Zoom In
Откат глобализации, закрытые границы, отмененные мегасобытия — мир за последние полтора года стал куда более локальным. Очевидно, что всемирный карантин сместил фокус внимания на локальный уровень в городах: хочешь не хочешь, а заинтересуешься красотами своего района и озаботишься его проблемами, если месяцами толком не получается выйти за его пределы.
Впрочем, разговор о важности районов начался до коронавируса — по миру шагает (и входит в официальные документы городов, например Парижа) концепция «пятнадцатиминутного города», в котором почти до всего можно дойти пешком или добраться на велосипеде в течение 15 минут. Горячие головы в Скандинавии вообще выдвигают и реализуют концепцию «одноминутного города».
Одна из причин популярности тренда на локальность в развитом мире — ее полное соответствие идее устойчивого развития: если миллионы горожан сменят машину на велосипед или на прогулку до работы, кратно упадут выбросы, не говоря о высвободившемся времени и более подвижном образе жизни. Все это делает локальные стратегии популярным слоганом политиков. Существенную роль в локализации играют технологии: не факт, что в доинтернетную эпоху человечество вообще загнало бы себя в такой суровый и длинный карантин, ведь именно интернет позволил дистанционную — «на местности» — работу, с которой пока неизвестно, вернутся ли люди в опостылевшие даунтауны.
Технологии стимулируют переход к локальности буквально во всем — от работы и учебы до выращивания овощей на крышах, гастрономии, ритейла и производства. Пандемия в этом смысле лишь подтолкнула изменения. За последний год мы все стали свидетелями рекордного развития сервисов доставки и dark kitchen в России, а сегодня спрос на экспертизу российских команд предъявляют другие страны и города.
Технологии трехмерной печати помогли в критической ситуации оперативно и на месте произвести нужное медикам оборудование: весной 2020 года шведская компания 3Dverkstan разработала дизайн пластиковых масок для медиков, а несколько архитектурных фирм, таких как BIG и KPF, печатали их на 3D-принтерах в своих американских офисах и передавали больницам.
Технологические компании хотят и могут знать о человеке и его ежеминутных привычках буквально все, предлагая ему все больше сервисов и товаров на дому: выходить из дома теперь есть смысл только ради удовольствия, а для этого хорошо бы, чтобы окружающий район был красивым, безопасным и расслабленным.
Мода на локальное и частное — это мощный культурный феномен. В социальных науках и интересах публики — это переход от больших нарративов к частной, личной истории. В медиа — от обезличенного телевизионного вещания к персональному контенту соцсетей, где мы все больше доверяем контенту от «друзей». В туризме — от экскурсионного сценария «галопом по Европам» к концепции live like local, желанию туристов «жить как местные» и потреблять настоящее, а не сделанное для чужаков. Наконец, горожане тоже стремятся жить не просто в городе, а в определенном районе, квартале или доме — все это делает локальное объектом повышенного интереса.
Что это означает для городов? Наиболее видимое изменение — изменение среды. Городской локализм требует нового уровня доступности общественных пространств, сервисов, рабочих мест, транспортной инфраструктуры. И если для одних типов застройки — в первую очередь, речь об исторических районах — путь к достижению этой цели вполне понятен, то для других — многочисленных спальных районов — вопрос этот куда сложнее: доминирующий в ХХ веке подход подразумевал разделение функций, а теперь нужно, наоборот, их смешение (mixed use).
Очевидным образом встает вопрос определения балансов и распределения сервисов между локальным, городским и другими уровнями: должен ли музей современного искусства быть в каждом районе или достаточно двух-трех на город? Как сделать так, чтобы туристы стремились не только к центральным плакатным достопримечательностям города, но находили что-то интересное для себя в разных районах города? Локальное мастер-планирование должно подходить к каждому району как к самостоятельной сущности, выявлять потенциалы и уникальные особенности места, при этом естественным образом учитывая общегородской контекст и задачи развития.
Однако более важное изменение — это изменение взгляда на городское развитие: город «снизу» выглядит совсем по-другому, чем «сверху». Простой пример — «вернакулярное районирование»: ментальные границы своего района, описанные конкретным жителем конкретного места, вряд ли совпадут с прочерченными административными границами районов. Типовая детская площадка во дворе может оказаться невостребованной или просто не понравиться жителям близлежащих дворов, что уж говорить о перспективе стать соседями новой шумной трассы, пускай и необходимой для всего города.
Парк «Зарядье»Реальность городского развития такова, что «общегородской» подход к улучшениям — при всех его преимуществах, связанных со стандартизацией, эффектами масштаба, скоростью реализации,— работает только до определенного уровня, после которого почти неизбежно приходится вникать в детали и учитывать мелкие и нестандартные подробности городской жизни.
Два ключевых для локального развития слова — «сообщества» и «соучастие». Эффективность локальных проектов — как, впрочем, любых, в том числе коммерческих продуктов,— зависит от их соответствия реальным интересам целевых аудиторий пользователей. Поэтому нужно их искать, спрашивать, обсуждать.
Это путь сложный, хлопотный, часто скандальный, снижающий скорость изменений: помню, как Брюс Кац — автор термина «новый локализм»,— глядя сквозь березки «Зарядья» на Кремль, восхищался, думаю, искренне самой возможностью разбить такой парк в центре сложившегося города. По его словам, в Нью-Йорке это бы никогда не получилось из-за невозможности согласовать многочисленные интересы местных сообществ и стейкхолдеров.
Но у такого пути есть и свои долгосрочные выгоды — разделение ответственности с местными жителями за локальные изменения создает иное качество отношения людей к своему городу: заинтересованное, ответственное, теплое. В конце концов, нет ничего страшного в том, если в городе будут соседствовать, а где-то даже конкурировать городское и «низовое» благоустройство. Город, который сделан людьми для себя, может выглядеть не так идеально, как архитектурные рендеры. Но это город, в котором люди чувствуют себя хозяевами, в котором хочется жить и в который интересно приезжать.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
