Стечение обстоятельств
Компания «Атон» восстанавливает свой инвестиционно-банковский бизнес, который она сама же
и продала. О том, зачем группе понадобилось «повторяться» и существуют ли сегодня на рынке
большие перспективы для инвестиционных и брокерских структур, работающих с корпоративными клиентами, «Ко» беседует с генеральным директором ООО «Атон» Андреем Шеметовым.
Группа компаний «Атон», контролируемая членом Общественной палаты Евгением Юрьевым, в очередной раз движется против рынка: посреди кризиса, когда активность предприятий на финансовом рынке снижается, она решает восстановить свой институциональный бизнес (работу с юрлицами), в том числе и в сегменте инвестиционно-банковских услуг. Самое интересное, что раньше институциональное направление в составе «Атона» существовало, однако в 2006 году это подразделение было продано итальянской группе Unicredit за $424 млн. Так на рынке появился новый участник – «Юникредит Атон», впоследствии переименованный в «Юникредит Секьюритиз». В составе группы «Атон» остались брокер «Атон», работавший под брендом «Атон-Лайн» и развивавшийся в сфере ритейла, а также УК «Атон-менеджмент». Но 1 марта 2009 года истекло соглашение с группой Unicredit, запрещавшее «Атону» работать с институциональными клиентами, и компания тут же начала восстанавливать этот бизнес. Деньги на развитие нового направления имеются именно благодаря тому, что раньше этот же бизнес был продан.
– Как события осени прошлого года отразились на ваших клиентах, на ваших показателях? Сильно по вам ударило?
– Все развивалось волнообразно. После первой фазы кризиса активность на рынке резко упала, и многие клиенты потеряли ресурсы. Но сейчас, как мы видим, ситуация выправляется. Самой главной тенденцией стало то, что после начала кризиса резко увеличилось количество открываемых счетов.
– После – это когда?
– Да практически сразу! Примерно через месяц после первой паники пошла волна клиентов – все начали приносить деньги. Мы имели отличную динамику по открытию счетов, но при этом явно снизилась активность в проведении сделок, уменьшились обороты, люди в десятки раз меньше стали использовать маржинальную торговлю, которая раньше превалировала. Запрещенные «шорты» также не могли не повлиять на обороты. Но все же на текущий момент все стало гораздо интереснее. Я бы не сказал, что кризис прошел, но все же появилось ощущение, что в этом году мы можем достичь дна.
– Как изменилась структура ваших доходов?
– Раньше основной доход все-таки был от маржинальной торговли, а теперь акцент сместился в сторону комиссии за сделки. А это все-таки существенная разница.
– Объем выручки упал?
– Конечно.
– А какие масштабы снижения?
– У нас – небольшие. Сначала снижение было очень существенным, но сейчас все уже восстанавливается и приближается к прошлогодним показателям.
– А почему вы решили восстанавливать свой институциональный бизнес? В газетах писали об истечении договора с «Юникредитом», но ведь это все-таки чисто формальный повод?
– Да, конечно, первоначально мы этот бизнес восстанавливать обратно вовсе не собирались. Просто так сложилась рыночная ситуация. Если хотите, стечение обстоятельств: случился кризис, а так как мы после сделки по продаже части бизнеса группе «Юникредит» находились в хорошем финансовом положении, у нас появился шанс воспользоваться всеобщей растерянностью.
– А вам не кажется, что получается довольно странная сделка: продать бизнес, а потом на вырученные средства его восстанавливать?
– Наверное, да. Но в этом не было злого умысла. Мы не собирались восстанавливать институциональный бизнес, первоначально перед нами стояла совершенно другая задача – развивать ритейл. Но рыночная среда подсказала нам, что нужно несколько скорректировать свои действия. Появились инвестиционные возможности, которые было бы глупо не использовать. Многие компании сегодня находятся в тяжелой ситуации, поэтому ниша становится более привлекательной. Вход в нее уже не такой дорогой, как было даже полгода назад. Это, во-первых, вопрос инфраструктуры, а во-вторых, персонала. Я думаю, всем понятно, что все это стало стоить гораздо меньше.
– А почему ниша стала привлекательной? С точки зрения дилетанта, инвестбанковский бизнес – это прежде всего помощь клиенту в выпуске ценных бумаг. А ведь с этим сейчас ситуация, мягко говоря, сложная. Слово IPO все давно забыли, а на облигационном рынке идет отсчет дефолтов и реструктуризаций. Где же тут ниша для вас?
– Наш бизнес не ограничивается выпуском ценных бумаг. Спектр услуг очень широкий – и сделки по слияниям и поглощениям, и просто институциональный брокеридж. Сегодня можно работать на рынке еврооблигаций. Несмотря на большое количество дефолтов, рынок отечественных облигаций также продолжает быть интересным, проходит большое количество сделок во втором и третьем эшелонах. На первом этапе мы займемся брокерскими операциями, а дальше – рынок подскажет.
– Как говорил Наполеон, «надо ввязаться в драку, а там посмотрим»?
– Зачем «ввязаться в драку»? У нас есть четкая стратегия, что надо делать. Сначала – акцент на брокеридж, предоставление доступа к рынку евробондов, проведение крупных сделок, различных слияний и поглощений, кто-то, может быть, хочет добрать свой пакет с рынка. Ну а чтобы перейти к IPO, должна быть готова инфраструктура. Наша задача – за ближайшие полгода развернуть эту инфраструктуру. Я не утверждаю, что через полгода сделки IPO возобновятся, но если мы не приготовимся к ним, нам будет трудно двигаться вперед.
– Скажите, сейчас, в условиях кризиса, изменились как-то способы финансирования предприятий?
– Нет, я думаю, что в целом все будет по-старому. Другое дело, что сегодня подходы к оценке структуры собственности, стоимости залогов, стоимости активов, структуры доходов более строгие. Инвесторов интересует не только сумма доходов предприятия, но и прозрачность их структуры. Самое главное, что сейчас нужно бизнесу – это надежность партнеров и контрагентов. Вот на этом и будет сделан акцент в нашей стратегии. А структурные изменения – это вопрос следующего этапа. Сначала все утрясается, стабилизируется, и только потом система начнет плавно меняться.
– Получается, что вопреки тому, что часто можно услышать с высоких трибун, кризис – вовсе не время для инноваций?
– С точки зрения финансовых инструментов – не время. В промышленности может быть и иначе. Но в финансовом сегменте все, что могут сегодня предложить банки и компании – это надежность, стабильность и простой, понятный сервис.
– У вас есть представление о тех отраслях и сегментах, с которыми вы будете работать?
– Сейчас это невозможно предсказать. Сегменты будут все те же, что и раньше, ничего не поменялось. Другое дело, неизвестно, в каком порядке они станут выходить из кризиса.
– А вы не опасаетесь, что вашу нишу будут стремиться занять крупные западные инвестбанки вроде Merrill Lynch?
– Они международные брокеры, а не местные игроки, поэтому бояться нечего. У них совершенно иная
стратегия и другие клиенты.
– А другие российские инвесткомпании делают так же, как вы? Развивают свои институциональные блоки? Что вообще в этом сегменте с конкуренцией?
– Наверное, наш проект на сегодняшний день самый масштабный. Хотя конкурировать в этом сегменте и так есть с кем.
– Это интересно. Вы говорите, что «среда вам подсказала развивать институциональный бизнес». Но среда у всех общая, а решение приняли только вы одни...
– Потому что у нас после проведенной сделки с группой «Юникредит» очень хорошее финансовое положение. В этом главная разница между нами и многими другими компаниями. Сейчас нет больших объемов сделок, но мы можем себе позволить развиваться и в таких условиях. Но с ростом объемов конкуренция, конечно, будет усиливаться, и борьба за нишу будет очень острой.
– Какое место вы планируете занять на рынке?
– Наша задача – выйти в top-5 в ближайшие несколько лет. Пока нас это вполне устраивает.
– А по итогам года?
– Надо трезво смотреть на вещи: по итогам года мы только закончим формирование инфраструктуры. Наше присутствие на рынке начнет ощущаться в лучшем случае с июля, а скорее всего в сентябре, когда пройдет спад деловой активности.
– Как вы полагаете, из-за ситуации неопределенности в экономике предприятия могут быть заинтересованы в том, чтобы размещать значительную часть средств на финансовых рынках?
– Трудно предсказывать, кто в чем будет заинтересован. Я знаю одно: стабилизация на финансовом рынке начнется раньше, чем в реальном секторе экономики. А поскольку многие это прекрасно понимают, то и свою стратегию будут строить, исходя из оценки ситуации. Кроме того, многие предприятия сегодня скупают свои как бы дефолтные облигации, чтобы выкупить их на более выгодных условиях, а это огромные деньги.
– А вы думаете, что стабилизация на финансовых рынках начнется уже в этом году?
– Полагаю, в этом году мы достигнем дна.
– А есть вообще рациональные основания, чтобы сказать: в этом году будет дно?
– Хорошая статистика ведется только в Америке. Там сейчас впервые за многие-многие месяцы приостановилось падение. Впервые перестали падать объемы торгов. Снижается волатильность, а это важнейший показатель. Индекс строительства нового жилья пошел вверх, в хедж-фонды стали возвращаться клиенты, то есть сигналы об улучшении появляются. Это не означает, что все сейчас побегут на биржу. Восстановление стартует с высоколиквидных рынков, с самых надежных активов, и только потом можно надеяться, что остальные рынки начнут развиваться. Но для этого должно пройти время.
– А с каким запаздыванием стабилизация придет к нам из Америки?
– Я думаю, требуется полгода, а потом еще полгода, чтобы стабилизация дошла до реального сектора. Но есть надежда, что Америка в этом году до дна дойдет.
– А что вы думаете об идее «второй волны кризиса», которая нас ждет то ли весной, то ли осенью?
– Будем смотреть за Америкой – все очень сильно зависит от нее. Но, например, с точки зрения технического анализа должно пройти второе тестирование дна. Такого колоссального падения, как в прошлом году, уже, конечно, не будет. Думаю, что ниже 400 – 500 пунктов по РТС мы вряд ли опустимся.
– А сколько потребуется времени для восстановления докризисных уровней российских биржевых индексов?
– Я думаю, это вопрос нескольких лет. Конечно, мы очень быстро падали, а значит, можем быстро расти. Но такого скачка, как в прошлом году – в 5 раз за полгода, – однозначно не будет. Процесс растянется на годы, но это будет более надежный рост.
Подписывайтесь на нас:
