Железнодорожный аргумент
Россия хочет включить Транссиб в инфраструктуру грузовых перевозок между Европой и Азией. До XV века Европа и Азия имели сухопутное сообщение, получившее название «Великий шелковый путь». В эпоху великих географических открытий положение изменилось. Европа проложила морской маршрут в Индию в обход Африки. С тех пор верблюды уступили место морским судам. Теперь положение дел может измениться.
Как гласит легенда, однажды во время чайной церемонии в чашку императрицы Си Линг-чи упал кокон тутового шелкопряда. Она попыталась вытащить его за кончик тонкой нити, но паутинка все разматывалась. И не рвалась. Так китайцы открыли способ получения одного из самых дорогих товаров Древнего мира – шелка. Он стал своеобразной визитной карточкой Поднебесной и, как утверждал историк и писатель Херман Арсиниегас, «явился причиной знакомства двух миров – Запада и Востока».
Великий шелковый путь, который вел из Китая и Индии в Византию, стал связующей нитью двух цивилизаций. Вначале целью контактов была только торговля (в Европу экспортировались шелк, золото и серебро, драгоценные камни и слоновая кость, благовония и пряности, а в Азию – шерстяные и льняные ткани, стекло, лекарственные травы, лошади и охотничьи собаки). Историки считают, что к началу нашей эры Великий шелковый путь стал связующим звеном политической и культурной жизни народов Евразии.
Однако в XV веке Великий шелковый путь начинает терять свое значение. Причиной послужило открытие морского сообщения между Европой и Азией. Американский востоковед Генри Харт считает, что для экономики Европы это было важнее, чем открытие Колумбом Америки. Если вложения в освоение Американского континента окупились через поколения, то «открытие морского пути из Европы в Азию привело западные народы к контакту с высокой цивилизацией, причем капиталовложения в короткие сроки принесли сказочные доходы».
Ноу-хау инфанта Энрике
В XV веке Португалия, завершив Реконкисту – освобождение от арабских завоевателей, задумалась о расширении жизненного пространства. Однако расширяться было особенно некуда: на Средиземном море господствовали Генуя и Венеция, а на Балтике – Ганзейский союз. Португалия хотела бы установить торговые связи с Азией, но она находилась в невыгодном географическом положении. Азиатские товары могли попасть в Португалию не иначе как через многочисленных посредников, и это обстоятельство лишало торговлю с азиатскими странами всякого экономического смысла.
Португальцы решили искать обходной путь в Азию. Инфант Энрике вошел в историю под именем Генриха Мореплавателя, хотя никогда не принимал участия в дальних морских походах. При дворе он слыл затворником и почти все время проводил за изучением старинных карт и лоций или в беседах с путешественниками. Далекие страны с их сказочными богатствами будоражили воображение Энрике. Инфант придумал программу, позволившую Португалии проложить морской путь на Восток.
Энрике предложил сложную систему финансирования экспедиций: основные средства брались из королевской казны, а недостающие – из личных денег королевской семьи, из доходов Ордена Христа. Кроме того, в Португалии были введены новые налоги, поступления от которых также направлялись на развитие мореплавания. Таким образом, наследник короны создал финансовую базу для громких побед португальского флота.
На верфях города Сагриш, недалеко от резиденции Энрике, начали строить каравеллы и галионы. На личные средства инфанта была открыта первая в Европе морская академия, где под руководством опытных мореходов готовили капитанов для будущих путешествий.
Начиная с 1415 года Португалия ежегодно отправляла в море экспедиции, две трети которых были предприняты по инициативе королевского дома. И если романтик-инфант видел в них возможность наладить торговые отношения, познакомить европейцев с восточными странами и их культурой, то корона и церковь преследовали совсем другие цели – захват новых территорий и экспансию католицизма.
Атлантический Моисей
Капитаны уходили в океан, полагаясь на весьма неточные древнегреческие и библейские представления о географии. Аристотель и Птолемей не были уверены, соединяются ли Атлантический и Индийский океаны, но зато утверждали, что Земля делится на пять климатических поясов и только во втором и четвертом может существовать живая материя. По библейским же канонам центром Земли считалась священная земля Палестины – с учетом этого создавались все карты.
Открытие мыса Доброй Надежды – драматическая страница «индийской эпопеи» португальцев. Американский историк Артур Персиваль Ньютон назвал капитана Бартоломеу Диаша «Моисеем Атлантики, который видел землю обетованную, но не вошел в нее». В 1488 году после долгого и трудного плавания экспедиция Диаша добралась до юга Африки, куда не заплывал прежде ни один европейский корабль. За мысом берег резко поворачивал на север. Капитан и его офицеры предполагали, что они вошли в воды Индийского океана. Но измученные штормами, удрученные гибелью своих товарищей, моряки требовали немедленного возвращения домой. К тому же многие члены команды боялись оказаться в Индийском океане, потому что там якобы есть Магнитная гора, которая вытягивает железные гвозди из кораблей, в результате чего те разваливаются и тонут.
Король Жуан II неприветливо встретил горстку вернувшихся первопроходцев. Он не оценил того, что Диаш открыл около 1400 миль африканского побережья, и капитана обошли почестями и наградами. Крайнюю точку путешествия – мыс Бурь (так его назвали моряки в память о страшных штормах, пережитых в тех широтах) король приказал переименовать в мыс Доброй Надежды в расчете на будущие, более успешные плавания.
Любимец фортуны
Первым европейцем, сошедшим на берег Индии с трапа корабля, стал португальский капитан Васко да Гама. И это несмотря на то, что решающую экспедицию к берегам Индии должен был возглавить опытный мореплаватель Диаш, который руководил подготовкой. Под его наблюдением строились корабли, он занимался их экипировкой и набором команды. Но когда все было готово к отплытию, появился да Гама – двадцатисемилетний дворянин, фаворит короля. В его активе не значилось дальних морских путешествий; было лишь известно, что он пират, однако король ценил такой пусть «неправедный», но весомый вклад в казну. Корона и церковь рассчитывали на его решительность, безжалостность к иноверцам и неразборчивость в средствах, когда дело касалось наживы. Он с лихвой оправдал надежды своих покровителей.
Из гавани Лиссабона 8 июля 1497 года вышли три каравеллы и транспортное судно. 22 ноября того же года они обогнули мыс Доброй Надежды – крайнюю точку предыдущих походов. Неизвестно, чем бы закончился очередной вояж, если бы не фантастическое везение да Гамы. В порту Малинди шейх дал португальцам лоцмана-араба. Им оказался Ахмед ибн Маджид, опытный мореход, картограф и составитель лоций, некоторые из них были написаны стихами. Под его руководством 17 мая 1498 года португальские корабли вошли в гавань, недалеко от крупного индийского города Каликут (ныне город называется Кожикоде). Таким образом, прелюдия была сыграна, зазвучал лейтмотив португальской экспансии: «Мы пришли сюда во имя золота и Бога».
Медный таз в подарок
Уже первые шаги португальцев по земле Индии оставили кровавые следы: пиратские захваты торговых судов, вооруженные стычки с местным населением, высокомерное отношение к «восточным дикарям» и нетерпимость к религии индусов насторожили раджу - правителя Каликута. А подарки, которые пришельцы поднесли радже, оскорбили его достоинство: это были дешевые стеклянные бусы, одежда из грубой шерстяной ткани, медные тазы для умывания. Но раджа решил не ссориться с гостями. Португальцев приняли строго «по протоколу»: пригласили ко двору, передали португальскому королю ответные дары, но больше «бывать не звали» и о торговом сотрудничестве речи не вели. Гости решили обойтись без «дипломатических реверансов», и вторая экспедиция да Гамы (1502 год) носила уже захватнический характер.
Впоследствии португальские историки пытались объяснить беспрецедентную жестокость соотечественников обостренным чувством национального достоинства после долгого мавританского владычества, религиозным фанатизмом, свойственным католикам, и даже тем, что вся остальная Европа тоже завоевывала колонии «не в белых перчатках». Действия адмирала да Гамы повергли в ужас все индийское побережье. Правителю города да Гама предъявил ультиматум: в течение трех дней жители должны покинуть Каликут. Раджа отказался выполнить приказ, и тогда да Гама начал бомбардировку. Через неделю от города остались лишь руины. Действуя по принципу «пленных не брать», воины Христа с беспощадной жестокостью перебили около 200 000 горожан. Так началось не слишком долгое присутствие португальцев в Индии.
Перо жар-птицы
Португальские конкистадоры овладели несколькими крупными портовыми городами и не стремились в глубь страны. Населения Португалии (чуть больше 1 млн человек) было недостаточно, чтобы захватить территорию Индии и удерживать в повиновении враждебно настроенных местных жителей. Политика кнута, проводимая колонизаторами, требовала постоянного пополнения гарнизонов оружием, продовольствием и живой силой, потому что люди тысячами гибли от тропических болезней, плохой воды и непривычной пищи. Новых солдат вербовали из низов общества. Попав в Индию, «люди без рубашек» (так старожилы-колонизаторы называли новичков) меньше всего думали о несении службы, а занимались мародерством и грабежами. В Португалии же, несмотря на то что склады в портах были полны дорогими восточными товарами, свирепствовали голод и эпидемии. Было очевидно, что лакомый индийский пирог оказался не по зубам. Тем не менее Португалия рьяно отстаивала свое владычество на индийском побережье и пыталась препятствовать голландским, английским и французским купцам, которые тоже «протоптали» морскую дорогу в индийские порты.
Политика англичан, которые учли отрицательный опыт поведения португальцев в Индии, быстро принесла результаты. Они стали говорить с местной администрацией на языке торговли, и уже в начале XVII века по указу правителя Джахангира англичане получили официальное разрешение на торговлю и на строительство фортов на восточном побережье Индии.
Планы Португалии, видевшей себя могучей колониальной державой, так никогда и не осуществились. Португальцы первыми из европейцев проникли не только в Индию, но также в Японию и Китай, но нигде не смогли укрепить свои позиции. С варварский жестокостью этот маленький народ пытался навязывать свою волю странам с огромным населением и древней культурой. Более того, португальцы усложнили последующие контакты Европы с Азией. В 1515 году китайский император издал специальный приказ, запрещающий «людям с бородами и большими глазами» появляться в Кантоне. Япония применила еще более жесткие санкции: физически уничтожив 30 000 своих соотечественников – приверженцев христианства, сегун Иэмицу Токугава запретил вход в японские порты всем европейским судам и под страхом смертной казни сделал «невыездным» все население страны. Тоталитарные режимы в своих странах восточные правители хотели устанавливать без участия Европы.
Посуху аки по морю
Паруснику Васко да Гамы потребовалось около года, чтобы достичь берегов Азии. С появлением пароходов путь этот сократился до трех месяцев (отсюда ведут свое происхождение трехмесячные опционы, до сих пор практикуемые на товарных биржах). С открытием в 1869 году Суэцкого канала время в пути между портами Европы и Азии сократилось до нескольких недель.
Ныне свыше 95% евро-азиатского грузооборота приходится на морской транспорт. Оставшаяся доля принадлежит авиации – самолеты перевозят почту и срочные грузы. Автомобильный транспорт на маршруте Великого шелкового пути не используется – в ХХ веке здесь было слишком много «горячих точек» и слишком мало хороших дорог.
Что же касается железнодорожного сообщения, то единственной линией, соединяющей Тихий и Атлантический океаны, располагает Россия. Однако Транссибирская магистраль, строительство которой было окончено в 1916 году, никогда не использовалась для международных перевозок. Транссиб служил исключительно для перевозки пассажиров и грузов в пределах СССР. В странах зарубежной Азии единая железная дорога с Востока на Запад так и не была построена; более того, на этом пути до сих пор есть государства, в которых вообще отсутствуют железные дороги – например, Афганистан.
После распада СССР среднеазиатские республики решили поправить положение дел и построили два железнодорожных перегона. Один из них соединил Казахстан и Китай, другой – Туркмению и Иран. Теперь теоретически грузовой вагон может примерно за 14 дней пройти по маршруту Великого шелкового пути от Шанхая до Стамбула. Для этих целей ему придется пересечь территории Китая, Казахстана, Узбекистана, Туркмении, Ирана и Турции. Однако успеху проекта мешают слишком большое количество таможенных пунктов, слабое развитие транспортной инфраструктуры и недостаточная «раскрученность» предприятия. Среднеазиатские страны пока неспособны отобрать у морских перевозчиков заметную часть грузового потока. Неизвестно, удастся ли России использовать в этих целях Транссиб.