Гельфи остался в одиночестве
На прошлой неделе на сайтах, уделяющих большое внимание скандалам в политике и экономике, появились публикации, в которых утверждалось: смерть писательницы Франсуазы Саган 24 сентября этого года подогрела интерес к экономическим скандалам на развивающихся рынках.
Группа потенциальных инвесторов готовит обращение в адрес посольства США в Узбекистане, Международной торговой палаты и других международных институтов, ведущих экономический и правовой мониторинг действий иностранных компаний и местных властей. Как сообщают авторы публикации, этот документ содержит просьбу принять меры по предотвращению ситуаций, подобных той, к которой имела отношение французская романистка.
Речь идет об истории более чем 10-летней давности. В 1992 – 1993 годах Франсуаза Саган получила в общей сложности 10,5 млн франков от крупного предпринимателя и миллионера Андре Гельфи за посреднические услуги в интересах Elf Aquitaine – одного из крупнейших в мире нефтяных концернов. В 1994 году началось расследование, связанное с коррупцией в руководстве этой государственной компании. В скандале были замешаны высокопоставленные французские чиновники и европейские политики, включая министра иностранных дел Франции Ролана Дюма и канцлера Германии Гельмута Коля. В ходе расследования всплыли и миллионы, истраченные на Саган.
Французский связной
В начале 1990-х компания Elf Aquitaine искала контракты на разработку нефтяных месторождений в странах СНГ, в частности в России и Узбекистане. В Узбекистане интерес был обоюдным. Президент Ислам Каримов просил французского предпринимателя Андре Гельфи организовать ему встречу с Франсуа Миттераном. Гельфи, параллельно работавший в обеих бывших советских республиках в интересах Elf Aquitaine, обратился с письмом к французскому президенту, однако не получил ответа. Между тем во Франции все хорошо знали о том, что президента связывают тесные дружеские отношения с писательницей Франсуазой Саган. Гельфи решил использовать свое знакомство с Саган и попросил ее обсудить с Миттераном возможность принять Каримова. За это Гельфи обещал писательнице половину комиссионных, которые в случае подписания контракта Elf Aquitaine должен был ему выплатить. Саган выполнила просьбу, но получила отказ: Миттеран сказал, что подобную встречу надо готовить не менее чем за год. Такой срок не устраивал ни Гельфи, ни Каримова. Тогда Гельфи начал искать другие ходы – через аппарат премьер-министра Эдуарда Балладюра – и все же добился вожделенной встречи.
Саган вроде бы оказалась ни при чем, но ей потребовались деньги, и она попросила аванс в счет своих будущих комиссионных. Чтобы дело не получило широкой огласки, Гельфи счел возможным пойти навстречу просьбе. Сначала он выплатил писательнице 5 млн франков наличными, затем 4 млн перевел на счет строительной компании, которая занималась ремонтом ее дома. Еще 1,5 млн ушли на то, чтобы остановить уже подготовленную журналистами газеты Le Monde публикацию на эту тему. Все эти средства, как утверждает Гельфи, были выплачены из его собственного кармана, поскольку комиссионных по узбекскому контракту он и не получил: сменилось руководство Elf Aquitaine, и контракт так и не был подписан.
Писательница – не должностное лицо, которое можно обвинить во взяточничестве. Тем не менее в мае 2001 года парижский суд приговорил Франсуазу Саган к шести месяцам тюремного заключения условно – за… неуплату налогов с поступивших на ее счета крупных сумм.
После суда Саган обвиняла во всем Андре Гельфи, который втянул ее в эту историю. Бизнесмен, в свою очередь, сетовал на то, что заплатил писательнице ровным счетом ни за что. В то же время миллионер всегда подчеркивал, что такого рода траты – неизбежные издержки его уникальной и сложной профессии. Андре Гельфи называет себя посредником. Речь идет, разумеется, только о серьезных международных сделках с участием руководства крупнейших компаний и первых лиц государств. Гельфи утверждает, что если речь идет о Восточной Европе, и особенно о России, то здесь по числу необходимых связей ему нет равных.
Таксист в колодках
Андре Гельфи, сын корсиканского офицера, родился в 1919 году в марокканском городе Мазаган. Уже в десятилетнем возрасте у него появились две настоящие страсти, которые не оставляли его всю жизнь. Это бизнес и гоночный спорт. На Корсике, куда семья уезжала отдыхать на лето, он еще ребенком научился водить автомобиль. Чтобы он мог доставать до педалей, к ногам привязывали деревянные колодки. Сев за руль, Гельфи немедленно стал зарабатывать – возил туристов от гостиницы до пляжа и обратно. Школу он не окончил, так как был абсолютно не расположен к учению и не способен к решению даже простейших задач. В 17 лет он устроился в Мазагане на работу в местный банк личным водителем управляющего. В архиве банка Гельфи случайно наткнулся на досье с пометкой «безнадежные долги». Изучив дела, юноша предложил руководству свой первый бизнес-проект: он собирает с «безнадежных» должников деньги и забирает себе 15% от вырученных сумм. Банкиры над ним смеялись, но совершенно напрасно: не способный к математике Гельфи разработал методику, основанную на психологии. Он выяснял платежеспособность родственников и наследников должников (как правило, самих должников уже не было в живых), встречался с ними и убеждал заплатить – ради репутации семьи или фирмы, которой они владели. После многочасовых уговоров это работало. Через восемь месяцев Андре зарабатывал больше, чем управляющий, которого он возил.
В 1944 году Гельфи записался волонтером в десантную группу полковника Конюса, воевавшую в Индокитае. Там он научился прыгать с парашютом и пилотировать самолеты. Однако военное дело не увлекало Андре. После демобилизации он еще некоторое время жил в Сайгоне: на взятые в долг деньги вместе с товарищем они открыли гараж, где ремонтировали – главным образом по армейским заказам – старые военные грузовики. В этом бизнесе он сколотил первый капитал, который лег в основу его «рыбной империи».
Деде Сардина
Вернувшись в Марокко, Гельфи начал капитальную реконструкцию рыбных коптилен своего дяди. Еще до армии он мечтал наладить производство полного цикла: от отлова рыбы до отправки готовых консервов поставщикам. Он купил два траулера, переоборудовал дядину коптильню в консервный завод и построил второй завод в марокканском городе Анзе. Его продукция отличалась от других консервов узнаваемой маркой: на банках с надписью «Нептун» красовался символический трезубец. Затем добавились еще две марки – «Гордини» и «Андре Гельфи». И в дальнейшем Андре придавал огромное значение именно презентации товара, его узнаваемости. Собственно, выйти в большой бизнес Гельфи удалось во многом благодаря тому, что он в свое время позаботился о правах на трехполосный символ знаменитого Adidas, о чем расскажем чуть позже.
Через несколько лет Гельфи приобрел первый самолет, который использовал не только для прогулок, но и для рыболовного промысла: летая над морем, он высматривал большие косяки рыб и передавал их координаты по радиосвязи на свои траулеры.
Другим конкурентным преимуществом предприятий Гельфи (которого называли тогда Деде Сардина) была эффективная HR-стратегия. Он знал в лицо и по имени практически всех работниц и поощрял их простыми, но верными способами. Каждая сотрудница, упаковывая сотую банку сардин, откладывала в сторону монетку – символ премии, которая при хорошей производительности добавлялась к зарплате. То и другое выплачивалось в заводской кассе каждый вечер. «Все это, вероятно, выглядело кустарно, но действовало отлично, – писал Гельфи о своей кадровой политике. – Мы, жители Средиземноморья, ценим такие отношения, и нам не нужны психологи».
В немалой степени успехам Гельфи способствовала отличная деловая интуиция. Не обладая никакими знаниями, в том числе и техническими, он стал первым промышленником, разработавшим и внедрившим в производство замораживание живых сардин на плавучих холодильных установках. Эта технология избавила его предприятия от сезонных потерь, обеспечила бесперебойную работу заводов и постоянные рабочие места. Прибыли выросли в десятки раз, рыба поставлялась на консервные заводы Италии, Португалии, Испании, Франции и Греции.
В 1956 году, когда была провозглашена независимость Марокко, Гельфи перевез семью в Париж, однако сам бывал там наездами, главным образом ради участия в крупных автомобильных гонках. Именно в качестве инструктора гоночного автомобиля он познакомился и с Франсуазой Саган.
Вскоре два трагических события заставили Гельфи раз и навсегда покончить с морем. В 1960 случилось сильное землетрясение в Марокко, практически уничтожившее его дом и оба завода. А через два года полностью сгорел заказанный им в Норвегии плавучий завод. Получив от страховых компаний некоторую компенсацию убытков, Гельфи продал рыбные предприятия партнерам и занялся недвижимостью.
Король спорта
Один из родственников жены Гельфи предложил ему приобрести акции трех крупных парижских отелей. Неожиданно для Гельфи в активах этих отелей обнаружились акции риэлтерской компании, владевшей 128 зданиями в Париже. Вскоре Гельфи с партнером приобрели контрольный пакет этой фирмы и стали крупными владельцами недвижимости.
В 1977 году Кристиан Ронселе, который тогда был министром бюджета, предложил Гельфи взять под контроль компанию – производителя спортивных тканей, находившуюся в стадии ликвидации. Речь шла о том, чтобы избежать увольнения 500 ее служащих. Вскоре выяснилось, что фирма владела брэндом Le Coc Sportif, а также трехполосным символом, которым пользовалась фирма Adidas. И Гельфи решил «подружиться» с Adidas. Он установил партнерские отношения с одним из владельцев компании – управлявшим французским отделением Херстом Дасслером, уступив ему 51% акций Le Coc Sportif.
В целях продвижения торговой марки компаньоны стали спонсорами знаменитого испанского футболиста Ди Стефано. Это был абсолютно новый по тем временам маркетинговый ход, вызвавший массу сомнений у скептиков. Однако в скором будущем он превзошел все ожидания: именно контракты со знаменитыми спортсменами – такими, как Артур Эш, Мишель Платини, Яник Ноа, – вывели марку Le Coc Sportif на мировой рынок. Вскоре Дасслер и Гельфи получили контроль над фирмой, занимавшейся спортивной рекламой. Под именем International Sport & Leisure эта компания заключила эксклюзивные долгосрочные контракты с ФИФА и МОК по всем видам рекламы на соревнованиях Кубка Европы, Кубка мира, Олимпийских игр.
Именно благодаря спортивному бизнесу Гельфи и приобрел те связи, которые дали ему возможность быть посредником в международных сделках: «Мы с нашей компанией Le Coc Sportif решали все. Перед нами открывались все двери на самом высоком уровне, политики не знали, что придумать, чтобы заполучить нас».
Зная практически всех членов Олимпийского комитета, Гельфи и Дасслер имели возможность оказывать влияние на выбор комитета, решавшего, где провести Олимпийские игры. «Американцы ничего не смогли сделать, когда мы решили организовать Игры в Москве. Они только немного усложнили нашу задачу», – утверждает Гельфи. Именно тогда, в 1980-м, Гельфи установил дружеские отношения со многими советскими руководителями и спортивными чиновниками, которые занимают важные посты и сегодня. Его коньком стало лоббирование городов в список претендентов на проведение Игр. Нашумевшая кампания по выдвижению Санкт-Петербурга на звание столицы Олимпиады-2004 была инициирована при его участии. Гельфи уверяет, что затея бы удалась, если бы в марте 1997 года он не оказался в тюрьме в связи с расследованием по делу Elf Aquitaine. Пробыв около месяца в заключении, бизнесмен написал мемуары, где подробно изложил суть и принципы своей посреднической деятельности.
Первым делом – самолеты
В 72 года, после нескольких коммерческих неудач, связанных с приобретением спортивных клубов в Швейцарии, Гельфи решил выйти из бизнеса и поправить дела, работая посредником. Он подписал договоры с крупными компаниями, в числе которых был и концерн Elf Aquitaine. По каждой удачной сделке ему причиталось 5% комиссионных от суммы контракта. В качестве обязательных условий Гельфи выдвигал возможность летать на собственном самолете, который он сам пилотирует. «Я прекращу работать в тот день, когда больше не смогу сидеть за штурвалом самолета. Возможность летать – это единственная движущая сила, которая заставляет меня работать. Денег на мой век у меня предостаточно», – утверждал Гельфи.
Всего в 1991 – 1996 годах Гельфи совершил около 100 полетов в Россию и в Узбекистан по делам Elf Aquitaine, что обошлось французским налогоплательщикам в 10 млн франков. В итоге все стороны остались в проигрыше. В 1993-м президента Elf Aquitaine Лоика ле Флок Прижана, работавшего с Гельфи, сменил Филипп Жоффре, который резко оборвал все начинания предшественника. Elf Aquitaine не получила российских и узбекских контрактов, а Гельфи – комиссионных. В ходе расследования по делу Elf Aquitaine Гельфи выступал только как свидетель: должностным лицом он не был и за расходование денег государственной компании никой ответственности не нес.
Впрочем, это была одна из немногих творческих неудач Гельфи. Той же Elf Aquitaine он через свою офшорную компанию помог приобрести контрольный пакет акций нефтеперерабатывающего завода в Лойне (Германия). Сделка, как выяснилось в ходе следствия, была санкционирована Миттераном, и средства от нее предназначались для поддержки партии Гельмута Коля. Работал Гельфи и с другими фирмами. В частности, при его посредничестве французские компании SNEKMA и Sextant Avionique заключили соглашение о сотрудничестве с МАПО «МиГ».
Этическая сторона посреднической деятельности, похоже, не очень сильно волнует Гельфи. Деньги, которые компании выплачивают чиновникам за доступ к рынку, «можно назвать взяткой в том случае, если проект ничем не отличается от конкурентного. Но если предложение объективно лучше, надежнее, дешевле, то в таком случае деньги призваны ускорить решение формальностей», – утверждает он. Что же касается высокой стоимости его услуг, то на этот счет Гельфи тоже спокоен: «Я посредник, ничего не стоящий компаниям, потому что мои условия оговорены заранее и мои комиссионные включены в стоимость контрактов, которую принимают заинтересованные в проектах стороны. Что лучше – ничего не платить и свести к нулю капиталооборот или заплатить заслуженные комиссионные и удовлетворить одновременно и продавца, и покупателя?.. Если я и стою дорого, то даю результаты. Никто никому не платит просто так, особенно в деловом мире».
Elf Aquitaine больше нет
Французская государственная компания Elf Aquitaine была создана в 1961 году при участии президента Шарля де Голля с целью разведки и разработки нефтяных месторождений в Африке. Развиваясь на основе своей алжирской базы, Elf начала кампанию по поиску нефти по всему миру и стала не только новой монополией, одной из крупнейших мировых компаний, но также одной из самых крупных промышленных групп в мире. В 1994 году компания была приватизирована. В 2000-м Elf стала частью международной нефтяной корпорации TotalFinaElf, которая в настоящее время занимает четвертое место в мире по добыче нефти и газа. TotalFinaElf имеет производства в 130 странах мира, на которых работают более 110 000 человек.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
