архив

Дым, суд и медные трубы

Страшное химическое оружие

Вроде бы как май уже прошел. Но на Южном Урале его только ждут. По некоторым данным, екатеринбургское экстремистское политическое движение «Мир. Труд. Май» планирует совершить выездную акцию в Челябинской области. Якобы боевики движения готовят силовой захват Кыштымского медеплавильного комбината. Знакомая история. Аналогичными скандалами с участием «мирного» движения в прошлом году сопровождались акционерные междоусобицы на Качканарском ГОКе и Серовском металлургическом заводе. Однако в Свердловской области мелкие бизнесмены, финансировавшие движение, не смогли удержать контроль над своими предприятиями. Видимо, у «Мая» появилась наконец надежда подзаработать на экспорте своих маргинальных технологий в соседний регион. Потому что там появился спрос – Уральская горно-металлургическая компания и Кыштымский медеэлектролитный завод воюют на Карабашском медеплавильном комбинате. Все началось с того, что УГМК решила начать делать медные трубы. Для их выпуска потребовалось расширение объемов медного производства (!). Практически весь медный комплекс Урала контролируется УГМК, одним из «неохваченных» остался Карабашский медеплавильный комбинат. Потому что это, пожалуй, наименее привлекательное предприятие региона. КМК построили в 1910 году. Уникальность этого комбината заключалась в том, что на КМК вообще не было сернокислого производства, и сера вылетала в трубу, возвращаясь на землю сернокислым дождичком. Говорят, в 70-е годы американцы упоминали КМК даже на переговорах по ОСВ-1, назвав предприятие одним из самых мощных видов химического оружия, которое советское правительство придумало для уничтожения собственного населения. Правительству это не очень понравилось, и после 20 лет раздумий советская власть постановила экологически вредное предприятие закрыть. Медную шахту затопили – вместе с электровозами для транспортировки сырья. Самое странное в этой истории заключается в том, что во время приватизации неработающее предприятие тоже зачем-то превратили в частное, а его акции распродали физическим лицам. Лицам, разумеется, акции девать было некуда, поскольку на фондовом рынке закрытые предприятия не очень популярны.

Челябинский Эйнштейн

В 1998 году предприимчивый гендиректор Кыштымского медеэлектролитного завода (КЭМЗ) Александр Вольхин придумал, как из официально закрытого и затопленного предприятия извлечь немного долларов. Причем без всяких затрат. Для этого было создано ЗАО «Карабашмедь». Контроль над «Карабашмедью» получил лично Вольхин, внесший в уставный капитал ЗАО «интеллектуальную собственность». Интеллектуальная собственность оказалась настолько мощной, что потянула аж на 75% уставного капитала. 10% акций ЗАО отдали некой фирме B&D, а сам Карабашский комбинат получил только 15%. Но за эту скромную долю КМК передал «Карабашмеди» все свои активы. На балансе комбината остались только административное здание, гараж, долги и отходы производства. Впрочем, интеллект Вольхина, видимо, был все-таки недостаточно велик, чтобы втрое превысить стоимость активов КМК, поэтому ценность активов комбината пришлось сократить в несколько раз путем занижения величины уставного капитала предприятия. Теоретически КМК может перерабатывать до 50 тыс. тонн черновой меди в год, но «Карабашмедь» перерабатывала только 7 тыс. тонн, которые затем поступали для производства медных слитков на Кыштымский медеэлектролитный завод. По сути дела, существование «Карабашмеди» все это время было нелегитимным, потому что постановление Совмина СССР о закрытии КМК никто не отменял. Этим обстоятельством и воспользовалась Уральская ГМК, которая начала активно скупать акции законно существующего АО «Карабашский медеплавильный комбинат». По словам начальника управления по перспективному развитию УГМК Алексея Борщенко, к середине мая 2001 года холдинг сконцентрировал в своих руках 48,8% акций АО «КМК», а затем довел свой пакет до контрольного, докупив пакет в 8%. УГМК хотела полностью восстановить производство на КМК, потому как у холдинга уже есть опыт спасения затопленных шахт на Кировоградском медеплавильном заводе и на «Святогоре». В конце июня УГМК планировала провести на КМК собрание акционеров и ввести своих представителей в совет директоров общества. В перспективе Карабашский завод планировалось присоединить к медному холдингу.

Дорогая заводская проходная

В конце мая представители УГМК пришли проводить инвентаризацию своей собственности. И обнаружили много интересного. На пресс-конференции Борщенко сказал журналистам, что считает сделки по передаче собственности КМК в «Карабашмедь» незаконными: после изучения документов выяснилось, что никакую интеллектуальную собственность в ЗАО Вольхин не вносил. Зато, судя по всему, кое-что оттуда вынес. По предварительным данным аудиторов УГМК, на Карабашском комбинате пропало 17 тыс. тонн отходов, содержащих около 130 кг золота. Представителей Кыштымского медеэлектролитного завода грядущая неминуемая смерть «Карабашмеди» явно не устраивала. И они обратились за помощью к челябинским властям, с которыми их связывают давние неформализованные деловые отношения. Мэр Карабаша Валерий Улановский и высокопоставленные представители областной администрации, в числе которых и чиновники из территориальной организации Федеральной службы финансового оздоровления (ФСФО), решили встать на сторону Кыштымского завода. Валерий Улановский заявил прессе, что в скором времени налоговые органы арестуют имущество КМК, задолжавшего городскому бюджету 8 млн руб. Но сначала на комбинат пришли не фискалы, а ВОХР Кыштымского завода. На территорию КМК вохровцев не пустили, и охранники в бронежилетах, вооружившись тросом, попытались вырвать с корнем комбинатские ворота. Вроде как не получилось. Пришлось идти на штурм проходной. В итоге секьюрити КМК были биты (по этому факту прокуратура Карабаша возбудила уголовное дело по статье 213 – «злостное хулиганство группы лиц с применением оружия»). А 31 мая на комбинат приехала и налоговая полиция. Забрала с собой всю оставшуюся документацию КМК (половина документов исчезла с завода еще до прихода УГМК). Вечером 1 июня, в пятницу, судебный пристав уведомил охранников УГМК о повестке в суд по делу о банкротстве КМК. А уже 4 июня (то есть на следующий рабочий день) арбитражный суд Челябинской области объявил о начале процедуры банкротства Карабашского комбината. Представитель УГМК Алексей Борщенко, комментируя ситуацию, сказал: «Это был 100-процентный заказ. Судьям поручили умереть, но внешнее наблюдение ввести». Этим внешним наблюдающим назначили рекомендованного региональными властями Юрия Окорокова. Однако ввести внешнее наблюдение над КМК законными методами было невозможно. Потому что УГМК успела заплатить 2 млн руб. долгового иска ФСФО к КМК еще в пятницу утром. Борщенко говорил прессе: «Мы погасили текущую задолженность как раз за три месяца, сделали текущий баланс положительным. В общем, нам и 8 млн руб. «по барабану». Хоть завтра можем заплатить. Другой вопрос, есть ли гарантия, что завтра же налоговые органы и власти не «нарисуют» сумму долга в 48 млн руб.? Такой гарантии нет. Придет время – будем платить. Я думаю, вы понимаете, что не совсем разумно погашать все до копейки долги предприятия, на котором арестовывают имущество и документы». Параллельно УГМК подала в Челябинский суд апелляцию и собирается обратиться в Высший арбитражный суд. 6 июня конфликт вокруг Карабашского комбината попытался пресечь полпред по Уральскому округу Петр Латышев, распорядившийся создать рабочую группу по проверке деятельности федеральных структур, расположенных в Челябинской области, в части невмешательства в отношения и работу хозяйствующих субъектов Южного Урала. По данным «Страны.ru», Латышев заявил, что федеральные структуры не должны обеспечивать политическое прикрытие ни одной из сторон, участвующих в этом конфликте. 7 июня к урегулированию конфликта подключилась и Генпрокуратура в лице заместителя генпрокурора Юрия Золотова. Администрация Челябинской области пока не вняла намекам «федералов» о недопустимости предоставления политической «крыши». Однако симптоматично, что действия УГМК публично осуждает в прессе не губернатор Челябинска Петр Сумин, а его первый заместитель. Так что, даже если «Мир. Труд. Май» с его «веселым шоу» доберется до Карабаша, у губернатора, видимо, все равно останется шанс договориться с УГМК полюбовно.