"Центральным банком не может руководить альфа-самец"

Комментировать проблемы компании "Мой банк" Глеб Фетисов отказался, ссылаясь на то, что уже давно фактически не имеет к банку никакого отношения, а когда его продавал, финансовых проблем у кредитной организации не было. Зато он готов говорить о проблемах страны.

- Теперь, когда вы являетесь бывшим банкиром, что можете сказать о нашем банковском регулировании?

- Там все, что делается, наверное, делается из благих побуждений, но благими побуждениями вымощена дорога в определенное место. Много хороших инициатив идет от Центрального банка - и ограничение процентных ставок по кредитам, и попытки найти способы удлинения кредитов. Но самое главное, что является основой устойчивой финансовой системы в любой стране мира, - это вопрос доверия. Сегодня, к сожалению, своими действиями и регулятор, и правительство, и даже президент своими заявлениями о том, в банки с какими процентными ставками населению нужно нести деньги, фактически подрывают это доверие. А доверие создается годами и десятилетиями, и малейшим неосторожным заявлением это доверие можно поколебать, и тогда начинается паника, остановить которую возможно только огромными вливаниями. Мне кажется, со сменой руководства в ЦБ у нас потеряно понимание, что же является краеугольным камнем финансовой системы. Что всегда отличает любого руководителя регулятора во всех странах мира? Осторожность, взвешенность, избегание любых жестких формулировок. Я не могу себе представить, чтобы глава ФРС выступил бы с жестким заявлением. Многие Игнатьева (Сергей Игнатьев, экс-председатель ЦБ. - Прим. "Ко") не любили, потому что он не делал резких заявлений. Но Центральным банком не может руководить альфа-самец. Хочу пожелать сегодняшнему совету директоров ЦБ придерживаться игнатьевских традиций.

- Что такого произошло в 2012 г., что вы резко изменили свою жизнь, превратившись из предпринимателя в политика?

- Я уверен, что сейчас развитие страны вышло на непредсказуемую траекторию. Это связано не только с замедлением темпов экономического роста. К большому сожалению, считаю, что нам грозят сложные времена, и сегодня изменить социально-экономическую динамику можно лишь ценой изменения политической системы. Есть один способ поменять нынешний курс - это политическая борьба. Другого пути не знаю. Я человек выдержанный, умеющий терпеть и ждать, но всему есть предел. Я ведь член Российской академии наук, и после многократных обсуждений на секции экономики мы с коллегами пришли к выводу, что должны предложить правительству альтернативный экономический курс. Но надежды на то, что мы будем услышаны, не оправдались. Мы с группой ученых из РАН выдвинули альтернативную экономическую программу и в июне 2011 г. встречались с премьер-министром. Вместо запланированных полутора часов Владимир Путин общался с нами 4,5 часа, по результатам встречи он попросил подготовить альтернативные предложения и письма, сам тон обсуждения и дискуссии, которая шла, показывал, что многие предложения ему понравились и он во многом разделяет нашу точку зрения. Но после этого в течение полугода вообще ничего сделано не было. Это стало последней каплей. Единственный способ добиться изменений - участие в политической деятельности. Поэтому, когда открылась законная возможность регистрировать партии, мы с группой товарищей ее зарегистрировали.

- На взгляд стороннего наблюдателя, вы себя сами вычеркнули из списков российской элиты. Вы были сенатором, были банкиром. Теперь вы глава непарламентской партии - по нынешним временам это вообще непонятно, что за статус. Вам не кажется, что вступили на довольно опасный путь?

- Я, как и любой нормальный человек, наверное, хотел бы, чтобы меня причисляли к элите. Но в том понимании, в котором сегодня элита себя ощущает и осознает, я не хотел бы относиться к такой элите. Я хочу, чтобы меня ассоциировали с народом. А наш народ находится сегодня в нищенском состоянии, перспектив никаких на завтрашний день у него нет, в этот исторический период времени я должен оказаться со своим народом, а из народа должна сформироваться новая элита, обеспокоенная судьбой страны.

- А почему политическая деятельность потребовала продажи банка?

- Политическая деятельность вообще несовместима с бизнесом. Она несовместима, во-первых, потому, что у меня физически нет времени, чтобы заниматься бизнес-проектами. Кроме того, мы должны отдавать себе отчет, что собственный бизнес - это ахиллесова пята любого политика. В случае если наша позиция будет расходиться с курсом власти (а мы с ним не согласны и открыто об этом говорим), в эту ахиллесову пяту точно будут бить, а наблюдать, как "забивают" твои предприятия, в которые ты вкладывал много сил, времени и денег, - такого желания нет. И третий момент: политическая деятельность требует больших финансовых ресурсов. А на сегодня надо констатировать: отечественный бизнес не поддерживает политические партии, не являющиеся прокремлевскими. Если вы придете к крупному предпринимателю за финансовой поддержкой, он вам скажет: "Я даже разделяю ваши идеи, мне нравится ваша идеология, но сходите в Кремль, и, если нам дадут отмашку, мы начнем вас финансировать". Мы никуда ходить не собираемся. А малый и средний бизнес, который тоже сегодня задавлен и чувствует себя неуверенно и неуютно, он сегодня имеет много альтернатив в лице множества партий, бизнесмены сегодня присматриваются, по крайней мере, мы уже со многими из них нащупали контакты, они разделяют наши взгляды и нашу позицию, но это пока только приглядки и очень тонкий ручеек.

- Что вы думаете насчет остальных своих активов, насчет Altimo?

- В ближайшее время собираюсь все продать и полностью сосредоточиться на политической деятельности.

- В результате будет какой-то денежный фонд?

- Да, видимо, это будет некий фонд, и его средства точно не станут размещаться ни в какие реальные активы, потому что управление реальными активами требует времени, подходов, профессионального изучения. Скорее всего, это будет "фонд фондов", чьи средства разложат в различные другие фонды, которые станут этими деньгами управлять, или их просто разместят на банковских депозитах.

- А что, собственно, за партию вы создаете? О вас в последнее время говорят как о лидере экологического движения.

- Это абсолютно неправильная трактовка. Мы никогда не назывались экологической партией. Мы называемся "Альянс зеленых - Народная партия". Часто забывают вторую половину нашего названия. Мы за чистоту во всех сферах жизнедеятельности - и в воздухе, и в воде, и в питании, и в отношениях, и во власти. Мы "зеленые" в том смысле, что во главу угла ставим качество жизни, а качество жизни включает в себя все сферы. У нас есть свой избиратель, есть отличные шансы пройти в Государственную Думу в 2016 г., и мы считаем, что по партийным спискам за нас могут отдать голоса от 5 до 10%. Если считать голоса честно, а не так, как сегодня считают.

- Вы готовите альянс с Геннадием Гудковым?

- Сейчас у нас впервые в российской истории появился шанс реализовать идею, которая в Европе существует уже 20-25 лет - идею "зелено-красного" альянса. В Европе есть уже стереотипная процедура, когда социал-демократы и "зеленые" проходят в законодательный орган власти, формируют коалицию, а если могут, то и правительство. У нас блоки партий не разрешены, и у нас есть шанс создать союз на базе одной партии и сделать реальную, большую оппозиционную левоцентристскую партию. В этой связи мы готовы вести переговоры со всеми здравыми силами, которые видят, что страна развивается не в том направлении, и которые хотят вывести Россию из пике. В стране нет ни выборов, ни настоящего парламента. Но есть четкое понимание: миллионы людей с этим больше не хотят мириться, их не устраивает нынешнее положение дел. Мы хотим быть выразителями их интересов, начиная с местного уровня и заканчивая федеральными органами власти. Нужна партия, которая не будет смотреть властям в рот, а сама может ударить по рукам чиновникам, лезущим в народный карман. Мы будет добиваться, чтобы наша партия была активно представлена и в органах местного самоуправления, и в заксобраниях, и в Государственной Думе.

Мы открыты для союза с любыми партиями социальной направленности, которые придерживаются модели социально-рыночного хозяйства, которые не призывают к возврату коммунизма, которые считают, что должна быть рыночная экономика, но это рыночная экономика должна быть социально ориентирована. А насчет конкретных имен союзников - пока я могу только сказать, что список не закрыт.

- Но на что вы вообще надеетесь, если политическая система не собирается меняться, если у нас парламент - не место для дискуссий, если выборы происходят известным порядком?

- Я надеюсь на очень простую вещь. Власть может думать, что все рассосется, что само по себе все будет идти, как шло, что их пронесет. Ничего не пронесет! Ситуация будет только ухудшаться, и власти будут вынуждены прислушаться к мнению оппозиционной части общества. Поэтому мы рассчитываем, что наша левоцентристская партия может со временем стать второй политической силой в стране. А дальше я очень рассчитываю, что все-таки мы встанем на путь ротации правящих партий: если курс правящей партии будет провальным, она будет заменяться на оппозиционную. Другого пути не придумали. Все демократические страны развиваются по этому пути, почему мы надеемся на какое-то чудо, непонятно. Существующая политическая система неминуемо ведет нас к тоталитарному режиму, другого ничего получиться не может. Но мы видим, что тоталитарные режимы либо быстро (в исторической перспективе) загнивают, либо существуют только благодаря сырьевым ресурсам. Но ресурсы либо исчерпываются, либо появляется альтернатива, либо прорывные инициативы позволяют их существенно экономить, так что регулярно долгосрочные периоды дефицита сырья сменяются их избытком. По моим оценкам, запаса прочности у реализуемого сегодня правительством курса нет и все обвалится в перспективе трех-пяти лет.

- Как лидер партии вы уже неоднократно протестовали против различных острых экологических ситуаций. Есть ли толк от этих протестов?

- Примеры этого есть. У нас работает такой проект, как "Зеленый трибунал", на сегодня количество успешных дел уже перевалило за сотню, хотя проект работает только чуть более шести месяцев. На нашем счету победа над такой крупной корпорацией, как "Газпром", когда мы выступили против строительства в Башкирии завода по производству акриловой кислоты ОАО "Газпром нефтехим Салават" без согласования этого строительства с жителями города, без проведения общественных слушаний и ознакомления населения города с результатами экологической экспертизы. В результате мы получили иск со стороны "Газпрома". Партию пытались оштрафовать на 10 млн руб. за то, что мы обратились к генеральному прокурору, чтобы он проверил факты: выполнена ли экологическая экспертиза, как результаты этой экспертизы довели до общественности и были ли проведены общественные слушания по поводу строительства завода? И вот за это, сославшись на то, что мы нанесли глубочайший моральный ущерб авторитету компании, мы получили иск. Первую инстанцию проиграли, но спасибо нашей судебной системе: нам впаяли не 10 млн руб., а только 100 000 руб. Но когда все увидели маразм ситуации, когда нас поддержала европейская общественность, когда европейские "зеленые" партии начали скидываться на выплату штрафа и когда мы заявили, что готовы эти 100 000 руб. направить "Газпрому", чтобы тот повысил зарплату Халку (футболист ФК "Зенит", финансируемого "Газпромом". - Прим. "Ко"), а то ему, наверное, не хватает, когда европейские "зеленые" объяснили, что они готовы признать "Газпром" экологически безответственной корпорацией, тогда "Газпром" отозвал свой иск из второй инстанции. Суд принял отказ от иска, решение Арбитражного суда Москвы отменил и прекратил производство по делу.

- А завод?

- А завод после нашего обращения принял программу на 8 млрд руб. по строительству очистных сооружений и целого ряда социальных объектов и заявил, что представит результаты экологической экспертизы общественности и проведет общественные слушания. Сегодня уже очевидно, что если наши крупнейшие корпорации станут проводить безответственную экологическую политику, то рассчитывать на то, что они будут иметь высокие биржевые котировки, не приходится.

- Вы выступили в неожиданном качестве - как кинопродюсер. Как вы к этому пришли?

- В основном из-за того, что жизнь становится все грустнее. Позитива никакого нет, и часто люди приходят в кино для того, чтобы просто забыться. И я для себя выбрал эту сферу и специализируюсь именно на комедиях во многом просто ради того, чтобы людям было веселее жить. Это произошло года два назад, еще до того, как я занялся политической деятельностью, до создания партии. Две комедии, где я выступал в качестве продюсера, получились, мне кажется, очень достойными и уже выходят в прокат в 2014 г. - одна в феврале, другая в мае. Хотя бы несколько часов хорошего времяпрепровождения мы нашим гражданам обеспечим.

- Это бизнес?

- Когда я начинал проект, естественно, рассматривал его исключительно как бизнес. Сегодня могу сказать, что в России кинематограф станет бизнесом только тогда, когда уровень жизни наших граждан резко возрастет. Моя оценка - он должен возрасти еще процентов на семьдесят, тогда можно с уверенностью говорить, что в России появился кинематографический бизнес. Сегодня во многом это, конечно, достаточно рискованное занятие. У меня определенная модель инвестирования в кино, но эта модель очень сильно отличается от того, что я вижу в том же Голливуде. Вот там это действительно бизнес. Если правильно инвестируешь в кинематограф, то ты максимум можешь проиграть 30%. Но если фильм "выстрелит", то ты можешь заработать и 100, и 200, и 300%. У нас же, если фильм завязан на государство, это просто вытаскивание денег из бюджета, а дальше уже "как получится". Не очень много в России продюсеров, для которых кино - это бизнес.

- В нынешнем замедлении темпов роста отечественной экономики есть чисто российская вина или это последствия мирового замедления?

- Конечно, мы встроены в международное разделение труда, но если эти факторы разделить и придать им вес, то я считаю, что на 75% это чисто российские проблемы. И в первую очередь это монополизация всех сфер общественной жизни, в основном политической.

- Вы сторонник развития местного самоуправления, но оно у нас очень сильно зависит от субсидий сверху. Это происходит во много потому, что у нас очень сильное неравенство между регионами. И если завтра какой-то "добрый президент" скажет: "Живите сами" и вернет все налоги на места, то у нас одни регионы станут очень богатыми, а другие резко обеднеют. Что же делать?

- Конечно, перераспределительная функция у бюджета должна остаться. И никто не призывает к тому, чтобы оставлять в регионах все, что там зарабатывается. Нужно понимать, что зависит от труда, интеллекта и предпринимательской инициативы этих регионов, а что от того, как раскидала богатства матушка-природа. Конечно, часть природной ренты нужно изымать и перераспределять между всеми регионами. Но, когда мы говорим о местном самоуправлении, нужно понимать - мы говорим не об уровне региона, а о более низком уровне. Сегодня власти субъектов РФ ведут себя по отношению к органам местного самоуправления точно так же (и даже более жестко), как федеральные власти по отношению к регионам. К сожалению, в такой стране, как Россия, иного не дано: все идет сверху. Когда от власти слышишь много интересных идей и сигналов, очень хочется предложить им начать с себя. Скажем, бороться с коррупцией начать с самих себя, с самых высоких эшелонов власти. Чтобы у нас саммиты АТЭС не были бы самыми дорогими саммитами АТЭС в мире. Чтобы у нас Олимпиада не была самая дорогая в мире. Начните с себя, и вы даже не представляете, как изменится все внизу! А то пока хотят, чтобы нас вывезла дохленькая лошадка местного самоуправления. Этой лошадке нужно дать и полномочия, и ресурсы, тогда она вывезет.