Стальной рейх
В конце XIX века «железный канцлер» Бисмарк свинцом и дипломатией объединял маленькие немецкие княжества в единую Германию. В начале века двадцатого маленький (в буквальном смысле) человечек Аугуст Тиссен делал то же самое с германскими корпорациями. Понятно, что он, как и Бисмарк, не часто задумывался об этике. В те времена остальные ведущие промышленные семьи: Сименсы, Круппы, Флики и другие бледнели на фоне Тиссенов, сумевших собрать головоломку интересов немецких угледобытчиков и сталеваров.
Война угля и стали
Так случилось, что на переломе XIX и XX веков основными экспортными продуктами объединенной Германии явились уголь, чугун и готовая сталь. Угольщики, опасаясь превратиться в сырьевой придаток сталелитейной промышленности, все силы бросали на осваивание зарубежных рынков. Только в 1904 году угледобывающие концерны потратили более 28 млн золотых марок на форсирование экспорта. Уголь продавали во Францию, Швейцарию, Россию со скидкой 40 - 45% от внутренних цен. В итоге экспортные амбиции угольщиков оплачивали германские потребители, но в первую очередь их испытали на себе сталелитейные предприятия, которые использовали уголь в технологическом процессе превращения железной руды в сталь. Очень часто случалось, что рурский сталелитейный завод покупал уголь, добытый в шахте, находящийся в десяти километрах от него, на парижской бирже у французского маклера дешевле на 20%, чем на берлинской бирже у «родного» продавца.
Угольщиков соответственно бесили завышенные цены на оборудование для шахтной разработки, которые заламывали стальные концерны. Они также предпочитали покупать станки подешевле во Франции или в Швейцарии, нежели на искусственно взвинченном внутреннем рынке. Последствиями столкновения этих интересов стали инфляция, обусловленная еще и первой мировой войной, и фактическое перенесение всех обменных процедур между предприятиями Рурской области за границу.
Некие классовые нормы мешали создать синдикат угля и железа: угольный магнат предпочитал продать шахту за полцены другому угольщику, нежели сталелитейщику с наваром.
Билет в олигархию
Аугуст родился 17 мая 1842 года в домике на территории проволочного завода в Баварии. Нельзя сказать, что ему не повезло с родителями. Бывали периоды, когда семья агента по продаже медной проволоки питалась только гороховым супом, но даже тогда Тиссены не забывали откладывать деньги на образование Аугуста. К тому времени, как он окончил Антверпенский институт торговли, родители сумели собрать ему 8000 марок «подъемных». Конечно, для создания собственного бизнеса этой суммы было явно недостаточно.
Еще в стенах alma mater Тиссен предусмотрительно подружился с Фрицем Фоссулем, племянником голландского банкира. Их мечты о блестящей совместной карьере в итоге воплотились в заводе «Тиссен, Фоссуль и Ко». Под Ко подразумевался богатый дядюшка Фрица, который владел 50% этого предприятия, но - видимо, из скромности - решил свое участие не афишировать.
Первое предприятие Тиссена не поражало масштабом: три десятка рабочих в небольшом сарайчике штамповали миски, кастрюли и прочую металлическую мелочь на стареньких станках. Аугуст носился по Германии в поисках мелких заказов, в его голове все чаще возникала мысль, что он занимается чем-то не тем. В институте он наметил себе как программу-минимум создание корпорации, объединяющей горнодобывающюю компанию, угольную шахту, сталелитейное производство и завод, выпускающий готовые металлические изделия. «Тиссен, Фоссуль и Ко» не подходила на роль флагманской фирмы будущего концерна. Фоссуль как партнер оказался очень слаб, и его участие в управлении компанией сводилось к тому, чтобы бежать к дядюшке за деньгами, когда завод в очередной раз оказывался в затруднительном материальном положении. К тому же Ко, жестко контролировавший все финансы, к честолюбивым планам Аугуста не проявил никакого интереса.
В 1871 году разгорелся грюндерский бум: «большие семьи» бросились скупать независимые предприятия и объединять их в концерны. Из-за неожиданно возросшего спроса на готовые предприятия завод Тиссена и Фоссуля подорожал в несколько раз. У Аугуста наконец появился шанс избежать перспективы торговать мисками до старости, и он этот шанс не упустил. Продав свой пай голландскому дядюшке за 40 000 талеров, Тиссен под предлогом того, что решил порвать с промышленностью и заняться сельским хозяйством, стал скупать луга и пахотные земли в том районе Рурской области, которую он еще в институте пометил кружочком на карте. Хозяева сталелитейных предприятий узнали о появлении нового конкурента, только когда рабочие уже приступили к строительству.
Через несколько месяцев после того, как металлургический завод «Тиссен и Ко» принял первые заказы, обвалилась биржа. В Германии начался один из самых тяжелых в ее истории экономических кризисов. Небольшие сталелитейные заводы типа того, каким владел Аугуст, разорялись ежедневно, крупные простаивали без заказов. Тиссен, клиенты которого разорялись еще чаще, чем конкуренты, купил билет в вагон третьего класса до Петрограда, уложил в свой акушерский саквояж, без которого его ни разу в жизни не видели, образцы своей продукции и пару бутербродов и уехал в Россию искать экспортные заказы. Через месяц производственные мощности «Тиссен и Ко» были загружены до предела: Аугуст заключил несколько контрактов на поставку рельсов (в России был в разгаре железнодорожный бум) и в течение пяти лет не знал проблем со сбытом.
Кризис 1873 года, который едва не закончился для германской экономики летальным исходом, Аугуст использовал в качестве трамплина. Собственно, с него и начинается история империи Тиссена. Во время депрессии прогорела компания «Геверкшафт дойчер кайзер», владевшая несколькими угольными шахтами, прежде очень рентабельными. Аугуст без всяких затруднений получил кредит в банкирском доме Оппенгеймов. На тот момент он являлся одним из немногих в Германии кредитоспособных клиентов. «Куксы» (контрольные пакеты акций) шахт были куплены за бесценок на аукционе, в котором не участвовал никто, кроме представителей Тиссена. Остальные деньги были вложены в переоборудование шахт. Заложив работающие шахты все тем же Оппенгеймам, он получил в кредит 2 млн золотых марок и принялся скупать разорившиеся металургические предприятия.
Стальная пирамида
Билет третьего класса до России, который Аугуст купил меньше чем за 50 марок, оказался для него входным билетом в высшие круги германской промышленной элиты. К концу 80-х годов в горно-металлургический концерн Тиссена входили уже около 40 предприятий. Конгломерат Тиссена ежегодно продавал на 100 млн марок готовых металических изделий. При этом ни грама руды или угля ему не приходилось закупать на стороне. Поражала скорость, с которой он рос: каждые десять лет его оборот удваивался, в XX век он вступил девятой по величине корпорацией Германии. Однако этот феномен объяснялся довольно просто: Тиссен умел занимать деньги.
Человек, охваченный страстью к коллекционированию дорогих вещей, скорее всего, когда-нибудь окажется по уши в долгах. Аугуст собирал предприятия, и в стране не было ни одного крупного банка, которому бы он не задолжал. Но свой первый кредит Оппенгеймам все же вернул. И тут же взял новый. Даже его сын Фриц, считавшийся вторым человеком в концерне после Аугуста, не всегда имел точное представление о том, какая часть капитала корпорации действительна и принадлежит акционерам, а какая мнима и по сути арендована у банков. Аугуст свои отношения с банкирами не доверял никому. Он обеспечивал жизнедеятельность полузаложенной империи, сидя в кабинете и перебрасывая реальные деньги из одного своего предприятия в другое для поддержания видимости кредитоспособности. Между разбросанными на столе бумагами остывала тарелка густого горохового супа.
Когда истекал срок залога по какой-нибудь из его шахт, он закладывал рудник и выкупал ее. Заложенные предприятия работали не хуже остальных (а то и лучше, поскольку, перед тем как заложить, приходилось наводить порядок в их финансах) и приносили такую же прибыль, часть которой можно было бы пустить на погашение долгов, но она практически полностью вкладывалась в расширение границ виртуальной империи.
О любви
Аугуст любил покупать предприятия и обожал гороховый суп. Последний почему-то предпочитал всем остальным блюдам: то ли из-за того, что тот помог ему получить высшее образование, то ли потому, что суп был густой и, съев его, можно было сэкономить на втором. Тратить деньги на что-нибудь, кроме новых заводов и шахт, он ненавидел так же, как и необходимость периодически появляться при дворе кайзера.
После того как жена Елена развелась с ним, не выдержав соперничества с его главной любовью, Аугуст передал все свое имущество в собственность детям, чтобы Елена не могла потребовать от него компенсации. Сыновья Фриц, Аугуст и Хайнрих и дочь Хедвига не питали особых иллюзий по поводу своих прав собственности на капитал корпорации, и, кроме Фрица, никто из них не принимал участия в ее управлении. Однако Аугуст решил, что тяга его наследников к высшему свету, естественная для представителей второго поколения буржуазной династии, будет полезна ему. По крайней мере ему не придется торчать как огородному чучелу посреди светского салона, беспомощно озираясь в поисках нужного чиновника-лоббиста.
Хайнрих довольно скоро получил дворянский титул, и его обуяла гордыня, которую религиозный отец считал самым страшным из смертных грехов. «Господин, но не изысканный господин» - такое прозвище с легкой руки Хайнриха пристало к Аугусту Тиссену. Между отцом и презирающим его сыном наметился серьезный конфликт. После того как Аугуст узнал, что во время стачки на одном из его заводов Хайни делал взносы в забастовочную кассу с единственной целью навредить отцу, он потребовал, чтобы тот отказался от прав на свою часть корпорации. Более громкой светской истории Европа не слышала до времен принцессы Дианы. Газеты были в восторге. Тиссен судился с сыном, сын выливал на отца ведра помоев. В результате старший Тиссен проиграл процесс, уверенность в его кредитоспособности заметно упала. Чтобы впредь избегать подобной огласки, Аугусту пришлось негласно учредить так называемый «фонд пресмыкающихся» для покупки журналистов, которые пытались копаться в его делах.
Другой сын - Фриц к салонам относился с большей прохладой. После того как Вильгельм II бежал в Голландию и Германия стала Веймарской республикой, Фриц решил, что политика из рейхстага переехала в пивные, и последовал за ней. Примерно в 1921 году в одном из баров его познакомили с генералом Людендорфом и неким Адольфом Гитлером - лидерами небольшого ультраправого кружка. Их разглагольствования о будущем Германии, которой необходима сильная централизованная власть, и о миссии арийской нации произвели должное впечатление на Фрица Тиссена. Он прикинул возможности создания партии промышленной олигархии и дома изложил их отцу. «Одолжим им немного денег, сынок, и посмотрим, как у них пойдут дела», - заключил старший Тиссен.
Получив 100 тыс. золотых марок, НСДАП начала круто набирать обороты. Тиссены подбросили ей еще миллион на создание и вооружение боевых отрядов. Национал-социализм превращался в популярное оппозиционное движение, и если для Фрица он являлся достойной альтернативой ненавидимому им правительству Веймара, то Аугуст полюбил Гитлера еще и за то, что увидел в нем шанс на старости лет поруководить самой большой в мире коллекцией предприятий.
Союз угля и стали
В 1924 году Аугуст, вдохновленный успехами Гитлера, начал вести переговоры с промышленными семьями, владеющими угледобывающими и сталелитейными производствами. Речь шла о некоем стратегическом партнерстве, которое позволит защитить интересы германских производителей на внутреннем и европейских рынках. В качестве гарантии равноправия интересов в этом союзе предлагалось передать контрольный пакет акций в управление государству.
Идея пришлась по душе, и в 1926 году было учреждено акционерное общество «Объединенные стальные заводы», или, как его чаще называют, Стальной трест (СТ). От объединения отказались только самые крупные корпорации: Сименс, Крупп и Ганиэль, но и без них СТ выпускал 52% всей немецкой стали. Директором был назначен Альберт Феглер - фигура нейтральная, но скорее тяготеющая к концерну «Феникс». Тиссены участвовали в «Объединенных стальных заводах» компанией «Бохумер ферейн», которая являлась долей Фрица. СТ свою функцию выполнил и довольно быстро стал одним из самых крупных концернов в Европе.
27 февраля 1932 года Тиссены устроили Гитлеру презентацию в своем «Стальном доме» в Дюссельдорфе. Будущий фюрер был официально представлен банковской и промышленной элите как наиболее вероятный кандидат на предстоящих выборах. Лидер НСДАП гарантировал олигархам в случае победы защиту их интересов и получил встречные обещания предвыборной поддержки практически от всех семей.
Через полгода НСДАП победила на выборах, и сразу же в Стальном тресте сменился директор. Кресло Феглера занял сам Фриц Тиссен. Возмущению других акционеров не было предела. Однако, «кукс» СТ принадлежал государству, и «третий рейх» как основной акционер имел право назначить на этот пост хоть Джона Рокфеллера. Вскоре все ключевые позиции в германской экономике, от министра финансов до главы налогового ведомства, заняли люди из дома Тиссенов. Все нити тянулись к постели 90-летнего старика, возле которой остывала тарелка густого горохового супа. Аугуст уже не мог управлять даже собственным кишечником и тихо умирал на вершине своей славы. Олигархия скрежетала зубами в течение шести лет, мечтая лишь об одном: увидеть, как Фриц Тиссен поссорится с Гитлером.
Опальный
Их мечтам суждено было сбыться весной 1939 года, когда при обсуждении планов аншлюса «негласный фюрер экономики» неожидано заявил, что «Объединенные стальные заводы» не будут поддерживать милитаристские акции рейха. Что стало причиной подобного выпада - неизвестно. Вероятнее всего, Фриц переоценил свою роль в управлении Германией. Перспектива мировой войны не показалась ему настолько радужной, насколько представлял ее Гитлер. Конечно, если бы война принесла победу, Стальной трест превратился бы в центр всемирной экономики. Но в этой войне еще нужно было победить, а до того времени СТ терял кроме своих экспортных рынков еще и около сотни предприятий, расположенных на территории наиболее вероятного противника.
В Германии набрался бы десяток промышленных магнатов, готовых поддержать Гитлера даже в войне с Марсом, лишь бы это повредило Тиссену. О готовности поставить производство на военные рельсы тут же заявили Круппы и Флики. Вслед за ними о своем желании участвовать в любых проектах фюрера заговорили остальные семьи. Между ними уже начались схватки за наметившийся к освобождению пост директора СТ. Перед Фрицем замаячила перспектива поменять свое кресло на лагерные нары: его люди летели с командных постов как спелые яблоки с дерева, по которому сильно ударили.
Фриц тайно выехал с семьей в Швейцарию. К тому моменту «доброжелатели» уже проверяли генеалогическое древо Тиссенов на предмет наличия неарийских кровей. Кто ищет, тот всегда найдет. Предприятия корпорации Тиссена были арестованы и переданы в управление Герману Абсу, «королю неарийских акций».
Фриц ответил на этот шаг книгой «Я платил Гитлеру», в которой изобразил фюрера неблагодарным сукиным сыном, обманувшим доброго старика Аугуста, заняв у него денег и не вернув ни единого пфеннига. Надо ли говорить, что ни одного экземпляра не попало в Германию, а если бы такое и случилось, вряд ли она вызвала бы у читателей сочуствие к автору.
В первые дни второй мировой войны Фриц уехал из Швейцарии, где появилось слишком много агентов гестапо, во Францию. Там он был арестован французскими спецслужбами и содержался в заключении до 1940 года. При окупации Франции его арестовали уже немецкие агенты. Он был отправлен в психиатрическую клинику, а затем переведен в концлагерь. Освободили его в 1945 году американские войска. На Нюрнбергский процесс он не попал, поскольку никаких преступлений во время войны не совершал. Его отпустили в Аргентину, где он и умер спустя 13 месяцев. Стальной трест был ликвидирован постановлением Нюрнбергского трибунала. Все состояние Тиссенов унаследовал тот самый барон Хайни, с которым судился старый Аугуст.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
