Теряй пока молодой

Меня часто спрашивают: а не слишком ли стал игровым процесс инвестирования в фондовый рынок? Не слишком ли много участвующих в этой игре?
Да, участников много. Не вижу в этом ничего плохого: gameplay доведен практически до совершенства длинным периодом роста и высокими доходностями, правила прозрачны и понятны даже ребенку, да и графика отличная. Статистика гласит: на март 2021 года более 11 (!) млн человек зарегистрировано на Мосбирже. Из них хотя бы одну сделку за месяц совершили 1,8 млн, то есть порядка 16%.

Как происходил этот рост?
К началу 2020 года на бирже было зарегистрировано чуть меньше 4 млн человек. Рост колоссальный: за 2020–2021 годы — плюс 7 млн человек; 4 млн участников на начало 2020 года, и более 11 млн сейчас.

Что происходит? Массовое помешательство? Геймизация?
Отчасти, да. С развитием технологий торговать на бирже стало гораздо легче. Это можно делать через смартфон, в котором установлены различные приложения для онлайн-торговли, любезно предоставленные банками и инвесткомпаниями. Складываются условия, при которых инвестирование для многих сводится к некой игре. Но я бы не упрощал все до такой степени.

С чего вдруг такое массовое помешательство?
Причин несколько. Выделю основные. 

• Во первых, низкие процентные ставки в банках, которые начали снижаться в 2017 году. Чем ниже опускались ставки, тем менее комфортно людям было сидеть во вкладах. Стали неинтересны вклады — идем на рынок. Потому что даже государственные облигации дают большую доходность, и они более ликвидны. До людей постепенно дошло, что у банка есть своя надежность, свой кредитный риск. Пришло понимание, что даже гособлигации более ликвидны, предполагают меньший риск и одновременно с этим дают большую доходность, пускай не существенно, но превышающую доходность депозита в банках. Естественно, народ начинал потихоньку осознавать, что надо идти на рынок гособлигаций.

• Казалось бы, тут должен быть психологический барьер. Но его помогла решить вторая причина. Если первая — банальная математика, то вторая связана с психологией. Давайте вспомним период 2016–2019 годов. Тогда наш Центральный банк чистил банковскую систему и подходил к этому делу весьма творчески. Где-то действительно с рынка уходили недобросовестные банкиры, а где-то, возможно, имели место некоторые перегибы. В итоге ЦБ резко сократил количество банков, и до людей стало доходить понимание рисков, что быть клиентом банка сегодня — это еще и брать на себя кредитный риск этой организации. Все это способствовало тому, что люди стали искать альтернативу. Для наиболее активных и продвинутых «светом в оконце» стал фондовый рынок, и, прежде всего, рынок государственных или высокой надежности корпоративных облигаций.

• Третья причина притока более серьезная. Она стала важной для так называемых больших денег. Дело в том, что значительное количество людей вдруг осознали всю хрупкость этого мира и всю тяжесть санкций. И пришло понимание, что под санкциями могут оказаться даже крупные государственные банки. Люди задумались: а что будет, если завтра США закроют нам SWIFT? А если введут еще более жесткие санкции? Где мне держать свои деньги? В долларовых депозитах? А не конвертируют ли их по какому-то непонятному курсу в рубли? Какой выход? Одни открыли брокерские счета в западных инвесткомпаниях. Другие — в наших банках, в том же «Тинькофф», который стал главным бенефициаром притока на биржу. Когда ты хочешь защититься, например, от рисков девальвации, то понимаешь — можно просто купить на бирже ликвидные продукты, те же ETF. И тогда проснулся огромный интерес людей к знаниям. Они вдруг осознали, что перед ними гигантский мир, для них совершенно непонятный. И что в этом мире, оказывается, есть большое количество инструментов под названием «акции, облигации, ETF, производные»… Какие-то инструменты более рискованны, какие-то — менее. Но люди осознали, что если ты просто сидишь на депозите, даже надежного банка, то из-за риска санкций у тебя тоже возникают определенные проблемы. И защита, наверное, на фондовом рынке.

• Причина четвертая тесно связана с российским, да и не только, менталитетом: «Все побежали, и я побежал». Как без этого? В тот момент, когда народ массово пошел, люди стали зарабатывать, и сосед соседу говорил: слушай, я не знаю, чего ты сидишь, а я тут уже вложился в «Теслу», заработал 200%. Такой аргумент стимулирует на определенные действия, согласитесь. Недаром говорят, что «сарафанное радио» — это самый лучший инструмент маркетолога. Лучше еще не придумали. 

• И, наконец, пятая причина. Это сверхактивная маркетинговая позиция целого ряда инвестиционных структур. Это и «Тинькофф», и Сбербанк, и «Альфа», и «Атон», и БКС, и «Финам». Открыть брокерский счет стало очень просто — достаточно нажать несколько кнопок на смартфоне. Нельзя не учитывать и массовое появление в медийном поле инвестиционных блогеров, которые рассказывают, как и куда инвестировать. Разумно задаться вопросом об их профессионализме, но это уже другая история.

Так у нас стали появляться миллионы новых инвесторов. И тут — новый вопрос: кто эти инвесторы?
Это совершенно разные люди — разброс очень велик. Некоторые из них могут даже обучить новым терминам инвестиционного аналитика. Некоторые не знают, что такое структурный продукт и какие риски он несет. Кто-то хочет учиться и инвестировать «правильно», кто-то наивно полагает, что рынок позволит ему зарабатывать вторую ежемесячную зарплату…

И если возвращаться к вопросу геймизации игры на бирже, то я не вижу в этом ничего плохого при условии, кто это делает и на какие деньги.

Есть такое слово «инвестпрофиль». К примеру, возьмем молодого человека, которому 25–30 лет. Он уже заработал свои 500 тыс. на основной работе и хочет порезвиться на бирже, поиграться. Даже несмотря на то, что он не квалифицированный инвестор, моя рекомендация — пусть играет. Пусть в свои 27 он потеряет все, это будет прекрасно.

Знаете, почему? Потеряв в свои 27 лет все, он уже в 30 будет по-другому выстраивать стратегию инвестирования, осознавая, куда именно нажимать в своем смартфоне и насколько это рискованно.

Главное при этом — не играть на взятый кредит. На свои — пожалуйста. Хочешь — российские акции третьего эшелона, хочешь — сверхнадежные американские бумаги, что хочешь, то и делай. У него все впереди. Главное, чтобы это не были деньги, которые он взял у мамы и должен вернуть, а у мамы последние…

И вот в этот ответственный момент появляется инвестиционный советник. Такой, как я. Моя задача состоит в том, чтобы разговаривать с людьми, слышать их. Понимать, что если он заработал эти деньги сам и у него все круто,— прекрасно, иди, резвись. Если взял у мамы… Тут ремня дам. Или скажу: «Мамины деньги вложи в гособлигации, и не надо рисковать».

С одной стороны, как взрослый строгий дядя, инвестсоветник должен вам сказать, что: «Давайте определим инвестпрофиль этих людей. Давайте выясним, если они не квалинвесторы, то запретим покупать определенные продукты». Да, не надо никому ничего запрещать. Если для ребят это просто некая игра и мы знаем, что эти деньги не взяты в кредит и не последние на счету и в кошельке, то пожалуйста. В этом ничего плохого нет, просто брокер должен четко определить, кому он что разрешает.

Несомненно, все эти приложения очень удобны. Да, в них есть риск, ведь очень легко в три хода можно сделать сумасшедшие вещи. Но тут на сцену выходит регулятор, наш любимый ЦБ. А это уже совсем другая история.