Замкнуло

Вооруженное нападение на кортеж председателя РАО «ЕЭС» Анатолия Чубайса, к счастью, завершившееся без жертв, вызвало самые разные вопросы. Условно их можно разделить на два основных подвида – технические и главные. Детали организации засады, число нападавших, имена заказчиков, их мотивы, цели, и даже возможные контрмеры Чубайса – вопросы, безусловно, важные, но все-таки технические. Это вполне подтвердил и сам глава энергетической монополии, заявивший сразу после покушения, что «ясно представляет», кто мог быть заказчиком. Более того, о возросшем в последнее время риске для его безопасности, по словам Чубайса, он догадывался заранее и успел вовремя усилить свою охрану. Впрочем, острое чутье на опасность не секрет для его коллег. Рассказывают, что когда осенью 1991 года Егор Гайдар предложил Анатолию Чубайсу возглавить приватизационное ведомство, будущий вице-премьер задал вопрос: «Ты понимаешь, что меня будут ненавидеть всю оставшуюся жизнь?» А через минуту, не дожидаясь ответа, согласился. Кстати, по главной версии, отрабатываемой ФСБ, покушение было организовано бывшим полковником, решившимся на преступление исключительно по идеологическим соображениям. Возможно, это так. Однако в бизнес-кругах рассматриваются и иные версии произошедшего.

Теперь о главных вопросах. Если оставить в стороне многочисленных экспертов, азартно обсуждавших политические и экономические версии, наиболее ценная информация о подоплеке стрельбы на Минском шоссе содержится в словах самого Чубайса. Глава РАО заявил: «Главное, что могу сказать сегодня: все, что я делал – и по реформированию энергетики страны, и по объединению демократических сил, – я буду продолжать с удвоенной силой». В этом ответе весь Чубайс-комиссар. Чубайс, который никогда не был только бизнесменом или только чиновником, а всегда являл собой иногда завораживающий, а иногда пугающий гибрид этих двух ипостасей. Поэтому версия, что все дело в деньгах, не выдерживает критики. Если бы дело было в деньгах, Чубайса должны были не просто застрелить или подорвать: его давно уже просто бы растерзали. Вся его деятельность связана с денежными потоками – большими и малыми. Однако особенность этого человека состоит в том, что для него финансовые потоки – не квинтэссенция «красивой жизни», и нужны они ему не на покупку карманных футбольных клубов или герцогских особняков. Деньги для него – инструмент прежде всего политический. И поэтому почти любой бизнес-конфликт Чубайса – также и политическое столкновение.

Именно в этой двойственности лежит причина легендарной жесткости методов главы «ЕЭС». Например, ликвидация зачетных и бартерных схем, с которой началась его деятельность в РАО, была не только экономическим условием выживания компании. Не менее важно убеждение главы компании, что платить за энергию надо только живыми деньгами. Это по-рыночному, это правильно. Все, кто не согласен, – враги рынка, и нет им пощады.

Сейчас таких острых конфликтов в РАО несколько, и все они связаны с предстоящей реструктуризацией «ЕЭС», продажей оптовых генерирующих компаний (ОГК) и непрофильных активов. Суммы на кону астрономические. Каждая из семи ОГК стоит минимум $1 млрд, стоимость непрофильных активов точному подсчету не поддается. По данным РАО, их общая балансовая оценка – 32 млрд руб. Однако реализация значительной части объектов должна проводиться на аукционах, в ходе которых суммы могут значительно вырасти. Недавно стало известно, что РАО «ЕЭС» и его «дочки» уже продали значительную часть своих непрофильных активов и выручили за них более $500 млн.

Желание получить побыстрее живые деньги станет понятно, если принять во внимание сохраняющуюся неясность по поводу процедуры создание ОГК. Вместо планировавшейся ранее схемы пропорционального обмена долей в РАО на доли в ОГК сейчас с подачи министра экономики Германа Грефа в качестве основного рассматривается вариант денежных аукционов, в случае проведения которых нынешние акционеры РАО (сейчас крупнейшие миноритарии – это группа МДМ, «Базовый элемент», УГМК, «Интеррос») могут остаться не у дел. Между тем, несмотря на остроту потенциального противостояния, крайне сомнительно, что кто-то из этих крупных игроков мог решиться на силовой вариант. Тем более что никому из них это не выгодно. Даже в случае устранения Чубайса утвержденная Кремлем стратегия развития электрической монополии не изменилась бы в одночасье. Пробить новый, выгодный конкретному игроку вариант реформы будет очень сложно, поскольку процесс требует огромного количества согласований. Ко всему прочему, любая попытка ревизии реформы станет сеансом самоизобличения для заказчиков покушения.

Поэтому главный вопрос, поставленный на повестку дня – это не столько судьба реформы, сколько судьба самого Чубайса. Покушение могло преследовать цель скомпрометировать реформу через компрометацию ее инициатора. Если смотреть еще шире, то речь идет о попытке разрушить сложившийся status quo не только в энергетической отрасли, но в целом в стране, где «во всем виноват Чубайс». Если это так, то люди, стоящие за покушением, вряд ли остановятся после первой неудачи, а перестрелка на Минском шоссе имеет все шансы войти в историю как точка отсчета нового электорального цикла, накануне которого была предпринята попытка уничтожить одного из kingmakers.