бы они снизили гонорары, мы бы возражать не стали, но от нас, как организаторов, такая инициатива исходить не может. Российских артистов на государственном уровне никто не поддержал, поэтому сказать им: ребята вы полгода не работали, а теперь давайте еще гонорар урежьте, — это дичь. Но я буду рад, если кто-то позвонит и предложит в полцены поиграть, но сам в жизни такого не сделаю.

Вся российская музиндустрия с началом карантина оказалась в подвешенном состоянии. Если бы в России, как в Германии, сразу сказали, что никаких фестивалей и концертов до июня 2021 не будет, мы бы смогли перегруппироваться — и потери отрасли были бы меньше. Но наши власти поступили, как власти Британии, и хвост собаке рубили по маленьким кусочкам. У всех были готовы концерты, которые сначала перенесли на месяц, потом на два, на три. И этот полугодовой режим ожидания вымотал всех. Спасибо, хоть власти признали наш сектор пострадавшим и людям выплатили компенсации части зарплаты.

Много выплатили?

— Компании, связанные с проведением концертов и фестивалей, получили выплаты в размере 12 136 рублей на человека за каждый месяц простоя. Оплатили три месяца из шести. Правда, эти деньги придется возвратить, если компании не удалось сохранить 90 % работников, а чтобы их сохранить — нужно платить зарплаты, а они много выше, чем компенсационные выплаты.

Шоу-бизнес в нашей стране всерьез не воспринимают. Обычно акцентируют внимание на гонорарах звезд, а роль концертной индустрии в экономике не столь очевидна.

— Действительно, концертная индустрия в России — мизерная часть экономики.

Вот в Южной Корее культура приносит экономике страны ощутимый доход — если ничего не путаю, то до четверти ВВП. Корейская волна, или Халлю, породившая мировую моду на корейский кинематограф и корейскую музыку, — результат направленной финансовой поддержки национальной культуры во всем ее многообразии. В Корее развита грантовая система финансирования всех направлений культуры, причем лишь небольшой процент этих грантов — госсубсидии, остальное — частные деньги.

Меня часто приглашают в Корею на шоу-кейсы, чтобы я мог отобрать музыкантов на «Дикую мяту». Они поддерживают своих артистов и делают так, чтобы музыкант из Кореи был в глазах промоутера конкурентоспособен, поэтому они в качестве поддержки берут на себя оплату перелетов и проживания музыканта. В пандемию все представители корейской культуры получали по 500 долларов в месяц, при этом фонды продолжали выплачивать гранты. Кроме того, они и с вирусом очень быстро справились и возобновили концертную деятельность.

А как в Европе поддержали шоу-бизнес?

— Лучше всего позаботились о музыкальной индустрии немцы. В Германии все концерты сразу были перенесены на год и был выделен 1 млрд евро для компенсации потерь музыкантам, промоутерам, фестивалям и даже музыкальным магазинам. Расчет такой, чтобы все работники индустрии могли спокойно жить в ожидании возвращения концертной и фестивальной деятельности. В самом начале карантина артисты получили первый транш в размере 5 тыс. евро, включая тех музыкантов, которые играют на площадях и в переходах. Следующим шагом правительства Германии (так же поступили и в Швейцарии) стала ежемесячная выплата 80 % зарплаты всем участникам шоу-бизнеса, кроме того, правительство взяло на себя расходы за аренду офисов.

В Великобритании выбрали путь неопределенности: постоянные переносы концертных и фестивальных дат напоминали нервную ситуацию в России. Правда, самозанятые там получили разовую компенсацию в 7 тыс. фунтов. Но надо понимать, что Англия — музыкальный центр Европы, все крупнейшие музыкальные агентства и букеры оттуда, поэтому многое регулируется за счет внутрицеховых решений.

Например, крупнейший Glastonbury Festival понес ощутимые финансовые потери. Поэтому и агенты решили, что на следующий год на этом фестивале артисты снизят свои гонорары на 50 % для того, чтобы фестиваль смог компенсировать убытки. Я им завидую, мы в России находимся принципиально в другой среде, и наша индустрия очень разобщена. Когда Киркоров забил в колокола, что шоу-бизнес может не пережить карантин, народ стал ржать, что Филипп Бедросович остался без денег, и серьезная проблема, которая коснулась почти миллиона человека, превратилась в мем.

Понятно, что концертный бизнес — это не только Филипп Киркоров и Игорь Крутой. Но именно такие фигуры олицетворяют собой весь блеск шоу-бизнеса и, возможно, заслоняют собой истинное положение дел.

— Концертный бизнес — это тысячи клубов по всей стране и десятки тысяч маленьких музыкальных коллективов. Также все те, кто эту индустрию обслуживает — персонал клубов и площадок, техники, осветители, саунд-дизайнеры, артисты и их менеджмент, повара, бармены, SMM-менеджеры и т.д. Миллион человек так или иначе связаны с шоу-бизнесом. И это не считая того, что музыкальные фестивали влияют на экономику регионов, где они проходят. Например, в дни проведения «Дикой мяты» в Тульском регионе в радиусе 60 км от места фестиваля выкуплены все гостиницы, а магазины переходят на круглосуточную работу.

Концерты онлайн могут как-то помочь исправить положение, гарантировать большую стабильность бизнесу?

— Мы отказались от таких предложений, так как уверены, что пока фестивальную атмосферу через интернет передать нельзя. Атмосфера — главное, что привлекает публику на музыкальные фестивали: на панк-роке весело и бодро, люди бухают, слеймятся, а у нас, напротив, рядом со сценой не продают алкоголь, люди слушают музыку и за 13 лет не было ни одной драки, зато родились дети у тех, кто познакомился на фестивале.

Хотя, если будут использоваться серьезные VR-технологии и зрители, надев шлемы, смогут не только смотреть концерты, но и общаться с другими аватарами и заводить знакомства, то онлайн-трансляции будут востребованы. Пока в том виде, в каком они существуют у нас, — это имитация. Хотя в Азии, где технологии более продвинутые, фестивали на карантине уходили в сеть, и продажи зашкаливали. По итогу 50 % шоу-бизнеса у них уже ушло в Интернет. России до этого лет пять, но это и наше будущее тоже.

Еще по теме