В бою погибают одни старики
По прогнозам футурологов от экономики, в 2003 году вся техника в России либо взорвется, либо рассыплется по причине неизлечимой ветхости. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что прогноз относительно всеобщей разрухи – «липа»: вписавшиеся в рынок продвинутые российские компании уже обновили свои основные фонды. Впрочем, в стране множество предприятий, куда еще «не ступала нога реформатора». Состояние их основных средств внушает ужас, и шансов улучшить положение дел в таких компаниях крайне мало.
Российские нефтяная, нефтехимическая, газовая и металлургическая промышленность успешно справляются с техническим переоснащением основных фондов. Еще в меньшей степени эта проблема касается предприятий «новой экономики», возникших после начала рыночных реформ. В эту группу входят прежде всего предприятия пищевой и строительной промышленности, связи, общественного питания и торговли. Технологические циклы этих компаний, как правило, построены на «свежем», зачастую импортном оборудовании. Компании озабочены скорее моральным, а не физическим устареванием производственных мощностей.
Значительно хуже обстоят дела в инфраструктурных отраслях – в первую очередь в транспортном хозяйстве. По данным вице-президента Российской экологической академии Виктора Данилова-Данильяна, срок эксплуатации 73% российских магистральных трубопроводов превышает 20 лет. При этом 41% трубопроводов «старше» 30 лет (нормативный срок эксплуатации трубопровода – 33 года). Аналогичная ситуация складывается и в автодорожном хозяйстве. Еще хуже положение дел в отраслях, унаследованных от деформированной советской экономики. Например, советская легкая промышленность была «заточена» под обеспечение страны одеждой в условиях войны со всем миром.
Устаревшее оборудование сосредоточено, как правило, на предприятиях, которые (независимо от отраслевой принадлежности) выпускают неконкурентную продукцию. По мере интеграции России в мировую экономику эти предприятия обречены на гибель. Нельзя вписать в формирующуюся систему международного разделения труда заводы, построенные в те времена, когда наша страна стремилась к «тотальному самообеспечению». Невозможно найти и инвесторов для возрождения подобных предприятий.
Три источника плюс офф-шоры
Три главных источника финансовых средств для технического перевооружения – это банковские кредиты, собственные средства предприятий и инвестиции акционеров. Кредитование капвложений в России развито слабо по двум причинам: во-первых, у наших банков мало денег; во-вторых, в российском бизнесе слишком велики риски. В результате «переварить» с пользой для корпоративного здоровья короткие и дорогие банковские займы удается лишь немногим российским компаниям.
Второй сценарий обновления основных фондов предполагает использование накопленных амортизационных отчислений и прибыли. Однако этот вариант плохо применим в России. Прибыль в нашей стране показывать не принято, а амортизационные фонды за последние десять лет обесценивались столько раз, что рассчитывать на них как на источник инвестиций не приходится.
Остается еще одна возможность – прямые и портфельные инвестиции новых акционеров. Наиболее естественным инструментом для реализации этого сценария является дополнительная эмиссия акций. Однако эта схема чревата приходом к управлению предприятием новых совладельцев. С точки зрения нынешних хозяев, это плохо: делиться собственностью с «варягами» в расчете на будущую прибыль в России пока не принято.
Тем не менее отечественные компании находят инвесторов. Например, в лице офф-шоров. Деньги, в свое время выведенные из России в офф-шоры, возвращаются на родину под видом иностранных инвестиций. Эти средства позволили основным российским нефтяным, лесоперерабатывающим и металлургическим компаниям с успехом решить проблемы обновления основных фондов. Подсчитать, сколько денег утекло в офф-шоры и сколько затем вернулось обратно в Россию, по понятным причинам не представляется возможным.
Молочные реки текут из Сбербанка
Многие компании пищепрома уже модернизировали свои заводы за счет банковских кредитов и последующего реинвестирования прибыли. Банкиры охотно кредитовали пищевиков: займы выдавались на срок от трех до семи лет, а в качестве залога предлагалось собственное оборудование и недвижимость – высоколиквидное и потому привлекательное для банкиров имущество.
К тому же пищевикам нужны были не такие большие суммы, как, например, тяжелой промышленности. Московский пивобезалкогольный комбинат «Очаково» за 1996 – 2001 годы потратил на обновление основных фондов более $150 млн заемных средств. «Очаковцы» в основном брали деньги в Сбербанке и двух московских коммерческих банках из числа «середнячков». Компания «Вимм-Билль-Данн» тоже использует на расширение производства деньги Сбербанка (в 2001 году объем займов превысил $40 млн). Другие промышленники предпочитают кредитоваться у иностранцев. Черкизовский мясоперерабатывающий завод, например, с начала 1990-х получил от нескольких американских, немецких и голландских банков более $30 млн.
«В проектах, где срок окупаемости превышает три года, есть большая доля риска, особенно если кредит берется в валюте, – говорит президент «Очакова» Алексей Кочетов. – Однако с учетом того, что прибыть предприятия на единицу продукции из года в год снижается, обойтись без кредитов практически невозможно. Если добиться выгодных условий кредитования, то инвестиционный проект можно реализовать наиболее быстрыми темпами».
«Долгосрочные банковские кредиты в России очень дороги, – считает президент холдинга «Черкизовский» Игорь Бабаев. – Если брать займы в валюте, то приходится платить 15 – 20% годовых, тогда как на Западе кредиты стоят 3 – 4% в год. Но вести активную инвестиционную политику только за счет собственных средств, к сожалению, невозможно».
Связисты денег в кредит не берут
В отличие от пищевиков связисты редко прибегают к банковскому кредиту для обновления основных фондов. «Банковский кредит – слишком дорогие деньги. Связистам необходимы крупные инвестиции в инфраструктуру и оборудование. Мы как-то брали кредит в Сбербанке, но в целом по отрасли такие случаи единичны. Обычно компании связи развиваются на средства инвесторов-акционеров», – говорит первый вице-президент «Вымпелкома» Николай Прянишников.
Именно средства инвесторов стали основным источником для развития российских операторов связи. На заре российского капитализма благодаря деньгам западных компаний в Москве возникли первые коммерческие был учрежден благодаря участию Metromedia, «Голден Лайн» – с участием операторы, большинство из которых были «дочками» МГТС. Так, «Комстар» Alcatel, «Телмос» возник на деньги AT&T. Холдинг «Голден Телеком» развивался на средства американской компании GTS, связанной с фондом Джорджа Сороса, а в ассоциацию компаний «МирТелеКом» инвестировала деньги AndrewCorp.
Однако все перечисленные компании связи не слишком велики.
Куда более значительные суммы привлекли для своего развития операторы сотовой связи. «Вымпелком» дважды продавал пакеты акций стратегическим инвесторам и дважды осуществлял публичное размещение акций на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE). В 1996 году компания впервые вышла на NYSE и привлекла в результате размещения АDR третьего уровня свыше $60 млн. В декабре 1998 года норвежский оператор Telenor выкупил за $162 млн 25% плюс одну акцию «Вымпелкома». В 2000 году «Вымпелком» дополнительно выпустил акции на NYSE, в результате чего получил $225,4 млн. Наконец, в 2001 году компания приобрела еще одного стратегического инвестора – «Альфа групп», которая уже инвестировала в сотового оператора $103 млн (это – первый транш из запланированных $220 млн инвестиций).
Аналогично поступал и главный конкурент «Вымпелкома» – МТС. Наряду со средствами своего акционера DeutscheTelekom «Мобильные ТелеСистемы» использовали возможности публичного размещения акций. В 2000 году в результате выпуска АДС на NYSE компания МТС привлекла $352 млн.
Третий игрок на общероссийском рынке мобильной связи – питерский холдинг «Телекоминвест» для развития своего проекта «МегаФон» использует деньги скандинавских акционеров – шведской Telia и финской Sonera.
У «традиционных» государственных операторов связи положение значительно хуже. Физический износ основных фондов относительно небольшой, но морально телефонные сети устарели безнадежно. Уровень цифровизации (проникновения цифровых технологий в отрасль)
составляет 29%. А если нет «цифры», то нет и возможности предоставлять современные услуги связи, которые приносят основную долю доходов. Цифровизация оборудования объявлена приоритетом развития государственных операторов. Телефонисты видят два источника финансирования – привлечение стратегического инвестора и выпуск долговых обязательств. Второй путь уже опробован, причем заимствования в основном осуществляются на внутреннем рынке. Рублевые облигации выпускала МГТС, осенью прошлого года выпустил облигации «Центртелеком» (номинальная стоимость 600 млн руб.). В апреле свои облигации на сумму 200 млн руб. намерен выпустить «Северо-Западный Телеком».
Положение с основными фондами в телекоммуникациях напоминает ситуацию с детской обувью – дети успевают вырасти из старых ботинок задолго до того, как обувь сносится. «Технологии развиваются стремительно. Моральное устаревание оборудования происходит намного быстрее физического износа. Чтобы оставаться конкурентоспособными, нужно уметь быстро обновлять свой технический парк», – говорит Николай Прянишников.
К счастью, острота проблемы снижается по причине застоя на мировом технологическом рынке – корпорации в последнее время все реже «атакуют» операторов новыми решениями.
Штампы первых пятилеток
Автомобилестроителям проблемы связистов, вынужденных менять новое оборудование на суперновое, непонятны. Древность основных фондов – главная проблема отечественной автомобильной промышленности. На оборудовании 30-х годов ХХ века (такие станки до сих пор используются, к примеру, на ГАЗе) добиться современного качества невозможно. Зазоры в палец толщиной между крыльями и дверями – отличительная черта большинства российских легковушек. Причина брака – изношенность штампов для производства кузовных деталей.
Заводом с самым современным оборудованием по-прежнему остается АвтоВАЗ, который, напомним, был построен и оборудован итальянским концерном FIAT еще в конце 1960-х. Пожалуй, именно АвтоВАЗу за последние два-три года удалось привлечь значительные суммы на технологическое перевооружение. Около $100 млн составляет вклад партнера тольяттинцев – концерна GeneralMotors в строительство нового корпуса и закупку оборудования (немецкой фирмы Eisemann) для сборки внедорожника Chevy-Niva. Руководство автозавода также заявляет, что уже достигнуты предварительные договоренности с Внешэкономбанком, банком "МЕНАТЕП С-Пб" и банками Тольятти о привлечении $200 млн на закупку оборудования для производства автомобиля «Калина».
Приход новых собственников на ГАЗ и «Ижмаш» не сопровождался обширными вливаниями в технологическое перевооружение. Основные средства были затрачены на ликвидацию бартерных расчетов и выплату долгов бюджетам разных уровней.
Новое оборудование есть на предприятиях, собирающих в России иномарки. Собственно говоря, наличие современного оборудования – основное требование иностранных партнеров, участвующих в подобных проектах. К примеру, в начале 2002 года в Калининграде на АО «Автотор» началась сборка внедорожников KiaSportage на новой линии сварки и покраски. На закупку этой линии было потрачено около $15 млн. Однако продукция подобных предприятий занимает пока незначительную долю на российском автомобильном рынке. (Подробнее о проблемах российского автопрома читайте в этом же номере журнала в материале «Пугало для конкурента». – Прим. «Ко».)
Старый танк на обочине
Сколь бы древними ни были основные фонды автозаводов, работники автопрома все же питают надежды на их обновление. У «оборонки» таких надежд нет.
В российский оборонно-промышленный комплекс (ОПК) официально входят около 1700 предприятий (реально в производстве оборонной продукции участвуют более 6000 заводов). Предприятия ОПК в среднем загружены работой не более чем на 15%. На многих предприятиях загрузка существенно ниже 10%, а на некоторых составляет всего 3 – 5%.
В то же время в среднем по ОПК доля нового оборудования (срок эксплуатации – менее пяти лет) не превышает 3,5%. При этом доля станков, которым исполнилось 20 и более лет, на заводах ОПК составляет около 75%, а некоторым экземплярам давно уже место в политехнических музеях.
По словам министра промышленности, науки и технологий РФ Ильи Клебанова, правительство РФ не предполагает привлекать иностранных инвестиций на развитие оборонных заводов. У самих же предприятий денег на модернизацию недостаточно. Госзаказ (там, где он есть) позволяет выдавать хоть какую-то зарплату работникам. На большее этих денег не хватает.
На прибыль от экспорта в долгосрочной перспективе рассчитывать также не приходится. В 2001 году экспорт российских вооружений и военной техники составил около $4,4 млрд, но через несколько лет Россию может ожидать резкий спад объемов экспорта военной техники. Научно-технический потенциал российского ОПК близок к истощению. Сегодня Россия экспортирует продукцию, разработанную в 1970 – 1980 годах. Самолеты Су-27, МиГ-29, Ил-76, вертолеты Ка-50, Ми-35, танки Т-90С, Т-80, боевые машины пехоты, реактивные системы залпового огня «Смерч» и «Ураган», зенитно-ракетные комплексы С-300 успешно конкурируют с зарубежными образцами еще и по причине своей дешевизны. Однако уже сейчас на мировом рынке появляются вооружения следующего поколения, которые могут вытеснить Россию на обочину.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
В алмазной монополии «АЛРОСА» сменилось все руководство. Новый президент компании – персона таинственная и до крайности закрытая, как и все другие новые назначенцы. Компания ничего не сообщает о своих планах на будущее. Единственное, о чем доподлинно известно: в 2002 году «АЛРОСА» сократит добычу алмазов.