Запутанные отношения миллиардеров

«Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги» (приписывается одному из американских «баронов-разбойников»)

Принятые частью акционеров на прошедшем 15 января общем собрании акционеров «Томскнефти» решения юридически выводят это нефтедобывающее предприятие из Восточной нефтяной компании и соответственно из сферы контроля холдинга ЮКОС. «Принятые частью акционеров» - не оговорка, а правда жизни. Внеочередное собрание «Томскнефти» стало ареной столкновения интересов эксцентричного миллиардера Кеннета Дарта (личное состояние оценивается в $2,7 млрд) и держателей контрольного пакета предприятия, с прошлого года входящего в нефтяной конгломерат Михаила Ходорковского* (по оценкам Forbes, он стоит $1,3 млрд). Воспользовавшись нюансами давней юридической тяжбы, представители Дарта, располагающего 13,9% акций «Томскнефти», перенесли собрание в другое помещение, где выбрали совет директоров и приняли новый устав предприятия. Лояльные ЮКОСу акционеры зал не покинули и вывели людей Дарта из совета директоров.

Юристы, которые правят миром

История противостояния Кеннета Дарта и двух российских олигархов, имеющих интересы в нефтяном секторе, не нова и уже выплескивалась на страницы местной и международной прессы. Две контролируемые Дартом кипрские компании - Asirota Ltd и Navaromco Ltd успели поучаствовать в российской приватизации еще до образования большинства вертикально интегрированных нефтяных компаний (ВИНК) и приобрести значительные - хотя и не контрольные, и даже не блокирующие - пакеты акций таких предприятий, как «Томскнефть», «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз» (позже вошли в холдинг ЮКОС) и «Ноябрьскнефтегаз» (ныне подразделение «Сибнефти»). Незначительный по российским меркам (где пакет меньше чем в 51% в расчет всерьез не принимается) размер доли Дарта позволял его представителям лишь входить в советы директоров упомянутых компаний да шуметь на их общих собраниях, блокируясь с совсем уж мелкими держателями, которых, как правило, кроме дивидендов и текущей курсовой стоимости их акций, в деятельности предприятия не интересует решительно ничего. Владельцы контрольных пакетов с легкостью отбивались от дартовых наездов, и все, что ему оставалось делать, - жаловаться в печати на ущемление прав акционеров в постсоветской России.

Ситуация изменилась осенью прошлого года, когда неосторожная сделка подконтрольной ЮКОСу Восточной нефтяной компании (ВНК) преподнесла Дарту неожиданный подарок судьбы. ВНК прикупила у швейцарской компании

Birkenholz S.A. на $22 млн акций другого своего дочернего предприятия - Ачинского нефтеперерабатывающего завода. Сделка была оспорена Birkenholz в арбитраже, и Московский арбитражный суд по заявлению швейцарской компании наложил арест на более чем 17 млн акций «Томскнефти», находившихся в собственности ВНК (заметим, что обстоятельства этой сделки - и в особенности ее обжалования -- еще ждут своего Баяна, если того, конечно, не смутят груды взаимоисключающих документов, которые ему придется перелопатить; особенно любопытен вопрос, почему из всего многообразного имущества, которым владеет ВНК, юристы Birkenholz попросили арестовать именно акции «Томскнефти»). Арест на акции «Томскнефти» был наложен 5 ноября в порядке взыскания с ВНК 250 млн руб., которые компания якобы не заплатила Birkenholz за полученные акции Ачинского НПЗ. Представители Дарта, узнав о случившемся, оживились - представился случай показать владельцам «Томскнефти», где раки зимуют. Уже 17 ноября Asirota потребовала созыва внеочередного общего собрания акционеров, и через десять дней совет директоров «Томскнефти» согласился с требованиями акционера, назначив собрание на 15 января 1999 года.

Расчет представителей Asirota не скрывался ими с момента ноябрьского заседания совета директоров: воспользовавшись тем, что представители ВНК не смогут проголосовать на общем собрании арестованным контрольным пакетом акций «Томскнефти», принять устав в новой редакции, переизбрать совет директоров, расторгнуть договор с ВНК и ЮКОСом о внешнем управлении «Томскнефтью». Почему пять других, «проюкосовских» членов совета директоров проголосовали за столь непривлекательную для них повестку дня внеочередного собрания (по этому вопросу на совете директоров голосовали единогласно)? Очевидно, потому, что небезосновательно рассчитывали на обжалование дела в суде высшей инстанции.

Верность этих расчетов подтвердилась 11 декабря, когда Высший арбитражный суд (ВАС) вынес определение о приостановлении (не отмене!) исполнения решения по делу «Birkenholz против ВНК» до окончания производства в порядке надзора. Между тем и томский суд признал решение совета директоров ВНК о сделке с Birkenholz недействительным. Таким образом, еще за месяц до намеченного собрания ВНК заручилась поддержкой высшей арбитражной инстанции в отношении арестованных, по мнению представителей Asirota, акций. Кроме того, и реестродержатель «Томскнефти» - компания «М-Реестр» не накладывала ограничений на операции с якобы арестованными акциями, в результате чего их формальным держателем стали три кипрские компании. За это по требованию Asirota генеральный директор «М-Реестра» был оштрафован.

С такими позициями стороны вышли на собрание.

Маппет-шоу

С самого начала было очевидно, что добром затеянное не кончится. Естественно, что, руководствуясь определением ВАСа, представители ВНК не считали свой пакет арестованным; юристы и доверенные лица Дарта придерживались диаметрально противоположного мнения. Вначале собрание повел представитель совета директоров «Томскнефти» Леонид Филимонов (кстати, последний министр нефтяной промышленности СССР). Его реплики наподобие «Мы строим капитализм только 10 лет, и нам есть чему поучиться у Запада» изрядно повеселили аудиторию, половину которой составляли вполне вестернизированные юристы, представлявшие как интересы ВНК, так и Asirota, но не сильно понравились последним. После того как председатель собрания не дал выступить заботливо припасенному Asirota судебному приставу, выносившему решение об аресте акций, и удалил переводчика, необходимого англо-американцам, дартовские представители призвали критически настроенных акционеров удалиться и продолжить собрание в другом месте. «Другим местом» оказалась библиотека расположенного неподалеку оборонного техникума, навевающего мысли о бедственном состоянии российского среднего специального образования, а также воспоминания о срочной воинской службе. Тем не менее комплект аппаратуры синхронного перевода, оказавшийся в библиотеке (как тот рояль - в кустах), наводил на размышления о том, что альтернативное собрание готовилось заранее и люди Дарта далеко не так просты, как кажутся. «Заведенные» акционеры потратили массу времени на процедурные вопросы и таки наломали, как представляется юридически малограмотному автору, дров: в частности, несмотря на объяснения юриста Asirota, что фамилию председателя собрания в бюллетене можно легко вычеркнуть и заменить другой (понятно, что член последнего Совета Министров СССР в оборонный техникум не пошел и новым председателем собрания стал представитель Дарта Майкл Хантер), данный казус может быть оспорен в суде. Законодательство устанавливает, что кандидатура председателя собрания предлагается советом директоров, поэтому, учитывая объяснения юристов Asirota, что уважаемые акционеры просто присутствуют на продолжении первого собрания, вполне резонно задаться вопросом: на каком основании в таком разе переголосовывается кандидатура председателя? В рядах обиженных ВНК акционеров оказался и председатель Томского комитета по управлению госимуществом Александр Петров, который голосовал не только госпакетом акций «Томскнефти», но и еще рядом акций - по доверенности от частных акционеров из Томска. В итоге содержательные вопросы прошли как по маслу: собрание приняло новый устав, избрало новый совет директоров (в него вошли три англоязычных представителя Дарта и шесть жителей Томска) и легко и непринужденно прекратило полномочия ВНК и «ЮКОС Эксплорейшн энд Продакшн» как управляющих организаций «Томскнефти».

А тем временем в Портофино, как говорится в красивой рекламе Martini... оставшиеся в первом зале акционеры вывели из состава совета директоров представителей Дарта Джозефа Кондона и Майкла Хантера и закрыли свое собрание.

Теперь у «Томскнефти» есть два устава и два совета директоров.

Тяжелые акционервные отношения

То, что стороны продолжат свои в высшей степени содержательные контакты в судах разных инстанций, - это, как говорится, не вопрос. Некоторые наблюдатели не исключают попыток силового внедрения представителей Дарта на предприятие: руководствуясь решениями собрания, они могут назначить собственного генерального директора, которого к месту службы по доброй воле, будьте уверены, на пушечный выстрел не подпустят.

Представители Дарта, безусловно, поднаторели в умении взрывать общие собрания акционеров изнутри, умело играя на неизбежных противоречиях между держателями контрольного пакета и мелкими акционерами. Не случайно, что томский общественный комитет по защите прав акционеров в противостоянии с ВНК занял сторону Asirota. Для российских «акул капитализма» такие действия, конечно, в новинку, и бороться с хитроумными приемами Дарта для них пока затруднительно. Так что у Запада действительно есть чему поучиться.

Мне приходилось высказывать представителям Кеннета Дарта, ответственным за российские проекты, мнение, что в Россию они пришли не в самый удачный момент: купив акции отдельных нефтедобывающих предприятий, они (как, впрочем, и все в России) не могли предположить, что через год-полтора эти акционерные общества окажутся в составе холдингов, созданных без всякого учета интересов акционеров их новоявленных «дочек». Безусловно, что классический портфельный инвестор, коим в данном случае является Дарт, заинтересован лишь в эффективности и ликвидности своих инвестиций, и вопрос заключается только в величине компенсации, которая должна быть предложена акционерам при сплите (обмене) акций дочерних АО на акции холдинга.

И в этой связи: тысячу раз были правы менеджеры «ЛУКойла» и «Сургутнефтегаза», которые своевременно провели сплит акций, избавив тем самым от головных болей себя и своих акционеров. До тех пор пока все остальные российские ВИНКи не перейдут на единую акцию, они не застрахованы от повторения проблем с внешними акционерами - подобных тем, что возникли в «Томскнефти». И гордые наименования российских нефтяных холдингов останутся только латунными вывесками их модерновых штаб-квартир.