архив
«Хочешь увидеть новые евромонеты? – поинтересовался коллега из берлинского бюро журнала Spiegel. Заметив мое легкое замешательство, он пояснил: – Сегодня в три в рейхстаге будет госсекретарь немецкого минфина Кайо Кох-Везер. Говорят, он продемонстрирует первые отчеканенные евро».
Хотя за истекшие с введения безналичного евро полтора года оптимизм немцев по отношению к новой валюте поиссяк, Кох-Везер излучал энергию и уверенность в завтрашнем дне. Не затягивая с главным, он сразу после приветствия извлек из кармана небольшой пакетик с пригоршней монет. «Я сейчас пущу по рядам, можете ознакомиться. Только не доставайте, пожалуйста, монеты из пакета. Все-таки в обращение они пока не поступали… Прошу вас!» – и госсекретарь передал пакетик сидевшему слева от него парламентарию.
Пока собравшиеся с энтузиазмом рассматривали новые монеты, г-н Кох-Везер поведал, что в Германии в преддверии Рождества появятся только монеты. Банкноты же поступят в обращение позже. Почему? Потому что в Минфине посчитали, что предрождественская пора – время горячее, когда надо делать много покупок. И появление в такой момент новых бумажных денег может сбить добропорядочных бюргеров с толку. Ну сами посудите: стоите вы в магазине у кассы вечером 23 декабря, а вам возвращают сдачу вместо привычных марок незнакомыми пестрыми бумажками... Правда, внешний вид покусанной по краям 20-сантимовой монетки тоже способен вызвать настороженность.
Судя по заданным г-ну Кох-Везеру вопросам, в бундестаге на «рождественскую сказку» не купились. Почему все-таки не сразу и монеты и купюры? Это не евро, а какой-то сантим без франка, пфенниг без марки. Потом: а каким будет курс евро к доллару к тому же Рождеству, по вашим, г-н Кох-Везер, оценкам? Захотят ли европейцы расставаться со своими старыми и проверенными деньгами неизвестно ради чего?!
Кайо Кох-Везер отвечал на вопросы – все сразу, одним «пакетом» – размеренно и расплывчато (похоже, он уже подустал говорить на данную тему). Почему не сразу? Повторяю: мы все просчитали, взвесили… Курс? Поживем – увидим. Захотят или не захотят? Так ведь никто никого не торопит: обмен будет производиться постепенно.
Я тем временем, улучив момент, подошел к очередному депутату и попросил его показать мне новые монеты. «Пожалуйста», – и он буквально вложил мне в ладонь пакет.
Пакет оказался увесистым. Евро не чета «легковесным» маркам. Он больше сродни «пузатому» британскому фунту.
Поймав на себе несколько удивленный взгляд Кох-Везера, я вернул незаконно ощупанные монеты и вернулся на место. На лице госсекретаря опять появилась улыбка: будущее евро вновь внушало ему оптимизм и уверенность в завтрашнем дне.
СПРАВКА
З Осторожно, TEURO (от немецкого teuer – «дорогой», «дорогостоящий»)
Хотя на пропаганду евро в Германии брошены, кажется, все силы – чего стоит одна реклама «За евро – будущее» с участием экс-президента страны Рихарда фон Вайцзеккера и бывшего канцлера ФРГ Гельмута Шмидта, – идея новой европейской валюты немцев в большинстве своем не прельщает. Так, по данным еженедельника Focus, 70,6% населения страны считают, что введение наличного евро поднимет цены. И дело здесь не только в национальном консерватизме немцев, но и в здравом расчете. Судите сами: нынешний курс евро к немецкой марке – 1:1,95583. Но в марке только сто пфеннигов, а в евро – лишь сто сантимов. Следовательно, надо округлять. И что в итоге?
А в итоге, подсчитал Focus, карточка Maestro, эмитированная Volksbank, будет дороже на 30,4% (4 евро вместо нынешних DM6). Новенький автомобиль Alfa Romeo подскочит в цене на 2,3%, а это вообще-то DM1000. Пессимисты утверждают, что появление евро приведет к незамедлительному росту инфляции примерно на 5%. Правда, по оценкам главы Европейского ЦБ г-на Вима Дуйзенберга, инфляция увеличится не скачкообразно, а будет плавно расти в течение всего следующего года. Да и темпы инфляции будут не столь значительны: максимум 2,6%.
Следует, видимо, оговориться, что эксперты, делая все вышеприведенные расчеты, учитывали и то обстоятельство, что продавцы любят указывать на ценниках числа, оканчивающиеся на 9. Что же получается? Вместо, скажем, DM1,99 следовало бы по курсу запросить 1,02 евро. Но как не поддаться соблазну и не вывести вместо этого 1,09 евро…
И еще один курьез, к которому приведет введение евро: цена на один и тот же товар в странах еврозоны будет отличаться в разы. Скажем, за чашечку кофе в Германии у вас попросят 3,06 евро, в Португалии – 1,17 евро, а в Дании – 5,24 евро. Килограмм бананов в Португалии будет стоить – 2,5 евро, в Германии – 3,81 евро, а в Швейцарии – 5,54 евро. Пачка аспирина будет стоить в Германии и Швейцарии примерно одинаково (7,8 и 7,6 евро соответственно), а в Греции – всего 96 сантимов.
Беспокоятся и другие европейцы. Тот же кофе, например, будет стоить в голландских бистро 1,6 евро, что выше его нынешней цены на 3,2 гульдена. Поэтому в Амстердаме уже всерьез задумываются о том, как бороться с продавцами – «округленцами». О возможности введения контроля за ценами говорят и в Вене, и в Париже.
21.05.200100:00
архив
Акулы юнионизма
Современным российским промышленникам профсоюзы не доставляют особых хлопот. Эти организации совсем не похожи на ту страшную силу, которой Маркс когда-то стращал мировой капитал. Считается, что такая сила – хорошо организованные американские тред-юнионы. А ведь работают они по технологиям, изобретенным в России еще в конце XIX века.
архив
Не пивом единым
В середине 90-х ирландское правительство решило «взбодрить» национальную экономику. Зарубежным инвесторам были обещаны налоговые каникулы. Ирландскому предложению оказались очень рады американские технологические компании, которые как раз искали плацдарм для наступления на европейский рынок.
архив
Трое в лодки, не считая «Альфы»
Либерализация телекоммуникационной отрасли в мире идет полным ходом, а у нас только начинается. В секторе фиксированной связи крупнейшим игроком на российском рынке по-прежнему остается государственный холдинг «Связьинвест». Среди многочисленных мелких независимых операторов как фиксированной, так и мобильной связи четко обозначилась тенденция к объединению: в частности, мобильная связь скоро окажется поделенной между тремя крупнейшими конгломератами.