Спрут отпущения

Новости, которые приходят из Италии в последние недели, легко принять за анонс новой части сериала «Спрут», в которой силы добра и правопорядка наконец восторжествовали над криминальным беспределом. Пожизненный сенатор, экс-премьер и, как стало известно из недавнего судебного решения, один из главарей мафии – Джулио Андреотти приговорен к 24 годам тюрьмы за причастность к убийству.

Политическая карьера Андреотти началась в 1946 году, когда он стал секретарем главы итальянского кабинета министров. Уже в начале 1950-х он сменил эту должность на портфель министра внутренних дел. Впоследствии Андреотти возглавлял казначейство, министерство финансов, руководил прокуратурой и другими ведомствами. На протяжении полувека он оставался одним из самых влиятельных политиков в Италии. В 1972 году Андреотти был избран председателем совета министров и занимал эту должность в течение 20 лет, хотя за два десятилетия состав кабинета сменился семь раз.

На судебном процессе обвинители доказали, что секрет политического долголетия Андреотти заключался в тесном сотрудничестве с международной итало-американской организованной преступностью, а также в использовании криминальных методов в политической борьбе. Главный доказанный пункт обвинения – убийство в 1979 году Мино Пикорелли, главного редактора журнала «OP», который собирался опубликовать документы, уличавшие Андреотти в причастности к громким преступлениям. Следствие считает, что премьер-министр «заказал» журналиста сицилийскому дону Пиппо Кало и тот отправил к дверям редакции машину с боевиками.

Последнее слово в процессе по делу 83-летнего патриарха итальянской политики остается за высшим судом, который в настоящий момент рассматривает возможность апелляционного слушания. Не исключено, что гораздо раньше, чем «дело Андреотти» будет принято третьей инстанцией, обвиняемый предстанет перед судом Божиим.

Андреотти символизирует собой целую эпоху республиканской политики, и теперь в его лице оказалась скомпрометированной вся послевоенная история Италии. Обвиняемый пока находится на свободе и регулярно выступает с заявлениями о политической ангажированности суда.

По версии Андреотти, настоящим лидером синдиката власти и преступности является нынешний итальянский премьер Сильвио Берлускони. Показательная охота на подставных мафиози устроена с целью повысить рейтинг Берлускони и предоставить действующему кабинету чрезвычайные полномочия – вплоть до реставрации однопартийной системы. Хотя эта трактовка может показаться «слишком бульварной», в истории Италии такое уже бывало.

Сцена на балконе

У премьер-министра и лидера фашистской партии Бенито Муссолини были свои маленькие слабости. В эпоху радио дуче любил говорить с народом с балкона своей резиденции, за что был прозван недоброжелателями Джульеттой. Майским утром 1925 года чернорубашечники из личной гвардии Муссолини согнали на площадь перед Villa Venezia многотысячную «массовку» для очередного обращения вождя к нации.

В тот раз премьер сообщил римлянам, что после социалистов главную угрозу для итальянской государственности представляют сицилийские мафиозные кланы, «которые платят жалованье местным властям и полиции, превратившись в безраздельных хозяев Сицилии и южных провинций Калабрии». Дуче объявил кланам войну, пообещав направить на Сицилию боевые отряды, и сообщил, что каждого гражданина, заподозренного в связях с мафией, ждет ускоренный полевой суд.

Итальянцам, встретившим речь дуче бурными аплодисментами, это решение показалось странным. Слово «мафия» в 1920-е еще не несло нынешней зловещей смысловой нагрузки. Мафия представляла собой специфическую систему отношений между землевладельцами и арендаторами, исторически сложившуюся на аграрном юге Италии. Доном называли одного из авторитетных крестьянских старейшин, который знал наизусть омерту – кодекс чести – и мог в любой момент поднять вооруженное ополчение. Giovanni d’onore – честные молодцы, как называли себя боевики мафии, – могли напугать и даже убить чиновника, полицейского или землевладельца, который своими действиями мешал благополучию крестьянской общины: например, устанавливал непосильную подать или вмешивался в контрабандную торговлю.

Смерть французам!

Историки полагают, что эта система начала складываться еще в VIII – IX веках, когда Сицилия находилась под властью Арабского халифата. Местные христиане-землевладельцы втайне вооружили крестьян, чтобы защитить себя от арабов. Само название «мафия» происходит от арабского «махьяс», что означает «убежище».

В начале XIX века, когда Наполеон Бонапарт посадил на итальянский трон своего наместника, южные кланы создали движение «Сицилийская вечеря», которое вело партизанскую войну против французского протектората. В тот период слово «мафия» приобрело новое значение, его стали расшифровывать как аббревиатуру Morte Alla Francia Italia Anela, что означает «Девиз Италии – смерть всем французам». «Сицилийская вечеря» оказывала поддержку гарибальдийцам.

Правда, доны за свою поддержку в освободительной войне требовали от Гарибальди слишком многого: преобразовать боевые бригады в особый корпус жандармерии, подчиненный лишь совету старейшин, наделив новую структуру полномочиями министерства. Но «честные молодцы», впитавшие неприязнь к закону с молоком матери, могли оказаться «лекарством, которое хуже самой болезни». Поэтому Гарибальди в 1860 году распустил «Сицилийскую вечерю» и объявил мафию вне закона, однако никаких силовых акций против нее не предпринимал. С тех пор отношение Рима к сицилийцам неофициально формулировалось следующим образом: пусть делают на своем острове что хотят, главное – чтобы они не появлялись севернее Калабрии.

Зачистки на юге страны

В день объявления войны против мафии Муссолини назначил префектом Палермо капитана карабинеров Чезаре Моро, предоставив тому несколько хорошо вооруженных отрядов и полную свободу действий. Моро оправдал надежды, возложенные на него дуче. Отряды капитана вошли в Палермо и быстро «вычистили» из местных органов власти 90% служащих – по подозрению в связях с донами.

Отряды карабинеров и чернорубашечников окружали селения, где, как предполагалось, находились члены мафии, и требовали их выдачи. Если требование не выполнялось, по домам открывался артиллерийский огонь. Перепуганные жители выдавали своих донов, а Моро и его помощники в подвале префектуры Палермо клещами вытягивали из донов имена их подчиненных.

За три первых месяца спецоперации по решению полевых судов были расстреляны более 200 сицилийцев, еще стольких же отправили на каторжные работы, около 1500 человек погибли в ходе обороны селений. Крестьяне, вооруженные старинными охотничьими ружьями, не могли противостоять артиллерии Моро. Главным достижением Моро стало то, что захваченные в плен мафиози под пытками либо после угроз в адрес их семей начали предавать друг друга, нарушая первую заповедь омерты: «Если кто-то выдает имена членов организации, он может быть убит кем угодно и когда угодно; месть распространяется не только на него, но и на всю его семью».

Казалось, история сицилийской вольницы на этом закончилась. Кланы были расколоты, доны расстреляны, омерта потеряла свою силу. Выжившие после зачисток Моро мафиози бежали в США, а те, что остались в Италии, вели себя тише воды, ниже травы.

«Зачем вам охрана, синьор?»

Почему Муссолини пошел на такие радикальные действия? Историки считают, что фашистский диктатор не мог мириться с существованием в его стране автономной организации, обладающей вооруженными отрядами. В 1924 году во время поездки Муссолини на Сицилию произошел любопытный эпизод. Дон провинции Пьяна-деи-Гречи Чиччо Кучча, встречавший высокого гостя, поинтересовался у премьера, зачем тому столько охраны: «У нас здесь никто не посмеет вас обидеть, синьор, вы находитесь под моей личной защитой. А полицейских с Севера у нас, знаете ли, не очень любят...» Муссолини был взбешен покровительственным тоном захолустного дона, посмевшего взять его под «личную защиту», и, вернувшись в Рим, начал готовить силовую акцию.

Другое объяснение состоит в том, что дуче для укрепления политического режима требовался внутренний враг. Муссолини, как и позднее Гитлер, пришел к власти на пике острого социально-экономического кризиса – в качестве спасителя нации. Итальянский фашизм отличался от германского большей национальной терпимостью. Муссолини не имел постоянного козла отпущения в лице национальных меньшинств, на которых можно было возложить ответственность за все проблемы. В итоге врагами нации «были назначены» итальянские мафиози.

В отдельно взятой стране

Борьба с мафией совпала по времени с началом экономической реформы Муссолини. Целью реформы было создание автаркии, то есть замкнутой национальной экономики. Программа реформ была разработана в начале 1920-х годов национальным советом промышленников, который и привел к власти партию Муссолини.

Предполагалось, что Италия должна выйти из системы международной торговли, где после первой мировой войны доминировали Соединенные Штаты. Итальянская олигархия имела напряженные отношения с США. Одной из причин тому был скандал, разразившийся в 1920 году на Парижской мирной конференции, когда президент США Вудро Вильсон возразил против передачи Италии торгового порта Фиуме на Адриатике. Впоследствии американцы продолжали обижать Италию, создавая ценовые диспропорции в торговле с ней.

Для автаркии были и другие причины помимо старых обид: в будущем Муссолини планировал захват Абиссинии и Албании. Дуче предполагал, что международное сообщество может отреагировать на агрессию введением экономических санкций против Италии. Чтобы преодолеть зависимость от импорта, правительство решило разработать свою экономическую программу.

По предложению графа Джузеппе Вольпи – лидера НСП и будущего министра финансов – был разработан проект создания корпоративного государства: профсоюзы объединялись с работодателями в так называемые синдикаты, подконтрольные государству. Синдикаты отдельных предприятий сливались в корпорации, каждая из которых полностью монополизировала одну из отраслей национальной экономики. На вершине этой «вавилонской башни» находились министерство корпораций и высший корпоративный совет. Такая схема позволяла сохранить частную собственность на предприятия, но при этом ввести в экономику элементы государственного планирования, необходимые в автаркической системе.

Мафиозные кланы, традиционно занимавшиеся контрабандной торговлей, оказывались «слабым звеном» в этой стройной системе: дефицит, который неизбежно возник бы на рынках после разрыва внешних торговых связей, сицилийцы могли компенсировать за счет теневого импорта, испортив Муссолини всю игру.

Трансатлантическая вендетта

Подробности конфликта дуче с мафией выяснились уже после 1945 года, когда в печать попали материалы допроса бывшего руководителя гитлеровской разведки Вальтера Шелленберга. По его словам, «Муссолини, провозгласив общенациональную борьбу с мафией, в то же время использовал тех криминальных руководителей, которые имели контакты в США. Муссолини более всего привлекали возможность сведения счетов со своими политическими противниками и связи с теневыми силами американской экономики».

Спасаясь от нищеты или от вендетты, многие сицилийцы уехали в США задолго до того разгрома, который устроили в 1925 году фашисты. До начала 1920-х сицилийская диаспора не играла заметной роли в преступном мире Соединенных Штатов, но после введения знаменитого «сухого закона» 1921 года потомки итальянских донов благодаря клановой сплоченности и бескомпромиссной жестокости стали самыми успешными бутлегерами и гангстерами. Среди них особо выделялся контрабандист, организатор нелегальных игорных домов и притонов Сальваторе Лучано по прозвищу Счастливчик. Лучано и его партнер – потомок еврейских эмигрантов Майер Лански в 1923 году предложили владельцам нелегальных капиталов в США новую услугу: вывоз «грязных» денег в Европу и их инвестирование в акции промышленных предприятий Швейцарии, Германии и Италии.

В Италии «крышу» компаньонам обеспечивал Джованни Маринелли – административный секретарь фашистской партии. Существует гипотеза о том, что именно Лански и Лучано через Маринелли подбросили дуче идею разгромить сицилийские кланы. Таким образом американские мафиози не только расправились со своими врагами, изгнавшими их с родины, но и перехватили у них контроль над торговыми портами на юге Италии. В ответ на погромы из США в Италию потекли американские инвестиции. По официальным данным, с 1925 по 1927 год в итальянскую экономику было вложено более $500 млн, происхождение которых не вполне прозрачно. Эти деньги и обеспечили успех строителям автаркической «вавилонской башни».

На чужих ножах

В ходе «трансатлантической вендетты» американская «коза ностра» уничтожила руками дуче оплот консерватизма на Сицилии и начала процесс объединения международной преступности. Мафиозная история получила неожиданное продолжение с началом второй мировой войны. Италия и США оказались по разные стороны фронта. В этих условиях Муссолини национализировал все американские инвестиции в Италии, несмотря на всю прозрачность их происхождения.

В 1942 году, когда американское командование планировало высадку десанта на юге Италии, одному из руководителей операции генералу Джорджу Паттону пришла в голову идея воспользоваться помощью итальянцев, проживающих в США. Паттон прославился благодаря фразе: «Цель американского офицера не в том, чтобы заставить своих солдат умирать за свою родину, а в том, чтобы заставить умирать за нее чужих солдат», которая позже легла в основу военной доктрины США. Чтобы сократить потери при высадке десанта Паттон обратился к гангстерам Джозефу Ланца и Альберту Анастасиа, контролировавшим поток контрабандных грузов между Америкой и Италией, с просьбой провести силами их людей разведку побережья Сицилии. Ланца и Анастасиа в счет оказанных услуг потребовали освободить их босса Сальваторе Лучано, отбывавшего в тот момент 50-летнее заключение.

Результатом тесного сотрудничества мафии и военно-морских сил США стала практически бескровная высадка десанта на Сицилии 10 июля 1943 года. Мафиози отравили водопровод в крепости Монте-Камарата, после чего ее гарнизон сдался без боя. Итальянские солдаты, подкупленные или запуганные людьми Лучано, дезертировали целыми полками, отказываясь вступать в сражение с американцами. Десантникам Паттона понадобилось всего семь дней, чтобы захватить Палермо, и еще четыре дня, чтобы полностью рассеять войска фашистского полковника Салеми, оборонявшие южные рубежи Италии.

Режим Муссолини зашатался, и только оккупация Италии Германией спасла дуче от гибели. Точнее, отложила эту гибель до 1945 года.