Вино по квотам: надо ли оно нам?
Фото: Petrov Sergey / news.ru / Global Look Press
На прошедшем осенью в Москве Российском винодельческом форуме — самом масштабном событии винной индустрии, проходящем под патронажем правительства РФ, — самым резонансным вопросом стало предложение о введении квот при продажах отечественного вина. Смысл в том, чтобы продавцы — магазины или рестораны — обязательно имели в своем ассортименте определенное количество отечественного вина. И главная интрига только в том, каким должно быть это количество.
С ресторанами решили быстро. Уже в середине ноября Росстандарт утвердил новый ГОСТ, согласно которому винные карты предприятий общественного питания должны включать не менее 20% российских вин от общего количества вин в ассортименте. Но есть ощущение, что для ресторанов такое требование вообще не создаст никаких проблем. Даже если владелец заведения по каким-то причинам не переносит на дух донской Красностоп или крымское Мерло, у него всегда будет возможность составить карту в соответствии с ГОСТом. В карте будет российское вино, только купить его будет нельзя — оно зависнет в вечном «стопе». Ведь в ресторане отсутствие заявленных в меню позиций — обычная история.
С магазинами сложнее. Невозможно выставить на полки муляжи с надписью «Руками не трогать». Если квоты российских вин для магазинов будут утверждены, то ритейлу неминуемо придется столкнуться с проблемами. И не надо искать здесь антироссийский заговор. Тут чистой воды математика: по данным Минпромторга, сейчас на российском рынке представлено 25 тыс. винных SKU (так называются коммерческие единицы продукции; в нашем случае — бутылка определенного объема с индивидуальной этикеткой). Из них российских — около 6 тыс. единиц, включая игристое и крепленое.
Вроде бы все сходится — из всего многообразия вин на рынке российских выходит даже больше 20%. Все так, но есть один важный нюанс: из этих самых 6 тыс. видов разного вина почти половина — продукция небольших хозяйств, зарегистрированных как КФХ (крестьянско-фермерские хозяйства). И у таких мини-виноделен некоторые позиции выпускаются мизерными тиражами — 300–500 бутылок. Ни до какой большой розницы, тем более региональной, такое вино не дойдет — все будет продано либо на самой винодельне, либо на каких-то специализированных мероприятиях для знатоков и экспертов.
И выходит, что для того, чтобы уложится в заявленную квоту 20%, торговым точкам придется ужать ассортимент импортных вин. Варианта резко нарастить количество российских вин не существует. Вино — это не водка, которую можно при желании выпускать в любом объеме. Вино привязано к сырью — винограду, выращенному в России. А его объема для того, чтобы обеспечить весь отечественный рынок вином, не хватает. Пока не хватает. Но в случае квот мы ведь говорим не об отдаленном будущем, когда весь Юг России будет зеленеть виноградниками, а про сейчас.
Введение квот для российского вина наряду с повышением таможенных пошлин на вина из так называемых недружественных стран — протекционистская мера. Таким образом правительство хочет помочь отечественным виноделам. И такое желание можно только приветствовать. В нем нет ничего постыдного — меры по поддержке своих производителей в различных отраслях есть во многих странах мира. И даже повышение пошлин на продукцию из некоторых стран — это не российское ноу-хау. Трамп в свой первый президентский срок примерно таким же образом повысил пошлины на ввоз французских вин, а Китай в 2021-м удвоил пошлины на ввоз вин из Австралии, для которой китайский рынок считался одним из приоритетных.
Но все же чаще можно встретить ситуацию, когда господдержка отрасли заключается не в отсечении от рынка конкурентов, а в мерах, стимулирующих рост качества и объем производства собственной продукции. Если вы приедете в европейские страны, где производят вино, то увидите, что в винных картах ресторанов и на полках магазинов будет доминировать местная продукция. И это происходит не из-за того, что в этих странах существуют какие-то обязательные к исполнению квоты — их нет. Просто для бизнеса очевидно: зачем закупать что-то иностранное, если есть свое — ничем не хуже, по доступным ценам и в достаточном количестве.
Фото: Petrov Sergey / news.ru / Global Look PressВы можете возразить, что в условных Франции, Италии, Испании, Португалии история виноделия насчитывает несколько столетий и потребление местного вина стало традицией, частью местного культурного кода, тогда как «новому русскому вину» десять лет в обед. И вы будете абсолютно правы. Наше виноделие — это молодая отрасль, которой требуются поддержка и забота со стороны государства. Ему действительно непросто конкурировать с давно сложившимися иностранными хозяйствами. Но если ключевой мерой поддержки будут заградительные пошлины и обязательные квоты — это будет нести в себе определенные риски.
Конкуренция — это важный инструмент, работающий на повышение качества продукции. Сделать доступный по цене продукт «не хуже, чем у них» — это стимул, который позволяет индустрии развиваться и побеждать в конкурентной борьбе за потребителя. А если сделать так, что самое простенькое вино из Франции или Италии будет стоить на полке от полутора тысяч рублей за бутылку, то и стимул к развитию пропадет — ведь массовый потребитель при выборе в первую очередь будет ориентироваться на разницу в цене, а не на качество.
Да, продажи российских винодельческих компаний вырастут. Но стоит ли овчинка выделки? В СССР продажи «первых советских джинсов» под марками «Верея» и «Тверь» тоже шли на ура. Но совсем не потому, что это были классные брюки. Они были ужасны — и с точки зрения фасона, и с точки зрения качества. Но их раскупали влет, они даже считались дефицитом. Просто импортных джинсов было не достать — только у фарцовщиков или знакомых моряков, дипломатов, внешторговцев за дикий прайс — а «Тверь» в середине 1980-х продавались (хоть и с перебоями) даже в сельпо по 40 рублей за штаны.
Но штука в том, что вводить ограничения и запреты — быстрее и проще, чем развивать свое. Тем более что усилия и ресурсы, потраченные на развитие, как показывает практика, не являются гарантией результата. Особенно если в раскладе присутствуют государственные деньги.
Вспомните, как 10 лет назад вопрос с введением квот для отечественной продукции активно обсуждался применительно к российскому кино. Даже цифра звучала та же, что и в случае с вином, — фильмы российского производства должны были занимать не менее 20% прокатного времени кинотеатров. Были идеи в каждом многозальном кинотеатре выделять отдельный зал, в котором крутили бы только отечественное. Да много всяких идей было. Но в итоге так ничего и не приняли: вероятно, у владельцев киносетей оказались влиятельные покровители, которые смогли донести до правительства простую мысль: если кинотеатры закроются из-за банкротства, то показывать кино — будь то российское или зарубежное — станет негде.
Киносети дали понять: вы просто научитесь снимать кино, за просмотр которого в кинотеатре зрители согласятся платить деньги, и никаких квот не потребуется. В результате от идеи квот отказались, а государство увеличило финансирование отечественного кинематографа через Фонд кино и Министерство культуры. Причем часть этих денег выделялась в качестве безвозвратных субсидий.
И что в итоге вышло? С одной стороны, количество качественных отечественных фильмов объективно выросло. Но с другой — доступ к халявным деньгам, которые необязательно отбивать в прокате, привел к тому, что на одного кассово успешного «Чебурашку», который по сборам уделывает голливудские блокбастеры, приходится с десяток, если не больше, фильмов, названия которых вы даже не вспомните.
Момент истины для всей этой схемы наступил сейчас — после того, как в 2022-м большие голливудские студии, обеспечивавшие основной поток денег кинотеатрам, отказались продавать свои фильмы российским кинопрокатчикам, кинозалы стали пустеть, а киносети — нести убытки, которые совокупно составляют миллиарды рублей. Выяснилось, что рост качества отечественного кинопроизводства оказался недостаточным, чтобы импортозаместить выбывшие из проката иностранные картины. И накачка отечественных студий государственными деньгами в ситуации, когда отсутствует риск разориться, если кино не понравится зрителю, сыграло злую шутку: фильмов у нас снимают много, но тех, на которые идет зритель, — единицы.
И с отечественным вином может произойти такая же история. Да, его станет больше. Да, оно будет повсюду. Но если оно будет невкусным — его не станут пить, у него не возникнет репутация, оно не станет предметом гордости. Разумеется, классные вина тоже будут, они есть уже сейчас. Но это будут винные «Чебурашки» посреди среднестатистической посредственности. И их на всех не хватит, да и стоить они будут как подорожавшие импортные.
Какой может быть из всего этого вывод? Да, российское виноделие необходимо поддерживать, раз уж правительство взялось за развитие этой темы. Но поддержка должна быть продуманной и комплексной. Взять и искусственно ограничить конкуренцию — не тот метод, который приведет к искомым результатам. Гораздо более эффективные инструменты — налоговые льготы, помощь с доступом к кредитованию, информационно-просветительская работа с массовым потребителем.
Один винный фестиваль в далеком от центров виноделия регионе, на котором местные жители смогут на собственном опыте убедиться, что в России умеют делать вина не хуже импортных, даст индустрии больше, чем все запреты, пошлины и квоты вместе взятые. Попробовавший на таком мероприятии хорошее российское вино потребитель будет искать его на полке местных магазинов и в винных картах местных ресторанов. И оно там обязательно появится. Потому что спрос определяет предложение. Законов рынка еще никто не отменял.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
