Top.Mail.Ru
бизнес

«Этот господин» Рейтер, торжество коррупции и русской дипломатии

Информация правит миром и стоит денег. Пол Рейтер первым сумел увязать эти два постулата в реальный бизнес-проект. В 1851 году на свет появилось информационное агентство Reuters. А уже через двадцать лет амбициозный новостник почувствовал в себе силы вторгнуться в сферу интересов двух супердержав XIX века — Великобритании и России. Претендуя на невиданную концессию в Персии, Рейтер не учел один факт — что бизнес, каким бы крупным и влиятельным он ни казался, является лишь разменной монетой в большой политике.

Рейтер. Начало

Большая игра Рейтера начиналась с сорока почтовых голубей. Именно столько птиц состояло на службе в «Бюро по передаче телеграфных сообщений», основанном Полом Джулиусом Рейтером в середине XIX века в немецком Ахене на границе с Бельгией. Между Брюсселем и Берлином не было телеграфного сообщения. Брюссель был конечным пунктом франко-бельгийской телеграфной линии. Участок от бельгийской столицы до Ахена стали обслуживать голуби Рейтера. Впрочем, появление телеграфа на этом маршруте довольно скоро оставило без работы трудолюбивых птиц, но не их хозяина. Эта история стала прологом к созданию информационной империи Пола Джулиуса Рейтера, сына раввина из Касселя.

Израэль Бэр, так звали Рейтера до крещения, родился в 1816 году. В школе слыл вундеркиндом, однако был крайне честолюбив и самоуверен, из-за чего был не популярен среди товарищей. Впрочем, детство закончилось быстро, в 1829 году умер отец мальчика. Израэль начал изучать коммерцию, а в 1833-м покинул Кассель ради прохождения обучения банковскому делу в Геттингене. В банке Рейтер вел корреспонденцию на французском, английском и итальянском языках, освоил специфику международных коммерческих связей. Как считают, в университетском Геттингене Рейтер познакомился с известным ученым Карлом Гауссом, занятым усовершенствованием телеграфной связи. Возможности технологии впечатлили юношу.

В традиционной коммерции Рейтер себя не видел. Он увлекся политикой, в 1840 году перебрался в Берлин и с партнером Штаргардтом открыл небольшое издательство и книжный магазин. В 1845 году Рейтер крестился, что для честолюбивых евреев в те времена было обычным делом: переход в христианство требовался для более глубокой интеграции в европейское общество. За этим последовала женитьба на дочери берлинского банкира. Рейтер с восторгом встретил революцию 1848 года, забросил книжную торговлю и занялся политической публицистикой. Издательство прогорело, зато Рейтер смог расширить связи в журналистских кругах. С 1848 по 1851 год Пол Рейтер — парижский корреспондент ряда немецких газет и сотрудник парижского «Бюро по обеспечению газет информацией» Шарля-Луи Гаваса.

Следуя за телеграфом

Летом 1851 года Рейтер переехал в Лондон, поближе к Лондонской фондовой бирже, в те времена уже мировому финансовому центру. 14 октября было открыто агентство Mr. Reuter" Office. Через месяц телеграфный кабель соединил Англию с континентом. Рейтер начал снабжать брокеров коммерческими новостями из Парижа. Тогда же был дан старт развитию собственной корреспондентской сети. К новостям добавились аналитические обзоры и прогнозы. Вскоре Рейтер подписывает контракты с Лондонской биржей и финансовой империей Ротшильдов. Сотрудничество с печатными изданиями стало еще одним направлением информационной деятельности. Английские СМИ были заинтересованы в оперативных новостях политического характера из континентальной Европы. Европейские издания, в свою очередь, ловили новости Туманного Альбиона. Ослабление цензуры в те годы было на руку Рейтеру. Его корреспонденты были вездесущи: новости приходили из кабинетов политиков и монарших покоев. Помогали и обширные журналистские связи. Поначалу бюро приходилось конкурировать с газетой The Times, обладавшей самой мощной корреспондентской сетью и непререкаемым авторитетом. Настороженное отношение к выскочке из Берлина, да к тому же еврею (пусть и крещеному), было еще одним препятствием. С легкой руки The Times поговаривали даже, что Рейтер — русский шпион. Однако благодаря энергии Рейтера status quo на рынке был нарушен. Агентство предлагало сдельные, суточные и месячные подписки. В 1858 году газета Morning Advertiser стала первым постоянным клиентом агентства, затем и сама The Times... Дело пошло.

Важнейший вопрос, как водится, задал Карл Маркс в письме к Фридриху Энгельсу от 12 апреля 1860 года: «Как ты думаешь, кто стоит за этим безграмотным евреем Ройтером?»

Достоверных сведений на эту тему практически нет в открытом доступе. Мало что изменилось с тех пор, когда Фируз Казем-Заде, профессор Йельского университета, в предисловии к своей книге «Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии» (1967 год) писал:

Я вынужден, к сожалению, отметить, что в информационном агентстве «Рейтер» на Флит-стрит мне отказались предоставить доступ к архиву их организации. Я недоумеваю по поводу их нежелания обнародовать тайны, которым более девяноста лет, так же как и по поводу их бесцеремонной, чтобы не сказать невежливой, манере отказа

Как бы то ни было, скорость и достоверность информации стали визитной карточкой агентства. Рейтер не только пользовался расширением телеграфных сетей, но и инвестировал собственные средства в прокладку линий. С азартом изобретал способы скорейшей доставки новостей. К примеру, чтобы первым получать информацию из Нового Света, в 1863 году он провел линию между портовым городом Корк, связанным с Лондоном телеграфом, и приморской деревней Крукхейвен на юго-западе Ирландии. Поблизости от этих мест проходили суда из Америки. Они сбрасывали контейнеры с новостями от Associated Press в воду, посыльным Рейтера оставалось их только выловить. Схема позволила выиграть у конкурентов несколько часов, а это время стоило денег уже в те годы.

На репутацию молодого агентства работали большие и малые победы. Так, имея в виду интерес общества к событиям Крымской войны (1853–1856 гг.), Рейтер по телеграфной линии Варна—Балаклава, проложенной англо-французскими войсками, добивается получения самых свежих новостей с театра военных действий и первым, опередив The Times, что принципиально, сообщает о падении Севастополя 30 августа (11 сентября) 1855 года. Еще одна хрестоматийная победа — передача в Лондон текста речи Наполеона III в Законодательном собрании Франции в 1859 году. Фактически в речи провозглашалось начало Австро-итало-французской войны, и она была прочитана в Лондоне в режиме реального времени. Это, безусловно, произвело впечатление. Видимо, не меньшее, чем сумма взятки, предложенная Рейтером служащим канцелярии французского императора, которые уступили текст речи до его произнесения.

Рейтер был весьма эффективным менеджером и стремился использовать рост телеграфной сети по всему миру. По вопросу раздела сфер влияния в 1870 году он с легкостью нашел общий язык с конкурентами — службами новостей Шарля-Луи Гаваса во Франции и Бернхарда Вольфа в Германии. Благо, эти трое были давними знакомыми. В конце 40-х годов Рейтер и Вольф работали в агентстве Гаваса (первое в мире информационное агентство, основано в 1835 году, с 1944 года — агентство Франс Пресс) в Париже. Корпоративное соглашение, которое, кстати, было инициировано Рейтером, предусматривало, что во Франции, Италии, Испании, Португалии и других романских странах Европы и Южной Америки информацию собирает агентство Гаваса. Германские государства, Австро-Венгрия, Скандинавия и Россия вошли в зону агентства Вольфа. Остальные части света остались за Рейтером. При этом агентства бесплатно обменивались всеми передаваемыми сообщениями.

Героем истории экспансии информационной империи Рейтера по праву является телеграф. Рейтер одним из первых увидел коммерческий потенциал этого изобретения и быстрее других начал его использовать.

Восточные сладости

Компания Рейтера была более чем успешна. Чего не скажешь о его персидском начинании, которое, несмотря ни на что, впечатляет своим размахом.

В XIX веке власти Персии своеобразно понимали процесс интеграции в мировое сообщество. Желая сохранить изоляцию и при этом остро нуждаясь в деньгах, они декларировали политику «открытых дверей», привлекая иностранных предпринимателей. Персидские посланники в европейских столицах рисовали сказочные перспективы — строительство железных дорог, эксплуатация шахт, лесов, развитие банковской сферы сулят миллионы. Однако заканчивались инвестиции, как правило, на этапе взяток, которые должны были устранить «некоторые препятствия». В 1871 году английский посланник в Тегеране Чарльз Элисон прямо называл эти начинания средством «обогащения персидских посланников и агентов» и настаивал, что сделки с персидскими представителями «не должны... заключаться без серьезной рекомендации». Известные фирмы разделяли оценки Элисона и были весьма осторожны. Персидские же агенты сменили тактику, сделав ставку на бизнесменов нового поколения, на так называемые новые деньги. Так Мошен-хан, персидский посланник в Лондоне, вышел на Рейтера, тогда уже барона, купившего титул у Эрнста II, герцога Саксонского, Кобургского и Готского в 1871 году (королевским декретом этот титул был подтвержден лишь в 1891 году).

Предметом переговоров стала невиданная концессия. Она предусматривала монопольную эксплуатацию всех минеральных и природных ресурсов, строительство и управление всеми железными и шоссейными дорогами, трамвайными линиями, ирригационными дамбами и каналами, банками, таможнями... в течение 70 лет. Поддержку барону Рейтеру удалось получить со стороны влиятельной многопрофильной фирмы «Маттисон и Жардин» (сегодня — Jardine Matheson Holdings Limited), в сферу интересов которой в то время входила, помимо всего прочего, контрабанда наркотиков.

Рейтер был настроен решительно. Чтобы заручиться поддержкой Мошен-хана, он предложил ему долю в будущей компании. Также утверждали, что персидский посланник получил взятку в 20 тысяч фунтов стерлингов. Крупные взятки получили и другие чиновники. Двор требовал больших расходов, и Насреддин-шах видел в концессии большую выгоду для себя. Большую настолько, что противников концессии открыто называл предателями. Последние же рассматривали концессию как антинациональное предприятие. И, в общем-то, были правы (концессионный договор можно найти в открытом доступе). Недоумевали даже англичане, которым, казалось бы, проникновение британского капитала в Персию было выгодно. Подготовка к подписанию договора велась в обстановке секретности, многим он был как минимум неудобен. В итоге концессия все же была подписана в Тегеране 25 июля 1872 года.

Официальные лица в Англии не доверяли барону Рейтеру и никогда открыто не поддерживали его в персидском предприятии, то ли считая концессию авантюрой, то ли имея в виду его гипотетические связи с русскими. В записках министерства иностранных дел Рейтера часто именуют довольно пренебрежительно «этот джентльмен». На письмо Рейтера министру иностранных дел лорду Гренвиллю от 12 сентября 1872 года, в котором содержится просьба оказать концессии официальную поддержку, через месяц последовал ответ: «...Правительство Ее Величества, с удовлетворением рассматривая усилия Правительства Шаха увеличить посредством железных дорог ресурсы Персии, не может официально отстаивать Ваши интересы при исполнении Ваших обязательств перед персидским Правительством».

Русская игра

В своем противодействии концессии Рейтера русская миссия сделала ставку на раскол элит. Ключевым событием этой кампании стало европейское турне Насреддин-шаха, предпринятое весной 1873 года. Важное событие произошло еще до встречи шаха с Александром II. В Москве персидские дамы во главе с любимой женой Насреддина Анис од-Дойлой захотели вкусить европейских удовольствий. Однако их желание открыть лица и посещать театры не понравилось некоторым приближенным шаха. Что именно стало причиной отправки Анис од-Дойлы со свитой домой — это или всеобщее внимание, которое они приковывали к себе, не совсем ясно. Фактом остается то, что любимая жена шаха никогда не простила премьер-министра мирзу Хосейн-хана, инициатора высылки женщин и главного сторонника рейтеревской концессии. Вокруг Анис од-Дойлы начала формироваться реакционная оппозиционная группа, чем и воспользовались русские дипломаты.

В Санкт-Петербург Насреддин-шах прибыл в окружении своих чиновников, но без жены. Во время закулисных переговоров российский канцлер А.М. Горчаков продемонстрировал дипломатическое искусство в полной мере. Горчаков выразил недовольство концессией и свое беспокойство по поводу независимости Персии. Шах был вынужден оправдываться и предложил Горчакову посодействовать привлечению иностранного капитала в Иран. Ответ у Горчакова был заготовлен. Министерство иностранных дел предоставило предпринимателя — отставного русского генерала барона фон Фалькенгагена, который был снабжен наилучшими рекомендациями. Барон немедленно отправился в Тегеран.

18 июня 1873 года Насреддин-шах был уже в Лондоне. Для концессии Рейтера все выглядело обнадеживающе. Шах был встречен с большой помпой и получил из рук королевы Виктории орден Подвязки. Тем временем мирза Хоссейн-хан, главный лоббист концессии, обеспокоенный напором русских, пытался получить гарантии англичан.

Британский интерес к Ирану, казалось, вошел в противоречие с готовностью ее правительства защищать свой интерес. Персам пришлось покинуть Англию в крайнем смущении

— пишет Фируз Казем-Заде

В отсутствие шаха и его премьер-министра в Тегеране активизировалась партия Анис од-Дойлы. В начале сентября по пути домой шаха Насреддина настигли неприятные известия — из Тегерана пришла телеграмма, содержащая прошение об отставке мирзы Хоссейн-хана, подписанное знатными сановниками и духовными лицами. Вялые попытки вмешательства английской дипломатии не увенчались успехом. Шах был напуган, мирза смещен, судьба концессии предрешена.

Официально об аннулировании концессии «Газета Тегерана» сообщила 10 ноября 1873 года. Признание концессии недействительной было делом техники. Формальной причиной стал срыв компанией Рейтера сроков начала строительных работ. В меморандуме (8 ноября 1873 года) Хоссейн-хана, получившего должность министра иностранных дел, называются и другие причины. Некоторые из них весьма любопытны. По словам Хоссейн-хана, во время визита в Европу он узнал, что у Рейтера нет никаких компаньонов или партнеров, поэтому он не сможет выполнить даже часть из того, что обязался сделать; а его целью в получении этой концессии была явная спекуляция на закупке и продаже. В качестве иллюстрации нечистоплотности бывшего партнера был приведен такой пример: Рейтер предложил предоставить шаху 200 тысяч фунтов, которые должны были быть выплачены ему в нескольких европейских столицах во время путешествия. По договору в течение шести месяцев после каждой выплаты деньги следовало вернуть на счет Рейтера в Тегеране (видимо, для нужд концессии). Однако шаху была выплачена лишь десятая часть оговоренной суммы. Из-за вероломства Рейтера Насреддин-шах оказался в затруднительном положении.

Каким бы многословным ни был меморандум нового иранского министра иностранных дел, об истинных причинах отмены концессии он прямо не высказался. Нежелание и неготовность персидской знати и народа поддержать иностранную концессию были очевидны. Раскол в обществе был налицо. Заинтересованность двора и части знати носила явно коррупционный и антинациональный характер. Немаловажную роль играли и дипломатические разногласия между Англией и Россией: цель соперников состояла в том, чтобы воспрепятствовать любой экономической конкуренции со стороны противника в Персии. Кроме того, англичане настороженно относились к «новым деньгам» и к Рейтеру в частности. Перед нами тот случай, когда экономика оказалась заложником в большой политике.

А что же сам Рейтер? Он начал кампанию по восстановлению своих «прав». Однако лорд Дерби, новый министр иностранных дел, занял позицию своего предшественника, не предоставив Рейтеру никакой протекции. Магнат перешел к шантажу, угрожая продать концессию русским. На это лорд Дерби заявил, что, так как концессия отменена, Рейтеру нечего продавать. Два года эта история будоражила три столицы. Чтобы признать свое поражение, Рейтеру требовалось время. Как и британскому внешнеполитическому ведомству, которое вскоре осознало, каким козырем для них была концессия Рейтера. Довольно долго еще при раздаче шахом концессий англичане доставали запыленный рейтеровский договор в качестве аргумента в дипломатическом противостоянии.

Еще по теме