Страх Дерипаски
Вслед за Александром Мамутом из МДМ-банка уходит и давний партнер Андрея Мельниченко – Олег Дерипаска. В распоряжении совладельца «Русского алюминия» оказалась едва ли не самая крупная отечественная банковско-страховая группа Автобанк – «Ингосстрах».
С Житной на Лесную
Дерипаска искал себе банк еще с весны прошлого года. А после того как этот «алюминиевый король» занялся автопромом, приобретя, в частности, ГАЗ, трудно было предположить, что созданный под эгидой «Русала» холдинг «Руспромавто» обойдет своим вниманием Автобанк, исторически обслуживающий основные финансовые потоки нижегородского завода и к тому же владеющий 13% его акций.
Предположение на сей счет, сделанное «Ко» около года назад, наделало в Автобанке немало шуму. И смеем предположить, что сделка по покупке «Авто» не состоялась, скажем, в конце 2000-го во многом из-за того, что Дерипаску не устроила цена, запрошенная за банк, обремененный 2,5 млрд руб. стабилизационного кредита (не говоря уже о задолженностях Автобанка перед строптивыми западными контрагентами вроде Credit Agricole).
Были и другие мотивы, о которых мы расскажем чуть ниже. Пока же отметим, что Автобанк, как миноритарный акционер ГАЗа, обязался не чинить препятствий новым владельцам автозавода. Опального президента ГАЗа Николая Пугина сместили с поста председателя автобанковского наблюдательного совета. Наконец, «Руспромавто» продали дочерний АвтоГАЗбанк.
Зато сейчас у «Русала» появилась возможность взять не только Автобанк, но также «Ингосстрах» и Орско-Халиловский металлургический комбинат «Носта». Правда, Автобанк по-прежнему не вернул Банку России стабилизационный кредит. Выплачено только 300 млн руб. (Причем 200 млн выплачено уже после сделки с «Руспромавто» – видимо, чтобы ЦБ не особо возмущался.) А комбинату «Носта» вообще угрожает банкротство. Да и специализируется он на непрофильном для «Русала» сталепрокате, который, впрочем, нужен многим автозаводам.
Но безусловная жемчужина доставшейся Дерипаске коллекции – это, конечно, «Ингосстрах». По сути дела, под контролем «Русала» оказалась компания, способная страховать инвестиционные и экспортные риски ничуть не хуже, чем, к примеру, немецкая Hermes. А это чрезвычайно важно для такого консорциума, как «Русский алюминий», развитие которого в немалой степени зависит от западных инвестиций и предэкспортного финансирования. В свете же судебных исков, возбужденных против «Русала» на Западе, Дерипаске довольно трудно рассчитывать на содействие со стороны западных страховых агентств вроде того же Hermes.
Подавляющее меньшинство
«70 лет на страховом рынке» – как можно так говорить, когда лет 60 и рынка-то никакого не было?!» – возмущался по поводу рекламного слогана «Ингосстраха» руководитель одной российской страховой компании. Эта критика – как, впрочем, и сам слоган – одновременно и справедлива, и нет.
Официально считается, что «Ингосстрах» был основан 16 ноября 1947 года, когда вышло постановление Совмина о создании Управления иностранного страхования СССР. Но еще с начала 1920-х в Главном управлении государственного страхования при Наркомфине существовал отдел, занимавшийся иностранным страхованием. Его специалисты и составили костяк «Ингосстраха».
Пересказывать столь давнюю историю не было бы особой нужды, если бы не особая специфика страхового бизнеса, где многое построено на доверии. А оно зарабатывается годами.
Понятно, что, будучи ориентированным на страхование имущественных интересов государства во внешнеэкономической деятельности, «Ингосстрах» не мог не занимать монопольного положения на этом рынке. Советских участников ВЭД просто обязывали страховать риски в «Ингосстрахе».
Но при двусторонних сделках «Ингосстраху» все равно приходилось взаимодействовать со страховщиками, представлявшими интересы контрагентов. Не случайно Совмин постановлением от 20 июля 1972 года даже разрешил «Ингосстраху» «во взаимоотношениях с иностранными фирмами, организациями и гражданами, с международными организациями, а также в необходимых случаях внутри страны» именоваться акционерным обществом. Правда, «советским».
Настоящим же акционерным обществом «Ингосстрах» стал 17 мая 1991 года, когда состоялась учредительная конференция, принявшая соответствующее решение и утвердившая устав. Правда, аудиторы Счетной палаты утверждают, что на той конференции присутствовали только 115 членов трудового коллектива (а это всего 26% от общей численности сотрудников), и распределено среди них было лишь 230 акций из 755 тыс., или 0,03 % от уставного капитала. Это противоречило ряду законов СССР.
Преобразованный «Ингосстрах» решил проблему, перейдя под юрисдикцию Российской Федерации. Но из этого вовсе не следует, что крупнейший советский страховщик достался правительству ельцинской России.
Колеса партии
11 декабря 1991 года «Ингосстрах» заключил с Автобанком договор на агентское обслуживание, предусматривавший в числе прочего осуществление брокерских услуг по первичному и вторичному размещению акций общества. Между тем, как полагают в той же Счетной палате, продавать акции «Ингосстраха» должен был РФФИ. А так «государственный пакет акций САО «Ингосстрах» был распределен «среди ограниченного круга «инвесторов», самым крупным из которых оказался Автобанк (34,4%)».
Однако своя рубашка, как известно, ближе к телу. Тогдашний исполнительный директор «Ингосстраха» Владимир Кругляк и председатель Автобанка Наталья Раевская приятельствовали еще со времен совместной работы в Минфине. «Ингосстрах» в 1988 году, еще будучи «государственной хозяйственной организацией», стал одним из учредителей Банка развития автомобильной промышленности СССР. Наконец, не исключено, что именно благодаря «ингосстраховцам» в Автобанке оказался 1 млрд руб. из тех 7 млрд, которые до августовского путча 1991 года находились на счетах Управделами ЦК КПСС.
Российские олигархи далеко не первыми додумались использовать страховые схемы для сравнительно честного увода капиталов – советские партийные финансисты тоже были не лыком шиты. И вряд ли они могли обойти своим вниманием компанию, обладающую такими возможностями, как «Ингосстрах». Документальных подтверждений этого, естественно, нет. (Иначе руководители соответствующих подразделений ЦК не «летали» бы из окон осенью 91-го.) Но, например, есть сведения о том, что «Ингосстрах» в 1986 году участвовал в выводе за границу $70 млн – через зарегистрированный в Швейцарии советский «Юраско банк».
Наша служба и опасна, и трудна
Впрочем, «партийные деньги» не могли не создать Автобанку определенных неудобств, когда российские власти занялись поисками «наследства КПСС». 20 августа 1992 года вышло распоряжение российского правительства о возвращении партийных авуаров. Многие банки вернули партийные средства. Но только не Автобанк. Наталья Раевская заявила, что ее банк вернет деньги только после того, как будет решен в судебном порядке вопрос о правопреемнике КПСС (и соответственно владельце партсредств).
При всем демократизме «новой» России вряд ли кто-то усомнится в том, что для подобных заявлений надо иметь поддержку куда более серьезных людей, чем просто хорошие юристы. Смеем предположить, что, столкнувшись с прессингом со стороны разыскивавшей «золото партии» Генпрокуратуры, акционеры Автобанка попытались добиться поддержки со стороны равнозначных по силе ведомств. И нашли таковую силу в МВД.
Интерес «милиционеров» понять несложно. Банки с началом гайдаровских реформ как на дрожжах росли на инфляции и отрицательных процентных ставках. А тут еще и крупный страховщик под боком.
В общем, вскоре в числе акционеров Автобанка и «Ингосстраха» появились «МТК-холдинг», «Крестовский пушно-меховой комплекс» и другие фирмы, учрежденные или управлявшиеся выходцами из МВД Юрием Беловым, Андреем Андреевым и Евгением Тумановым. Первый до начала 90-х преподавал в Академии МВД, а Андреев с Тумановым трудились в ОБХСС.
Сотрудничество с «милиционерами» помогло Автобанку подключиться к обслуживанию счетов Пенсионного фонда и распределению бюджетных средств, предназначенных на восстановление Чечни после войны 1994 – 1996 годов.
Правда, согласно оценке руководителей следственного управления Генпрокуратуры, из 17 трлн руб., выделенных на эти цели, 12 трлн руб. «исчезли» в коммерческих структурах, в числе которых назывался и Автобанк. Следователи прокуратуры утверждали, что с октября 1995 года по июнь 1996-го через Автобанк «прошли и не вернулись» $50 млн – $90 млн. При этом активно использовались подставные фирмы-однодневки, многие из которых были зарегистрированы на имя небезызвестного Беслана Гантамирова.
Его посадили. Автобанк же отделался легким испугом (если можно назвать таковым подписку о невыезде, взятую на какое-то время с Натальи Раевской).
Вряд ли сравнительно быстрая реабилитация Автобанка была возможна без усилий, предпринятых владельцами «МТК-холдинга». Тем более что Юрий Белов всегда был известен весьма тесными отношениями с Владимиром Рушайло, который в описываемый период возглавлял РУОП.
Погибшая невеста
Но долг платежом красен. Со временем «милиционеры» стали претендовать на руководящие посты в банке и страховой компании. Юрий Белов в конце 1995 года в качестве вице-президента вошел в правление «Ингосстраха», который все в меньшей степени зависел от государства. В 1997-м – после очередного увеличения уставного капитала – доля РФФИ в «Ингосстрахе» снизилась с 30% до 8,5%.
Полномочия президента «Ингосстраха» Владимира Кругляка сузились до чисто представительских, а вся реальная власть сосредоточилась в руках Белова. И в начале 1998 года выпускник Академии МВД возглавил «Ингосстрах». К тому времени это САО поглотило страховую компанию «Россия», созданную в начале 90-х выходцами из Госстраха СССР. На базе «Ингосстраха» и «России» была создана транснациональная страховая группа, включавшая в себя 27 компаний из 17 стран мира.
У Автобанка дела тоже шли неплохо. (Судя по всему, именно Автобанк и обеспечил рост капитализации «Ингосстраха».) Еще в 1996-м Наталье Раевской удалось привлечь в качестве акционера ЕБРР, которого, возможно, заинтересовали связи банка в автопроме. А в 97-м возникла перспектива слияния с Токобанком, причем Автобанку в этом альянсе явно отводилась роль ведущего.
Но то ли все испортил очередной «дворцовый переворот», случившийся в «Токо», то ли «милицейских» акционеров Автобанка не устроила перспектива делиться профитом с владельцами банка-партнера (тем более что его, по некоторым данным, опекала конкурирующая с МВД спецслужба), но так или иначе свадьба не состоялась.
Зато в Автобанк перешел один из ведущих токобанковских топ-менеджеров Андрей Астахов. Причем не один, а вместе с клиентами, самым примечательным из которых была фирма «Стилтэкс», занимавшаяся торговлей черными металлами.
К слову, владелец «Стилтэкса» Владимир Савельев собирался заняться чем-то более серьезным, для чего совместно с Токобанком запустил проект «Токостил». А затем, после кончины «Токо», видимо, предлагал нечто аналогичное Автобанку.
Наталья против «Алины»
Однако на дворе стоял 1998 год, и после августовских событий перед банком Натальи Раевской замаячила перспектива повторить незавидную судьбу своего несостоявшегося партнера. Ведь у «Авто», как и у любого крупного финансового института, в ту пору был целый букет проблем – от неурегулированной задолженности по форвардам до повышенной нервозности частных вкладчиков.
Акционеры, конечно, пытались помочь. Белов, например, разослал клиентам «Ингосстраха» распоряжение проводить платежи только через определенные банки. Трудно предположить, что Автобанка в этих списках не было. Правда, попутно Андрей Андреев подыскал претендента на роль бридж-банка. Поговаривают, что чуть ли не в самый разгар кризиса с Андреевым связался один из совладельцев Интеллект-банка Ашот Хачиян, предложив контрольный пакет банка «Алина-Москва». Вскоре «Алина» была преобразована в банк «Ингосстрах-Союз», который готовился стать для «Авто» примерно тем же, чем ИМПЭКС стал для «Роскреда», а Росбанк для ОНЭКСИМа.
Но, видимо, потеря Автобанка не входила в планы Николая Пугина, понимавшего, что в «Ингосстрах-Союзе» ГАЗ никто не ждет. Да и сама Наталья Раевская наверняка отдавала себе отчет в том, что со смертью Автобанка закончится и ее карьера банковского менеджера.
В общем, и Раевская, и Пугин сделали все возможное, чтобы «Авто» получил стабилизационный кредит ЦБ. Правда, ради этого пришлось заложить 75%+1 акцию. Но руководители «МТК-холдинга» застраховались от возможных последствий дефолта Автобанка. В том же 98-м принадлежавшие «Авто» на начало года 29,89% акций «Ингосстраха» были распылены между фирмами Белова, Андреева и их соратников.
Металлический дым
«Ингосстрах», взявший на себя выплату крупных страховых возмещений по авиакатастрофе, произошедшей в 99-м году в Иркутске ($56,2 млн), и по выходу из строя спутника «Купон» ($84 млн), требовал дальнейшей капитализации. Видимо, тогда-то и вспомнили о Савельеве и «Стилтэксе». Поскольку после кризиса цены на металлы как раз резко пошли вверх.
Курировать металлургический проект взялся Андреев. Юрий Белов в начале 1999-го скоропостижно скончался. А Евгений Туманов, до той поры возглавлявший службу безопасности Автобанка, был делегирован в «Ингосстрах». Возможно, сыграл свою роль так называемый человеческий фактор. Дело в том, что Андреева характеризуют как авторитарного и очень жесткого руководителя. Говорят, он лично вникает во все тонкости бизнеса и производства. Видимо, эти качества бывшего главы «Крестовского пушно-мехового комплекса» и сгубили дело, когда тот занялся металлургией.
Вхождение в новый бизнес началось для автобанковских «милиционеров» с Кузбасса. Владимир Савельев, знакомый с Михаилом Живило еще по Токобанку, в конце 99-го договорился с группой МИКОМ о продаже «Прокопьевскугля», поставлявшего коксующийся уголь на «Носту». Путь на комбинат был открыт, и весной 2000-го Андрей Андреев занял пост гендиректора «Носты». Его предшественника Павла Гуркалова отправили в почетную ссылку – курировать металлургический сектор в неформальной ФПГ «Содружество», объединявшей Автобанк, «Ингосстрах», ГАЗ и «Носту».
Правда, через полгода усилиями Олега Дерипаски ГАЗ из списка пришлось «вычеркнуть». Но Автобанк и прочих удалось отстоять. Возможно, помог и Владимир Рушайло, тогда еще возглавлявший МВД. Ведь это ведомство сделало для «Русала» и его партнеров слишком много полезного, чтобы рассчитывать на снисхождение к своим бывшим сослуживцам со стороны Дерипаски.
Оренбургская коза
Потому-то произошедшая в марте 2001 года отставка Рушайло нанесла весьма серьезный удар по позициям Андреева. Скорее всего, политические разногласия, якобы возникшие между Савельевым и Андреевым в преддверии выборов губернатора Оренбургской области, всего лишь повод избавиться от партнера, лишившегося прикрытия. Впрочем, нельзя исключать, что поддержанный Андреевым и в результате избранный губернатором Оренбургской области Алексей Чернышев не слишком вписывался в выстраивавшуюся Кремлем «вертикаль власти».
2001 год явно стал роковым для «Содружества». Никогда еще против Автобанка и его партнеров не вываливалось столько компромата. Впрочем, некоторые утверждения злопыхателей – например, о том, что Андреев уводил активы «Носты» в офф-шоры, – не выглядят чересчур уж фантастическими. Особенно если учесть, что очередную автобанковскую эмиссию почти полностью скупила кипрская компания Swinford, принадлежащая (по некоторым признакам) Андрееву. Да и «Ингосстрах» собрался вновь наращивать уставный капитал.
Правоохранительные органы взяли на контрабанде Ашота Хачияна, способного рассказать немало интересного и про бизнес Андреева.
Наконец, «Стилтэкс» подал против «Носты» иск о банкротстве. Савельева поддержала «Альфа-Эко», имеющая якобы «чисто теоретический интерес к комбинату». Началась эпопея с судебными приставами, временными управляющими и т.п.
Но вот в августе на андреевский пакет обанкротившегося комбината появился претендент – ГНК «НАФТА-Москва». Аналитики долго судили-рядили, зачем нефтетрейдеру металлургическое производство. Однако затем появилась информация о том, что НАФТА претендует не только на «Носту», но и на «Ингосстрах» с Автобанком. И что действует НАФТА по поручению владельцев «Русского алюминия».
Все встало на свои места. Дерипаска выждал, пока не слишком опытного в металлургических делах Андреева загонят в угол, и сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться.
Юридические нечистоты
Впрочем, до окончательной победы Олегу Дерипаске еще далеко. Наименее туманным представляется будущее «Носты» – скорее всего, комбинат перепродадут УГМК.
Не столь ясно, как поступит «Руспромавто» с Автобанком и «Ингосстрахом». У Дерипаски не так много финансистов, способных управлять крупным банком, а уж тем более страховой компанией. Правда, по некоторым сведениям, к Раевской у «Руспромавто» особых претензий нет. Но вот целесообразность сохранения Туманова во главе «Ингосстраха» вызывает некоторые сомнения. Между тем в свете пенсионной реформы этот пост становится чрезвычайно значимым. С помощью «Ингосстраха» «Русал» сможет контролировать пенсионные накопления многомиллионной армии своих работников.
Нельзя также исключать того, что многочисленные недоброжелатели Дерипаски не преминут вспомнить о результатах проверки Счетной палаты. В цитируемом нами отчете неоднократно встречаются пассажи о том, что «сделки приватизации САО «Ингосстрах»…могут быть в установленном законодательством порядке признаны недействительными».
Президент, правда, сказал, что пересмотра результатов приватизации не будет. Но на то и правила, чтобы были исключения из них.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
