Тульское похмелье
Объединение «Туласпирт», одно из крупнейших в отрасли, оказалось на грани банкротства. Его задолженность составляет 1,2 млрд руб. Но нынешнее руководство компании долгов не боится. Оно знает, как можно выкрутиться.
«Туласпирт» – имя не такое громкое, как «Кристалл» или «Топаз». Между тем в алкогольной отрасли это объединение с продажами в 1,8 млрд руб. в год занимает второе место после того же московского «Кристалла» (5,4 млрд руб.) и первое место среди производителей спирта – 5,8 млн дал в 2001 году (1 дал = 10 литрам). Компания поставляет спирт и «Кристаллу», и калининградскому «СПИ-РВВК», и подмосковному «ОСТ-Алко» (ныне ЧЗАП).
В состав «Туласпирта» входят восемь спиртовых и три водочных завода, а контрольный пакет компании принадлежит государственному алкогольному холдингу «Росспиртпром». Но удовлетворения от обладания таким гигантом собственники давно уже не получают. Долги этого спиртового «Титаника» чуть ли не перекрывают оборот, только на их обслуживание ежегодно уходит более 70 млн руб. Перспективы на спиртовом рынке безрадостные, поскольку все крупные потребители «Туласпирта» обзавелись собственными спиртовыми заводами. Портфель водочных марок не развит – компания производит лишь несколько дешевых брэндов. Все эти проблемы пытается решить команда менеджеров, поставленная «Росспиртпромом» на предприятие в 2002 году.
«Левая» водка и водка «Левша»
Из 1,2 млрд руб. долгов «Туласпирта» 800 млн руб. компания «заработала» на лжеэкспорте водки. Из них 300 млн руб. – «тело» долга, остальное – проценты и штрафы.
История со лжеэкспортом могла бы и не получить огласки, если бы не губернаторские выборы в Тульской области 1996 года. Среди прочих за власть боролись глава тульского обкома Василий Стародубцев и тогдашний гендиректор «Туласпирта» Николай Сергиенко. Когда началась «война компроматов», всплыли факты лжеэкспорта спирта на Пронском спиртовом заводе (он к тому времени вышел из состава «Туласпирта» и поддерживал Стародубцева). Потом по принципу домино начались проверки на других крупных спиртовых и водочных комбинатах, где обнаружились аналогичные нарушения. Попался и «Туласпирт».
Лжеэкспорт использовался в середине 1990-х многими компаниями. Завод продавал водку подставным фирмам якобы на экспорт и акциз не платил, поскольку экспортная водка от него освобождается. На самом же деле водка реализовывалась на территории России. Налоговики раскрыли схему и потребовали заплатить акциз, но вина заводов не была полностью доказана. «Завод же не может отвечать за действия тех, кто покупает его водку, и проверять подлинность предъявляемых ему контрактов и налоговых деклараций он не обязан», – говорит Михаил Солгалов, нынешний коммерческий директор «Туласпирта». Объединение долг не признало. Начались многолетние судебные разбирательства.
На этот же период приходится и формирование маркетинговой политики «Туласпирта». Сергиенко отказался от розлива водок «Столичной» и «Русской», за которую надо было платить роялти «Союзплодимпорту», и начал развивать собственные марки: «Левша», «Россия» и «Лужковская» (названа в честь Лужковского спиртзавода, а не московского мэра).
Но политическая нелояльность главы «Туласпирта» принесла ему только неприятности. Стародубцев победил на выборах и попытался заменить Сергиенко на более покладистого директора. Сергиенко, в свою очередь, решил подстраховаться: во время предвыборной кампании его жена Галина активно скупала акции «Туласпирта», стремясь добрать блокирующий пакет. Но ей удалось консолидировать лишь 11% акций. Стародубцев же заручился поддержкой Мингосимущества, в ту пору управлявшего государственными акциями алкогольных предприятий, и в конце 1998 года созвал внеочередное собрание акционеров, где и должна была решиться судьба Сергиенко.
Однако гендиректор «Туласпирта» оказался не лыком шит. На том памятном собрании госпакетом акций (51%) должен был голосовать Геннадий Быков, человек губернатора и председатель совета директоров спиртоводочного объединения. Но комиссия неожиданно потребовала у Быкова паспорт (чего раньше никогда не делала) и быстренько выяснила, что машинистка в Мингосимуществе при заполнении доверенности допустила ошибку – перепутала цифры в номере паспорта. Тогда в адрес остолбеневшего Быкова была произнесена ставшая в «Туласпирте» знаменитой фраза: «Геннадий Тихоныч, а вы голосовать не можете». Собрание отложили.
Но снять Сергиенко Стародубцев так и не успел – в их спор вмешались высшие силы. В августе 1999 года, через два дня после годового собрания акционеров, Сергиенко скончался при загадочных обстоятельствах. «Шеф съездил на рынок, купил арбуз, мяса, – рассказывает близкий знакомый Сергиенко, просивший не называть его имени. – Пообедал. Прошло какое-то время, вдруг ему стало плохо, он упал у себя в комнате на втором этаже. Когда его нашли, он был уже мертв. Вскрытие ничего определенного не показало. Но его смерть очень странная. Он был здоровый, спортивного склада мужик, недавно пятидесятилетие справил».
Нестандартная ориентация
После смерти Сергиенко «Туласпирт» возглавил Игорь Сенченко, бывший коммерческий директор. При нем долг перед бюджетом вырос еще на 130 млн руб. – эти деньги добавились к сергиенковским 170 млн руб. и повисли между МНС и «Туласпиртом», которые продолжали судиться.
Сенченко удалось найти ходы в Минсельхоз, к которому перешло управление госакциями российских алкогольных заводов. Хорошие отношения с этим федеральным ведомством играли немалую роль в работе спиртовых предприятий, потому что именно в Минсельхозе водочные заводы были обязаны утверждать объем закупок спирта и его поставщиков. Бывшие топ-менеджеры «Туласпирта» утверждают, что при Сенченко «Кристалл» и «СПИ-РВВК» увеличили закупки тульского сырья, но назвать цифры отказываются.
Сенченко не обошел вниманием и водочное производство. Не прекращая войны с МНС по поводу лжеэкспорта, он стал выступать за отмену идентификационных марок – системы контроля за оборотом алкогольной продукции, согласно которой с 1998 года ни одна розничная точка в Тульской области не могла продать водку без специальной марки. Купить же эту марку можно было только в «Тулаалкогольконтроле», который подчинялся губернатору. Официально такие марки вводились для пресечения продаж в регионе «левой» водки. Еще одной задачей идентификационных марок было сделать неконкурентоспособной водку из других областей («чужим» производителям марка продавалась дороже) и тем самым создать спрос на водку местных заводов. Поскольку половину акциза водочные заводы платили в местный бюджет, выгода администрации была очевидна.
По идее «Туласпирт» должен был только радоваться. Его объемы производства водки, неуклонно падающие с 1996 года, стабилизировались именно в 1998 – 1999 годах. А в 2000 году, когда Сенченко добился разрешения не наклеивать идентификационную марку на свою водку, объемы рухнули на треть. Марка могла стать врагом «Туласпирта» в том случае, если «левую» водку, с которой она боролась, выпускал сам «Туласпирт», а доходы с нее шли в карман директорам. Но доказательств этого у МНС не было. А сам Сенченко утверждал, что наклеивание марок тормозит работу предприятия.
Сенченко, по мнению одного из его бывших замов, погубила именно связь с Минсельхозом. Когда осенью 2000 года госпакеты акций алкогольных предприятий перешли в управление «Росспиртпрома», глава «Туласпирта» не сориентировался вовремя. Он сделал ставку на министра сельского хозяйства Алексея Гордеева и сопротивлялся попыткам «Росспиртпрома» взять «Туласпирт» под свой контроль. Поражение Сенченко потерпел в апреле 2001 года, когда вместе с несколькими директорами других росспиртпромовских предприятий забаррикадировался на «Кристалле» и открыто выступил против гендиректора «Росспиртпрома» Сергея Зивенко. Сенченко лишился своего поста уже через неделю. Его место занял лояльный «Росспиртпрому» Виктор Новосельцев.
Профессиональные самоубийцы
Перед «Росспиртпромом» стоял выбор: соглашаться со лжеэкспортным долгом или продолжать судебные тяжбы. Дело было небезнадежным. Некоторым компаниям – например, подмосковному Серебрянопрудскому заводу – удалось решить аналогичный вопрос в свою пользу. Но «Туласпирт» вдруг сдался. По словам Михаила Солгалова, в конце 2001 года компания «не успела» подать кассацию на очередное решение суда, и долг «Туласпирта» сразу вырос на 800 млн руб.
Дальнейшие события показывают, что нерасторопность компании была осознанной. Уже весной 2002 года она обратилась в арбитражный суд с заявлением о банкротстве. «У нас есть заключение ФСФО, гласящее, что «Туласпирт» является банкротом с 1999 года, – говорит коммерческий директор Михаил Солгалов. – По итогам первого квартала 2002 года кассовый разрыв составил 140 млн руб. Надо было принимать решение – брать очередной кредит либо объявлять себя банкротом. Мы пошли по второму пути».
Недоброжелатели Сергея Зивенко сразу вспомнили пророчество Сенченко, который год назад с «кристалловских» баррикад разоблачал тактику «Росспиртпрома»: банкротить заводы и распродавать их. «Это люди, которые профессионально банкротят предприятия, – говорит о новых руководителях «Туласпирта» бывший топ-менеджер объединения, пожелавший остаться неназванным. – Перед ними поставили задачу обанкротить «Туласпирт», и они ее выполняют. Как все будет складываться дальше, никто не знает».
Впрочем, если присмотреться к команде, работающей сейчас на «Туласпирте», то можно понять, что ждет предприятие в будущем. В помощь Новосельцеву Зивенко поставил исполнительным директором Сергея Голубева, а коммерческим – Михаила Солгалова. Они уже придумали целую программу по выводу «Туласпирта» из кризиса.
Первый шаг – процедура банкротства, введение внешнего управления и моратория на выплату долгов. «Если бы мы не обслуживали долги, наша прибыль составляла бы 190 млн руб. в год», – считает Солгалов. Второй шаг – реформа дистрибуции. До 2002 года у «Туласпирта» было 1400 прямых контрактов. Сейчас официально их количество сокращено до пяти, а фактически все товаропотоки идут через тульскую оптовую компанию «Росконтрактпоставка», которую купил торговый дом «Росспиртпром».
Сергей Голубев уже провел банкротство екатеринбургского водочного завода «Алкон» и Талицкого биохимзавода, где 51% акций также принадлежал «Росспиртпрому». В обоих случаях схема действий была одинаковой: Голубев учреждал новые компании, контрольный пакет которых сохранялся за «Росспиртпромом», переводил на них активы, а долги оставлял на старых. Расплачиваться по ним эти предприятия не собираются – нечем.
Михаил Солгалов не отрицает, что и в случае с «Туласпиртом» события могут принять такой же оборот: «Все зависит от решения совета кредиторов», – говорит он. Уточнить позицию МНС по этому вопросу на момент сдачи номера «Ко» не удалось. Впрочем, до сих пор совет кредиторов, где главную скрипку играют налоговики, с завидной регулярностью принимал «правильные» решения.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
