Спаси и сохрани: игры за чужой счет
С каждым днем россияне все больше и больше разочаровываются в долларе как основном средстве сбережения. Американская валюта уступает место российским ценным бумагам. Фондовые управляющие уже готовятся к дележу извлекаемых из «чулков» $32 млрд. Единственный вопрос заключается в том, сможет ли отечественная финансовая система переварить такую сумму.
Продюсерский центр «Князев», прославившийся организацией экстравагантных развлечений для новых русских, недавно проводил выставку-презентацию «Как не надо хранить деньги». На всеобщее обозрение были выставлены рулоны туалетной бумаги, обклеенные изнутри банкнотами; банки с огурцами, в которых наряду с соленьями хранится сомнительного вида заветный рулончик; используемая в качестве сейфа предварительно вспоротая детская игрушка; и даже швабра, внутри которой находится стержень с намотанными на него купюрами. Все эти диковины, по замыслу заказавшего перфоманс «НИКойла», должны были продемонстрировать широкой публике нелепость «доморощенных» сбережений. Однако розничные продукты того же «НИКойла» заинтересовали посетителей выставки гораздо меньше, чем, например технические нюансы, связанные с помещением $1000 внутрь швабры.
Память о финансовых кризисах, замораживании счетов и обменах купюр еще слишком сильна, чтобы наши соотечественники усомнились в правильности тезиса о том, что лучший банк – это «чулок с деньгами». Другое дело, что резкое ослабление доллара и начавшаяся пенсионная реформа заставляет россиян пересмотреть свои приоритеты в сфере личных накоплений.
Порочные истинные ценности
С пиететом к наличной американской валюте в нашей стране относятся еще с советских времен. Федеральная резервная система США, сколь бы ни была высока потребность в совершенствовании купюр, никогда не объявляла вне закона находящиеся в обращении «старые» наличные доллары. А с рублями такая процедура была проделана не единожды. Гиперинфляция начала 1990-х, обесценивание вкладов в Сбербанке и «госстраховских» полисов ослабили доверие населения к рублю и принятым в Советском Союзе средствам накопления. На этом фоне отмена ограничений на покупку иностранной валюты и создание Московской межбанковской валютной биржи (ММВБ) только подтвердили долларовый триумф.
Курс ММВБ стал для наших соотечественников таким же мерилом собственного благосостояния, как для американцев – индекс Dow Jones. Благо валютная либерализация по времени значительно опередила приватизацию, и никакая ценная бумага (в том числе и ваучер) не могла в глазах подавляющего большинства россиян сравниться с долларом. А «черный вторник» в октябре 1994-го лишний раз доказал, что, у кого доллары, тот и прав. Даже пресловутые «фантики МММ» покупались главным образом для того, чтобы впоследствии конвертировать баснословные процентные выплаты в не столь стремительно дорожающие доллары.
Позднее по сходной схеме действовали и участники рынка ГКО, который по идее должен был бы охладить долларовый ажиотаж. Длившийся около года эксперимент закончился в августе 1998-го девальвацией, дефолтом и банкротством крупнейших частных банков, которые привлекали вклады в основном в долларах. В условиях «валютного коридора» население приумножало свои валютные сбережения за счет щедрых процентов по банковским депозитам.
Как следствие после кризиса количество банковских вкладчиков заметно поубавилось. Если кто и отваживался открывать депозит, то не больше, чем на полгода. Да и то предпочтение отдавалось главным образом наделенному госгарантиями Сбербанку или иностранным «дочкам». Большинство же предпочли вернуться к «первой любви». Тем более что начавшийся в конце 1990-х годов и продолжившийся уже в новом столетии рост цен на нефть позволил пополнить свои пострадавшие от кризиса авуары не только корпорациям, но и частным лицам.
Но если для России дорогая нефть – благо, то для США – совсем наоборот. А ведь очередная рецессия американской экономики усугублялась не только громкими «бухгалтерскими скандалами» в ведущих компаниях, но и крупнейшими в истории страны терактами. Эти обстоятельства не могли не привести к падению доллара на мировых финансовых рынках.
Российские валютные спекулянты тоже не преминули последовать примеру их западных коллег, перейдя от долларов к евро. В результате увеличившуюся выручку сырьевых экспортеров приходилось скупать Центробанку. Таким образом Банк России, с одной стороны, пополнял золотовалютные резервы, чтобы во всеоружии встретить очередные выплаты по российскому внешнему долгу, а с другой – предотвращал невыгодное для национальных производителей резкое укрепление рубля. Но была в подобной деятельности ЦБ и третья негативная сторона – рублевая масса увеличивалась, что неизбежно приводило к росту инфляции.
Новые приключения ПИФа
Владельцы долларовых накоплений оказались в незавидной ситуации – их актив с января 2003-го подешевел на 10% по отношению к рублю. Но на фоне 12%-процентной годовой инфляции национальная валюта едва ли может считаться адекватной заменой. Потери на конвертации нивелируют среднесрочные выгоды от перевода сбережений в наличные евро.
Эффективная ставка по вкладам в банках, которые можно отнести к категории надежных, тоже близка к нулю. Иного сложно ожидать в условиях, когда ставка рефинансирования (14% годовых) лишь на 2 – 3 пункта превышает уровень инфляции. В случае с валютными депозитами банки тоже не спешат брать на себя чрезмерные риски. «Клиент хочет 6 – 10% по вкладам в долларах. Но банки предлагают депозитные ставки, компенсирующие инфляцию доллара, а не рубля, как ожидают наши сограждане», – признается член правления «Райффайзенбанка Австрия» Александр Колошенко.
Чем больше срок вклада, тем выше ставка. Но где гарантия, что, скажем, за тот год, пока сбережения будут храниться на банковском депозите, доллар снова не подорожает? Или произойдет инфляционный всплеск, в результате которого эффективная доходность вклада уйдет в минус.
По степени ликвидности доллару сильно уступают не только банковские депозиты, но и вложения в недвижимость. Хотя осязаемость квадратных метров жилой площади делает подобный род инвестиций гораздо более привлекательным. Бум на рынке столичной недвижимости – лишнее тому подтверждение. Как отмечает портфельный менеджер УК «Тройка-Диалог» Олег Ларичев, «наблюдается интерес населения к инвестированию в недвижимость не только как к средству улучшения жилищных условий, но и как к некому активу, который имеет высокую вероятность сохранить свою привлекательность до наступления старости человека».
Другое дело, что далеко не у всех хватает свободных денег, чтобы покупать квартиры или земельные участки, особенно при нынешнем уровне цен на рынке недвижимости. А ипотека, во-первых, слишком дорога, что сводит инвестиционную составляющую к нулю, а во-вторых, недоступна многочисленным сотрудникам фирм, получающим зарплату в конвертах. Банки заинтересованы в том, чтобы заемщик имел белый доход.
Взоры загнанного в «сберегательный угол» населения все чаще обращаются к акциям и облигациям. По оценкам директора управления стратегического планирования Сбербанка Дмитрия Тарасова, на сегодняшний день около 20% средств банковских VIP-клиентов «перетекло» из депозитных инструментов на фондовый рынок. В основном – в паевые инвестиционные фонды (ПИФы). Правда, VIP-клиенты – это те, кто приносит в ПИФы $300 000 – $500 000 и выше. Их вложения, как правило, краткосрочны. Такие клиенты обычно рассматривают ПИФы как возможность выгодного помещения денег на ограниченный период – пока не соберется нужная сумма для некоей другой цели или пока не подвернется возможность вложить эти деньги в бизнес.
Впрочем, представителей среднего класса, приносящих в ПИФы от $2500 до $4000, тоже немало. Во всяком случае, по оценкам главного управляющего директора УК «Альфа-Капитал» Анатолия Милюкова, в прошлом году активы ПИФов достигли $1 млрд, а число их вкладчиков увеличилось в 2,5 раза по сравнению с 2002-м.
Правда, руководитель консалтинговой группы «Банки. Финансы. Инвестиции» Александр Хандруев считает, что клиенты ПИФов вложили главным образом доллары, лежавшие «под подушкой», а не перебрасывали их со своих банковских вкладов. Директор центра банковских продуктов и маркетинга ИМПЭКСбанка Валерий Кардашов тоже считает, что «на рынок коллективных инвестиций приходят новые деньги, которые на банковских депозитах по большей части еще не размещались». В пользу данной версии говорит и тот факт, что сумма, оказавшаяся в распоряжении ПИФов, сопоставима с объемом проданной населением наличной валюты – $1,7 млрд, которая, как утверждают эксперты «БДО Юникон», была извлечена «из-под матрасов». Ведь паи можно приобрести только на рубли, поэтому владельцам наличных долларов волей-неволей пришлось сначала покупать рубли. В то же время на банковские валютные депозиты в минувшем году поступило $3,3 млрд.
Тем не менее примечательно то, что около 3% «чулочных» сбережений (общий объем которых «БДО Юникон» оценивает в $37 млрд) пошло непосредственно на фондовый рынок. Оставим за скобками, что сами банки для того, чтобы выплатить обещанные проценты по депозитам и одновременно себя не обидеть, тоже вкладываются в ценные бумаги.
Лиха беда начало. В конце концов, даже в США, где, казалось бы, каждая кухарка владеет паями или акциями и с трепетом внимает биржевым новостям, институт коллективных инвестиций существует от силы полвека. Более того, как отмечает зампредседателя правления ПСБ Сергей Бочкарев, для того чтобы растолковать рядовым американцам, что к чему на фондовом рынке, были сделаны огромные инвестиции. Чего только стоила всеобщая популяризация слогана: «Купи себе кусочек Америки!»
Если бы молодость знала
Скептики могут сказать, что у нас нечто подобное происходило в середине
1990-х и напомнить, чем закончилась эпопея под названием: «Купи себе кусочек России!» Но не зря стартовавшую в прошлом году пенсионную реформу нередко сравнивают с приватизацией. И дело не в ее половинчатости, скудной информационной поддержке или, наоборот, в боязни властей повторить «ошибки Чубайса» и оставить население один на один с рынком – в результате 98% пенсионных накоплений досталось исполняющему функции государственной управляющей компании Внешэкономбанку.
Пожалуй, второй (и, наверное, последний) раз за всю постсоветскую историю у россиян появился шанс обзавестись активами, не привязанными к долларовому эквиваленту или квадратным метрам. Ваучеры позволяли гражданам стать собственниками существующих еще с советских времен предприятий, но в силу целого ряда причин такой возможностью воспользовался очень узкий круг лиц. Пенсионная реформа, несмотря на все ее издержки, создала предпосылки для «добровольно-принудительной» интеграции населения в существующую не первый год систему коллективных инвестиций. При этом речь идет об игре «вдолгую». Поскольку нынешним тридцати- и сорокалетним их пенсионные накопления понадобятся не раньше, чем через 20 – 30 лет. Иными словами, накопительная часть пенсии мало чем отличается от американских дензнаков, заботливо припасаемых где-то во чреве платяного шкафа, что называется, на будущее. И если такие собственные накопления и дальше будут дешеветь со скоростью 7% в год, то их владельцам придется гораздо более взвешенно подходить к выбору компании, управляющей теми деньгами, которые отчисляются в Пенсионный фонд России (ПФР).
Не случайно, частные управляющие стоически восприняли известие о почти безоговорочной победе ВЭБа. Многое зависит от того, каковы будут результаты работы государственной и частных управляющих компаний по итогам наступившего года. Например, председатель правления
Вэб-инвестбанка Александр Винокуров считает, что результаты «частников» «объективно будут лучше, поскольку им разрешен более широкий круг инструментов для инвестирования». Кстати, на пенсионные взносы 2002 года ПФР обеспечил 40-процентный доход, в то время как активы некоторых ПИФов выросли за тот же период на 60%.
В этом году граждане получат возможность доверять накопительную часть пенсии не только управляющим компаниям, но и негосударственным пенсионным фондам (НПФ). При этом сам вкладчик должен будет прийти в офис НПФ и заключить с ним договор. «Мне кажется, что приятнее покупать финансовую услугу, когда ты видишь людей ее предлагающих, общаешься с ними», – отмечает Винокуров.
Нельзя сбрасывать со счетов и взятый новым российским правительством курс на налоговое «закручивание гаек». Если властям удастся заставить выйти из тени все существующие в стране бизнесы, то многие представители отечественного среднего класса станут трепетнее относиться к своим отчислениям в ПФР. Стало быть, иным будет и отношение к цифрам, указанным в графе «накопительная часть пенсии».
Алюминиевые огурцы и «никелевые» пенсионеры
По словам заместителя гендиректора УК «НИКойл» Наталии Плугарь, когда началась реформа и «не с чем было сравнивать доходность ВЭБа и управляющих компаний, в качестве примеров мы могли приводить доходность ПИФов, благодаря этому люди узнали, какова их собственная доходность». В результате, утверждает Плугарь, в прошлом году в «НИКойле» «стояли очереди на приобретение паев, люди записывались по телефону».
Справиться с ажиотажем пайщиков «НИКойлу» нетрудно, поскольку у него есть многофилиальные партнеры в лице «Автобанк-НИКойла» и «УралСиба». У «Альфа-Капитала» тоже есть возможность привлечь к распространению паев Альфа-банк. УК «Креативные инвестиционные технологии» (входит в группу «Вэб-инвест») заключила агентские соглашения с «Возрождением» и Транскредитбанком. Райффайзенбанк и ИМПЭКСбанк продают паи фондов, управляемых «Дойчер инвестмент траст» (ДИТ).
Многие розничные банки незадолго до начала пенсионной реформы обзавелись дочерними управляющими компаниями. Компания, принадлежащая Росбанку, стала даже лидером среди «частников» по сбору пенсионных заявлений (105 248 заявлений). Скептически настроенные конкуренты утверждают, что росбанковскому успеху способствовала не столько покупка одной из крупнейших в стране сети отделений «Обществ взаимного кредита», сколько руководство «Норильского Никеля». Сотрудникам металлургического гиганта якобы предлагалось подписать уже заполненные пенсионные планы вместе с ведомостями на получение зарплаты.
Но официальные пенсионные накопления рядовых металлургов, нефтяников, машиностроителей и прочих не столь интересны, как «чулочные» сбережения. А их-то как раз с помощью административного ресурса не вытянешь.
С другой стороны, перспектива воспользоваться благоприятной конъюнктурой и наконец-то догнать Сбербанк по объему находящихся в управлении частных накоплений будоражит умы многих финансистов. В «чулках» население хранит примерно столько же, сколько в «Сбере», – около $30 млрд. И коль скоро люди начинают изменять наличному и уж тем более хранящемуся на банковском депозите доллару, грех этим не воспользоваться. В отличие от не слишком долгосрочных сбербанковских авуаров в данном случае можно говорить о привлечении длинных или по крайней мере не привязанных к конкретным срокам и ставкам денег.
В последнее время различные компании заговорили о создании «финансовых супермаркетов», в которых банковская или страховая сеть продаж используется в том числе и для распространения инвестиционных продуктов. Над реализацией соответствующего проекта работают «Росгосстрах» и «Тройка-Диалог». Есть аналогичные планы в отношении «ингосстраховской» сети у «Базового элемента», которому принадлежит также УК «Пифагор» и НПФ «Социум». В соответствующем контексте следует рассматривать и недавнее объединение ДИТ, НПФ «Система» и РОСНО (все эти компании в той или иной степени аффилированы с немецкой группой Allianz или ее российскими партнерами), а также покупку Райффайзенбанком НПФ «Доброе дело».
Финансовые грабли
Создавая инфраструктуру для приема частных накоплений, отечественные фондовые управляющие пока не слишком серьезно задумываются над тем, как в дальнейшем распорядиться нежданным богатством.
А ведь суммарный объем торгов на двух крупнейших фондовых площадках – ММВБ и РТС – не превышает $1,2 млрд. Рынок акций гораздо уже. Тем не менее, по словам Анатолия Милюкова из «Альфа-Капитала», нынешние покупатели паев, рассчитывая на более высокий доход, вкладываются главным образом в фонды акций. При этом «люди считают, что пай – это аналог депозита, но с более высокой процентной ставкой», и не готовы смириться с мыслью, что номинальная доходность ПИФа в какой-то момент может оказаться отрицательной. В свою очередь, слишком долго ожидавшие наплыва вкладчиков управляющие компании, по словам Милюкова, «до конца не разъясняют людям уровень рисков».
Председатель правления «Вэб-инвеста» Александр Винокуров надеется, что «предложение длинных денег российских инвесторов породит соответствующий спрос» со стороны отечественных компаний, до сих пор не представленных на фондовом рынке. Винокуров, как и многие его коллеги, рассчитывает на IPO. «Наверняка, увидев инвестора, эмитенты пойдут за ним и предложат ему свои акции», – убежден руководитель «Вэб-инвеста». В то же время Анатолий Милюков считает, что в стране в принципе «не так много компаний, чьи бумаги могут котироваться на бирже». И, стало быть, приход значительного объема денег частных российских инвесторов не способен кардинально изменить ситуацию. Выход Милюков видит в скорейшем появлении ипотечных ценных бумаг или обязательств, обеспеченных, например, потребительскими кредитами. Кроме того, глава «Альфа-Капитала» ратует за то, чтобы российским управляющим компаниям разрешили работать на западных рынках капитала. Вопрос только в том, смогут ли российские инвестиционные компании обеспечить приемлемую для инвесторов доходность в условиях стагнирующих рынков Западной Европы и США.
А российские ипотечные облигации или секьюритизированные потребительские кредиты – не менее рискованный инструмент, чем, скажем, акции какой-нибудь олигархической компании. Потенциально неплатежеспособных заемщиков среди покупателей квартир или автомобилей в России не меньше, чем радетелей за изъятие природной ренты или пересмотр итогов приватизации. Тем более что многие рассматривают ипотеку прежде всего как инвестиционный кредит. А рынок недвижимости тоже слишком перегрет, чтобы считать риски подобного рода инвесторов минимальными. Хорошо еще, что россияне не додумались брать потребительские кредиты для покупки паев, как это делали в середине 1990-х американцы. У наших частных инвесторов свободных денег достаточно.
Правда, владельцам «чулочных» сбережений, прежде чем инвестировать их в фондовые инструменты, придется менять имеющиеся доллары на рубли (кстати, по итогам января 2004-го россияне продали на $500 млн больше, чем купили). Иными словами, рублевая масса по-прежнему будет расти, со всеми вытекающими отсюда инфляционными последствиями.