Жизнь в искусстве
Десять лет назад, еще прежде, чем появилась запись в дневнике «Перечитывал пейджер. Много думал», актуальные критики объявили сообщения, отправляемые на пейджер, актуальной формой литературы. Анекдот лишь закрепил сказанное самыми прозорливыми людьми ушедшей эпохи пейджинговой связи, отравил мыслью широкие народные массы, сведя литературу до смешка, до домашнего «хи-хи»: из пейджера, как из шинели, так и не вышли ни Лев Толстой, ни Борис Акунин. Однако неверно думать, что с отменой барышень, принимавших по телефону все эти тчк, зпт и прочие «лечу я, пламенем объят», умер сам жанр. Он лишь усовершенствовался, взяв в техподдержку sms’ки.
Вид взрослого человека, сосредоточенно жмущего на клавиши своего мобильного телефона, вызвал бы у меня чувство глубокого огорчения, как публичное ковыряние в носу, кабы я не был Плюшкиным до всякого рода огрызков этой жизни. Бережно сохраненные ресторанные счета особо памятных ужинов, особо нежные sms’ки, билеты на несостоявшийся концерт, квитанции об оплате чего-нибудь, чужие и плохо разборчивые письмена на открытках – все эти записочки, шныряющие по закоулочкам памяти, и есть наше «спик, мемори», пускай не Набоков, но спич, который я готов переслушивать еще и еще раз. Например, у меня в столе хранится то, что в 2005 году могло стать sms’кой, а в 1990-м было клочком бумаги, заткнутым в пустую бутылку из-под молдавского коньяка «Белый аист». Мой сосед по комнате в общежитии кенийский гражданин Кеннеди Мурунга написал ее утром, допив втихаря нашу бутылку, пока мы, старательные студенты, слушали курс в МГУ, а вернувшись с занятий, прочитали: «Извините! Я не ведержил. Когда я открыл холодильник бутылку, смиялся над тней, поэтому я………. простите. Кен»
Как сказал поэт по схожему поводу: из какого же сора растут стихи, хи-хи.
Студент сегодняшний, технически подкованный, пожалуй, не только бы отправил sms недопитым товарищам, но еще и сфотографировал бы на тот же телефон опустошенный вид бутылки. И если собрание the best sms, опубликованное солидным издательством, с комментариями специалистов-литературоведов так никогда и нигде, кажется, не вышло, то фото с мобильного – такое вот «память, позырь» – вовсю присутствует в официальном искусстве. Называется это «мобилография», и в Московском доме фотографии, крепко дружащем домами с компанией Motorola, проводится уже вторая за год выставка. Выставлены на ней, правда, не безвестные служители мобилографии, а крупные русские художники, орудовавшие на заказ своими телефонами. Олег Кулик, понятно, снимал домашних питомцев, Мамышев-Монро – портреты Монро, Игорь Макаревич – детские игрушки, выброшенные на помойку, Семен Файбисович – людей в городском транспорте. То есть каждый из приглашенных художников делал то, что он делает и в обычной художественной жизни – без помощи мобильного аппарата. Макаревич аккуратно выкопал ваньку-встаньку, поставил его на кучу мусора, художественно присыпал снежком. Кулик подложил к своей собаке игрушечного бегемота. То есть ребята постарались «сделать красиво», что, на мой взгляд, выглядит так, как если послать бывшей любимой девушке по sms полный текст «Я вас любил». То есть – нелепо.
Мобилография хороша не умелой старательностью снять «красиво», и идеальной была бы не выставка фотографий с телефона, сильно увеличенных в размерах и оттого сильно размытых, а такая живая выставка. Сто мобилографов стоят в зале и показывают каждому желающему посетителю содержимое папки «мои картинки». Моя собака. Моё дитё. Я – пьяный. Мой дом. Моя крепость. Вот она какая – моя жизнь!
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
