Высокие крыши
Крупнейший финансовый проект в истории ООН – программа «Нефть в обмен на продовольствие» служила источником питания не только для половины иракцев, но и для чиновников ООН, бизнесменов и политиков по всему миру.
Высокий авторитет международной организации оказался отличным прикрытием для взяточников, лоббистов и нечистоплотных предпринимателей. Еще в начале 2004 года в печать просочились данные о том, что сотрудники ООН делили с Саддамом Хусейном «откаты» с контрактов между посредниками и поставщиками. В список лиц, получавших взятки от диктатора, попали имена главного администратора программы, киприота Бенона Севана, и Коджо Аннана – сына генсека ООН. Последний помогал своему бывшему работодателю – швейцарской компании Cotecna Inspection Services SA получить контракт на поставку в Ирак продуктов и медикаментов.
Нефть в обмен на удовольствия
Кофи Аннан тогда потребовал провести независимое расследование фактов коррупции среди своих подчиненных. Комиссия под руководством Пола Волкера, в то время возглавлявшего Федеральную резервную систему США, была создана в апреле 2004 года и начала скрупулезно разбирать запутанные схемы поставок в Ирак. Пока финансисты готовили свой отчет, республиканец Норм Коулмэн, глава сенатской комиссии по расследованию коррупции, публично призвал Кофи Аннана взять на себя всю ответственность за коррупционный скандал и добровольно уйти в отставку.
В ходе расследования выяснилось, что Бенон Севан получил в обмен на нефтяные квоты для компании African Middle East Petroleum как минимум $160 000. Источники доходов Коджо Аннана разоблачили британские и итальянские журналисты. Аннан-младший помог своему бывшему работодателю вне конкурса получить $60-миллионный контракт. За его лоббистские услуги Cotecna заплатила $300 000.
Репутация самого Кофи Аннана почти не пострадала. В докладе, опубликованном комиссией Пола Волкера в марте 2005 года, генсеку вменялось в вину лишь то, что он плохо воспитал сына. Его личная заинтересованность в передаче контрактов компании Cotecna не была доказана. А вот Бенону Севану и российскому сотруднику закупочной службы ООН Александру Яковлеву досталось по полной. Прокуратура США завела по этому факту уголовное дело. Пол Волкер потребовал лишить обоих дипломатической неприкосновенности. Яковлев, обвиненный в получении взяток на $1 млн, был взят под арест в начале августа и уже признал свою вину. Бенон Севан успел сбежать и до сих пор скрывается на Кипре.
И, наконец, 27 октября комиссия Волкера представила свой финальный доклад с полным списком частных лиц и компаний, заработавших на иракской нефти. В него вошли фирмы из 60 государств – членов ООН и около 100 высокопоставленных чиновников и бизнесменов. В число лоббистов от России попали давний приятель Саддама Хусейна Владимир Жириновский и «серый кардинал» ельцинской эпохи Александр Волошин. Общая сумма полученных ими взяток достигает $1,8 млрд. Режиму Хусейна за счет контрабанды нефти в обход гуманитарной программы досталось около $11 млрд.
От репутации ООН после нынешнего кризиса, кажется, не осталось камня на камне, и само существование этой организации оказалось под сомнением. Впрочем, это не первый и далеко не самый громкий скандал, угрожающий авторитету международной структуры, под прикрытием которой проворачивались сомнительные аферы.
Медбратья с Уолл-Стрит
Для лоббирования своих интересов в России, охваченной войной и смутой, группа американских промышленников и финансистов взяла в 1917 году под контроль международный Красный Крест. Чтобы защитить свои инвестиции и не допустить сближения новых российских властей с германскими конкурентами, им требовалось постоянно действующее легальное представительство в революционном Петрограде.
Отделение Красного Креста являлось идеальной площадкой для такого рода деятельности: статус сотрудников гуманитарной международной организации открывал любые двери и обеспечивал личную неприкосновенность участникам миссии, а расчетные счета Красного Креста можно было задействовать для налаживания неофициальных контактов с Временным правительством и другими политическими силами, претендовавшими на власть после крушения монархии.
Еще в 1910 году американское отделение Красного Креста получило от финансиста Джона Пирпойнта Моргана грант в $1 млн., а вскоре после Февральской революции оно фактически превратилось в «дочернюю» структуру Morgan trust. Почти обанкротившаяся в ходе первой мировой войны организация получила пожертвований на $3 млн., после чего прошли перевыборы в ее центральный совет, и перечень руководителей Красного Креста стал напоминать рейтинг самых преуспевающих топ-менеджеров Нью-Йорка.
Спонсоры инициировали создание в структуре организации так называемого военного совета. Места в нем были распределены между представителями крупнейших компаний, проявивших интерес к рынкам и природным ресурсам территории бывшей Российской Империи. Среди них наиболее заметные роли играли Джон Д. Райан – президент горнодобывающей Anaconda Copper Company, Джордж У. Хилл – глава American Tobacco Company, а также знаменитый Айви Ли – специалист по связям с общественностью клана Рокфеллеров. На заседании 29 мая 1917 года они приняли решение снарядить «экспедицию» в Россию, которая виделась из-за океана сырьевым раем и бездонным рынком сбыта американских товаров.
В августе 1917-го в Петроград отправилась миссия Красного Креста, которую газетчики тут же окрестили «гаитянской армией», намекая на то, что рядовых медиков в ней было куда меньше, чем «генералов» от бизнеса. Лишь 7 из 24 «миссионеров» имели какое-либо отношение к медицине. Оставшуюся часть составляли члены высшего командного состава Красного Креста США: представители Liggett & Myers Tobacco, Chase National Bank, Swirl & Co. и других компаний, чье руководство надеялось открыть в России новые горизонты для своего бизнеса. Примечательно, что медики под руководством номинального главы миссии Фрэнка Биллингса, который открыто высказывал неприязнь к политической и деловой активности своих «коллег», вернулись в США уже через месяц.
Вся власть оказалась сосредоточена в руках настоящего предводителя делегации Уильяма Б. Томпсона, директора Федерального резервного банка Нью-Йорка, взявшего на себя все расходы петроградского представительства Красного Креста. Другим генеральным спонсором похода на Россию стал ведущий производитель сельхозоборудования – International Harvester Company. Компания внесла в фонды Красного Креста $200 000, которые были распределены в форме субсидий наиболее влиятельным членам Временного правительства. Как свидетельствуют документы из архивов посольства США в Санкт-Петербурге, председатель Совета Министров князь Львов получил 4000 руб. Лично Александру Керенскому, чья власть опиралась на реальную поддержку солдат столичного гарнизона, было выдано 10 000 руб. «для оказания помощи политическим эмигрантам».
Сестрам по серьгам
За полгода своего пребывания в Петрограде Томпсон успел полностью коррумпировать Временное правительство, а также купить лояльность всех мало-мальски значимых революционных вождей. Сразу же после прибытия в Россию он назначил встречу «бабушке русской революции», лидеру эсеров Екатерине Брешко-Брешковской. Получив на личные нужды 50 000 руб., та свела американского «медика» с Давидом Соскисом – секретарем Керенского. Томпсон сообщил ему, что готов внести $2 млн на пропаганду идеи продолжения войны с Германией «до победного конца».
Ему немедленно была организована встреча с премьер-министром, где стороны подробно оговорили форму и порядок перечисления средств. Томпсон изъявил желание приобрести облигации «Займа русской свободы», эмиссия которых контролировалась партией эсеров. Это означало для Керенского безграничную свободу в распоряжении данными средствами, а также льготные условия погашения займа.
Чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений, глава миссии Красного Креста в присутствии Керенского отбил телеграмму Дж. П. Моргану с просьбой перечислить ему первый транш размером в 425 000 руб. В телеграмме Томпсон также просил «информировать всех наших друзей, что я рекомендую эти облигации как лучшие из всех известных мне военных инвестиций».
Петроградское отделение National City Bank, через которое Морган перевел запрошенную сумму, после Октябрьского переворота оказалось единственной иностранной банковской организацией на территории Советской России, не попавшей под действие большевистского Декрета о национализации. Дальновидный финансист, вкладывая деньги в Львова и Керенского, не забыл и про РСДРП(б). На счет адвоката партии большевиков Михаила Козловского в начале осени 1917 года был переведен $1 млн.
Томсона и других «медбратьев» мало смущало противоречие политических платформ их партнеров. Они поддерживали и Керенского в его борьбе за полную и окончательную победу над центральными державами, и большевиков, выступавших за скорейший мир с Германией. Миссия Томпсона не ставила перед собой задачи направлять политические процессы в стране, она просто покупала всех политиков подряд в расчете на то, что один из них рано или поздно окажется победителем в борьбе за власть и при этом останется лоялен американским спонсорам.
Слишком «красный» Крест
Расчет оказался верным. После Октябрьского переворота правительство большевиков весьма охотно сотрудничало с представителями американского бизнеса. В декабре 1917 года Томпсон отбыл в Лондон – агитировать британского премьера Д. Ллойд Джорджа за поддержку власти большевиков. Его место в Петрограде занял горнопромышленник Раймонд Роббинс. Новый глава миссии ушел по пути сотрудничества с большевиками еще дальше предшественника – он сам едва не стал социалистом.
Роббинс послал в американскую штаб-квартиру Красного Креста телеграмму с просьбой «провести встречу с президентом и настоять на необходимости непрерывных связей с правительством большевиков». Ответ его разочаровал: Вудро Вильсон пожелал прекратить всякие связи с революционным Петроградом. Официальный Вашингтон к восторгу Роббинса отнесся настороженно: тот слишком уж ярко живописал политические и экономические достижения Ленина, который в конце 1917-го – начале 1918 года по общему мнению едва держался у власти.
Дж. П. Морган и другие американские инвесторы продолжали надеяться на привилегии, которые большевики предоставят им после победы. Впрочем, элита Уолл-Стрит имела довольно смутные представления о том, как можно эксплуатировать новый российский рынок. Концессии на разработку полезных ископаемых и подряды на поставку оборудования советское правительство стало предоставлять американским компаниям лишь в 1920-х годах, когда были восстановлены дипломатические отношения с США. «Медбратья» оказались в стороне от этих процессов – официальный Вашингтон заподозрил Томпсона и Роббинса в том, что они стали «слишком красными».
Пожалуй, единственным важным достижением миссии Красного Креста стало торговое соглашение 1919 года. Подконтрольная Томпсону и его коллегам Американская лига помощи и сотрудничества с Россией получила от советского правительства контракт на поставку американских товаров стоимостью около $20 млн. А один из генералов «гаитянской армии» – президент Guaranty Trast Макс Мэй в 1920 году был приглашен на должность директора советского Роскомбанка, где за годы военного коммунизма с лихвой окупил свои инвестиции в русскую революцию.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
