Вирус недоверия
Пандемия не закончилась, но дискуссии о том, что будет с мировой экономикой, людьми и бизнесом, продолжаются. Как пандемия изменит роль государства в экономике, какими могут быть последствия для мировой политики, как изменятся потребительские модели и технологии создания добавленной стоимости — главные вопросы современной повестки.
Угроза эрозии экономического потенциала будущего
Ближайшие экономические последствия пандемии в терминах падения/роста валового внутреннего продукта, безработицы, благосостояния людей, стоимости активов и т. д. — наиболее предсказуемый объект для прогнозов. Уже сейчас ясно, что мировая экономика в текущем году понесет невосполнимые потери на более чем 10–15 трлн долларов. Потери лягут непосредственно на плечи живущих ныне людей и действующего бизнеса. Доходы и потребление по всему мира сократятся, многие компании разорятся или наберут долги, которые не позволят им в дальнейшем инвестировать и развиваться. Другая часть потерь будет отнесена на будущее за счет резкого наращивания суверенного долга большинством стран, столкнувшихся с пандемией, то есть «счет» за пандемию будет также предъявлен и будущим поколениям. Этот счет будет вычетом из будущих приростов добавленной стоимости, полученной от инноваций и роста производительности труда, — а значит, долгосрочные темпы роста мировой экономики окажутся существенно ниже, чем в предшествующих десятилетиях нынешнего века.
Активное участие государственных финансов в помощи предприятиям, с одной стороны, маскирует несостоятельность многих компаний, с другой стороны, создает предпосылки для невольного увеличения доли государства как собственника в производственных и финансовых активах.
Наконец, карантины, разрушающие производственную кооперацию и доверие между странами, подталкивают суверенов к проведению экономической политики максимальной самодостаточности, то есть к попыткам уйти от чрезмерной зависимости производства от международной кооперации. Так, мы недавно узнали, что Саудовская Аравия намерена разводить коров и выращивать рис. Россия ранее, еще со времен санкций, заявила о политике импортозамещения, которая привела к увеличению доли сельскохозяйственной и пищевой продукции внутреннего производства, но также и к росту цен на эти товары и потере конкурентоспособности в области высоких технологий. США после избрания Трампа президентом страны заявили о политике стимулирования возврата в страну производственных мощностей, размещенных американскими компаниями в Китае. Можно привести еще немало подобных примеров. Все перечисленные факторы — давление чрезмерного долгового навеса, увеличение доли государства в коммерческом секторе, отступление глобализации и попытки локализовать производство на суверенных территориях — на десятилетия могут ослабить потенциал будущего экономического роста мировой экономики и поставить крест на перспективах для сотен миллионов людей выбраться из нищеты и социального прозябания и даже голода.
Угроза доверию между государством и гражданами
Власти ряда стран вместе с введением ограничительных мер и карантинов объявили о выплатах субсидий гражданам, лишившимся заработка, и помощи бизнесу, вынужденно прекратившему или сократившему производственную активность. Эти действия исходили из понимания ответственности государства перед своими гражданами, которые лишились возможности поддержать свои доходы из-за решений властей, и предполагавших, что с помощью карантинов получится купировать острую стадию распространения короновируса, что позволит вернуться к нормальной жизни. Кроме того, была и чисто экономическая мотивация — поддержать общий спрос в экономике в период спада экономической активности и сохранить на плаву компании ко времени выхода из карантина за счет фискального стимулирования. Проблема, однако, в том, что устойчивость вируса и слабое соблюдение ограничений может потребовать распространения карантинов на более длительные периоды. Можно только попытаться представить, что будет с экономикой страны, власти которой на год остановят производственную активность. Противоречие между необходимостью ограничивать развитие эпидемии и не слишком ограничивать экономическую деятельность чревато разрушением доверия граждан к действующим властями.
Согласно диаграмме, первый раунд борьбы с короновирусом заставил правительства многих стран потратить огромные средства на поддержку населения и бизнесов. Отсутствие Китая на диаграмме объясняется отсутствием релевантной информации, хотя нет сомнения, что Китай предпринимал масштабные меры, но использовал привычные для него механизмы кредитной экспансии государственных банков в пользу крупного бизнеса. Главный вывод из этой диаграммы заключается в том, что только у небольшого количества стран есть возможность продолжить фискальную поддержку новых возможных локдаунов.
Россия потратила на компенсацию локдауна апреля — мая примерно 1,5 % ВВП и попыталась расширить кредитные механизмы поддержки предприятий и компаний малого бизнеса.
Тревожные тектонические сдвиги в геополитике
Пандемия ускорила процесс эрозии прежней модели глобального экономического сотрудничества, питавшего последние десятилетия процветание мировой экономики, ускорила разочаровывающие политические процессы в странах, многие годы являвшихся локомотивами ее роста. Сегодня, образно выражаясь, происходит угасание американского разума в США, который обеспечивал им мировое лидерство. Подспудно растет шовинизм и невежество в Британии, бывшей когда-то проводником цивилизованной правовой и бизнес-культуры в мире. Китай переходит от внешней политики «мягкой силы», сделавшей эту страну глобальным игроком, к политике «одинокого волка» — завоевателя мира. Россия окончательно сваливается в крайне агрессивный консерватизм и отрицание европейских культурных, правовых и морально-этических ценностей, что уже привело к десятилетию экономической стагнации в стране. Плюс исчерпание предела интеграционных процессов Европейского союза, приведшее к Брекзиту и негативным экономическим последствиям для всех стран ЕС. Китай успел консолидировать конкурентный экономический потенциал до начала развала процесса глобализации, но его современная политика экономической экспансии встречает растущее политическое сопротивление развитых и развивающихся стран, которые хотят избежать экономической и политической зависимости от действий непрозрачного авторитарного государства.
Если частный бизнес развитого мира строит свои отношения по горизонтали, по принципу взаимной выгоды и конкуренции, то подконтрольный властям бизнес из Китая строит свою коммерческую деятельность от вертикали по принципу доминирования, что не устраивает политиков. Достаточно трудно предсказать, куда заведет такая конкуренция частного по европейским стандартам бизнеса с государственным бизнесом Китая, однако ясно, что процессы глобализации будут на десятилетия поставлены on hold.
Геополитическая конкуренция не мешает компаниям всего мира бороться за потребителя, ради доверия которого в конечном счете и развивается бизнес и работают правительства. Главное направление конкуренции сегодня — создание и внедрение новых моделей потребления, основанных на прогрессе цифровых технологий.
Вместо самоизоляции умное потребление
Социальные сети преодолевают физические границы государств, а цифровые платформы продолжают создавать новые модели распространения потребительской информации и способы доставки товаров. Карантины заставили потребителей и продавцов прибегнуть к активному использованию информационных технологий удаленного доступа к товарам и некоторым услугам. Исследования компании Futurum Research ожиданий потребителей выявили, что люди готовы общаться через чат-ботов при заказе товара и использовать приложения дополненной, виртуальной или смешанной реальности, чтобы узнать всё о продукте. Например, как сядет одежда, как мебель будет смотреться именно в их квартире. Половина опрошенных собираются «посещать» удаленные локации, развлечения и даже проводить отпуск через устройства дополненной и смешанной реальности уже к 2025 году. Подавляющее большинство потребителей ожидают, что будут пользоваться умным помощником (Google Home, Amazon Alexa, «Яндекс.Алиса» и др.), чтобы вести домашние дела и делать покупки, а также собираются контролировать свою технику и разные устройства со своих смарт-часов и других носимых гаджетов. Потребители ожидают доставки продуктов дронами или беспилотниками. Если учесть, что ряд компаний уже разработали цифровые системы передачи ароматов, то скоро и выбор парфюма станет доступным онлайн на основе цифровых систем передачи запахов!
Таким образом, уже имеющиеся технологические возможности могут способствовать замещению традиционного офлайн-потребления на онлайн-модели. Ключевым в скорости распространения этих технологий будет вопрос, как компании-новаторы сумеют решить проблему эмпатии и доверия потребителей, привыкших совершать покупки в офлайновых магазинах.