архив

Траектория отката

По степени коррумпированности оружейный бизнес занимает второе место, уступая лишь общественному подрядному строительству, а по суммарному объему теневых доходов торговцы оружием вышли в лидеры рейтинга.

Неправительственная организация Transparency International* недавно обнародовала своеобразный рейтинг «непрозрачности» отраслей мировой промышленности и торговли. По степени коррумпированности оружейный бизнес занял второе место, уступив лишь общественному подрядному строительству, а по суммарному объему теневых доходов торговцы оружием вышли в лидеры рейтинга.

 

По самым скромным подсчетам, военные чиновники из стран-покупателей и лоббисты-посредники только черным налом получают от торговцев оружием взяток на сумму $20 млрд ежегодно. Между тем у продавцов оружия есть и другие возможности выразить свою благодарность представителям стран-покупателей.

 

«Барашек» ушел в историю

В течение ХХ века оборонные технологии многократно усложнились. Соответственно стала более изощренной и система подкупа военных чиновников, ответственных за распределение оборонных заказов. Так называемые гибкие схемы продажи военной техники и технологий (военно-техническая помощь, лизинг, бартер, передача лицензии, послепродажное обслуживание и разные формы кредитных соглашений) в настоящее время практически вытеснили из международной торговли оружием традиционную систему оплаты наличными. Вместе с ней ушел в историю архаичный «барашек в бумажке».

По мнению болгарского экономиста Илии Чалаева, каждая из ныне действующих «гибких схем» предусматривает безопасную для получателя-коррупционера многоступенчатую систему выплаты «отката». К примеру, во многих схемах предусмотрен 120-дневный срок для проведения расчета или встречной поставки, в течение которого не начисляются пени. Иначе говоря, четыре месяца крупные суммы, предназначенные для расчетов с поставщиком, гуляют по банкам и биржам всего мира, где разбиваются на краткосрочные кредиты, вкладываются в быстрые и рискованные коммерческие операции. Все, что удается заработать сверх ставки рефинансирования, уходит на личные счета участников сделки.

«Даже соглашения о безвозмездной военно-технической помощи редко обходятся без стимулирования представителей стран-получателей, – утверждает Чалаев. – Но в этих случаях комиссия минимальна, она может составлять 2 – 3% от стоимости оборудования. Поставщик при этом покрывает свои расходы за счет последующих поставок комплектующих (программное обеспечение, боеприпасы) и сервисного обслуживания за наличный расчет».

 

Концерн «Чистые руки»

Самое удивительное в проблеме оружейного «отката» – фактическое признание его «неизбежным злом» как со стороны государств, так и со стороны бизнесменов-оружейников. Общественное мнение в странах-экспортерах, в том числе и в России, мечется из крайности в крайность: вроде бы подкуп чиновников – уголовное преступление, и особенно некрасиво, когда этим занимаются уполномоченные государственные концерны. С другой стороны, когда отечественных производителей вытесняют с их традиционных зарубежных рынков более предприимчивые конкуренты, когда сокращаются валютные поступления в бюджет и гибнет некогда передовая отрасль промышленности, в которой заняты сотни тысяч граждан, «откаты» уже не кажутся таким большим злом.

В России принято критиковать государственный концерн «Росвооружение» за то, что он упускает жизненно важные для страны контракты из-за неумения работать с «гибкими» компенсационными схемами. Когда в 2000 году в рамках реформы системы военно-технического сотрудничества России с зарубежными странами был создан госконцерн «Рособоронэкспорт» во главе с Сергеем Чемезовым и Андреем Бельяниновым (как тогда считалось, агентами Службы внешней разведки), российская пресса раскритиковала эти назначения. Аналитики заявили, что отечественный ВПК обречен, поскольку даже последние оставшиеся покупатели российского оружия побоятся вступать в «грязные» сделки с чекистами и уйдут к конкурентам, которые вслух утверждают, что торговля оружием – это просто бизнес.

Не только в России, но и в других странах-экспортерах частные производители, продавцы и посредники негласно одобряют «откатную» практику в международной торговле оружием, ссылаясь на то, что она давно стала нормой и неизменным условием для заключения выгодного контракта. В начале 2001 года на состоявшемся в Стокгольме семинаре по проблеме «непрозрачности» оружейного бизнеса был проведен анонимный тематический опрос коммерсантов и дипломатов. По его результатам оборонным ведомствам всех стран – участниц международного рынка вооружений и военных технологий были присвоены «коэффициенты продажности». Абсолютно коррумпированными признали военных Камеруна, Эквадора и еще ряда беднейших полуфеодальных стран «третьего мира». У организаторов опроса сложилось мнение, будто горстка нечистых на руку чиновников из Африки, Азии и Латинской Америки диктует волю индустриально развитым странам и влиятельным оружейным концернам, устанавливая правила игры на мировом рынке емкостью более $300 млрд в год.

На самом деле в сохранении «откатов» заинтересованы продавцы из числа лидеров рынка – военно-промышленные концерны европейских стран и США. Во всяком случае, традиция давать взятки при заключении контрактов зародилась еще в конце XIX века, когда европейские и американские концерны вели борьбу за рынки Ближнего Востока. С того времени «откаты» с оборонных контрактов стали обязательными, а сама торговля оружием превратилась в самый грязный бизнес в мире.

 

Письмо турецкого паши

В начале 70-х годов XIX века в султанской Турции – Оттоманской Порте – началась широкомасштабная военная реформа. Османская армия начала закупать самое современное европейское оружие – стальные пушки, а также винтовки калибра 9,5 мм. Военная реформа финансировалась в основном за счет льготных ссуд от Франции и Великобритании – союзников султана Абдул- Хамида в его балканской и кавказской политике. Большинство российских историков сходятся во мнении, что европейские державы осознанно подталкивали Порту к вторжению на Балканы, чтобы втянуть в затяжную изматывающую войну Российскую империю. Верно это или нет – в данном случае не так важно: главное, что лондонские банки разместили в Европе турецких векселей на 170 млн франков, а десятки заводов по всей Европе стали спешно создавать оружейное производство в ожидании крупных заказов из Турции.

Прусский промышленник Альфред Крупп поначалу не обратил внимания на «турецкую ружейную лихорадку», охватившую европейские страны. Вступать в конкурентную войну против Remington, Armstrong, Winchester, Pibody-Marteen, Shneer-Kerzo и других британских и французских концернов, которые уже поделили между собой ожидаемые оборонные заказы Оттоманской Порты, «пушечный король» не собирался. Во-первых, его заводы и без того были загружены заказами благодаря личной дружбе с кайзером; во-вторых, Крупп признавал правила деловой этики, согласно которым французы и англичане имели право рассчитывать на возвращение денег, ссуженных ими Турции на безумную балканскую авантюру. И наконец, прусский промышленник просто боялся, что конкуренция с иностранными оружейными гигантами разорит его предприятие.

В 1872 году Крупп получил письмо от некоего Искандер-паши – генерала турецкой армии, который предлагал «пушечному королю» помощь в получении крупного заказа на полевые пушки. Вскоре выяснилось, что Искандер-паша еще несколько лет назад носил фамилию Грюневальд и был офицером прусской армии. Накануне турецкой военной реформы он и еще несколько сотен немецких военных из бедных семей вышли в отставку, чтобы попытать счастья в Стамбуле. Немецкие ренегаты, отрастившие бороды и перекроившие свои имена на турецкий лад, составляли до трети офицерского корпуса турецкой армии. Они обучали турецких солдат обращаться с английскими и французскими пушками, а самые ловкие из бывших немцев, добившись аудиенции у Абдул-Хамида или его визиря, сумели выбить себе должности придворных военных советников. Турецкая военная реформа оказалась полностью в руках прусских наемников.

 

Бакшиш – дело тонкое

Крупп вспомнил о письме Искандер-паши год спустя, когда обрушилась Берлинская биржа, «перегретая» спекуляциями на индустриальном буме. Обанкротились многие потребители крупповской стали внутри Германского таможенного союза, правительство кайзера временно приостановило выплаты по казенным подрядам. Иностранные заказчики тоже не спешили рассчитываться с Круппом, ожидая резкого падения курса прусской валюты.

«Пушечный король», напуганный перспективой разорения, сам помчался в Стамбул. Искандер-паша за крупную взятку организовал для него встречу с султаном и военным министром. Абдул-Хамид получил в подарок от Круппа огромную позолоченную пушку и бриллиантовый прусский орден, военное министерство было подкуплено полностью, а прусский посол Радовиц взят Круппом на зарплату. Позже Радовица использовали в качестве внештатного торгового представителя: он передавал султану рекламные проспекты фирмы во время официальных аудиенций. Благодаря щедрым бакшишам Крупп спас свой концерн от разорения, увезя домой миллионный контракт на поставку крупнокалиберных пушек для обороны проливов, буквально вырвав его из рук англичан.

Хотя Турция потерпела поражение в балканской войне и просрочила выплаты по векселям, это никак не повлияло на ее военно-техническое сотрудничество с прусскими оружейными фирмами. В 1880-х, когда во главе концерна Круппа встал сын Альфреда – Фридрих, поставка оружия султанской армии превратилась в основную статью доходов прусской «оборонки». Круппы продавали султану пушек на 54,5 млн франков в год, а фирма Mauser и другие оружейные компании Германии продавали туркам ружья и крупнокалиберные пулеметы на 8млн – 10 млн франков в год. В Пруссии как грибы росли новые оружейные заводы, которые ориентировались исключительно на османский рынок.

Удивительно, но Порта, которая в тот момент оказалась полным банкротом, оставалась самым крупным покупателем военной техники в мире. Турция жила исключительно благодаря займам европейских банков, но поскольку те не испытывали иллюзий по поводу состояния султанских финансов, получить кредит можно было лишь при поддержке военных предприятий Пруссии. Круппы благодаря близкой дружбе с династией Гогенцоллернов могли вынудить любой банк Германского таможенного союза к решению о предоставлении даже самого бесперспективного кредита. За это Крупп требовал от Турции увеличения закупок прусского оружия. Владимир Ленин писал в 1897 году о ситуации в турецкой экономике: «Обычная практика в отношениях султана и крупных оружейных концернов Европы: Крупп помогает туркам получить кредит от одного из тесно связанных с ним или с прусским правительством банков, но лишь при условии, что те потратят 90% полученных денег на покупку крупповского оружия, которого и без того в переизбытке. Оставшиеся 10% осядут в кармане султана и его придворной камарильи... Турция стремительно катится в пропасть, в ближайшее время можно ожидать, что замученное бесконечными военными поборами население этой страны выступит против собственного правительства, погрязшего во взяточничестве».

 

Молодо. Зелено

Ленинский прогноз сбылся в 1908 году, когда в Порте разразилась так называемая революция младотурков под лозунгом «Единство и прогресс». Поводом к ее началу послужила очередная германо-турецкая оружейная афера. Турецкий министр финансов Джавид-бей обратился к ряду французских банков с просьбой о предоставлении крупного кредита, но те, следуя практике, введенной Пруссией, потребовали, чтобы Турция потратила значительную часть денег на закупку французских винтовок. Джавид-бей заявил, что данное условие может рассматриваться как вмешательство во внутренние дела Порты, и начал переговоры с Deutsche Bank, который в тот период был тесно связан с оружейным концерном Mauser.

Кредит был получен, но на еще более жестких условиях, чем предлагали французы: Турция принимала на себя обязательство продать по бросовой цене в Китай 200 000 ружей калибра 9,5 мм, а затем перевооружить армию новыми и очень дорогими винтовками Mauser. Кроме того, Deutsche Bank получал концессию на строительство нескольких железных дорог в Турции, а концерн Круппа, также принимавший участие в сделке, получал заказ на 300 млн патронов нового образца.

Младотурецкая либеральная оппозиция распространила листовки, разоблачавшие турецких военных и советников султана, которые по результатам этой аферы должны были получить около 2 млн франков бакшиша. «Мы снова покупаем некачественные винтовки Mauser, из-за которых проиграли не одну войну, – говорилось в листовке младотурок. – Но самое главное, что за негодное оружие султан вновь намерен расплатиться занятой у европейцев валютой, в которой так остро нуждается наша страна. Какова цель этой сделки? Никакой, кроме бакшиша. Когда прекратится воровство? Никогда, пока Krupp и Mauser дергают за ниточки, манипулируя султаном и его продажными советниками».

В Стамбуле начались уличные беспорядки, нижние чины армии отказались подчиняться командирам-пруссакам, правительство было отправлено в отставку, а дворец султана занял спешно прибывший из-за границы лидер прогрессивной партии Хакка-паша. Многие советские и зарубежные историки предполагают, что за спиной младотурецких революционеров стояла британская оружейная фирма Armstrong, которая очень надеялась перехватить у Круппа заказ на патроны.

Хакка-паша одним из первых своих указов ввел в стране тендерную систему на оружейные поставки. Крупп забеспокоился и бросился скупать акции всех фирм, подавших заявки на патронный тендер. Подряд получила австрийская фирма Erhardt, втрое сбившая назначенную Круппом цену на партию патронов (11,2 млн франков), и, хотя концерн Krupp немедленно поглотил победителя, замять скандал не удалось: весь мир узнал, какие огромные суммы выкачивали прусские промышленники из турецкой казны, пользуясь коррумпированностью военного ведомства.

Младотурки играли в «прозрачность» оружейной торговли еще примерно год. В 1910 году правительство кайзера учредило государственную монополию по вопросам военно-технического сотрудничества, которая гарантировала все обязательства турецкой казны прусским промышленникам. Старые султанские обязательства перед Krupp и Mauser, исчислявшиеся миллиардами франков, превратились в межгосударственный долг, и на младотурков начала давить вся мощь германского внешнеполитического аппарата. Вскоре военным министром Турции был назначен Махмуд-Шевкет-паша, прежде служивший у Круппа директором по оборонному производству, а открытые тендеры превратились в фарс.

* Признана в России иноагентом, деятельность организации признана нежелательной на территории РФ.