Цвета побежалости

Соглашение о слиянии «Северстали» с концерном Arcelor прекратило действие 30 июня. Люксембуржцы несколько недель метались между двумя потенциальными партнерами и в итоге остановили свой выбор на индийской Mittal Steel. Тем временем ставки выросли более чем на 10 млрд евро. Неужели именно ради этого чинная европейская компания пустилась на подобные трюки?

Arcelor появился на свет в 2001 году в результате слияния второго по обороту европейского сталелитейного концерна Arbed из Люксембурга c испанской Aceralia и французским Usinor. Сделка оценивалась в 3,4 млрд евро. Инициаторами объединения выступали французы, они же получили контрольный пакет акций (56,5%) новой компании. 23,4% достались владельцам Arbed, остальное отошло к Aceralia. Позднее распределение акций не раз изменялось. Но правительство Франции – основного владельца Usinor – в большей степени интересовал политический эффект этой сделки, которая укрепила его позиции в ЕС.

Ноев ковчег

В 1948 году было создано государственное предприятие Usinor, которое объединило мелкие заводы по производству стали на севере и востоке Франции. Победа социалистов во главе с Миттераном на выборах в 1986 году и предпринятая ими реформа законодательства позволили создать на его базе мощнейшую промышленную группу. Миттеран намеревался противопоставить ее немецким «стальным баронам», доминировавшим в то время на европейском рынке. Для этого Usinor объединили с другой сталелитейной госкомпанией Sacilor. В период кризиса в отрасли в 1970-х – 1980-х годах две эти компании являлись своего рода спасательными кругами, за которые цеплялись тонущие мелкие производители.

История другого соучредителя Arcelor – концерна Arbed – уходит корнями в XIX век. В его состав входило множество немецких предприятий – традиционных противников французов. Например, в 1981 году Arbed поглотил германскую Völklinger Hütte, которая в первую мировую войну выпускала 90% касок рейхсвера, а в Третьем рейхе монопольно производила корпуса гранат. В 1986 году печи завода были потушены, а с июля 1987 года – это промышленный памятник под охраной ЮНЕСКО.

Третья составляющая Arcelor – испанская Aceralia – возникла в 1902 году, но своим бурным развитием обязана диктатуре Франко. Каудильо опасался эмбарго со стороны стран, победивших во второй мировой войне, и в 1950-х годах начал форсированную индустриализацию. Aceralia объединила множество самых мощных промышленных объектов страны.

Ожидалось, что новый концерн, созданный тремя европейскими производителями, станет крупнейшим в мире производителем стали и сможет успешно противостоять усиливающейся конкуренции со стороны китайских металлургов. Руководитель Usinor Франсис Мер убеждал коллег, что после китайского «стального бума» на мировом рынке смогут работать только предприятия с объемами выплавки от 40 до 80 млн тонн в год. Французы, испанцы и люксембуржцы производили на «на троих» 46 млн тонн в год. Однако они не учли «индийский фактор» и смогли занять лишь второе место по объемам выплавки, уступив Mittal Steel.

Гордость коллекции

Вскоре после этого сталелитейный рынок превратился в главного поставщика сенсаций для мировых экономических СМИ. Чуть ли не каждый месяц здесь происходят громкие слияния и поглощения. По мнению специалистов консалтинговой компании McKinsey, отрасль переживает процесс становления новых лидеров. Сегодня 9 компаний контролируют 80% мирового производства стали, лет через 10 их останется только 4. Каждому из нынешних игроков хочется остаться в этом списке или, по крайней мере, выйти из числа претендентов на позднем этапе, когда ставки возрастут до небес.

Запустили эту «игру на выбывание» крупнейшие производители железной руды: бразильская национальная монополия Vale do Rio Duce и англо-австралийские корпорации BHP Billiton и Rio Tinto, которые подняли отпускные цены на 72%. Металлургам волей-неволей пришлось объединяться: единственный способ снизить издержки при закупке сырья – выпрашивать у монополистов оптовые скидки.

В мире пока еще остались рудники с солидными запасами, которые не принадлежат «большой тройке». Их уже много лет «коллекционирует» Лакшми Миттал. Он предугадал скорую картелизацию рынка и бросился скупать «плохо лежавшие» шахты, начав с казахстанской «Кармет». Благодаря этому Mittal Steel сейчас едва ли не единственная сталелитейная компания мира, которая может значительно наращивать объемы производства, не беспокоясь из-за роста цен на руду. Крупнейшему европейскому сталевару имело смысл объединяться только с ней.

План слияния, предложенный индусами концерну Arcelor, предполагал создание новой структуры, которая будет контролировать 10% мирового производства стали. В абсолютном исчислении – это годовая выработка 58,9 млн тонн Mittal Steel плюс 46,7 млн тонн голландско-люксембургского производства. У ближайшего конкурента – японской Nippon Steel – всего 32,4 млн тонн. В случае слияния с «Северсталью» новая компания смогла бы контролировать только 6% мирового производства стали. При этом перспективы ее дальнейшего развития строго ограничивались бы сырьевой базой российского партнера и растущими ценами мировых поставщиков руды.

Если 12 июля акционеры Arcelor окончательно и бесповоротно одобрят сделку с Mittal Steel, возникнет компания с оборотом в 60 млрд евро и штатом 320 000 человек. Единственное, что может на данном этапе помешать ее рождению, – некоторый снобизм руководителя люксембургского концерна в отношении индусов. Ги Долле как-то заметил, что возглавляемую им Arcelor можно сравнить с дорогими духами, тогда как Mittal Steel – всего лишь одеколон.

Он имел в виду, что европейский концерн специализируется на выпуске высококачественной стали, а индусы производят дешевые марки. Впрочем, именно диверсификация производства являлась едва ли не главной целью слияния с Arcelor и для Лакшми Миттала и, возможно, для Алексея Мордашова – ведь продукция «Северстали» тоже практически не представлена в премиумном сегменте.

Достаточно одной таблетки

Ги Долле, который с 2002 года стоит у руля концерна, учитывал при выработке стратегии Arcelor тенденцию к сокращению числа компаний отрасли. Он был одним из самых ярых сторонников создания альянсов производителей стали, которые смогут уравновесить влияние компаний, контролирующих добычу сырья.

Исходя из этого, Arcelor сделал ставку на поглощение конкурентов и поставщиков за пределами Европы. Компания скупала активы в Бразилии, Индии, России и в Китае. Последним заметным приобретением Ги Долле в конце января 2006 года стал крупнейший канадский производитель стали Dofasco. Arcelor предложил 3,95 млрд евро и переиграл в схватке за канадскую компанию немецкий концерн ThyssenKrupp.

Уже на следующий день индусы предприняли первую попытку враждебного поглощения Arcelor. Ги Долле отчаянно сопротивлялся: ведь в этом случае Arcelor пришлось бы расстаться с только что купленным Dofasco, отдав его немцам. Американский антимонопольный регулятор наложил вето на сделку между канадской компанией и Лакшми Митталом.

Ги Долле на всякий случай перевел долю Arcelor в Dofasco в собственность голландского трастового фонда. В случае враждебного поглощения самого Arcelor, новому собственнику она бы не досталась. Этот ход на языке финансистов называется «ядовитой пилюлей».

29 января руководство Arcelor рекомендовало своим акционерам отклонить предложение индусов. Ги Долле в этом поддержало правительство Люксембурга – один из основных акционеров концерна. Кроме того, Ги Долле укрепил свою репутацию среди акционеров, приняв решение увеличить выплату дивидендов с 1,2 евро до 1,85 евро за акцию. Дивиденды теперь превосходили размер прямого денежного вознаграждения акционерам Arcelor, предложенного индусами. Наконец, это решение делало Arcelor менее привлекательным объектом для поглощения.

Повинную голову меч не сечет

Новая атака индусов началась в мае. Владелец Mittal Steel предложил акционерам Arcelor еще большую премию, а правительству Люксембурга пообещал перенести штаб-квартиру объединенной сталелитейной группы в Люксембург и платить там основную часть налогов. Ги Долле сделал попытку выкупить акции у миноритариев на 5 млрд евро, для чего собрал совет акционеров. Но посулы индусов уже сделали свое дело, и его инициативу не поддержали.

Именно тогда на сцене появилась «Северсталь» в роли персонального спасителя Ги Долле от враждебного поглощения концерна Лакшми Миттала. На сторону Мордашова поначалу встали было управляющие Arcelor. Их к этому подтолкнул страх потерять работу: получив контроль над компанией, Миттал вряд ли бы оставил на прежних должностях директоров, которые так упорно сопротивлялись его приходу. Все были уверены, что «непокорную главу» Ги Долле срубят в первую очередь, а вслед за ним уйдет и вся его команда.

Представители Mittal Steel поработали с каждым из директоров персонально и гарантировали им спокойную работу в компании в ближайшие годы. Кроме того, индус вновь поднял ставки – он обещал за акцию Arcelor 40,40 евро, причем выплата должна будет осуществляться по схеме 13 акций Mittal Steel плюс 150,6 евро наличными за каждые 12 акций Arcelor. И акционеры один за другим начали переходить на его сторону. Первым дал слабину французский предприниматель польского происхождения Ромен Залески, которому принадлежит крупный пакет акций компании Arcelor. Он объявил о намерении проголосовать против слияния европейской группы с «Северсталью» и констатировал давно уже всем очевидный факт, что объединение с группой Mittal Steel открывает перед Arcelor куда более интересные перспективы.