Вторая составляющая бизнеса

28.12.199900:00

Уходящий год был просто заполнен событиями, неизменно важными, судьбоносными и определяющими. Но, с другой стороны, в истории российского бизнеса, пожалуй, не было еще такого пустого года, как 1999-й. Вспоминаются только плакаты "Отменить толлинг!", очереди за бензином да бесконечные предложения решить за $2000 "проблему 2000" в отдельно взятой компании. Такую проблему - и за две тысячи?! Ерунда...

Почему так произошло, что корпоративный мир практически не генерировал новостей, не давал новых сюжетов, не предлагал революционных решений, угадать несложно. Весь 1999-й прошел под знаком борьбы с последствиями 1998-го: даже немыслимый ранее экономический рост стал результатом кризиса, определившийся в основном девальвационным эффектом. Российские компании по большей части выживали и осваивались в новой среде.

На самом деле только кажется, что кризис 1998 года лишь сократил число компаний, оставив среди них самые жизнеспособные. Принципиально изменилась среда, в которой компании работают. Если раньше, в условиях экстенсивного роста, большей части предпринимателей приходилось решать лишь проблему, как правильно распределить свою активность в почти свободном поле возможных новых проектов, то год после кризиса стал временем точного расчета и развития в условиях выживания. Год назад определяющим фактором в успехе компании являлся случай, который эффективный менеджер смог конвертировать в рост продаж. В 1999 году вторая составляющая бизнеса - профессионализм и умение ставить задачи - стала гораздо более важной. 1998 год был последним годом, когда слово "бизнесмен" было синонимом "авантюриста". В 1999-м правильным синонимом стало слово "профессионал". Профессионал-менеджер, профессионал-лоббист, профессионал-специалист. Профессионал-авантюрист, если он профессионал.

Конечно, деловая жизнь в уходящем году не ограничивалась четырьмя сюжетами: "Березовский - против Примакова, BP Amoco -против ТНК, ЦБ - против банков, компании - против кризиса". 1999 год дал деловому миру множество идей, которые просто не могли быть использованы раньше, но реализовались на все 100% в первый послекризисный год. Однако все, что происходило в российских компаниях, которые менялись под воздействием меняющейся деловой среды, в полной мере проявится только в 2000 году.

И это будет эффектно.

На самом деле только кажется, что кризис 1998 года лишь сократил число компаний, оставив среди них самые жизнеспособные. Принципиально изменилась среда, в которой компании работают. Если раньше, в условиях экстенсивного роста, большей части предпринимателей приходилось решать лишь проблему, как правильно распределить свою активность в почти свободном поле возможных новых проектов, то год после кризиса стал временем точного расчета и развития в условиях выживания. Год назад определяющим фактором в успехе компании являлся случай, который эффективный менеджер смог конвертировать в рост продаж. В 1999 году вторая составляющая бизнеса - профессионализм и умение ставить задачи - стала гораздо более важной. 1998 год был последним годом, когда слово "бизнесмен" было синонимом "авантюриста". В 1999-м правильным синонимом стало слово "профессионал". Профессионал-менеджер, профессионал-лоббист, профессионал-специалист. Профессионал-авантюрист, если он профессионал.

Конечно, деловая жизнь в уходящем году не ограничивалась четырьмя сюжетами: "Березовский - против Примакова, BP Amoco -против ТНК, ЦБ - против банков, компании - против кризиса". 1999 год дал деловому миру множество идей, которые просто не могли быть использованы раньше, но реализовались на все 100% в первый послекризисный год. Однако все, что происходило в российских компаниях, которые менялись под воздействием меняющейся деловой среды, в полной мере проявится только в 2000 году.

И это будет эффектно.

Январь

Невидимый гигант

Слово "Итера" было до января 1999 года известно лишь в узких профессиональных кругах. Конечно, всякий желающий, порывшись в архивах, мог бы найти там любопытные данные о том, с кем, собственно, работает "Газпром" на Украине. (Многие, кстати, вообще полагали, что "Итера" - это сугубо украинская компания, а российская пресса в основном связывала "Итеру" со скандально известным украинским премьером Павлом Лазаренко.) Контракт с Туркменией, стоящий около $1,5 млрд в год, готовился долго и тяжело: во многом подписание этого договора, определяющего, кто будет контролировать европейский газовый рынок, считался геополитическим. И то, что оператором по нему будет мало кому известная "Итера", многих повергло в шок.

Выяснилось много любопытных подробностей. Например, объем продаж "Итеры", оказывается, исчисляется сотнями миллионов в год. Компания играла огромную роль в формировании дополнительного бизнеса "Газпрома" - и нефтехимического, и металлургического, и многих других. "Итера" имеет интересы в десятке отраслей экономики: от автомобильного до издательского. Мало того, "Итера" - российская компания, которая является одной из составляющих бизнеса российского газового монополиста, - лишь элемент подводной составляющей айсберга под названием "Газпром".

Впрочем, явление миру "обратной стороны "Газпрома" по сути так и не состоялось. "Итера" всего лишь контурами обозначила себя и свое место в экономике страны и снова ушла в информационное подполье. Однако контуры очертили столь поразительную картину, что не учитывать существование компании, о которой до сих пор есть лишь минимум информации, стало просто невозможно.

Январь

Невидимый гигант

Слово "Итера" было до января 1999 года известно лишь в узких профессиональных кругах. Конечно, всякий желающий, порывшись в архивах, мог бы найти там любопытные данные о том, с кем, собственно, работает "Газпром" на Украине. (Многие, кстати, вообще полагали, что "Итера" - это сугубо украинская компания, а российская пресса в основном связывала "Итеру" со скандально известным украинским премьером Павлом Лазаренко.) Контракт с Туркменией, стоящий около $1,5 млрд в год, готовился долго и тяжело: во многом подписание этого договора, определяющего, кто будет контролировать европейский газовый рынок, считался геополитическим. И то, что оператором по нему будет мало кому известная "Итера", многих повергло в шок.

Выяснилось много любопытных подробностей. Например, объем продаж "Итеры", оказывается, исчисляется сотнями миллионов в год. Компания играла огромную роль в формировании дополнительного бизнеса "Газпрома" - и нефтехимического, и металлургического, и многих других. "Итера" имеет интересы в десятке отраслей экономики: от автомобильного до издательского. Мало того, "Итера" - российская компания, которая является одной из составляющих бизнеса российского газового монополиста, - лишь элемент подводной составляющей айсберга под названием "Газпром".

Впрочем, явление миру "обратной стороны "Газпрома" по сути так и не состоялось. "Итера" всего лишь контурами обозначила себя и свое место в экономике страны и снова ушла в информационное подполье. Однако контуры очертили столь поразительную картину, что не учитывать существование компании, о которой до сих пор есть лишь минимум информации, стало просто невозможно.

Февраль

Генпрокуратура проводит обыски в рамках расследования уголовного дела о злоупотреблениях бывшего руководства компании "Аэрофлот".

Бородин открывает гостиницу Suisse Diamond Hotel вместе с главой Mabetex Беджетом Паколли и делает заявление о том, что Управление делами президента владеет имуществом в десятки миллиардов долларов.

Российские регулирующие органы аннулировали лицензию инвестиционной компании Creditanstalt Grant. В прошлом крупнейший игрок российского фондового рынка покинет его до конца года.

Новым генеральным директором "Ингосстраха" назначен Михаил Фрадков, глава МВЭС. Он призван на время заменить главу компании Юрия Белова, но через некоторое время Белов умрет, а спустя некоторое время Фрадков вернется в правительство. Система управления компанией, созданная Беловым, покажет свою эффективность и после смерти основателя.

Покинувший Центробанк Андрей Козлов создает вместе с Александром Зурабовым и импортером алкоголя Рустамом Тарико банк "Русский стандарт", ничем себя до конца года не проявивший.

"Премьер СВ" объявляет о невозможности исполнять условия договора с ОРТ и фактически разваливается. Передел на телерекламном рынке.

Вышел на экраны кинофильм "Сибирский цирюльник" - самый крупный российский проект в области шоу-бизнеса за последние несколько лет

Компания "Мобильные ТелеСистемы" запускает цифровую совмещенную сеть GSM 900/1800. Компания становится лидером московского рынка сотовой связи по количеству абонентов.

Владимир Довгань начинает рекламировать собственную политическую партию на телевидении. Сразу после начала кампании партнер Довганя - группа "МФК Ренессанс" добивается его ухода из торгового дома "Довгань"

Русская душа бизнесмена Михалкова

"Он русский - и это многое объясняет". Эту цитату Никита Михалков в феврале попытался сделать слоганом для новой русской национальной идеи. Конечно, идея провалилась: Михалков не смог предложить ничего большего в качестве объяснения особенностей национального характера, нежели мороз и изобилие водки. Впрочем, "Сибирский цирюльник" вовсе не идеологический, а коммерческий проект, пожалуй, самый масштабный и успешный в области кино за последние несколько лет. Никита Михалков продемонстрировал, что в этой стране есть перспективы для кинобизнеса в масштабах Голливуда, если предприниматель ощущает в себе силы и здоровую наглость работать по-голливудски.

Конечно, "Сибирский цирюльник" не смог принести и доли тех прибылей, которые принесли в этом году "Годзилла" и "Титаник". Впрочем, речь не о прибылях - "Цирюльника" в 1999 году просмотрело большее количество зрителей, чем американские блокбастеры. Окупились ли затраченные на фильм $70 млн? Ответить на этот вопрос сложно, но Михалков выглядит уже на $500 млн, а российский кинобизнес и российский средний класс увидел: в стране стоит снимать дорогие национальные фильмы, можно их продавать и стоит их ждать.

Март

Витрины банковской Европы

Иностранные банки в Москве - ночной кошмар российских банкиров. После краха большинства крупнейших российских ритейловых банков дорога иностранцам к деньгам российского населения оказалась открытой, и весь вопрос был в том, в каком стиле Citigroup и UBS начнут покорять российские просторы - осторожно или как хозяева положения?

Когда весной 1999 года два иностранных банка - RZB и Bank Austria объявили об увеличении уставных капиталов в 7 - 10 раз, многие подумали: началось. От австрийцев, которые немедленно за этим запустили клиентские программы, рассчитанные на частников и средние компании, ждали именно экспансии. Причем, как ожидалось, задунайские банкиры станут первой ласточкой: Виктор Геращенко загодя попросил Думу увеличить квоту на присутствие капитала Запада в российской банковской системе.

Впрочем, Raffeizen и Bank Austria повели себя вовсе не так, как от них ожидали. Открыв несколько отделений в Москве лишь к осени, они не стали демпинговать, переманивать клиентов у оставшихся в живых русских коллег, не скупили все биллборды на Кутузовском и Ленинском проспектах.

Они делали бизнес так же спокойно, как в Вене или Праге. Они просто предложили клиентам то, что предлагается во всем мире, - оптимальное соотношение цены и качества на банковские услуги. За витринами европейских банков оказались не буфатория, не дорогой мрамор и не дешевый пластик, а вежливый персонал, недостижимая точность и спокойствие, которого так не хватало в российских банках.

Многие оценили.

Апрель

Банк с негосударственным менталитетом

Плач об отсутствии банка, который мог бы стать кредитором так называемого реального сектора экономики, не прекращался ни на секунду. Когда Сбербанк России превратился в крупнейшего кредитора российских средних и крупных компаний, он отнюдь не утих. Тем не менее факт остается фактом: весной 1999 года инвестиционная политика Сбербанка сделала Андрея Казьмина одним из самых уважаемых партнеров "Ростелекома", "ЛУКойла" и еще нескольких десятков российских компаний. Выданные им кредиты не были невероятно крупными, разве что сумма, выделенная "ЛУКойлу" ($150 млн), отличалась размерами. Они просто были уместны и выгодны, а их получение не было связано с дополнительными требованиями некоммерческого порядка. Это были настоящие кредиты, а не суммы, выданные "под сотрудничество".

По свидетельству представителей заемщиков, самое главное, что изменилось в политике Сбербанка, - это отношение к собственному кредитному бизнесу. Если раньше банк, аккумулирующий средства большей части населения, был грандиозной "сберегательной кассой", ориентированной на финансирование бюджетного дефицита через систему ГКО, то с крахом пирамиды заимствований в Сбербанке поняли, что для получения прибыли от кредитования не нужно ничего, кроме тщательного анализа бизнес-планов и переговоров с заемщиками. И - желание работать. Механизм направления денег населения в производство оказался простым, как все гениальное.

И никакой политики.

Май

Последний картель

Бензиновый кризис, начавшийся в Санкт-Петербурге весной 1999 года, был лишь первой ласточкой. С чего все началось, никто уже и не помнит - то ли с попытки передела бензинового рынка северной столицы местными операторами, то ли с объявления о плановом ремонте Киришского НПЗ. Как и всякий кризис, он начался стихийно: в один прекрасный день с бензоколонок исчез дешевый бензин, а тот, что оставался в продаже, подорожал на 50 - 70%. За ним выстроились очереди.

Власти забеспокоились, появились версии о сговоре бензиновых королей, аналитики обсуждали, не вылилось ли сдерживание курса рубля со стороны ЦБ в "бензиновую инфляцию". Несколько позже бензиновый кризис вспыхнул на Украине, потом - в южных регионах России, потом - в Сибири и Москве. Неконтролируемый рост цен на нефтепродукты в разгар лета стал реальностью: его определила конъюнктура цен на внешних и внутренних рынках, а также низкий платежеспособный, но высокий неплатежеспособный спрос со стороны государственных потребителей.

Правительство показало верх некомпетентности, принявшись обеспечивать предложение к неплатежеспособному спросу - и пошлинами, и запретами, и квотами на экспорт. В конце концов был найден универсальный способ борьбы - создание так называемого топливного картеля, в который вынудили войти все крупнейшие компании страны.

Топливный картель просуществовал месяц, после чего о нем забыли. А бензиновый кризис превратился в плавный рост цен на нефтепродукты, который в общем-то всех полностью устраивал. Впервые властям было наглядно показано, что грубые методы регулировки рынка не только неэффективны, но и бесполезны.

Думается, правительство это осознало.

Июнь

Дело о $140 млрд

К лету 1999 года российские долги вновь превратились из национального ужаса в чисто техническую проблему, хотя и очень сложную. Собственно, обсуждение планов реструктуризации задолженности с Лондонским клубом никогда и не прекращалось. Решение проблемы не найдено и по сей день. Но, похоже, именно в июне 1999 года в сознании общества проблема превратилась в техническую. Не последнюю роль сыграл в этом итальянский концерн Olivetti.

Для российского жителя слово Olivetti не так уж плохо знакомо. Напомним, что логотип именно этой компании в качестве коммерческой рекламы появился на еще советском телевидении - кажется, в 1990 году: он сопровождал заставку программы "Время". Кое-кто работал на печатной машинке Olivetti, во внешнеторговых объединениях видели компьютеры под этой маркой, с нею были знакомы и работники машиностроительных предприятий. Впрочем, Olivetti так и оставался таким же загадочным словом, как Bell или PanAmerican.

Когда загадочный Olivetti, как сообщил ряд крупных западных газет, проявил желание скупить (или скупил? Перевод был крайне неточный) половину российских долгов, психоз вокруг еврооблигаций и Лондонского клуба был в полном разгаре. Сообщение было немедленно опровергнуто Olivetti, все уже было решено. Никто и не предполагал, что Италия в обмен на "дань за семь лет" потребует вхождения в состав республики Воронежской области, никто не ждал требований итальянцев отдать им "Газпром". Стало понятно, что долги покупаются и продаются, что проблема разрешима. Михаила Касьянова*, вполне профессионально решающего проблемы реструктуризации долга, воспринимают совсем не так, как Александра Шохина, которого за трагичность собственных заявлений о госдолге прозвали в трейдерском кругу "зловещим Незнайкой".

А слух об Olivetti так и остался загадкой.

Июль

Средство передвижения в будущее

Проекты сборки иностранных автомобилей в России всегда отличались грандиозным размахом освещения и, следует признать, мизерными результатами. Кажется, ничто не может изменить тягу российских партнеров западных автопроизводителей к хвастовству. Открывшиеся в июле российские проекты двух крупных производителей - BMW и Renault стали в какой-то мере исключением из общего правила и не повторили судьбу елабужских джипов GM и калининградских Kia. Впрочем, "родимые пятна социализма" остались.

Когда зимой 1999 года появилась первая информация о запуске производства BMW на базе калининградского "Автотора", многие сочли это уткой: легендарное баварское качество как-то не вязалось со стенами бывшего судоремонтного завода, освоенными под предводительством главного защитника отечественной промышленности Аркадия Вольского. Тем не менее все состоялось: "пятерки" от BMW действительно собраны, в первую из них уже влез кремлевский завхоз Павел Бородин, проехал круг почета во дворе нового завода и увез в закрома Родины, обещав вернуться за следующей партией. Все было буднично и спокойно. BMW - как BMW. И ездить на них будут те, кто уже ездит на BMW.

Судьба компании Renault, которая не менее года торговалась с правительствами Москвы и России о льготах, оказалась не менее печальной. Автомобили действительно производятся, это Renault Megane, хорошая машина, которая, похоже, совершенно не подходит большей части российского населения по соотношению "цена - качество". В основном в пункте "цена".

Слоган для автопроектов этого лета, кстати, Renault и придумал. Правильно. Не в этой жизни. Точнее, не в этом году.

Август

Небо над Манхэттеном

В России и не предполагали, что бывают международные скандалы такого масштаба. Название американского Bank of New York станет нарицательным. В ходе конфликта, причиной которого, судя по всему, стали предвыборные интриги в штабах кандидатов на пост президента США, говорилось все что угодно. Например, что через Bank of New York отмывался транш кредита МВФ в размере $3,5 млрд, украденный президентской семьей. Что через счета американского кредитного учреждения финансировались поставки героина в Россию. Что это подпольный "общак" русской мафии всех стран. И лишь спустя несколько месяцев, в течение которых бизнесмены всего мира убеждались, что "империя зла" не умерла, а возродилась "империей криминала", обнаружилась правда. Впрочем, эта правда была уже никому не нужна.

Как уже неоднократно говорилось, история с Bank of New York - это история компании Benex, занимавшейся обслуживанием финансовых потоков крупных российских импортеров, спасавшихся от драконовского российского налогообложения. С точки зрения американского законодательства практически ни копейки криминальных денег на счетах Benex в Bank of New York не было. Огромного материального ущерба российским компаниям скандал не принес и не принесет: Benex не единственно возможный "канал" для оптимизации налогообложения импортеров, есть и более сложные и глубоко запрятанные. Характерно, что в этой непростой ситуации власти играли на стороне бизнеса - никто не стал учинять разборок, кто же, собственно, укрывал доходы, и объявлять компании-импортеры записными мафиози. Все боялись именно этого, и этого - как ни странно - не произошло.

Власть показала солидарность с бизнесом, заминая скандал. Впрочем, репутация всего российского бизнеса была изрядно подпорчена.

Сентябрь

Цели и средства

История о том, как Семен Вайншток, вице-президент "ЛУКойла", занял место Дмитрия Савельева, гендиректора "Транснефти", шокировала всю деловую общественность страны. В России никогда не ставили законность выше, чем целесообразность: бизнес не знает сантиментов, а мораль строится на том, что противозаконное поведение невыгодно. Однако, когда по распоряжению первого вице-премьера Николая Аксененко офис серьезной компании вскрывается группой захвата циркулярными пилами, всякий разумный человек призадумается. А ведь завтра циркулярная пила может оказаться и рядом с вашей дверью, не так ли?

Конечно, по сути дела, Аксененко имел полное право потребовать отставки Савельева, который, надо признать, не был гениальным менеджером в "Транснефти". При желании можно даже найти в действиях Аксененко целесообразность, никак не связанную с приписываемыми ему контактами с "ЛУКойлом". В конце концов куратор ТЭКа в правительстве имеет право снять директора госкомпании безо всяких объяснений. Но надо же соблюдать приличия!

Реакция премьера Владимира Путина на конфликт вокруг "Транснефти" была показательной. Он отказался говорить о конкретных действиях Аксененко и заявил, что оценивает лишь эффективность его работы в целом. Подтекстом звучало: "Средства меня не интересуют, интересует лишь выполнение цели".

Что ж, это не новая позиция. Именно после изгн


* признан в России иноагентом