Владения антиквара
После анонсированного недавно создания Московской нефтегазовой компании (МНГК), образованной совместно московским правительством и Шалвой Чигиринским, этот бизнесмен встал в один ряд с нефтяными олигархами. Однако, кроме имени, о Чигиринском пока известно немного. Пресса в основном питается слухами: то Чигиринский получает контроль над крупнейшим в Европе девелоперским проектом «Москва-Сити», то единственный из владельцев сетей АЗС получает в партнеры чопорную британскую BritishPetroleum, то вдруг становится главным по всему московскому топливному рынку. Слухи слухами, а активы бизнес-империи Чигиринского сегодня составляют не менее миллиарда долларов. Неплохо для бывшего торговца антиквариатом.
В офисе Московской нефтяной компании (предтечи МНГК) в Никитском переулке глаз любителя старины сразу же отметит присутствие драгоценной «павловской» мебели, цена на которую в отличие от цен на нефть непрерывно растет вот уже двести лет – чувствуется вкус хозяина. Не менее разборчив 51-летний Шалва Чигиринский и в выборе партнеров по бизнесу: здесь мы встретили первого вице-президента МНК, бывшего начальника УФСБ Москвы и видного деятеля демократического движения начала 90-х Евгения Савостьянова, известного тем, что в ходе президентской кампании 2000 года он передал свои голоса Григорию Явлинскому.
Один давний знакомый Чигиринского сказал, что Шалва Павлович и в жизни, и в бизнесе не изменяет своей давней привычке коллекционера – окружать себя только самым лучшим и не размениваться на мелочи. И так же как любой настоящий коллекционер, он не любит привлекать излишнего внимания к своей персоне.
«Ко»:Кто же на самом деле Шалва Чигиринский – коллекционер антиквариата, личный друг Лужкова, девелопер, нефтяник? Что лежит в основании «империи Чигиринского», о которой заговорили после создания МНГК?
Шалва Чигиринский: В основе всего желание заниматься бизнесом. Собственно, я всегда им занимался, сколько себя помню. Несмотря на любую социальную демагогию, бизнес существует всегда и везде, и эту часть жизни у человека можно отнять только вместе с самой жизнью. То, чем я занимался, при Советах называли «махинациями», «спекуляцией» (я был довольно крупной фигурой на рынке антиквариата), но это была нормальная коммерция, всего лишь в не самых благоприятных для нее условиях. Тем ценнее оказался мой опыт, когда в Россию пришел капитализм.
В конце 80-х мне здорово повезло: во время моей недолгой и вынужденной эмиграции я познакомился со своим будущим партнером – молодым немецким банкиром Карл-Хайнцом Штоком. У него были проекты в СССР, и мы сразу же нашли общий язык, основали первую фирму STHandelsGmbh. В 1988 году мы с ним приехали в Москву. Он здесь женился на русской (до сих пор живут счастливо), и мы начали заниматься бизнесом. Я это делал взахлеб – так, как пьет или ест человек, которому долго не давали воды и пищи. До сих пор удивляюсь, как у меня тогда на все хватало сил. В 1989 году мы начали строить первый объект. Это было офисное здание на улице Герцена (теперь Большой Никитской), которое мы уже в самом начале строительства сдали французской нефтяной компании ElfAquitane, получив $5,1 млн аванса, что было невероятным везением. Потом были другие здания – на улице Медведева для нефтяной компании Agip, в Никитском переулке, где мы с вами сейчас и находимся. И так далее – около 20 крупных объектов в Москве. Именно мы впервые в России подписали договор аренды на 49 лет... Вот вам «основа империи». В то время, когда другие занимались приватизацией, скупкой ваучеров, организацией финансовых пирамид, мы строили. Я несколько лет жил практически на строительной площадке, спал по четыре-пять часов в сутки, сильно рисковал в финансовом смысле – в общем, прошел все круги ада «первоначального накопления». И это было здорово.
«Ко»:Судя по всему, именно тогда и сложились ваши почти идиллические отношения с московским руководством?
Ш.Ч.: А что вы хотите? Мы же вместе начинали. Представьте себе: когда на Патриарших прудах открывалась первая кооперативная закусочная, туда съехались все, включая Примакова. Вы можете себе представить, что сегодня Лужков приедет на открытие ресторана? А тогда первый ресторан, первая частная АЗС, первое вновь построенное офисное здание – все было внове. В мэрии тогда с трудом можно было отыскать обычный копировальный аппарат. Не существовало даже городского земельного кадастра. Надо отдать должное и Гавриилу Попову, и Юрию Лужкову: на том этапе они советовались с предпринимателями, постепенно меняя городское законодательство. Поэтому изменения в Москве проходили эволюционно, а не революционно.
«Ко»:Сегодня ваши девелоперские усилия находятся в тени нефтяных проектов?
Ш.Ч.: Ни в коем случае! Мы по-прежнему много строим, только теперь этим в основном занимается мой младший брат Александр. Один проект «Сити» чего стоит!
«Ко»:Но там ведь все заморожено...
Ш.Ч.: Там все продолжается. Несмотря на дефолт и другие кризисы. И огромная работа уже проделана: выведено множество предприятий, проложены коммуникации, построено ядро проекта, ведется ветка метро. Такие объекты на Западе возводятся десятилетиями.
«Ко»:«Сити» – основа тех «особых» отношений, которые существуют у вас с Лужковым?
Ш.Ч.: Мы друг друга знаем 12 лет. Мои компании создали в Москве десятки тысяч рабочих мест, только на 35 наших заправках работают более 2,5 тыс. москвичей. Мы платим налоги в городской бюджет.
«Ко»: Тем не менее именно вам Лужков доверил фактический контроль над столичным топливным рынком. Я имею в виду создание МНК, а теперь и МНГК.
Ш.Ч.: В 1991 году Лужков говорил всем желающим: берите заправки, заправляйте хоть из чайника, хоть из цистерны, но чтобы бензин в Москве был. Не брали. Потому что боялись прогадать, боялись контроля города. Тогда нам еще Борис Никольский (первый вице-премьер столичного правительства. – Прим. «Ко») предложил войти совместно с правительством Москвы в «АЗС Сервис», где перед нами ставилась задача наладить инфраструктуру снабжения топливом. Мы нашли арендаторов АЗС. Частники должны были поставить бизнес и постепенно выкупить колонки у города. Что, собственно, многие и сделали. Вертикально интегрированных нефтяных компаний тогда еще просто не существовало, кроме «ЛУКойла». Мы с Никольским стояли у истоков цивилизованного бензинового рынка в столице. Вот основа нашего сотрудничества с Москвой. Мы не подвели город, в результате город нам доверяет.
«Ко»:Примерно в то же время появилась и нефтяная составляющая вашего бизнеса?
Ш.Ч.: В 1995 году ко мне пришли представители Mobil и предложили создать совместное предприятие: сеть автозаправочных станций мирового уровня. Мы подписали соглашение, а потом заправки Mobil по всей Европе скупила ВР. Работать с ВР поначалу было сложно: слишком большая и консервативная компания, с огромным документооборотом, повышенными требованиями к партнерам и т.д. Но мы все это преодолели и сегодня продаем около 8 млн л топлива в неделю. По Москве это самый большой показатель. И что немаловажно: в этом вопросе мы тоже нашли полное взаимопонимание с правительством Москвы. Автозаправочные комплексы ВР задали самый высокий стандарт качества всем остальным участникам рынка. Ведь такие АЗК и в Европе далеко не всюду встретишь. Это последнее слово в технологии сервиса и маркетинга, cremedelacreme этого бизнеса.
«Ко»: В 1998 году в числе ваших активов появилась и добывающая SibirEnergy. Это был шаг к созданию вертикально интегрированной компании?
Ш.Ч.: И вполне логичный шаг. В постдефолтное время, когда на несколько месяцев всех охватила паника, мы сумели купить акции нескольких отечественных добывающих структур и войти с ними в английскую SibirEnergy, получив там контрольный пакет (она уже имела миноритарные пакеты нескольких российских предприятий, над которыми мы установили контроль, и искала сильных партнеров в России). Это солидная листинговая компания, ее акции котируются на Лондонской бирже, а после нашего прихода ее цена поднялась примерно в три раза. Теперь она контролирует почти 100% «Югра-Нефть», около 100% «Магмы», 82% в «Эвихоне». Всего SibirEnergy сегодня контролирует запасы нефти, которых такому городу, как Москва, хватит на 30 – 40 лет. И именно активы SibirEnergy станут нашим главным взносом в МНГК.
«Ко»: А что происходит с месторождениями Салымской группы, которые SibirEnergy намеревалась разрабатывать совместно с Shell? Как себя чувствует и на каких запасах работает совместное предприятие «Сибнефть-Югра»?
Ш.Ч.: Мы гордимся партнерством с Shell. Однако Shell не начинает работу на месторождении, поскольку считает это бессмысленным без подписания СРП (соглашения о разделе продукции. – Прим. «Ко»). Лицензионные соглашения с властями регионов Shell не устраивают. Мы пытаемся убедить Shell в том, что сегодня такой договор подписан быть не может. У Shell очень консервативный подход, и она пока медлит. Мы начинаем самостоятельную разработку Верхнесалымского месторождения. Если Shell не приступит к своей части работ, то мы готовы разрабатывать все салымские площадки (а это 150 млн т нефти) самостоятельно. Что касается «Сибнефть-Югры», то мы очень довольны сотрудничеством, добыча там идет полным ходом.
«Ко»:На нефтяном рынке вы всегда действовали довольно жестко. Взять хотя бы ваш конфликт с экс-министром топлива и энергетики Юрием Шафраником, в результате которого он потерял пост главы ЦТК и соответственно контроль над Московским НПЗ...
Ш.Ч.: Я нисколько не был против самого Шафраника, просто наши концепции развития топливного рынка Москвы разошлись. Он всегда настаивал на стратегическом альянсе города с одной из крупнейших нефтяных структур, а Лужков и я считали, что город должен сохранить топливную независимость и создать конкурентный рынок. Наша точка зрения победила, и, как показывает время, мы были правы. Сегодня в Москве самый дешевый бензин, и в его поставках нет перебоев. Мы за несколько лет прошли путь, который англичане, например, прошли за три десятилетия. Да, эта победа далась нам нелегко: слишком много было желающих монополизировать столичный топливный рынок. Именно поэтому создание МНГК заняло почти три года. И сейчас этот процесс не завершен.
«Ко»:Какие компании поставляют сейчас сырую нефть на МНПЗ? Фигурируют ли среди них ТНК и «Сургутнефтегаз»?
Ш.Ч.: Основные поставщики по-прежнему «ЛУКойл» и «Татнефть». ТНК поставляет 100 – 150 тыс. тонн. Их поставки увязаны с деятельностью их сетей, и наши отношения складываются как нельзя лучше. С «Сургутнефтегазом» пока только ведутся переговоры.
«Ко»: А кто сегодня контролирует крупнейшие нефтебазы Подмосковья и продуктопроводы?
Ш.Ч.: Продуктопроводы являются собственностью государства и контролируются государственной организацией «Транснефтепродукт». МНГК через «Моснефтепродукт» будет контролировать 18 подмосковных нефтебаз. «Ко»:В вашей империи только вы принимаете судьбоносные решения или есть некий коллектив единомышленников, неизвестный широким массам?
Ш.Ч.: Я всегда советуюсь со своими партнерами и консультантами. Мы много и часто спорим, и я не всегда остаюсь на своей первоначальной позиции. Меня окружают умные и талантливые люди – иначе многое из того, что нами сделано, было бы невозможно.
«Ко»: С генералом Савостьяновым вы тоже советуетесь?
Ш.Ч.: Конечно.
«Ко»: А вас не забавляет тот факт, что он служил в ведомстве, которое в свое время вас пристально изучало?
Ш.Ч.: Напротив. Это значит, мы хорошо знаем друг друга.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
В России формируется новый класс топ-менеджеров. Они занимаются управлением информационными системами. На Западе этот класс профессионалов существует уже несколько лет, и его практически не затронули сокращения на технологическом рынке. Задача этих менеджеров состоит в том, чтобы информационные технологии (ИТ) не мешали, а помогали развитию бизнеса.